Превратности судьбы, или жизнь вселенца-2

— А эта специальная государственная попечительская компания разве не должна следить за соблюдением моих прав как наследника?

— Она только формально представляет права наследника до его фактического появления, после чего её участие прекращается.

Представители управляющей компании, посетившие нас, предложили следующее решение этой проблемы: они готовы передать тебе в виде наследства согласованную с тобой некую сумму отступного при условии, что ты откажешься от каких-либо иных требований по данному наследству. В этом случае они также не будут подавать апелляцию и дело о наследовании может быть решено в установленные законом сроки. Для этого от тебя требуется подписание соответствующего документа. Каково твоё отношение к такому предложению?

"Управлять поместьем я в любом случае не собирался. Мне это не нужно. Единственное, что я обещал Надежде Петровне: оставить себе маленький каменный домик с участком земли в Торнио, выделенный в отдельную опцию в наследстве. Кстати, когда мы там были с Исаком, то видели, что этот домик просто охраняется и никакого участия в извлечении прибыли из активов наследства не принимает."

— Моё решение следующее. Я согласен на получение в виде наследства некоей суммы отступных, только при её расчете я хотел бы, чтобы принимала участие Ваша компания. И обязательно, подчёркиваю, обязательно в мою собственность должен перейти небольшой каменный домик с участком земли, расположенный в Торнио. Он выделен в наследстве отдельной опцией. Мы его с тобой видели, когда там побывали.

— Это правильное решение! Безусловно, мы примем участие в расчёте суммы отступного, проследив отсутствие каких-либо неточностей, и обязательно поставим вопрос о каменном доме с участком земли. Я понял, что домик — это необходимое условие положительного решения на полученное предложение?

— Да, иначе, я буду требовать суда по разделу активов наследства несмотря на любую длительность этого процесса.

* * *

Переговоры между компанией "Юридические услуги" и управляющей компанией продолжались несколько дней и закончились принятием решения, устраивающего обе стороны. Макар в виде отступного от наследства получал на свой счет в банке пятьдесят три миллиона долларов и каменный домик с участком земли в Торнио. Апелляцию ни одна из сторон не подавала, поэтому уже в июле во время своего отпуска Макар планировал посетить Финляндию и вступить в права наследования недвижимостью в Торнио.

Также в июне он передал представителю судостроительной компании в Аргентине последние переведенные документы из четвертого дипломата, получил от неё гонорар и закрыл договор.

"В течение года я решил проблему наследства. Причем, по моему мнению, весьма удачно. На полученные отступные я приобрел золото, которое положил на металлический счет в Handelsbanken, имеющий свои отделения во всех крупных странах мира. Из опыта прошлой жизни я хорошо помню, какими темпами дорожало золото в мире, начиная с конца семидесятых годов. Кроме того, стал законным владельцем каменного дома с участком земли в Торнио, который надо посетить в ближайшее время: договор на его охрану заканчивается в следующем месяце и мне надо определиться на месте, как поступить дальше."

* * *

За прошедшие полгода также произошло много событий. Макар и Марта стали часто встречаться. Он даже удостоился чести в июне посетить её дом и познакомился с родителями: они хотели знать, с кем их дочь проводит так много времени.

Мать Марты была шведкой, долгое время работала учительницей в школе, но последнее время постоянно болела: повышенное давление и стенокардия. Отец — датчанин по национальности, был старшим помощником капитана большого сухогруза, приписанного к порту Антверпена. Дома появлялся периодически, когда его корабль заходил в Стокгольм или в близлежащие порты. В Оденсе — главном городе острова Фюн в Дании у него был собственный дом, оставшийся от родителей. Продавать его он не хотел и всё время уговаривал жену уехать из Стокгольма.

Когда мать узнала о Макаре, она потребовала привести его домой и познакомить с родителями. В следующее появление в Стокгольме отца Марты такой день настал.

— Макар, — представился "будущий жених", входя в родительский дом Марты.

— Хенрик, — ответил отец, протягивая руку для пожатия, — это моя супруга Ольга. Приятно с Вами познакомиться. Проходите в гостиную.

Они прошли в гостиную и разместились за круглым столом, на котором стояли чашки для кофе и тарелка с печеньем.

— Кофе? — спросила Мать.

— Не откажусь, — проговорил Макар.

Марта наблюдала за этой церемонией едва сдерживая смех.

"Сейчас мамочка с папочкой все вызнают про Макара: кто, когда, сколько ... Не успокоятся, пока им не станет все предельно ясно. Уж я-то их хорошо знаю!"

— Чем занимаетесь по жизни? — поинтересовался отец.

— Я ученый, лингвист. Занимаюсь составлением англо-немецко-шведско-русских словарей, предназначенных для перевода текстов по радиоэлектронике, экономике и финансам. Доктор наук. Сейчас нахожусь на стажировке в Королевской Академии наук. Еще осталось стажироваться два года. Родителей у меня нет. Постоянно живу в Ленинграде, работаю в университете.

— Женаты не были? — немедленно поинтересовалась мать.

