| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я был неправ — сообщил с пола кадровик — Привычка, знаете ли. Это ваши люди и ваша территория, я не имел права высказывать свое мнение.
Эк его проняло одно упоминание имени 'Старик'. Вот только не верю я ему ни на йоту, наверняка сегодня же телегу накатает той же Ядвиге, а та ее подошьет в папочку с моим именем. Уверен, что у нее такая есть.
Вика издала некий горловой звук, и покинула нас, направившись к лестнице.
В входные двери ввалилось несколько заросших щетиной сотрудников спортивной редакции, запустив в вестибюль волну холодного воздуха. Они равнодушно посмотрели на так и сидящего на полу кадровика, обдали нас запахом перегара, проигнорировали меня (эти суровые парни так и не простили мне увольнение Юшкова) и прихлебывая пиво из заиндевевших бутылок, проследовали вслед за Викой.
Обоих клерков передернуло, но они промолчали.
— Итак, я слушаю вас — дождавшись, пока кадровик поднимется с пола, произнес я — Говорите, что вам нужно.
У меня не было желания вести их вглубь здания раньше, а теперь оно совсем испарилось. Я привык к тому, что редакция в каком-то смысле мой дом, второй или третий — это неважно. Вот только пускать в него этих типов я точно не хотел, так что в прихожей поговорим.
— Еще раз просим прощения за то, что вмешались в ваши дела — поспешно и чуть пришепетывая сказал кадровик — Это наша оплошность.
Ватутин снова коротко хохотнул.
— Ближе к делу — холодно произнес я.
Мне очень хотелось расстаться с этой парочкой поскорее.
— А может все-таки пройдем в какое-то помещение? — Устюгов расстегнул свою папку и достал из нее ворох бумаг — Тут документы, их надо будет подписать.
— Что за документы? — удивился я — На дачу, что ли? А при чем тут кадровик? Он с какого бока?
Я перестал понимать, что происходит.
— При чем тут дача? — изумился и Устюгов — Нет. Вчера вас назначили главным редактором данного издательского дома, вот и надо подписать соответствующие бумаги. Приказы, дополнительные соглашения к договорам, карточку образцов подписей для банка. Это же документооборот, это же очень важно все. Порядок должен быть в бумагах!
Однако — вот тебе и 'мелочь'.
Глава восьмая
в которой все происходит хоть и согласно плана, но с элементами внезапности
— Без меня меня женили — признаться, не сколько растерянно сказал я Ватутину — Нормальный ход?
Тот молча пожал плечами — мол, прости, старик, это твои заморочки.
— И все-таки — Устюгов потряс стопкой бумаг, которую он цепко держал в руке — Не на коленке же нам все это подписывать? Неужели в этом здании нет никакого помещения, где стоял бы стол и несколько стульев?
— Например — кабинета собственно главного редактора — подсказал кадровик — Вашего нового кабинета. Там и закрепим ваше право на него документально, так сказать -проведем инаугурацию.
— Какую нафиг инаугурацию? — наконец собрался с мыслями я — Мне ни она не нужна, ни кресло главного редактора. У меня своих дел полно.
Нет, где-то внутри у меня было теплое чувство — все-таки приятно вылезти из грязи в князи. Ну, не то, чтобы совсем из грязи — но все-таки. При этом мне этот потенциальный геморрой все равно был совершенно не нужен.
— Как? — в один голос спросили клерки.
В их головах такое не укладывалось. Ну вот трудно им было понять то, что человек по доброй воле не хочет повышения. Не задано это было в их программном коде, если можно так выразится.
— Да никак — я не знал, как им еще объяснить очевидную для меня вещь — Совершенно.
— Скажите, а от кого исходило решение о назначении на эту должность господина Никифорова? — внезапно спросил Ватутин — Кто вам дал прямое указание и вручил те документы, которыми вы размахиваете? Приказ о назначении кто подписывал?
Клерки переглянулись.
