Океан

— Значит так, Юрий Иванович, — отвел от пилотов глаза Ливанов. — Коль разрешил им, разреши и мне.

— В смысле?

— Хочу взять этих камней для экипажа. Будут подарки на дни рождения.

К слову, в подплаве, дни рождения моряков в походах отмечались свято. Начиная от простого матроса и кончая адмиралами.

— Нет вопросов, — ответил командир. — Действуй.

— Слушай меня, бойцы, — снова уставился заместитель на сынов Юпитера. — Быстро на корабль, найти какую-нибудь тару и собрать сто пятьдесят вот такого размера опалов (изобразил кольцо большим и средним пальцами).

— Хайя, — кивнули оба. — Все должны укреплять свою структуры.

Вслед за чем заскакали к дисколету.

— Интересно как подпрыгивают, — сказал Свергун. — Будто кенгуру в пустыне.

— Так они ж металлические, — добавил Меркатор. — А в конечностях, скорее всего, шарниры.

По прошествии короткого времени хантеры прискакали обратно с прозрачным контейнером меж собой и с исключительной точностью в величине, наполнили его разноцветными минералами.

В последующие три дня, обогнув Юпитер, на его противоположной стороне, экспедиция открыла последний материк. По величине равнявшийся трем первым. Судя по виду из тропосферы, там еще шла борьба между океаном и сушей.

Многочисленные вулканы на ее поверхности извергали в небо густые клубы дыма, из сети расщелин в коре вырывались разноцветные облака газов, вниз по склонам, подобно огнедышащим драконам, ползли потоки расплавленной магмы.

Встретившись на побережье, обе стихии — водная и поступавшая из недр планеты, со вселенским гулом накатывали одна на другую. При этом громадные волны кипели, а магма застывала.

— Да, здесь еще бой титанов, — констатировал, глядя в иллюминатор Ливанов

— Но океан, судя по всему близок к победе, — добавил Свергун. — Их масса несопоставима. Как и энергия.

— Эта часть планеты звалась Хантерия, — грустно сказал из пилотского кресла Орк. А Лем, во втором, подозрительно звякнул.

— Хантерия? — взглянул на него Удатый. — А ну ка, давай подробнее.

Орк передал управление Лему и развернулся к землянам.

— Это область Юпитера, была населена лучшими из нас. И ее навещала Создательница

— Вон оно что? Как ее величают?

— Земляне именуют ее "Вселенная", — ответил пилот. — Она породила галактики.

— То же говорил и Океан, — переглянулись офицеры.

— И кто же руководил Хантерией? — продолжил Удатный.

— Сам Юпитер.

— Каким образом?

— На этой территории он воспроизводил нас из себя, вкладывая сознание и ум. Необходимые для сохранности галактического покоя.

— И для этого посылал часть из вас на Землю?

— Да. Ее форма жизни опасна для других планет. О чем свидетельствовали наши наблюдения.

— В чем же, если не секрет? — саркастически вопросил Ливанов.

— Не секрет, — ответил хантер. — Последние шестьдесят лет, в вашем исчислении, земляне стали посещать космос в целях высадки на другие планеты. Для привнесения туда своей формы существования. Для галактики это неприемлемо. Ибо все другие планеты в ней находятся в состоянии покоя.

— А наша, выходит, нет? — поинтересовался Удатный

— Нет, — замерцал глазами Орк. — Вы ее успешно разрушаете. Опустошая недра, загрязняя экологию и испытывая ядерное оружие. Мы стали вам в этом активно помогать. Но, к сожалению, не успели.

— Достойная отповедь,— хмыкнул Ливанов. — Впечатляет.

Все остальные земляне молчали. В славах хантера была правда.

Он между тем развернулся к пульту, приняв у Лема управление. "Слушаю дальнейшие указания", донеслось из кресла.

— Облетаем материк, — хмуро буркнул командир. — Уменьшить высоту и скорость.

Дисколет, чуть снизившись, поплыл вдоль абриса континента.

