Эпоха Полтины. Декста Квинта.

— Хороша! — удовлетворенно рыгнув, он вернул бутыль. — А ты, я смотрю, подготовился к переговорам.

— Все любят виски, мэссэр лейтенант, — осторожно заметил паренёк.

— Бэн. Зови меня Бэн, приятель. — Они пожали друг другу руки. — Ну, рассказывай, откуда ты такой взялся, Дэйк Армастро.

После выпивки Костоправ окончательно успокоился и пришел в себя. Теперь не мешало бы вспороть парнишке горло и всё было бы вообще замечательно. Но, так уж и быть, выслушаем его — вдруг да узнаем что-нибудь интересное?

Парень отхлебнул из бутыли и махнул рукой в сторону города.

— Оттуда. Я жил там, пока меня не изгнали.

— Изгнали? — Бэн выгнул бровь и глотнул вернувшийся к нему виски. — А, наверное, не попал три раза в чучело?

— Нет, — Дэйк с улыбкой покачал головой. — За это нынче редко изгоняют. Просто я и мои друзья, скажем так, немного промышляли на дорогах. Времена, как вы знаете, сейчас голодные, лишняя марка на счету.

Уилторс с усмешкой посмотрел на него.

— Дай угадаю — об этом узнал ваш маир?

— Он самый. — Лицо Дэйка исказила гримасса презрения. — Старик Кромберг цепляется за былые традиции и не понимает, не желает верить, что времена изменились.

— А ты, стало быть, понимаешь?

— Да, — твёрдо ответил парень. — Я не так глуп, чтобы не понимать очевидного — слабые не выживут, их время прошло. Время Кромберга прошло. Теперь, если ты не с сильными мира сего, то у тебя лишь один конец — смерть. А я умирать не намерен.

— Хм. Как интересно. — Бэн с любопытством разглядывал парня: острые черты лица, густые брови, взгляд исподлобья, вечно поджатые, обветренные губы. Да, он был молод, но явно не являлся трусом. Но таких, как он — обиженных на мир и желающих ему отомстить — сотни и тысячи. Поэтому пока что Костоправ не видел в нём практической пользы и раздражённо подметил: — И ты решил, что гильдия — "сильная мира сего" — возьмёт тебя под крыло? С чего такая уверенность? Что ты можешь предложить нам?

Лицо Армастро превратилось в каменную маску.

— Я готов помочь убить Хельмута Кромберга и весь городской совет. Я стану новым маиром Винтры и выполню все условия, которые предложит Эгида.

"Нет, убивать я его определённо не буду, — внутренне усмехнувшись, подумал Костоправ. — Из этого сосунка может выйти толк."

— Да неужели? — Бэн постарался, чтобы его голос звучал как можно более пренебрежительно. — И как же ты готов помочь, а? Морально? Или у тебя, скажем, гениальный план есть? Или, на худой конец, армия?

Губы Дэйка изогнулись в ядовитой ухмылке:

— Если честно, то у меня есть и то, и другое.

— Ну-ка, вот это уже интереснее! — Костоправ подался вперёд. — Вот об этом расскажи-ка поподробнее.

Подцепив лейтенанта на крючок, Дэйк позволил себе помедлить и насладиться накрушским виски, добытым в последнем налёте на неосторожных путников. Он уже давно вынашивал планы по сотрудничеству с Эгидой — ресурсов Армастро не хватало, чтобы поставить на колени каждого жителя Винтры, но они были у гильдии. К тому же, Дэйк не собирался задерживаться в Яме. Если всё пройдёт, как он задумывал, то маирство в Винтре принесёт ему достаточно денег, чтобы купить себе право жить так, как он всегда заслуживал. И, естественно, чем дальше от Винтады будет его новый дом, тем лучше.

— Мне известно, что послезавтра в городе будет проходить День Дувтси Тнилка, — сказал Дэйк. — На него соберётся весь город, включая уважаемых жителей Винтры и городской совет в полном составе. Все будут гулять, пить, расслабятся и ослабят бдительность. Патрулей немного и я знаю их маршруты. Но самое главное в том, что на празднование будут допущены и вольные зрители, включая даже таких изгоев, как я. Что же касается армии, — он выдержал паузу, — то я являюсь одним из главарей местной банды, состоящей из таких же неприкаянных. И, можете мне поверить, стрелять мы умеем.