— Нет. Раньше совершенно не было времени для знакомства с девушками: учеба в университете одновременно с работой, защита сначала кандидатской, потом докторской диссертации. Так и дожил до тридцати лет холостяком.

"Какой серьёзный молодой человек! Не то, что те молодые шалопаи, раньше крутившиеся вокруг моей дочери!"

— Как успехи в стажировке? — спросил отец.

— Нормально. Что планировал сделать за год — всё выполнил. Даже иду с некоторым опережением.

— Что собираетесь делать после окончания стажировки? — опять задала вопрос мать.

— Как я уже говорил, стажировка окончится летом 1978 года. Тогда же у меня закончится действие и выданного мне заграничного паспорта. Вы же понимаете, что без паспорта жить нельзя. Придется возвращаться в СССР. После стажировки в Швеции мне должны предложить в СССР работу по специальности, но какую и где — пока неизвестно.

— Вы очень хотите возвращаться в СССР? Если Вам предложат остаться в Швеции, что будете делать? — спросил отец.

— Я по натуре — космополит, человек мира. Могу жить там, где будет хорошо моей семье, ну и мне, конечно. Вот когда последует соответствующее предложение, тогда и буду решать.

— А если женитесь на иностранке? Тогда обязательно возвращаться в СССР?

— Доподлинно этого не знаю: пока этим вопросом не интересовался. Но по опыту знакомых мне известно, если такое случится, многие остаются за границей в стране, где проживает жена. Тогда или остаются гражданами СССР, проживающими за границей, и получают новый паспорт, который обязаны менять через каждые пять лет, или получают второе гражданство — той страны, где проживает их жена, одновременно оставаясь гражданами СССР, или отказываются от гражданства СССР и принимают гражданство новой страны. В отношении второго гражданства я могу ошибаться: не знаю, разрешено ли оно в СССР.

— А как Вы обеспечены материально? Вашей заработной платы в СССР хватит, чтобы содержать семью и достойно жить? — поинтересовалась мать.

"Ну вот, дошли и до моего материального положения. Стоит ли говорить о наследстве? Наверное, стоит. Все равно узнают, если женюсь на Марте. Ещё подумают что-то плохое про меня, если скрою..."

— На зарплату доктора наук можно достойно проживать в СССР: её хватит и на питание, и на одежду, и на отдых в отпуске. Только с выбором товаров в магазинах СССР — не просто. Деньги есть, а купить нечего. Например, в Швеции в магазине можно купить более десяти сортов колбасы или сыра, у нас — два — три, не больше. Приличную одежду можно только шить у портных — готовое платье такое, что не всегда его прилично надеть. Во всем дефицит. Конечно, это явление временное, каждый год наступает улучшение, но с тем, что имеется в Швеции — не сравнить.

"Правду говорит. Мой сухогруз несколько раз заходил в Ленинград и Одессу: дефицит во всем."

— В отношении моего материального положения могу сказать следующее. В Ленинграде я живу в двухкомнатной квартире, имею автомашину. Недавно в Финляндии получил наследство от своей приемной матери: дом с землей в городе Торнио и несколько десятков миллионов долларов на счете в банке. К сожалению, этими деньгами в СССР едва ли смогу воспользоваться. Там про наследство ничего не знают, да я и никого в это не хочу посвящать: могу всего лишиться. В Торнио я еще не был, собираюсь на днях туда съездить, посмотреть на дом. Да, еще купил недавно себе автомобиль "Honda", небольшой, для городских поездок. Ну, вот и всё."

За столом воцарилось молчание. Все переваривали только что услышанные новости.

"Достойный жених! Пусть женятся и остаются в Швеции. Я в виде приданого отдам дочери этот дом, а сама уеду в Данию. Молодые должны жить отдельно от родителей."

"Ну, Макар, ты и хитрец! Мне ничего про наследство не говорил! Так ты, оказывается, богач!"

"Отличная партия для дочери! Подарю им на свадьбу свою яхту. Всё равно почти не пользуюсь. Дочка научит, как ею управлять, со мной не раз выходила в море."

Молчание затягивалось.

"Самое время объявить о желании жениться на Марте!"

Его нарушил Макар:

— Уважаемые Ольга и Хенрик! Я люблю Вашу дочь и прошу её руки! Я уже говорил с ней об этом и она согласилась на моё предложение!

— Я — согласна! — проговорила мать. По её щекам слёзы проложили две дорожки. — Хенрик тоже согласен!

Глава двенадцатая.

После получения от родителей Марты согласия на брак, Макар и Марта быстренько собрались и отправились "погулять". Выслушивать от них сентенции о свадьбе, приданом, подарках, брачном договоре совершенно не хотелось.

— А почему ты не сказал мне раньше о твоем богатстве?

— А надо было?

— А почему нет?

— Знаешь, наша беседа очень похожа на то, как говорят евреи в СССР.

— Это как?

— Они часто отвечают вопросом на вопрос, когда не знают, что ответить.

— Значит, ты не знаешь, что мне ответить?

— Думаю, потому не говорил, что не был уверен, есть ли у нас общее будущее.