— На них виза Зимина — наконец произнес кадровик — Формально именно он вправе назначать и снимать первых лиц в данной организации, как лицо, уполномоченное 'Радеоном'. Ведь именно наша компания владеет контрольным пакетом акций издательства, а значит именно за ней остается окончательное решение на предмет того, кто здесь главным будет. А вот приказ они тут сами сделают, у них свой документооборот.
— Как вас зовут? — мягко спросил у него Ватутин и этот его тон заставил меня насторожиться.
— Василий Марсов — смутившись, произнес молодой человек, щека которого начала опухать — Вот так вот удружили родители с именем.
— Вася с Марса — хихикнул Устюгов — Мы его так называем.
А что, ему подходит. Как есть — Вася с Марса. Немного косноязычен, исполнителен и обладает невероятной гибкостью позвоночника, общаясь с теми, кто ему выгоден. Порождение красной планеты, иноземная рептилия. Эк меня занесло, так и сыплю метафорами.
— Так вот, Василий — Ватутин приобнял сына неба за плечи — Я не спрашиваю вас, кто поставил подпись, я хочу знать, кто инициировал это назначение.
Клерк замялся, и Ватутин сжал его покрепче, да так, что у того что-то хрустнуло в районе шеи.
— Ой! — сморщилось лицо Марсова.
— Это пока 'ой' — невероятно обаятельно улыбаясь, сказал ему Ватутин — А вот когда вы, Василий, вернувшись в главное здание, отправитесь в увлекательнейшее путешествие на его нижние этажи, там не только 'ой' будет. Там и 'ох' воспоследует', и 'ай', и даже 'вах, мама-джян'. Правда, если вас это хоть как-то порадует, вы туда отправитесь не один, а с вашим другом. С вот этим.
И он показал пальцем свободной от объятий руки на Устюгова.
— Ядвига Владековна — в один голос тут же выпалили клерки — Она это! Мы тут не при чем, нам сказали — мы поехали.
— Так вас никто и не винит — совсем уж по-доброму сказал Ватутин — Вы люди-то подневольные, разве мы этого не понимаем? Да, Харитон Юрьевич?
— Несомненно — кивнул я, теперь окончательно убедившись в том, что от предложения этого надо отказываться.
Что бы не придумала Ядвига, как бы это красиво и заманчиво это не выглядело, добра от этого ждать точно не следует, по крайней мере — лично мне. Она меня ненавидит давно и прочно, так, как это умеют делать только польские женщины — до крошащихся от сжатия зубов, до красных пятен на скулах, до состояния 'sama umrę ale i ten pies zdechnie'. Причем причина этой ненависти от меня скрыта тайной. Нет, есть у меня кое-какие догадки, но догадки — не факты, их к делу не подошьешь.
— Да-да — закивал Вася с Марса, у которого явно все поджилки уже ходуном ходили. Трусоват был Вася бедный, как сказал бы Пушкин. Там, правда, был не Вася, а Ваня, но это не столь и важно. В наше время ни Вась, ни Вань в России уже почти и не встретишь. Вот Эдуардов, Рогволдов и Эмилей — полно. А Васи с Ванями закончились — Так и есть.
— Вот только Илья Павлович — он на слово никому не верит — расстроенно сказал Ватутин — Он в бумажки верит. Так что — пошли-ка, друзья в тот кабинет, который временно пустует, в ожидании нового хозяина, и там вы мне и опишете все, как было, начиная с самого начала. Кто сказал, что сказал, какие указания дал. Досконально, со всеми деталями. Понятно?
— Чего не понять? — оживились эти двое — Все ясно. Напишем, как не написать. Мы же тут ни при чем, нам сказали — мы поехали.
— Само собой — понимающе покивал Ватутин — Люди вы подневольные. Да, Харитон Юрьевич.
— Ну да — мне этих двоих жалко не было, не понравились они мне, особенно этот, Вася с Марса. Он мне напоминал огромную отъевшуюся на мертвечине крысу. И то, что с ними потом сделает Ядвига Владековна, меня совершенно не волновало. А она — сделает — Правильно.
