У меня аллергия на оборотней

  Вначале следователи придумали самую простую версию: муж убивает жену, и потом сам прыгает с балкона. И пытались продавить её, чтобы быстренько закрыть дело. Но на следующий день погибли еще несколько женщин такой же смертью.

  Было несколько клиник с похожими услугами, которые лечили нетрадиционными методами.

  Но если веды лечили положительной энергией и силами природы, то во второй клинике были настоящие колдуньи. Они специализировались якобы на косметологии, но там не чурались и привороты наводить, и достаточно опасные обряды для возвращения молодости особо богатым клиенткам проводили. А третьи были простые шарлатанки. Они не поняли, что в первых двух клиниках действительно умеющие люди работают, и создали по их образу "Клинику здорового питания", где втюхивали программы разных диет, якобы подбирая клиентам уникальную программу, а на деле всё это был обычный лохотрон для высасывания денег из ленивых клиентов с помощью обещания легкого мгновенного похудения. А ведь понятно, чтобы похудеть, вначале надо в мозгах разобраться, и без физнагрузок все равно не обойтись.

  Ну да не суть, кто были конкурентки, суть в том, что владелиц этих клиник нашли убитыми тем же самым способом, с воткнутым осиновым колом в грудь.

  То есть, за 2 дня погибли 3 женщины. Сергея перестали считать убийцей, и на том спасибо. Но, конечно, никого не нашли, потому что у всех были какие-то невероятные условия убийства, невозможные для нормальных людей. А на оборотней тогда милиция не думала. Или не знала о них. В общем, дело замяли.

  А Елена после таких событий бросила всё, и сбежала в Поселок, спасать Аленку, а Глафиру попросила закрыть клинику и затаиться.

  Аленка потом еще год после всех этих событий спала плохо, плакала, кричала во сне чуть ли не каждую ночь, а бабушка справлялась со своим горем и выхаживала внучку. Но постепенно всё наладилось.

  Но зря они в Город вернулись — ничего не закончилось.

  Глава 31. В больнице у Глафиры

  Аленка напряженно спросила:

 — Но почему я не помню ничего этого? Мне ведь уже 4 года было, не маленькая, должно было что-то в памяти остаться.

  Бабушка всплеснула руками:

 — Я убирала эти воспоминания несколько месяцев — ты же на всю жизнь могла этот страх в себе сохранить.

  Женщины — и старшая и младшая — заплакали в обнимку.

  Аленка, всхлипывала и шептала:

 — Ба, ты всё правильно сделала. Спасибо тебе.

  Макс встал, разрушив тягостность момента, поставил греться чайник, и задумчиво сказал:

 — Итак, ничего не закончилось. Через столько лет, стоило Аленке появиться в Городе, ситуация повторяется: некто нападает на ведуний, и пытается их уничтожить. Вопрос — "зачем"? Или — "почему"?

  Переключение мыслительных процессов с эмоциональных воспоминаний и переживаний на исследовательскую деятельность принес свои плоды: женщины перестали плакать, и принялись размышлять.

 — Кто-то следил за квартирой? Как только появилась Аленка, так и напали? — версия бабушки.

 — Я уже успела кому-то дорогу перейти? Но что я сделала? — запаниковала девушка.

 — Главное — понять, это реально продолжение тех же событий или совпадение? То есть, кто-то хотел уничтожить именно вас или вдруг приспичило повторить ритуал, а с кем — неважно. Надо допросить Глафиру, что тут произошло!

  И все трое резко подорвались с кухни, забыв про чай и включенный чайник.

  Через 5 минут все трое стояли одетые в прихожей, а засвистевший не вовремя чайник выключен.

 — Проверьте, всё взяли? Кошелек-ключи-телефон-паспорт-прихоти. — Макс провыл это таким заунывным голосом, как будто заклинание произносил, загибая пальцы на руке под произносимые предметы.

  Аленка с бабушкой засмеялись. Аленка спросила:

 — Что за считалка?

