Злая сказка жизни

Неправильно говорят, что стихийники управляют Стихиями. Ведь чтобы управлять, надо покорить. А Стихию покорить нельзя. С ней можно только договориться, слившись если не на равных, то на близких. Мы также не можем призвать Стихии. От них нельзя просить слишком много и сразу. У каждой из них есть свой предел, по достижении которого все просьбы будут просто игнорироваться. Для простоты маги называют это расчетом силы.

— Ты права, мне сложно это понять, — сказал Ворон, выслушав мои объяснения. — С кристаллами все гораздо проще. Ты давишь на них, они давят на тебя. Кто первый расколется, тот и проиграл. Хотя, с некоторыми особо трусливыми удается договориться миром. Я чувствую, что камни умеют, и могу понять, как их между собой лучше соединить. Основная моя задача — заставить их работать вместе, не ругаясь и помогая друг другу.

— Понятно, — улыбнулась я, поправляя сползающую лямку. Жалко не додумалась еще в лагере перешить.

— Устала все-таки? — вернул полуэльф беседу на круги своя.

Глубоко вздохнув, я почти спокойно ответила:

— Слушай, как только я устану, то сообщу тебе об этом лично! Договорились?!

— Я просто беспокоюсь, — мягко сказал Ворон, поправляя на моем плече перекрутившуюся лямку.

— Поверь мне, благие намеренья ничем хорошим не заканчиваются, — пробурчала я.

Ответить Ворон не успел: мы вышли из леса к подножью гор и заметили, как по склону спускаются двое с мечами в руках. Встречаться с ними нам совсем не хотелось. Поэтому резво спрятавшись в ближайшие кусты, мы затаились.

— Вот паскуда! — сокрушался один. — Наверняка специально на твой меч наскочил!

— Да нет, он удрать хотел, да споткнулся, — не менее грустно ответил ему друг.

— Что мы теперь в деревне скажем? — спросил первый, проходя мимо нас.

— Да ничего. Пусть ждут дальше. На крови стихийников годы протянуть можно.

Видимо, эти двое проклятых были из местных и когда-то выследили, где живет дедушка Фей.

— Что дальше? — спросил Ворон, едва мужчины скрылись из виду.

— Идем, куда шли, — пожала я плечами. — Раз зелье варить придется мне, нужно кое-что посмотреть в его записях.

— Ты же сказала, что знаешь тайну зелья? — недоуменно посмотрел на меня полуэльф.

— Тайну знаю, остальное не очень. — честно ответила я и направилась вверх по склону.

Труп Фея мы нашли в пещере, где когда-то я с зельеваром и познакомилась. Что ж, где начали, там и закончим. Мужчина, как и в ночь нашего знакомства, лежал на боку. Только в этот раз глаза его были широко раскрыты, а вместо костра рядом растеклась лужа крови. Пойдя к нему, я провела ладонью по глазам, опуская веки. Не мне тебя судить, дедушка Фей. В любом случае, спасибо за все, что ты сделал.

У дальней стены пещеры я нажала на едва заметный выступ, открывая проход в основное жилище мага. Небольшая пещерка, чуть меньше предыдущей, была заставлена мебелью: стол, несколько книжных полок и шкафчиков с бутылочками.

— Поищи тут его дневник, — велела я супругу, направляясь в другую пещеру, бывшую когда-то спальней.

Час потребовался нам на то, чтобы перерыть жилище зельевара. Однако дневника нигде не было. Бросив бесполезное разведение беспорядка, мы сели передохнуть, прислонившись спинами к холодной стене.

— Может, у него не было дневника? — устало спросил Ворон.

— Был, — вздохнула я, закрывая глаза. — Весьма толстая книжечка в кожаном черном переплете.

— Да мало ли. За столько лет мог потерять или нарочно выкинуть, раз был так повернут на секрете своего зелья.

— Скорее надежно спрятал, — пожала я плечами, открывая глаза. — Хотя так хотелось, чтобы он лежал ну максимум в ящике прикроватной тумбы... Сейчас передохну немного и буду искать тайники. Авось Земля поможет.

