Божественные кошмары, или Живая легенда

— Нет-нет, об усугублении состояния больных не может идти и речи, мы уважаем наших пациентов, — почти возмутился доктор. — На дверях каждой палаты есть автоматическая камера наблюдений, передающая изображения как в комнату обзора санитара, так и на саму дверь. Собственно ими мы и будем пользоваться сегодня. Как правило, врач или санитар входит к больному только тогда, когда это действительно необходимо ради оказания медицинской помощи, кормления или ухода. Но, по правде сказать, есть среди наших клиентов такие, кто обожает общество и рад каждому человеку. Но в силу обстоятельств или по показаниям диагноза мы не можем разрешить им прогулки, к таким больным врачи заходят чаще.

— Великолепно продумано! — восхищенно заметила богиня, что-то быстро, как прилежная студентка, конспектирующая за любимым лектором на нежно-сиреневом планшете, прикупленном вчера в 'Стурре' в числе прочих полезных мелочей.

Самолюбивый мужчина тут же напыжился, как жаба-ревун в брачный период. Похвала от такой красавицы приятно согрела сердце.

— Не могли бы мы побеседовать с кем-то из тех ваших клиентов, в общительности которых вы уверены? Подкрепить и углубить впечатление зрительное иными чувствами, — улестив доктора, быстро выпалила Элия, словно ей только что пришла в голову такая замечательная идея, и устремила на мужчину просительный взгляд изумительных глаз, от которых таяли сердца куда покрепче человеческих.

— Не вижу препятствий, — великодушно согласился главврач. — Среди обитателей желтого корпуса есть несколько пациентов, которым не повредит общение, а вы получите очень наглядную демонстрацию разрушительного воздействия на психику наркотических веществ.

— Это было бы здорово! — поддакнул Элегор, пытаясь всунуть ногу назад в упрямо соскальзывающий со стопы бахил. Наверное, из всей коллекции обуви герцогу достался самый упрямый представитель вида. Возня бога привлекла внимание Марида, он впервые заметил серебряный перстень-пасть, блеснувший на руке визитера.

— Надо же, — покачал головой врач, — я, кажется, видел точно такую же печатку на руке одного из наших пациентов.

— А мне говорили, авторская работа в единственном экземпляре! — очень натурально возмутился герцог, наконец, справившись с вредной обувью.

— Не расстраивайтесь, — профессионально просиял утешительной улыбкой врач, — возможно, я ошибаюсь, и украшение нашего клиента лишь отдаленно похоже на ваше. Лучше всего я помню лица и истории болезней, а вот с вещами, особенно мелкими, легко могу ошибиться.

— Надеюсь, — уже тише, без прежнего пылкого возмущения ответил Элегор, сделав вид, будто успокаивается, знал бы врач буйного герцога лучше, хрен поверил бы такому вопиющему притворству.

А Гидаква уже подвел своих гостей к первой из дверей. Нажав на кнопку справа, почти не различимую на бледной желтизне стены, мужчина включил камеру, и на двери загорелся экран, заняв четвертую часть поверхности. Боги увидели женщину, сидящую на довольно аккуратно заправленной кровати и безразлично смотрящую в окно. Рыхлое тело было таким же вялым, как взгляд.

— Эта пациентка находится в депрессивном состоянии глубокой апатии, вызванной прерыванием приема золотой пыли. Родные спохватились поздновато, налицо были все первичные признаки атрофии. Физически женщина медленно восстанавливается, но реабилитационный период будет очень долгим. С ней ежедневно работает психиатр, увы, прогресс идет медленно..., — пока Гидаква рассказывал, экскурсанты быстрыми штрихами делали наброски и вели тихую беседу.

— Неужели они ничего не видят? — возмущенно удивился Элегор, склонившись к планшету, чтобы скрыть мгновенно охвативший его огонь негодования.

— Они только люди, герцог, будь снисходителен, — качнула головой богиня, — даже самые яркие тонкие структуры недоступны человеческому восприятию.

— Реабилитация, — презрительно фыркнул Джей, — да ее душа уже никогда не займет место в теле, только мечется как привязанная над плотью, бедолага, не может отлететь, пока не оборвана нить.

— Возможно ли излечение? — задался вопросом Лейм, внимательно изучая больную, и с сожалением ответил сам себе:

— Нет, уже поздно.

— Но восстановить равновесие нам под силу, — упрямо сжал губы Элегор, готовый настаивать на своем до последнего, вопреки всем увещеваниям спутников, — надо отпустить ее именем и силой!

— Опять взбаламутим весь фон, — недовольно поморщилась Элия, но, прежде чем герцог успел взорваться возражениями, а Лейм укорить неумолимую возлюбленную взглядом, согласилась: — Ты прав, исполняя повеление Сил, мы не имеем права закрыть глаза даже на малое нарушение баланса, если имеем возможность его устранить. Давайте, мальчики, закончим с этим поскорее. Отсроченный приказ подойдет.