— Вот только что с этим делать? — Устюгов снова протянул мне бумаги — Нам бы какое-то подтверждение, что вы отказались документы подписывать или позвоните нашему руководству, скажите им о своем решении. С нас же спросят.
— И кто вместо вас главным тогда будет? — поддержал его Марсов — Не может быть учреждения без руководителя.
— Руководитель есть — успокоил его я — У нас тут директор наличествует, Артем Сергеевич.
Про то, что вышеупомянутый Артем Сергеевич трезвым бывает от силы первые два часа рабочего дня, я говорить не стал. Зачем им эти подробности? Хотя так-то он мужик лютый, в прошлом тяжелоатлет, и один из тех, кто закладывал первые кирпичи в устои существования спортивной редакции, еще в то время, когда я в школу бегал. Если Мамонт был просто Мамонт, то это был мастодонт. Внешне он и на самом деле напоминал титанов мезозоя.
— Да? — эта парочка переглянулась, по-моему, немного расстроенно.
— Да — заверил их я — Просто в газете все немного по-другому устроено, не так, как везде. Директор — это директор, он отвечает за... мнэээ... Техническую часть вопроса. А главный редактор — он отвечает за процесс создания газеты в целом. Нет, по сути главред — он самая важная персона, но формально — он второе лицо.
— Как у вас, творческих людей, все непросто — посетовал Устюгов — Нет у вас четкой иерархии.
— Покритикуй нас еще — беззлобно погрозил ему пальцем я — Ладно, мне работать надо.
— Погоди — остановил меня Ватутин — Сначала я тебя до кабинета доведу, потом уже с этими двумя общаться продолжу. Дашь провожатого до кабинета вашего бывшего?
— Да зачем? — отмахнулся я — У меня два помещения в распоряжении, а сидим мы только в одном, так теплее и веселее. Так что занимай второе да и развлекайся там с этой парочкой.
Прозвучали мои слова двусмысленно, при этом Вася с Марса с интересом окинул взглядом крепко сбитую фигуру Ватутина, только что не облизнулся.
Господидобрыйбоженька, что же эта публика к нам так зачастила? То Серебряный, то вот этот... Марсианин. Впору спортивную редакцию ко входу переносить, чтобы они своим видом и поведением всяких таких Вась сразу отпугивали, на дальних подступах. Прими я предложение Зимина — так и сделал бы.
— А с нашей просьбой что? — настойчиво спросил Устюгов, который в отличие от спутника, похоже, был нормальной ориентации.
Я вздохнул и снова достал телефон.
— Что? — буквально прорычал Зимин в трубку и сказал кому-то, кто был в его кабинете — Пять секунд, хорошо? Киф, говори.
— Мне не надо повышения — коротко произнес я — Мне в своем кресле хорошо.
— Не надо — и не надо — резко ответил Зимин — Погоди секунду. Да, Елиза, закажи три билета до Праги. Что? Сам приказал? Тогда четыре. Очень кстати, смотри-ка. Киф, у тебя заграничный паспорт есть?
— Сложный вопрос — уклончиво ответил я, подозревая что спрашивают у меня это не просто так — Раньше имелся, теперь не знаю.
— Это как? — опешил Зимин.
— Он у меня дома лежал — пояснил я — Но меня там давно не было, я даже не знаю, что там теперь творится.
— Сегодня заглянешь к себе, найдешь паспорт — приказал Зимин — Если не найдешь — сразу звони мне, будем этот вопрос решать патриотически-денежным путем.
— А почему 'патриотически'? — заинтересовался я.
— Чиновники российские теперь все патриотами стали — пояснил мне Зимин — Иностранные деньги в виде взяток не признают больше, только рублями берут, правда исходя из курса ЦБ. Потому как родину очень любят. А особенно они любят город Хабаровск и мост через реку Амур. Ладно, не суть. Ты как в здание вернешься — сразу ко мне заходи, есть кое-какие новости.
— Теряюсь в догадках — какие-такие новости — не удержался я — Теперь изведусь весь.
Не знаю — слышал ли конец моей фразы Зимин, поскольку в трубке раздались гудки.