— Ну да, вы же все тут поголовно стрелки, — хмыкнул Костоправ и замолчал, погрузившись в раздумья.

На самом деле всё выходило весьма складно — "изгои" во время праздника убивают маира, городской совет и сокращают численность местной элиты. А в это время отряды Эгиды спокойно занимают город, пользуясь всеобщей паникой. Казалось бы неплохо, вот только есть несколько "но": во-первых, нет гарантии, что гильдия поддержит заварушку, ведь её вряд ли можно назвать "тихим решением проблемы"; во-вторых, нельзя недооценивать Кромберга, покушение может и не пройти успешно; ну и в третьих, не надо сбрасывать со счетов и хвалёных винтадских стрелков, которыми, если верить Брустеру, являлась чуть ли не большая часть города.

— Скажи-ка мне Дэйк, а у многих ли местных есть оружие? — задумчиво спросил Бэн.

— Мушкет вещь дорогая, мэссэр лейтенант, — Армастро криво улыбнулся. — Многие были вынуждены продать своё личное оружие. У кого-то оно, конечно, осталось, но таких меньшинство. Поэтому, при необходимости, все вооружаются из городских запасов.

Костоправ усмехнулся. А вот эти сведения уже обнадёживали. Шансы на успех, так сказать, немного повысились, но их всё равно было недостаточно.

"Стрелки... — это слово пронеслось у него в голове и Костоправ "разжевывал" его, пробуя на вкус. — Стрелки, стрелки, треклятые винтадские стрелки..."

Какая-то мысль пробивалась на поверхность его затуманенного сознания и он пытался помочь ей явиться на свет. Бэн задумчиво стал рассматривать этикетку бутылки, на которой была изображена бочка с сидящим на ней человеком в шляпе, сигаретой во рту и мушкетом под мышкой. Позади него высилась далёкая башня, острым шпилем пронзающая небеса, а сверху выведено название: "Чёрная Башня".

"Чёрная башня. Нормальное пойло, — в рассеянности подумал Бэн. — Вот только бочка тут как-то не при делах. Бочка..."

Он тупо уставился на изображение бочки и в его голове что-то щёлкнуло и глаза чуть было не вылезли из орбит.

Бочка! Конечно же, бочка! Грёбаная бочка с грёбаным мать его порохом! Если они все там стрелки, то у них просто обязан быть склад, где они хранят порох! И если лишить их его, то и стрелять они будут недолго, а это значит, что дело в шляпе!

— Слушай-ка Дэйк, — он едва сдерживал волнение, — ты упомянул про городские запасы. Это значит, что в Винтре есть оружейный склад?

— Конечно, — ответил Дэйв, пожав плечами. — Он находится в подвалах Зала Собраний.

Бэн сделал несколько глотков и скривился от крепости напитка. Зал Собраний. Конечно же. Что говорил Брустер — они держат там самый лучший мушкет в городе? Выходит, порох и пули к нему тоже там хранят — в сухом подвальном помещении, причем не малых размеров, ведь их вроде как пять тысяч человек. Что ещё? Склад наверняка надёжный, с крепкими стенами, в случае чего туда можно без труда добраться. Он стал всматриваться в едва видные очертания города, что тонул в ночных сумерках, и его взгляд упёрся в возвышающуюся громаду Зала Собраний. Бэн почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке.

— Собирайся. — Он отбросил в сторону бутылку с остатками виски и, слегка покачиваясь, поднялся на ноги. — Нам пора немного проехаться.

— Вы отведёте меня к командору?

Бэн повернулся к Дэйку и, с горящими в глубине глаз огоньками безумия, ответил:

— Нет, лучше. Мы отправимся прямиком к Кастору Мальфиту, человеку, который даст нам разрешение здесь немного поразвлечься.

"О да! Мы как следует развлечёмся, — едва сдерживая смех, подумал он. — Ещё как развлечёмся! Они надолго запомнят Кровавого Костоправа из Антригора!"