 — Напоминалка для младшей безголовой сестрички. Как не произнесу при выходе, потом слышу: "Ой, я ключи...телефон...или еще что нужное... забыла". Вот привык уже, с вами на автомате получилось. — И Макс присоединился к хохочущим ведам.

  До больницы добрались быстро — в связи с субботой движение машин было ощутимо меньше.

  К Глафире их пропустили быстро. Она лежала в палате для одного. Макс понимающе кивнул:

 — Таких пациентов, у которых полицейские будут приходить показания брать, лучше помещать в одиночки, чтобы потом не выгонять постоянно остальных для проведения допроса.

  В палате из мебели были только кровать, тумбочка и всего один стул для посетителей. Увидев бледную, казавшуюся особо хрупкой из-за бледности сестру, которую столько лет не видела, Елена ахнула.

  А Глафира довольно бодро их поприветствовала:

 — Ого! То никого из родственников десятилетиями не вижу, то целыми делегациями сваливаются на мою голову! Да еще и с женихом! Аленка, ты когда успела с ним сойтись? Или это ты, старшенькая, с собой из Поселка захватила?

  Аленка смутилась, Макс промолчал, но удивленно вскинул бровь, а Елена засмеялась:

 — УзнаЮ сестричку! Значит, жить будешь, раз связи видеть продолжаешь. — и, уже обращаясь к молодежи, пояснила: — Она не только убирать что-то может. Глафира очень хорошо видит, кто, с кем в каких отношениях состоит, имеют ли они возможности развития, и что люди друг к другу чувствуют на самом деле. Только скрывает старательно, а то давно бы уже растерзали за такие умения.

  Аленка удивленно спросила:

 — Но это замечательное умение! Что в этом плохого?

  Глафира хмыкнула:

 — Ну да, замечательное... Любовники отношения скрывают, а я вижу. Жена мужа ненавидит, живет с ним из-за денег, а я вижу. Начальник думает, что он продвигает по карьерной лестнице своего друга, а друг его предать думает, и его место занять. А я это вижу. Я вначале пыталась правду рассказывать. Но люди правду знать НЕ ХОТЯТ. Что им с этой страшной правдой делать? Это же надо ответственность на себя брать и решения принимать да действовать, а кому это интересно? Ну узнает женщина, что, пока она дома с маленькими детьми сидит, муж изменяет ей с лучшей подругой, а у них детей уже двое и квартира на него оформлена. Куда уходить? На улицу? Без работы? На что жить? Лучше в шорах ходить. А если кто тебе шоры сдернул — значит, он в твоих бедах и виноват. Вот я и помалкиваю.

  Аленка погрузилась в размышления, надеясь, наверное, понять, где же можно применить такой замечательный дар на пользу окружающим.

  А Макс прокашлялся — что-то в горле после теткиного меткого замечания пересохло — и твердо сказал:

 — Сейчас я хотел бы с вами пообщаться как следователь по особым делам.

  Глафира прищурилась, посмотрела на него, и увидев что-то, заметное только ей, кивнула поощрительно:

 — Не возражаю. А насчет жениховства я потом с вами отдельно пообщаюсь, молодой человек. Как одна из ближайших родственниц.

  Елена отошла к окну сама и отвела задумавшуюся Аленку, уступив в палате единственный стул Максу, и приготовилась внимательно слушать диалог сестры со следователем.

  Макс попросил разрешения записать разговор на диктофон, раз уж он без бланков протокола, чтобы потом было с чего восстановить.

  Глафира разрешила, и Макс начал допрос.

  Но рассказать Глафира могла немного. Она только вошла в квартиру, прошла в комнату, как на нее от балконной двери кинулось что-то огромное, лохматое, воняющее псиной, и она почувствовала боль в плече, после чего потеряла сознание.