Видимо, Стихия услышала меня, потому что прямо посередине комнаты вдруг возник бугорок, и перед нами явилась заветная книжечка с какой-то скляночкой.

Сообразив, что произошло, я расхохоталась и продемонстрировала фокус недоумевающему парню. Указав на книгу, произнесла:

— Земля поможет.

Дневник скрылся.

— Земля поможет.

Все появилось вновь. Забрав вещи, я пояснила:

— Любимая поговорка дедушки Фея: 'Не помогу больным я, поможет Земля'. Изящный замок для тайника.

— А что в склянке? — не оценив шутки, спросил Ворон.

Эх, надеялась, что не заметит, как я сунула флакончик в карман! Пришлось отвечать честно:

— Зелье. Но тебе я его не дам.

— Почему?

— Потому что у тебя есть я, а у Эрла нет. Судя по руке, моя кровь ему не помогает. Или выпил слишком поздно, или не пил вообще. Для него зелье важнее.

Полуэльф посмотрел мне в глаза:

— А если бы мы с ним поменялись местами, ты сделала бы то же самое?

— Попыталась бы, — кивнула я. — Но у Эрла обычно с моралью проще и отобрать флакон силой он не погнушался бы.

Ворон улыбнулся:

— По-твоему, я не отберу.

— По-моему, ты не захочешь иметь смерть моего брата на своей совести.

На это супруг не ответил, зашагав к выходу. Больше нам здесь делать было нечего. Выйдя из пещеры, я запечатала вход, навсегда похоронив в недрах горы Фея-Зельевара, и забрав с собой дело всей его жизни. Доверив Ворону и Стихиям вести меня, я, не теряя времени, углубилась в чтение дневника.

Запись месячной давности на последней странице говорила о том, что у Фея закончились ингредиенты его чудо-зелья. Что ж, теперь понятно, куда он делся. Решив на всякий случай начать с первой страницы, я погрузилась в историю зельевара.

'Первый день весны. Сегодня мне приснился сон, открывающий один из путей к желаемому. Так как физическое бессмертие доступно лишь женщинам, я могу обрести лишь бессмертие духовное! Я должен навсегда вписать свое имя в века. Вчера я познакомился со стихийником. Парень лет тридцати, младше меня, а уже победил дракона и спас борона от смерти! Глядя на то, как его чествовали в таверне, я понял, что хочу того же! Хочу, чтобы обо мне говорили, мной восхищались, меня помнили!

Оказывается, кровь стихийника — мощное противоядие, если ее принять вовремя. Но она не всесильна, не всемогуща. А сегодня во сне я увидел его — абсолютное противоядие. Жидкость идеального изумрудного цвета. Как будто сама жизнь за стеклом. С этого момента я клянусь, что посвящу всего себя получению этого эликсира.

Четвертый день осени. Оказывается, кровь стихийника действует, только если он жив и сам желает помочь. Что ж, один труп во славу науки — это мелочи. Придется покупать кровь. Хорошо, что мои зелья пользуются спросом. Да и просто пройди мимо поля, незаметно оставь на нем несколько земляных холмиков, и крестьяне с радостью прибегут к тебе за подкрашенной водой.

Пятый день зимы. Усиление действия крови элементами ничего не дали. Я смешал ее с землей, разбавил водой и испарил лишнее на огне, но, увы, нужного цвета так и не получилось. Пока я могу ориентироваться лишь на него.

Первый день весны. Как же дорого покупать кровь! Я больше трачу времени на изготовление зелий и продажу их, чем на само дело. Надо найти другой выход.

Седьмой день лета. Я снова видел во сне подсказку! Стихийники — лишь говорят Стихиями, неся в себе их голоса. Они могут быть проводниками силы для людей. Но есть же истинные дети Стихий! Зеленый цвет — цвет Земли. Именно она дарует жизнь. Значит, мне нужна кровь древня.

Двадцать девятый день лета. Мне удалось поймать живого древня! Этих мелких пакостников легче убить! Ох, и намучался я с ними!

Тридцать шестой день лета. Пытаюсь уговорить древня добровольно отдать мне несколько капель своей крови. Скотина! Только жрет, гадит и притворяется, что не понимает. Хотя я прекрасно знаю, что это не так.