Четверо едва слышно шепнули, делясь частичками силы, дарующей одинокой душе разрешение. Нить, привязывающая ее к бесполезному телу, тут же начала истончаться. Пахнуло холодом, невидимый и нематериальный, но проникающий всюду, даже в мир, забывший про силы и волшебство, встал за плечом у больной Служитель Смерти. Разумеется, разливающийся соловьем Гидаква ничего не заметил, только передернул плечами, будто почуял сквозняк. Завершив представление пациентки, врач с невольным любопытством заглянул под локоть Элии, потом в планшеты мужчин и восхищенно выдохнул:

— Поразительно!

Богиня зарисовала пустое, как маска, лицо наркоманки, в точности передав тусклый, лишенный выражения взгляд. На планшете Элегора скорчилась фигура с дырами вместо глаз, словно падающая внутрь себя на фоне абсолютной неподвижности окружения, у Джея белый, расплывающийся по краям силуэт заблудился в бесконечной черноте лабиринта, от него куда-то вниз тянулась сверкающая нить.

— Но, кажется, ваш брат, говорил о том, что вы поэтесса? — в легком замешательстве уточнил доктор.

— Да. Я пишу, но и иллюстрирую тоже. А это пока всего лишь отражение впечатлений, чтобы не забыть, — отозвалась богиня.

— Пока они копят впечатления в тех формах, какие наиболее привычны, — поддержал объяснения кузины Лейм с ласковой серьезностью. — Это своего рода прямой поток сознания, выливающийся на бумагу. Сейчас главное не останавливаться, дать им возможность плыть в своем восприятии дальше.

— Да-да, конечно, идемте! — почти благоговейно согласился врач, изумленный полетом трех черных карандашей и тем, что они запечатлели на простых листах бумаги за несколько жалких минут.

Еще в три двери заглядывали боги и делали небольшие зарисовки клиентов дурки. Мало-помалу возбуждение их росло, лоулендцы начинали улавливать отзвуки присутствия некой силы, колеблющей структуру урбо-мира. Где-то рядом, если только не успевшее адаптироваться к измерению восприятие не шутило с богами шутки, находился некто, не принадлежащий ему. Потому следующий комментарий Марида заставил друзей насторожиться:

— ...особый случай, больной — профессор, в прошлом одно из крупнейших светил истории и философии, адекватен во всем, кроме собственной мании, проявившейся на почве приема наркотиков и углубленного изучения истории религии! Пациент абсолютно убежден в том, что является пророком всех богов, и готов проповедовать каждому, кто только пожелает его слушать.

— А как же боги его между собой поделили? — удивился Джей, не представляя, как можно работать на несколько разных 'контор' одновременно.

— Вы ищете логику в безумии? — снисходительно улыбнулся доктор. — Она существует только для самого больного, и здоровый человек, как правило, не в состоянии постичь ее. Разве здравомыслящий человек способен убедить себя в существовании мифических созданий, которые оказывают ему покровительство? Вера в богов атавизм, пережиток старого мира.

— Да, верить в богов абсурдно, — согласилась Элия, — но, если допустить их существование, пусть даже в бредовом сознании пациента, — при этих словах братья и герцог попрятали ехидные ухмылки, — и проследить логику постулатов его веры, то можно попытаться разрушить их изнутри.

— Штурм-терапия? — почесал высокий лоб Марид, прорабатывая предложенную версию. — Идея не нова, впрочем, не лишена смысла. Желаете побеседовать с Руктом?

Все экскурсанты моментально высказались положительно. Марид провел своим бейджем в прорези замка, и дверь бесшумно открылась. Сидящий за столом и что-то строчащий на листах бумаги невысокий, тощий человек не в шортах, а какой-то белой хламиде, явно выкроенной из простыни, моментально отложил карандаш и повернулся к посетителям с радостной улыбкой.

— Приветствую, Рукт, давно не виделись. А к тебе гости,— лишь самую малость преувеличенно бодро обратился врач к обитателю весьма комфортабельной палаты.

Зеленовато-серые глаза сумасшедшего возбужденно засверкали:

— Вы пришли услышать слово пророка?

— И это тоже, если, конечно, докажешь нам, что ты настоящий пророк, — серьезно согласилась Элия, как Богине Логики, компания предоставила ей право солировать в беседе. Не вмешивался и врач.

Безумец недоуменно моргнул, с ним говорили по всякому: одни ни словом не возражали, стоило ему начать проповедовать, лишь кивали и сочувственно улыбались, другие пытались заставить поверить, будто никаких богов нет и не было, а он просто болен, но вот доказать пророческий статус никто не просил. Это вышибло человека из наезженной колеи проповедничества. Он собрался с мыслями и насильно попытался вернуться к привычному ходу событий:

— Я слышал глас небес! — объявил Рукт.

— Именно небес? — уточнила богиня.

— Кто же еще, как не боги, могли говорить со мной в сердце моем? — патетично воскликнул сумасшедший.

-Кто? — переспросила Элия и принялась со всей серьезностью скрупулезно перечислять: — Демоны, Силы, свободные сущности, неприкаянные души, другие люди или материальные создания, обладающие специфическими способностями... — на втором десятке именований женщина прервалась и уточнила: — А тебе известны признаки, позволяющие определить снисхождение божественного присутствия к смертному и возведения его в сан пророка?