  Макс очень умело выспрашивал подробности, задавая уточняющие вопросы, и вплыло, что это "что-то" было в шерсти рыжей с коричневыми пятнами, на полголовы повыше Глафиры. Морда была с получеловеческими-полусобачьими чертами, в левой руке он держал какую-то палку, а ткнул в нее правой рукой.

  Все три женщины были удивлены, как Макс по крупицам вытаскивал из закромов потерпевшей воспоминания, и как постепенно вырисовывалась вся картина нападения в целом и образ напавшего в частности.

  Потом следователь вышел из палаты, и вскоре вернулся, торжествующе потрясая листом бумаги и карандашом:

 — У медсестры добыл. Сейчас попробуем фотопортрет создать.

  Он стал наносить штрихи достаточно уверенными движениями, и уже вскоре нарисовал некое чудо-юдо: руки с большими когтями, лицо наполовину с чертами животного, наполовину с чертами человека. Предъявил свое произведение пациентке палаты:

 — Похож?

  Глафира изумленно кивнула:

 — Вылитый! Только не серый, а рыжий, да, может, лицо немного подправить. А так очень похож. А я и не знала, что столько помню про нападение. Мне казалось, я совсем ничего не разглядела, не успела.

  Макс усмехнулся:

 — На самом деле, человек запоминает всё, что видит, слышит или что с ним происходит, на 100 процентов. Просто информации столько много, что бОльшая часть уходит сразу в запасники памяти без осознания и осмысления. А мы ваши воспоминания сейчас из запасников вытащили, пересмотрели и осмыслили. Вот и получили. Хотя потом эти воспоминания будут исковерканы дальнейшим обдумыванием и переосмысливанием. И второй, третий рассказы об одном и том же событии будут другими. Да и воспоминания изменятся. Потому следаки и любят работать по свежим следам — чем больше человек думает о происшествии, тем дальше его воспоминания от того, что произошло на самом деле, а всё больше собственных мыслей, домыслов и выводов. И воспоминания уже подстраиваются под наши выводы. Например, если вы уверили себя, что это животное, то с каждым разом в нем будет всё больше животных черт, и меньше человеческих. И, если сейчас видно, что это двуипостасный в неполном обороте, то в последующем вы от страха перед ним или от злости на него можете убедить себя, и уверять всех, что это был оборотень, полностью перешедший во вторую ипостась. И сами будете в это верить. Это память человеческая такова. И нам, следователям, приходится с этим считаться.

  После такого подробного пояснения Макс оставил женщину в покое, выключив диктофон на телефоне.

  Глафира выглядела усталой, и посетители засобирались на выход.

  Но она их удивила, обратившись к мужчине:

 — Задержись на минутку. По личному вопросу.

  Бабушка с внучкой тактично вышли в коридор. Аленка занервничала:

 — Ба, она ему мозги по поводу наших отношений промывать будет?

  Бабушка с видом полной невинности подняла глаза на внучку:

 — А у вас есть отношения?

  Аленка нехотя призналась:

 — Он вчера в полиции несколько раз меня невестой перед своими сотрудниками называл. Я решила, что это только для того, чтобы меня легче было вытащить из отделения. Тем более, что мы знакомы всего ничего, да и в ресторане его невеста к нашему столику подходила.

  бабушка подняла бровь, выразив свое удивление:

 — Еше одна невеста?

  Девушка вообще потупилась и замямлила:

 — Я толком не знаю. Он все время называл её "родительской помолвкой", и говорил, что для него это ничего не значит, и что он её сегодня же разорвет.

 -А! — похоже, бабушка врубилась в ситуацию быстрее внучки. — Теперь понятно, что там Глафира увидела. У Макса сейчас, получается, две невесты — ты и родительская. Вот она и хочет выяснить серьезность его намерений по поводу тебя. Чтобы не из серии "в каждом городе по жене". Нам такой зять не нужен!

  Аленка вскинулась:

 — Да что вы меня все замуж пихаете? Мне учиться надо! Какой еще зять? — но увидев бабушкины смеющиеся глаза, поняла, что повелась на элементарную подначку. Бабушка негромко засмеялась, и Аленка тоже захихикала вслед за нею.