— А теперь уверен? В общем будущем?

— Теперь — уверен!

Они шли по парку, вокруг бегали дети, мамочки катили коляски.

— Макар! Вот мы с тобой поженимся. А дальше что? Поедем в СССР? Останемся в Швеции? Ты уже решил?

— Думаю, решать мы должны вместе. Раз теперь у нас общее будущее.

— Я бы лучше осталась в Швеции. Специально взяла в библиотеке книгу Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" и начала читать, чтобы понять, что это такое — СССР, в котором ты родился и жил. И знаешь, не смогла осилить даже половины первого тома: там такие страшные вещи написаны! Не хочу жить в такой стране.

— Жизнь идет и всё меняется. Сейчас уже меньше стало беззакония, репрессий, доносов и допросов. Но они, конечно, ещё есть. Больше всего мне не нравится в СССР то, что каким бы головастым и рукастым ты не был, без славословия партийным начальникам: бывшим и настоящим, мертвым и живым ты ничего не достигнешь. Попадешь в разряд неблагонадёжных и на этом твоя карьера закончится. Есть, конечно, люди, на которых держится военная мощь страны. Им многое позволено кроме критики партии. Критиковать — значит перейти в лагерь врагов. Так считают партийные начальники. Хотя, на мой взгляд, критика всегда необходима. Без неё невозможно взглянуть на любое событие или идею непредвзято, со многих сторон и сделать правильные выводы.

— Вот видишь, ты и сам не хочешь жить среди таких людей! Давай останемся в Швеции или уедем куда-нибудь в другую страну: Бельгию, Англию или Западную Германию.

— Понимаешь, зло никогда не было вечным. И в СССР начнутся перемены. И очень скоро. И кто будет там находиться в это время — будет иметь огромные преференции. СССР — огромная страна, люди которой за десятилетия забыли, как делать бизнес, отвечать за свои поступки, не надеяться на дядю, а только на себя. Её ждёт великое будущее, только путь к нему не будет усеян розами.

Думаю, нам не стоит уезжать в СССР, но мне надо остаться гражданином этой страны или получить второе гражданство. Это позволит принять непосредственное участие в тех преобразованиях, которые начнутся через десяток лет. Ну и заодно заработать на кусок хлеба с маслом для нашей семьи.

— Я очень рада это услышать от тебя. Каковы наши ближайшие планы?

— Я должен вступить в наследство в Финляндии — это в первую очередь. Сроки поджимают.

Надо сходить в посольство СССР в Стокгольме и всё узнать о женитьбе на иностранках, а главное, о последствиях этого. Очень не хочу, чтобы рано или поздно это негативно отразилось на тебе и наших детях.

Думаю, в конце лета сыграть с тобой свадьбу.

А что делать дальше — бой покажет.

— Какой бой?

— Так говорят у нас, русских, когда много неясного и неизвестно заранее, как поступать наиболее разумно.

— Макар, когда в Финляндию поедешь? Возьми меня с собой.

— Взять то я не прочь, да что твои родители скажут? Сначала получи у них разрешение.

— Мама не пустит ...

— Ну, на нет и суда нет. Ещё съездим и не раз.

* * *

В этот раз Макар ехал в Торнио в одиночестве на своей Хонде. У него были на руках: решение Стокгольмского суда о вступлении в наследование каменным домиком в Торнио, письмо министерства юстиции Финляндии о регистрации этого объекта недвижимости в местном муниципалитете в его собственность и паспорт с отметкой посольства о беспрепятственном проезде в Финляндию как владельцу недвижимости.

До Торнео он добрался за два дня, остановился в гостинице и сразу лег спать: очень устал за дорогу. Утром позавтракал и направился в муниципалитет, где предъявил указанные бумаги, заплатил положенную пошлину за регистрацию недвижимости и в сопровождении работника муниципалитета и полицейского отправился в парк к своему дому.

От представителя управляющей компании у него было письмо в местную полицию, что в связи с появлением наследника договор охраны домика ими продлеваться не будет. Этот вопрос необходимо решать с новым собственником, то есть с Макаром.

В этот раз дом охранял другой охранник, не тот с которым зимой вели разговор они с Исаком. Полицейский переговорил с охранником, предупредил, что через три дня договор на охрану перестаёт действовать, но оставшиеся дни тот должен отработать. Забрал у него ключ от дома и передал его Макару.

— Есть ли необходимость в нашем присутствии при первом посещении Вами дома? — спросил он.

— Давайте всё же зайдем все вместе. Мало ли что мы там увидим, — ответил Макар.

Они подошли к дому. Макар открыл ключом входную дверь. В доме практически ничего не было. Только в гостиной стоял крепкий старинной работы массивный дубовый стол с четырьмя стульями да несколько лавок. Слой пыли в два пальца покрывал всё вокруг.

— Вы что, сюда ни разу не заходили? — спросил полицейский охранника.

— Нет, нас предупредили, что в дом входить запрещается. А ключ дали на всякий случай: вдруг пожар или ещё что случится.