Вот же блин, только поездки в Прагу мне и не хватало. Хорошо бы сейчас подумать что-то вроде: 'А может я ошибся, может, речь не обо мне?'. Только — фиг, обо мне речь. А иначе загранпаспорт тут при чем? Другой разговор — с кем общался Зимин и кто отдал ему команду. Первая и основная версия — Старик. Но вот тут наверняка так не скажешь, может и кто другой.
Впрочем, Прага не самый плохой вариант, там пиво славное. Я его не сильно люблю, но в Чехии это не просто напиток, это достопримечательность. И, кстати, Слоник от нее живет не так далеко, может, удастся повидаться?
Опять же — хоть дома побываю, гляну, что и как. Надеюсь, он еще стоит на своем старом месте.
— Все — сообщил я глядящим на меня в ожидании клеркам — Вопрос утрясен.
— А Ядвиге Владековне позвонить? — достаточно настырно пробубнил Вася с Марса.
— Многовато чести будет — нагловато сообщил ему я, убирая телефон — Если каждому кадровику звонить, то язык отсохнет. Высшее руководство в курсе — этого достаточно.
Почему бы не позлить заносчивую гордячку? Так-то я обычно на рожон не пру, но очень она мне надоела за последние месяцы.
— Тоже верно — одобрил мои слова Ватутин и как-то так по-братски обнял клерков за плечи — Ну что, господа, пошли писать откровения? Одно от Василия, второе — от Александра. Харитон Юрьевич, бумаги нам пару листов дадите? Ручки у нас свои есть.
— Там в кабинете наверняка бумага есть — я направился к лестнице — Стас, нам после работы надо будет...
— Перекусить — оборвал меня Ватутин — Само собой, тут хорошая столовая, не хуже, чем у нас, так что мы непременно в нее заглянем.
А, понятно, конспирация. Ишь какой он бдительный. Хотя — работа у него такая, всех подозревать. И ничего смешного в этом нет, пока он такой прикрывает мою спину, можно жить более-менее спокойно.
В кабинете, где сидели мои архаровцы, царила непривычная тишина. Никто не на кого не орал, никто ничем не возмущался.
Подобное было настолько непривычно, настолько удивительно, что я даже немного напугался.
Разбушевавшееся воображение сразу нарисовало мне ряд жутчайших картин.
В первой все мои подчиненные с перерезанными глотками, недвижимо сидят за своими столами и их кровь стекает на листы бумаги, на пол, на клавиатуру компьютеров.
Вторая картина являлась альтернативной первой, но более оптимистической, поскольку в ней все еще были живы. Но зато в ней они сидели за столами с приставленными к головам дулами пистолетов.
Третью я даже додумывать не стал, рванув дверь на себя.
Увиденное частично совпадало с картиной второй, оптимистической. Мои архаровцы в самом деле сидели за столами, молча глядя на Мариэтту, которая стояла посреди кабинета прижимая к своей груди огромный букет цветов.
— Ух ты — облегченно выдохнул я — Красивый. С днем рождения!
Надо же — забыл. Точнее — даже не знал. И Вика, зараза, не сообщила.
— У меня в апреле день рождения — Мариэтта сунула нос в букет — Овен я.
— Да? — я почесал затылок — Ошибочка вышла. Тогда в честь чего сия флора?
— Ей этот букет прислали с курьером— сообщила мне Таша — И записку к нему приложили, мол: 'Самой красивой девушке в 'Вестнике Файролла'.
Тут я совсем уж опешил, посмотрев сначала на Вику, которая стояла, поджав губы, а потом на Шелестову.
— Не-не, все верно — поймала та мой взгляд и верно его истолковала — Все так. И имя есть — 'Мариэтте Соловьевой'. Никакой ошибки.
Мэри глубоко и счастливо вздохнула. Подозреваю, что это не только первый букет в ее жизни, который прислали как в кино показывают — с курьером и запиской, а как бы и вовсе не самый первый букет, подаренный ей представителем противоположного пола просто так, без повода.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