Тридцать седьмой день лета. Сразу нужно было так сделать! Под страхом смерти все становятся сговорчивее. Смешанная с кровью древня кровь стихийника стала зеленеть, но оттенок не тот. Причем, убийство духа Земли на этом не сказалось.

Первый день лета. Как много зря потраченных лет мне потребовалось на то, чтобы понять: я болван! Ведь стихийник несет в себе четыре Стихии, значит, нужна кровь всех детей!

Первый день зимы. Мне удалось выследить дракона. Умеет же он петлять, скрывая свое логово. Надо будет у него поучиться. Но мне повезло, я сумел найти его лежбище. Я видел, как гигантский красный ящер заполз в свою пещеру. Завтра будет бой.

Второй день зимы. Земля не подвела. На удушение озлобленного, плюющего огнем и бьющего хвостом существа у меня ушли почти все силы. Хорошо, что я успел подставить бочку под его разорванную шею, до того, как потерял сознание. Теперь полученного мне хватит надолго! Эх, только переправить бы ее домой...Хотя, эти горы вполне себе неплохие. Можно, как только отдохну, вырыть прямо в них пещерку и поселиться тут. У подножия и деревенька имеется, будет, кому зелья продавать.

Первый день весны. Новый дом окончательно готов. За шкуру и зубы убитого дракона я получил неплохие деньги. Жить можно! И можно продолжать работу над зельем. Мне нужна еще кровь русалки и пегаса.

Сороковой день весны. Я добрался до зачарованных болот. Жизнеутверждающий пейзаж: серая зловонная жижа до самого горизонта, а над ней летают прекрасные белые лошади, изредка опускаясь на кочки, чтобы перекусить местными тварями. Как ястребы пикируют они вниз, если заметят у поверхности зазевавшегося болотного обитателя. Схватив его в зубы, пегас отлетает к ближайшей кочке и, доедая на ней добычу, снова устремляется ввысь. Дождавшись, когда одна из лошадок опустится на ближайшую ко мне кочку, я защелкнул земляной капкан. Истошное ржание разнеслось над болотом. Прочие животные подлетели к пойманному собрату, но поняв, что ничем не могут помочь, оставили его одного. Не дожидаясь, пока пегас отбросит копыта, я подошел к нему и, убив, сцедил кровь.

Первый день лета. Поймать русалку оказалось проще простого. Подсунув ей проститутку на бережке, я скрутил обеих. Одну выкинул, у второй забрал всю кровь.

Пятьдесят четвертый день лета. Мне несказанно повезло! В мою пещеру забрел живой стихийник! Дуреха согласилась отдавать свою кровь, якобы, за обучение. Да чему я могу ее научить? Стихии сами должны воспитать своего названного ребенка.

Седьмой день осени. Мало того, что мне не нужно больше покупать кровь, так девица проявила способность к зельеварению и даже наловила мне несколько древней. Так можно будет скинуть на нее со временем все заботы. Да и так девчушка вроде ничего. А ну как на старости лет жениться вздумаю...

Первый день зимы. Итак, я нашел рецепт, дающий нужный мне изумрудный оттенок. Четыре капли крови стихийника смешать с четырьмя каплями крови детей Стихий. Добавить четыре крупицы земли и четыре капли воды, греть на огне четыре секунды, не давая выйти пару.

Первый день весны. Я разбит и раздавлен. Зелье не действует. При ошибках в пропорциях так вообще превращается в яд. Исследовав его, я, кстати, обнаружил уникальное свойство: он абсолютно не обнаружим и действует лишь на того, для кого готовится. Что ж, может попробовать снискать славу губителя? Эх, как жаль, что я не женщина! Ведь им гораздо проще достичь желаемой мной цели. Как, бишь, там: 'Роди дитя от человека, оберегаемого изначальной магией, и в миг, когда сын убьет отца своего, сила эта дарует тебе воплощение'. Как жаль, что я не женщина!

Первый день лета. Я все-таки идиот! Найдя случайно флакончик с остатками крови когда-то пойманного мной древня, я получил свое противоядие. Зараженный кролик излечился! Жаль, что стихийника отравить нельзя, придется пробовать зелье на себе.