Спустя полчаса выяснилось, что апокалипсис был не везде. Северная часть суши, оказалась покойной и не задымленной.

Под днищем корабля поплыло обширное бурое пространство, перемежавшееся глубокими каньонами со скальными плато, отделенное от остального двумя, параллельно тянущимися, горными хребтами. С необычной формы зубчатыми вершинами. Они напоминали собой вилы, воткнутые рукоятками вниз. Что выглядело необычно.

— Садимся у подошвы вон того трезубца, — подойдя к Орку, указал на него рукой Удатный.

— Я бы выбрал открытое плато, — ответил тот. — Здесь может быть опасно.

— Опасно, — пропищал и Лем. — Плохое место.

— Выполняйте, что приказано! — повысил голос, все еще находившийся под впечатлением неприятного разговора Ливанов. — Много о себе представляете.

— Слушаюсь, — донеслось от пульта, и дисколет, на несколько секунд зависнув, коснулся цапфами поверхности.

В открывшийся люк тут же скользнул трап, подводники встали со своих мест. Предвкушая возможность размять ноги.

— Дай мне на всякий случай резонатор, — кивнул Покровскому командир, и тот снял оружие с переборки.

Взяв его в руки, Удатный первым спустился вниз (офицеры за ним), хантеры не вышли.

— Обиделись, — сказал Меркатор, покосившись на Ливанова. — Зря вы так с ними.

— На обиженных воду возят,— хмыкнул заместитель. — Проехали.

Удатный же с остальными, пройдя метров двадцать пять вперед, внимательно озирали ландшафт. Оказавшийся весьма мрачным.

Высящиеся над головами трезубцы подавляли своими фантастическими формами, небо меж них было свинцового оттенка, а грунт под ногами представлял собой выходы всевозможных руд и минералов.

— Да здесь целая таблица Менделеева, — высказался начхим, когда все, оступаясь и скользя, прошли еще дальше.

— А это что? — остановился у непонятно бесцветной субстанции Меркатор. Она сочилась из широкой трещины в скале, вязко и пластично.

— Похоже на рождающийся камень, — встал рядом начхим.

— А разве камни рождаются?

— Да. Это давно известно в геологии. Но, возможно, и что другое.

Внезапно далеко вверху раздался легкий треск. Все подняли головы и оцепенели.

На их глазах ближайший пик, находившийся метрах в ста справа, начал словно оживать, превращаясь в необычную химеру.

Спустя пару секунд он реформировался в подобие треножника, с двумя выпуклыми линзами наверху, которые со скрежетом развернулись в сторону пришельцев.

В следующий миг из линз выплеснулся огонь, с воем пролетевший над головами.

Землян швырнула наземь горячая волна, вокруг завизжали осколки разнесенной в прах скалы, на другом конце склона.

— Всем на борт! — скомандовал Удатный, вставая на карачки и хватая вылетевший из руки резонатор. Увы, экран того был разбит, оружие не работало.

Отшвырнув его в сторону и матерясь, командир понесся вслед за выполнявшими приказ моряками.

Когда до корабля оставалось метров сто, позади вновь жарко дохнуло, а бежавший впереди чуть слева Ливанов, превратился в факел.

— Туши его, туши! — заорал Свергун, и они с Меркатором, стали рвать с вопящего заместителя штаны с курткой.

В тот же момент из дисколета в сторону треножника понеслись ослепительные сгустки плазмы, там гулко ухнуло, все стихло.

Сопя и обливаясь потом, моряки втащили стонущего Ливанова на борт судна, уложив его на палубу, вслед за чем Покровский метнулся к своей сумке с аптечкой.

Затем обожженному был вколот промедол (тот задышал тише), но что делать дальше, никто не знал. Кожа на теле висела клочьями.

— Позвольте мы релаксируем его оболочку,— пропищали сзади хантеры, все это время, с интересом наблюдавшие.

— Это возможно? — обернулся к ним Удатный.

— Вполне.

Моряки молча расступились.