— Н-нет, — сумасшедший, теребя простыню, помотал вконец загруженной головой. Уж что-что, а пудрить мозги мужчинам богиня была способна не только величественной красой.

— Вот видишь, — сочувственно улыбнулась принцесса, — значит, ты не можешь утверждать наверняка, что тот или те, кто общался с тобой, действительно боги. Впрочем, еще не поздно определить, так ли это.

— Как? — подступая ближе к собеседнице, жадно вопросил Рукт, у которого Элия профессионально выбила почву из-под ног.

— Ты претендуешь не на звание обычного верующего, от которого требуется только одно — поклонение. Его общение с богом суть психические переживания, не подкрепленные обыкновенно физическими доказательствами в предметном мире. На пророке должен быть отпечаток божественного благословения, позволяющий ему быть не только проводником воли божества в материальный мир, но и хранителем частицы его силы, — менторским тоном заключила принцесса. — Чувствуешь ли ты в себе особые дары и способности, позволяющиенаглядно продемонстрировать верующим истинное величие богов?

— В мои уста вложили пламенные речи! — попытался оправдаться ученый.

— Этого для звания пророка недостаточно, — вновь наставительно повторила богиня. — Творение истинных чудес — есть первое из доказательств схождения божества после минования сокровенного момента посвящения, как правило, так же отмечаемого знаком на теле избранника. Способен ли ты хоть на малые знаки посвященного: вызвать из пустоты свет, либо символ божественной мощи явить пред неверующими?

— Я не пробовал, — нахмурился историк, вороша обеими руками короткий ежик волос. Таких практичных требований к нему тоже никто не предъявлял, однако в старинных книгах, некогда изучаемых им, пусть и далеко не в такой четкой форме было написано то, о чем говорила женщина.

— Попробуй сейчас, призови своих покровителей и попробуй, — великодушно предложил Элегор под задумчивые ухмылки принцев и пообещал. — Если получится, мы тут же признаем тебя пророком!

Рукт принялся с удвоенной силой ерошить волосы, на лбу обитателя дурки появились капельки пота, но ничего, кроме зарядов статического электричества в волосах, так и не возникло.

— Не могу, ничего не могу. Неужели, и правда, все бред, а ИХ нет и никогда не было? — убито прошептал он, опустившись на корточки, сжал голову обеими руками и затих. Верить не хотелось, но слова неожиданных посетителей не оставляли другого выхода. Им невозможно было не верить, нельзя было усомниться, не под силу было забыть, как страшный сон. Каждое слово, каждая фраза отпечатались в сознании человека огненными письменами. Такова была сила тех, кому ведомо значение клятвы, кто знает истинное могущество слова и никогда не разбрасывается им с небрежностью, не пустословит и не лжет бесцельно, подобно примитивным созданиям, утратившим веру и знание о силе изреченного вслух.

— Ну вот, теперь ты бросаешься в другую крайность, человек, — добродушно хмыкнул Джей. — То, что боги не явились тебе тогда, и ты принял наркотические глюки за истинные видения, вовсе не значит, что их нет. Ей-ей!

— Не явились тогда, — повторил словно про себя мужчина в нелепой хламиде и, резко вскинув голову, обвел своих гостей неожиданно острым, очень внимательным взглядом, в котором затухали фанатичные огоньки и разгоралось совершенно другое ясное пламя. Человек торопливо, почти лихорадочно промолвил:

— Я понял, я все понял, благодарю за великую честь!

— Да мы просто мимо шли, — пожал плечами принц и, подмигнув человеку, небрежно, будто бродячего пса, потрепал по плечу.

— Поправляйтесь и возвращайтесь к работе, — пожелал на прощание бывшему психу Лейм. — Только больше не нюхайте всякую дрянь, не губите рассудка.

— Клянусь! — горячо пообещал Рукт, окидывая компанию лоулендцев восторженным взглядом. Потом он поднялся на ноги и с деловитым достоинством обратился к врачу:

— Доктор, когда меня могут выписать из Милего?

— Мы это с вами непременно обсудим в самое ближайшее время, профессор, — отозвался пораженный главврач и, выйдя из покоев больного, прошептал: — Невероятно! Такой новый подход к штурм-терапии! Скажите, Ильта, у вас медицинское или психологическое образование?

— Всего понемногу, — ушла от ответа богиня, скромно опустив глаза.

— Вы так умело выбили его из навязчивого цикла идеи, подстроив логику вопросов под манию пациента! Гениально! Конечно, еще надо подождать и проверить,закрепилась ли идея в сознании больного, но прогресс определенно налицо!... — продолжал восхищаться Гидаква, пока Джей тихо комментировал, косясь почему-то на Лейма и Элегора:

— Образование — ерунда! Все дело в практическом опыте, ей с психами не впервой общаться!

Поток славословий в адрес принцессы прервали странные, раздающиеся со все возрастающей силой звуки, подобные реву осла, крику терзаемой демонами души и смеху безумца. Боги, видавшие, слыхавшие и испытавшие в своей жизни всякое, в том числе и ужасы Межуровнья, непроизвольно вздрогнули и приготовились защищаться от неведомого противника.