— Поехали! Уладим все формальности, возьмём всё что надо, а потом вернёмся.

Быстро собравшись, они поскакали прочь от города. Бэн в нетерпении подгонял коня — он хотел, чтобы к следующей ночи всё уже было готово. И тогда жители Винтры проклянут тот день, когда в их городе появился Элдор Бэнталиор Уилторс.

6.

Кейн пришел в себя.

Голова раскалывалась от боли, тошнило, всё тело затекло. Он со стоном перевернулся на спину, высвобождая онемевшую руку и прижимая её к груди. Вокруг было темно, и в этой темноте слышался лишь монотонный стук капель, разбивающихся о камни. Эти звуки, доносимые эхом пещер, для его больной головы были подобны громогласным барабанам.

Нужно выбираться отсюда.

Он начал осторожно ползти, разгоняя кровь по затёкшему телу, напрягая ослабевшие мышцы. Вокруг было тесно, окружающие стены нависали над ним, давили, так что становилось трудно дышать. И когда казалось, что он не выдержит и паника вот-вот захлестнет сознание, Кейн, стиснув зубы, заставлял себя ползти дальше и не думать о том, что выхода нет.

Выход обязан был быть. И он его найдёт.

Рука заскользила на мокрых камнях, угодив во что-то вязкое.

— Что за чёрт? — едва слышно прошептал он и, поднеся руку к лицу, понюхал её. В нос ударил приторный запах крови, а во рту остался солоноватый привкус железа.

Кейн пополз по окровавленным камням, острыми выступами врезающимися в ладони. И тут пальцы наткнулись на что-то мягкое и холодное. Он отдёрнул руку, едва подавив готовое вырваться наружу ругательство.

"Это хреново. Это очень хреново" — стучало в его голове. Тяжело дыша и часто моргая в попытках разглядеть хоть что-то, Кейн осторожно потянулся вперёд, ощупывая свою находку.

Под его пальцами зашуршала ткань, пропитанная уже запекшейся кровью с прилипшими к ней волосами. Водя по ней рукой, он нащупал дырку в материи, под которой ощутил холодную плоть и прикоснулся к краям ровной раны. Проведя по ней пальцами, Кейн нервно сглотнул и поднял руку выше, найдя и сжав хрупкое, одеревеневшее плечо. Придвинувшись ближе, он осторожно потянул его на себя. Тошнотворный запах разложения ударил в ноздри, заставив резко отшатнуться и зажать рот, сдерживая рвотные порывы.

Кто бы это ни был, он был мёртв.

Причем умер не очень давно, просто сырость сделала своё дело. И если ему не удастся выбраться отсюда в ближайшее время, его участь мало чем будет отличаться от этого гниющего трупа. Разве что он умрёт не от раны, а от голода. Если, конечно, раньше его не прикончит холод или какая-нибудь зараза.

Стараясь не дышать, Кейн стал отползать от трупа, но тут же снова замер, прислушиваясь.

Ему показалось, что он расслышал какое-то шуршание.

Тяжелые капли продолжали отбивать мерную дробь, сливаясь с тихим дыханием. Но тут было и что-то еще, заставляющее холодный пот струится по спине. И Кейн напряженно пытался отыскать это, пока наконец не понял...

Дыхание.

Его глаза в ужасе расширились.

Он перестал дышать, но звуки дыхания остались.

Страх медленно нарастал в нём, руки непроизвольно сжались в кулаки, а тело сотрясала мелкая дрожь. Если бы он не стиснул зубы так крепко, то наверняка застучали бы и они. Лёгкие уже начали ныть от недостатка воздуха, но Кейн боялся сделать хотя бы движение, не говоря уже о том, чтобы шумно вздохнуть.

Впереди раздался хруст и шлепок, тут же смолкший. Потом шлепки повторились, уже ближе, но опять затихли.

У него внутри всё похолодело.