Просеменив к телу, Орк с Лемом встали один у головы, а второй у ног поджаренного, став водить трехпалыми конечностями над телом.

Обугленная кожа на нем начала исчезать, постепенно заменяясь новой.

— Вот это да, — тихо прошептал Покровский.

Спустя еще несколько минут медитация закончилась, и Ливанов открыл глаза.

— Где я?

— А ты что, ничего не помнишь? — наклонился к нему Удатный.

— Помню, как бежали, — наморщил заместитель лоб. — Затем вспышка и провал в памяти. — Кстати, а почему я голый? (ощупал себя руками).

— Хорошо, живой, — подняв с палубы, усадили начальника в кресло Свергун с Меркатором.

— Не понял? — закрыл тот причинное место ладонями.

— Ты практически сгорел, Петрович, — задушевно сказал Удатный. — А вот эти парни тебя спасли, и нас кстати,— кивнул на хантеров.

Вслед за чем подошел к тем и дружески пожал руку каждому.

При своих детских размерах, ладони пилотов оказались на удивление крепкими и жесткими.

— Будем улетать? — поинтересовался Орк.

— Да, пора в обратный путь,— согласился капитан 2 ранга.

— А эту часть суши предлагаю назвать ОркоЛем, — обвел глазами членов экспедиции. В честь наших спасителей юпитерианцев. Надеюсь, никто не возражает?

— Принимается, командир, — первым высказался Ливанов. — Они того заслуживают.

— Лучше не придумать, — заулыбались остальные.

— Нашими именами назван материк, Лем, — залучился глазами Орк в сторону сородича.

— Это справедливо, — пропищал Лем из своего кресла.

Глава 3. Первые поселенцы.

На обратном пути, проходившем достаточно спокойно, решили приземлиться на ближайшем к базе материке Аргонавт. Уже отмеченном на навигаторе. Для первичного осмотра суши.

При спуске к ней из верхних слоев тропосферы, все члены экспедиции сразу же отметили, что "кленовый лист" явно изменил свою окраску. Серо-коричневый цвет приобрел оттенок малахита, а на месте желтых пятен возникли голубые.

— Фиксирую наличие биологической жизни, — доложил из пилотского кресла Орк. — Земная флора и Н2О. В небольших количествах.

— Снова Его работа, — глядя в иллюминатор, одобрительно сказал Ливанов.

— Да, — ответил стоя позади кресла пилота Удатный. — Океан и запрягает быстро и ездит. Как в той пословице.

— Там вроде запрягали медленно, — уточнил Свергун.

— Неважно.

Между тем спуск продолжался, и материк вырисовывался все более детально. Узкая малахитовая черта, окаймлявшая сушу, превратилась в зелень, а голубые точки — целую россыпь озер на ее пространствах. Соединенных водными артериями.

Приземлились на берегу, покрытом цветущим травяным ковром и неизвестной породы сиреневыми папоротниками.

— А пахнет, как у нас на Земле в мае, — втянул ноздрями воздух Покровский, когда все, выйдя наружу, прошли несколько вперед.

— Точно, — растерев в пальцах сорванную травинку, понюхал ее Меркатор.

— Давайте поднимемся выше, — указал пальцем на пологий, уходящий вверх склон, командир. — Поглядим, что дальше.

— Я могу доставить всех туда на магноплане, — пропищал стоявший рядом с ним Орк.

— А это еще что? — воззрились на хантера подводники.

Вместо ответа он поскакал к дисколету, в котором оставался Лем и нажал под днищем на какую-то пластину.

Из нижней части судна опустилась аппарель, на которой стояло подобие гидроцикла. Но раза в три длиннее.

Хантер устроился за пультом в носу, и через секунду транспортер стоял рядом с моряками. Точнее висел в полуметре от земли.

— У него что, воздушная подушка? — открыли те рты.

— Нет, магнитная, — последовал ответ. — Усаживайтесь.

Все расположились по двое на сидениях, магноплан, тихо свистя, без усилий поплыл вверх по склону.