Четвертый день лета. Да! Я это сделал! Мой эликсир спас жизнь. Пойду в таверну и отпраздную это событие!

Пятый день лета. Пьяный идиот! Напугал девчонку и чуть без лица не остался. Хорошо, что есть заживляющее зелье. Эх, жалко, опять придется покупать кровь. Ну да ничего, скоро я разбогатею! Тогда можно будет и невесту присмотреть и о детях задуматься'.

Дальше мне читать было незачем. Все необходимое я узнала. То, что зельевар сам должен добывать кровь для своего эликсира, мне было прекрасно известно. Хотя на страшную тайну это не слишком походило, однако это была она.

Оторвавшись от чтения, я обнаружила, что, оказывается, мы уже находимся в лесу, у костра. С одной стороны от меня стоит котелок с остатками каши, а с другой — спит Ворон, уткнувшись макушкой мне в бедро. А еще выяснилось, что у меня ощутимо затекли ноги. Поэтому пришлось подняться, размять конечности. Да и до кустиков прогуляться тоже неплохо было.

Разобравшись со своими делами, я направилась, было, обратно к стоянке, но, увы. Защитный контур делал ее полностью невидимой, а так как вокруг для меня все кусты были одинаковыми, то я растерянно остановилась. И надо было выходить за пределы?! Вопить 'ау' было стыдно: а ну как я в двух шагах от контура стою. Не вопить — было холодно. Так как теряться я не думала, куртка осталась у костра. Тут меня осенило: на стоянке горит костер, а рядом с ним лежит Ворон...Сосредоточившись, я изо всех сил попросила Стихию о маленькой шалости. Раздавшийся вопль живо указал мне, куда идти. Хорошо, что, когда ставился контур, я была внутри, иначе бы Воздух не смог донести звук.

— Что случилось? — я изобразила удивление, видя, как полуэльф ощупывает подпаленное лицо. Мда, брови, к сожалению, чуть-чуть пострадали.

— Не знаю, мне вдруг обожгло лицо! — прошептал он, осторожно ощупывая щеки.

— Может, искра из костра попала, а тебе со сна показалось? — невинно предложила я.

— Наверное, — Ворон сел, и, посмотрев на котелок, спросил. — Так и не ела?

— Как раз собираюсь.

Взяв дневник Фея, полуэльф пролистал его, спросив:

— Нашла, что искала?

— Да, к счастью, он все записал с присущей зельеварам дотошностью, — ответила я, берясь за ложку. — Так что добираемся до столицы, отдаем Эрлу склянку и двигаемся собирать ингредиенты.

— А у него взять нельзя было?

— У него не было, — сказала я, запихивая в рот ложку порядком поостывшей каши.

— Хорошо, — кивнул Ворон. — Тогда завтра дойдем до земель местного барона и купим там лошадей. Этот полудневный крюк обойдется нам дешевле, чем пешком обратно топать. Боюсь, еще одного поединка за звание вождя гоблинов я не переживу. А перспектива нарваться на патруль, как я понял, теперь уже не столь пугающая.

Утвердив план на завтра, мы легли спать. Но спала в ту ночь я отвратительно: мне снился братец, умирающий от моего минутного опоздания. Снился король Леонард, грозящий сжечь меня за то, что лишила его не только сына, но и друга. А еще снилась Мира, собственноручно сооружающая на площади место моей казни. Поэтому промозглое дождливое утро я встретила радостно: оно живо избавило меня от кошмаров.

Собравшись и позавтракав, мы двинулись прямо по тракту.

— Слушай, а почему ты никогда не спрашиваешь обо мне? — поинтересовался Ворон.

— Не имею привычки лезть в душу. Захочешь — сам расскажешь.

— Ага, камень в мой огород, — улыбнулся полуэльф. — Но тебе действительно хотелось бы узнать обо мне побольше?

— Как минимум, от знания возраста я бы не отказалась. А то вдруг ты мне в прадедушки годишься, а я за тебя замуж вышла, — неуклюже пошутила я.