Кто-то полз к нему в темноте! Медленно, крадучись, постепенно приближался всё ближе и ближе, с каждым мгновением сокращая расстояние. Ему нужно срочно уходить, ползти, скрыться в окружающей тьме! Но тело отказывалось повиноваться и он не мог даже пошевелить пальцем. Кейн почувствовал, как слабеет мочевой пузырь и под ним расползается тёплая лужа.

Шлепки вдруг смолкли и больше не появлялись. Прекратился даже стук капель. Наступила полнейшая тишина, и лишь сердце гулко билось в его грудной клетке.

Вновь раздалось дыхание невидимого существа, только теперь Кейн чувствовал его на своём лице. Смрадный запах гнили.

Оно было прямо перед ним!

Ледяные пальцы железной хваткой сомкнулись на его руке, из темноты напротив послышался протяжный стон и булькающие хрипы. Брустера медленно потащили вперёд, увлекая за собой в беспроглядную черноту.

Отчаянный крик вырвался из его глотки и потонул во тьме пещеры.

7.

Захлёбываясь криком, Кейн резко сел на кровати.

Всё ещё тяжело дыша, он ничего не понимая крутил головой. Самое важное, что ему удалось отметить, это то, что он был не в пещере и вокруг было относительно светло. Когда паника улеглась и Кейн окончательно пришел в себя, то осмотрелся более внимательно: он находился в скудно обставленной комнате, где из мебели была только вот эта кровать, на которой он сейчас находился, табурет рядом с ней, да в углу стоял большой покосившийся шкаф с болтающейся верхней дверцей.

Где он? Как сюда попал? Что вообще случилось?

Застонав, Брустер схватился за ноющую голову. Как же ему было паршиво — ощущение такое, словно пил не просыхая не меньше недели. Последним воспоминанием было озеро, у которого они разговаривали с маиром. Но он даже не мог точно вспомнить, о чём конкретно они говорили. Дальше — темнота.

Кейн осмотрел себя — он был в одной рубахе и штанах. Немного поколебавшись, всё-таки потрогал пах и с облегчением вздохнул — сухо. Значит, это всё-таки был сон. Давненько ему не снились такие реальные сны, после которых весь день всматриваешься в тёмные подворотни и прислушиваешься к тишине.

Из-за двери послышался громкий хлопок и Кейн невольно вздрогнул. В другой комнате кто-то ходил, поскрипывая половицами, изредка раздавался стук, тихий металлический звон, и до него долетало едва слышимое пение. Опустив ноги на пол, он немного посидел, борясь с головокружением, потом осторожно поднялся и подошел к двери. Стараясь не шуметь, приоткрыл её.

По небольшой комнате, очевидно служившей в доме кухней и одновременно гостиной, ходила женщина. Одетая в длинное до щиколоток платье и фартук поверх него, она с ножом в руке сновала от стола к закопченной кастрюле на печи и обратно. Помещение наполнял чудесный аромат готовящегося блюда, от которого у него сразу же заурчало в желудке и чувство голода притупило головную боль. Кейн распахнул дверь пошире и негромко окликнул её хриплым голосом:

— Прошу прощения.

Женщина прекратила петь и вздрогнула от неожиданности точно также, как он сам несколько минут назад. Она резко обернулась, одной рукой схватившись за край стола, а другой выставив перед собой нож. Несколько мгновений они рассматривали друг друга — она была красива, как может быть красива женщина лет тридцати, со светлыми волосами, собранными в хвост на затылке, и серыми глазами, которыми она без тени страха смотрела на него. По этому взгляду можно было безошибочно узнать в ней уроженку Винтады — уверенная, независимая, способная сама за себя постоять, и одновременно верная и любящая, как их изображают дешевые душещипательные романчики. Кейн всегда считал, что винтадские женщины были не чета бабам из других колоний, и многие мужчины разделяли его мнение.

— Прошу прощения, — повторил он и попытался улыбнуться, — за то, что напугал.

— Ничего, — расслабившись, винтадка опустила нож и выпрямилась, — это я должна извиниться, вы застали меня врасплох.

— Ну, тогда мы квиты. — Он указал рукой за свою спину. — Я тоже чуть было не подлетел до потолка, когда услышал вас. Кстати я Кейн, Кейн Брустер.