  Макс вышел из палаты красный, взъерошенный, с совершенно очумевшими глазами.

  Бабушка пробормотала:

 — Она его там по полу катала, что ли?

 — Угу, еще и ногами месила. — Задумчиво вторила ей внучка.

  Макс направился к ним, а Аленка умоляюще посмотрела на бабушку — очень уж было любопытно узнать, что такого Глафира ему наговорила, но бабушка шикнула:

 — Позже позвоним ей.

  Макс подошел, вымученно улыбнулся, и сказал:

 — Давайте я вас до дома подкину, а мне надо на работу, да и личные дела кое-какие завершить нужно. — И непроизвольно поежился. Видимо, Глафира ему хорошо шею намылила за двух невест. По крайней мере, Аленка это его движение так для себя объяснила. И злорадно подумала: "А нечего таким званием так легко разбрасываться. Ишь, наразводил невест. Вот пусть сам и расхлебывает. За язык его никто не тянул".

  Глава 32. Глафира рассказывает про связи

  Обратно до дома Макс их домчал, кажется, в 2 раза быстрее, чем в больницу. Там, не успели женщины выбраться из машины, дал по газам, как будто за ним стая оборотней гналась.

  Веды обе промолчали, но между собой переглянулись понимающе, и усмехнулись.

  Дойти до квартиры спокойно им не дала заговоренная соседка. Она стояла на площадке у дверей своей квартиры, уперев руки в бока, и смотрела на поднимающихся по лестнице женщин чуть ли не с ненавистью. Но разговор начала вроде бы по доброму:

 — С возвращением, Елена Михайловна, давно вас не видела. Всё ли хорошо?

  Елена посмотрела с недоумением на агрессивную позу соседки, и осторожно ответила:

 — Спасибо, Римма. Что-то случилось? Стоишь посреди дороги, сахарницу изображаешь.

 — Да твоя малолетняя коз... Отче наш, Иже еси на Небеси... заколдовала меня! Вишь, что деется! Поругаться не могу спокойно, вместо ругани молитвы идут. Расколдуй, а?

  Елена сориентировалась быстро, захлопнула открывшийся было от удивления рот, выдержала просто мхатовскую паузу, во время которой и Аленка, и соседка, кажется не дышали, и бросила:

 — Нет. Наказана за дело. Исправляйся. Давно пора.

 — Ах ты колдов... Да святится Имя Твое, да прибудет Царствие Твое.. Да зачем? — взвыла соседка.

 — Слышь, Римма, ты уже старая женщина, о душе пора подумать, а ты о всё о ругани думаешь. Ты ж нормально-то разговаривать уже разучилась, небось, все с руганью, да с подначкой, да с подковыркой. Так?

  Соседка задумалась:

 — Так-то так, но...

 — Никаких но. Вот помрешь ты скоро, предстанешь перед Апостолом Петром, и что, на него ругаться тоже будешь?

  Римма испугано ахнула:

 — Ну на него-то не буду, ты что! Я ж не совсем без мозгов.

  Старшая веда даже засмеялась:

 — Аха, не совсем. Тебя заколдовали за злой язык, а ты все равно к нам лаяться лезешь, да грязью полить пытаешься. От большого ума, что ли? Нет уж, дорогая. Навык чистого языка надо нарабатывать, чтобы разговаривать без матов и без ругани. Вот и нарабатывай. Это тебе только на пользу пойдет. Да и здоровее будешь. Маты да ругань знаешь сколько сил отнимают? Ого-го! Будешь мыслями и словами чистой — так и тело очистится. Вот увидишь. Так что Аленка тебя облагодетельствовала, получается. Иди давай, не расстраивайся, а найди положительные моменты в этом. А когда научишься нормально разговаривать, это заклятье само развеется. И всё будет хорошо.