— Почему ты не рассказал о нем раньше, Орк? — наклонился вперед Ливанов.

— Меня не спрашивали.

— А какие у машины характеристики? — поинтересовался Удатный, сидевший рядом с пилотом.

— Магнитуда по высоте неизменяема, вектор скорости до трехсот километров в час. Дальность хода по суше тысяча пятьсот. В аквасреде второе меньше.

— Он что? Может и на воде? — похлопал по борту Меркатор.

— Под нею тоже.

— Не хило! — восхитился позади начхим. — Настоящая амфибия.

А магноплан уже был наверху склона.

С его вершины открывался вид, лежавшего впереди пространства. Оно расстилалось до горизонта, куда опускалось фиолетовое солнце и освещалось первыми лучами второго. Встающего на другом конце Юпитера.

Рельеф местности был пересеченным. С волнообразными долинами, холмами, а также низменностями. Зеленого цвета на нем не наблюдалось (преобладали бурые с серыми тона), но справа, у черты заката, серебрилась короткая черта.

— Курс на нее, Орк! — обозначил направление рукой Удатный.

Магноплан чуть изменил направление, в ушах тонко запел ветер. Потом звук исчез — на корпус надвинулась прозрачная сфера.

Спустя полчаса, снизив скорость, амфибия колыхнулась на берегу обширной акватории. Ее зеркальная гладь, вдали сливалась с красками заката, а суши по сторонам не наблюдалось. Орк дважды щелкнул сенсорами на пульте.

Взвихрив песок, магноплан опустился на него, сфера плавно сдвинулась.

— Похоже на внутренне море, — выбравшись наружу первым, сказал Удатный, и все направились к воде. Та оказалась пресной.

— В таком случае озеро, но весьма обширное, — высказал предположение Свергун. — А вода необычайно прозрачная, как в нашем Байкале.

— Вы там бывали? — поинтересовался начхим.

— Да. Три года назад, на испытаниях новой торпеды.

— Полагаю, нам следует навестить его глубины, — озирая водную гладь, сказал Удатный. — На сколько твой аппарат, Орк, может погрузиться? (взглянул на стоящего рядом хантера).

— На тысячу пятьсот метров, — последовал ответ. — С нахождением в аквасреде до часа.

— В таком случае, прошу всех на борт, — направился командир к магноплану.

Когда экспедиция расселась по своим местам, пилот надвинул на аппарат сферу, после чего тот заскользил над поверхностью воды, отливающей ультрамарином.

— Погружаемся? — взглянул на командира Орк, когда берег остался позади.

— Можешь.

Трехпалая ручка мазнула по сенсорам управления, магноплан чуть взлетел и совершил нырок в воду. За прозрачностью сферы, кверху поплыли облачка кислорода.

Когда же вокруг стало темнеть, аппарат испустил по окружности яркое пятно света.

— Глубина сто метров, — доложил командиру Хантер. — Под нами подводная гряда. С понижением до трех тысяч.

— Не хилое озерко, — поцокал сзади языком, кто-то из подводников.

— Давай вдоль нее, — внимательно вглядываясь в освещенное пространство, — сказал Удатный.

Минут десять, погружаясь все глубже, аппарат плыл во вселенской тишине над отрогами гряды, затененных густым мраком. Пейзаж был безжизненным и довольно унылым.

Время от времени пятно света выхватывало из темноты хаос подводных пород и донных отложений, из трещин в которых кверху струилось что-то подобное газам; изредка возникали мерцавшие облака планктона, шарахавшиеся от магноплана в стороны и тут же исчезавшие.

— Есть планктон, будет и жизнь, — нарушил затянувшееся молчание Меркатор.

— А вон, слева, вроде водоросли, — сказал сидевший с ним рядом начхим. — Да какие огромные!

Метрах в пятнадцати по борту, из-за очередной скалы действительно змеились несколько бурых водорослей, напоминавших ламинарию, но гигантских размеров.

— Вот это да-а..., — начал Ливанов и подавился словом.