д1000д

— Наша любовь обречена. Я пытался это пересилить. Но они не оставят нас. Если я до рассвета не убью ее, я развеюсь в прах. Не плачь, милая, не надо... Я не могу больше рисковать тобой. Уходи прочь. Не плачь, не молись за меня! Я сам решил уйти в эту тьму...

— Значит сегодня твое тело умрет?

— Мое тело глубоко под землей...

Настя отошла от меня на маленький шаг.

— О чем ты? Твое тело в больнице. Ты лежишь в коме с того самого дня, как прыгнул с крыши...

— Что? — сказанные Настей слова, словно битой ударили по глазам.

— Ты не умер! Ты в коме!

— Это ничего не меняет, — я обреченно опустил голову.

Обернувшись, я увидел ее, лежащую на земле, с круглыми глазами слушая наш разговор, по-прежнему не в силах вымолвить ни слова.

Я выставил руку. Ее с силой протащило по земле до стенки дома и оторвало от земли на несколько метров, впечатывая в кирпичную кладку. Медленно разворачивая ладонь, она издала жуткий крик боли.

Настя кинулась на мою руку. Тело девушки без сознания снова упало вниз.

— Зачем тебе она? Ты хочешь быть с ней? Ты любишь ее?!

Я отрицательно покачал головой, отводя взгляд от Насти.

— Я думал, что любил. Думал, что это самое сильное чувство на свете. В итоге это была фальшивка. Это чувство превратило меня в ничтожество. И сейчас, я должен уйти туда, где мне самое место. И ее я заберу с собой, чтобы она испытала то, что испытал я. Бесконечные страдания.

— На что ты готов пойти, чтобы быть со мной! Ответь! Ты тряпка! — Настя ударила меня по лицу.

Получив сильную оплеуху, я гневно воззрился на девушку!

— Я пытался! Я люблю тебя! И теперь я знаю, это настоящее чувство! Оно не испепеляет! Оно греет! И поверь мне, чтобы быть с тобой, я поставил на кон все! И проиграл! Я вынужден был! Ты помнишь, что было на крыше! А ты что можешь ради своей любви?! Я прошу одного, ради меня, ради нас! Уходи прочь отсюда! Не смотри, как меня поглотит вечная тьма! — кричал я, надрывая свой голос, отчаянно взмахивая руками.

— Что я могу?.. — прошептала девушка, и, схватив мою руку, представила к своему лицу. — Возьми меня вместо нее. В этом мире без тебя мне нет жизни! Мне все равно куда, лишь бы с тобой, лишь бы рядом! Возьми меня вместо нее!!!

Я упал на колени, сжимая свой хрустальный сияющий шар.

— Там ад... — тихо сказал я, обхватывая голову руками. — Я не могу. Твоя душа чиста. Я не могу так поступить с тобой. Я лучше развеюсь по ветру с первыми лучами рассвета... Эти тысячи душ...

Я выставил перед собой руку, с шариком на ладони... для них уже открыта пропасть. Я не хочу, чтобы ты страдала вместе с ними. Я знаю, твое сияние затмит их всех...

Настя опустилась на колени рядом со мной.

— Поверь, что все возможно изменить. Ты не умер. Ты еще жив...

— Бесполезно. Мой ангел-хранитель погиб, спасая тебя.

— Никогда не поздно, — Настя обняла меня руками и поцеловала.

Долгий соленый поцелуй от наших слез.

Смотря мне в глаза, Настя прошептала:

— Отпусти их. Разбей. Она того не стоит. Они ни в чем не повинны. Они сияют, излучая тепло. Ты же видишь. Выпусти их, в это чистое звездное небо.

— Этот шар дает мне мою силу. Она не сравнима ни с чем. Это могущество...

— Я готова пойти ради тебя на все. Даже в самое пекло ада...

Я усмехнулся.

— Там нет котлов.

— Не важно. Я настроена решительно. Ты же любишь меня...

— Люблю...

— Так пойдем вдвоем протии всего этого мира. Я уже один раз чуть не согрешила, там на мосту, ты спас меня. Если тебя не станет, я отправлюсь в ад, и найду тебя там!

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю... ты знаешь. Поэтому, пусть воссияет этот хрустальный шар во имя нашей любви. Оставь ее, она не достойна этого. Ее душа сгнила. А мы умрем вместе. И нас больше никогда не будет в этом мире.

— Ты в рай, я в ад.

— С одного обрыва.

Со слезами на глазах, мы крепко обнялись. Я утирал слезы с ее глаз. Она улыбалась, и тихо смеялась.

— Прости меня... — начал было я.

Настя сразу же приложила свой палец к моим губам.

— Не извиняйся. Не смей. Ты и я. Навеки. Где бы то ни было. Любовь не знает границ. Наши души будут сиять, будь то рай или ад. Главное помни, я в твоем сердце. Всегда. Во что бы то ни стало. Мне не страшно умереть ради тебя.

Я поднялся на ноги, протягивая руку Насте.

Резкий порыв ветра. Краем глаза я заметил далеко во тьме дома. Ярко красные, горящие углем глаза. Время растянулось. Азар!

Темный с решительным видом выходил из ночной тьмы, вскидывая руку. Жгучий смертоносный змей молнии. Его приторная ухмылка была подернута насмешкой. Разряд ломаной прямой разрезал темноту ночи. Настя! Нет!

Она еще не успела сообразить, что происходит. Я закрыл ее грудью.

Вспышка!

Вот и все. Ослепительный свет угасал. Ничтожно малые доли секунд. Я лишь успел почувствовать, как перестал чувствовать тепло и тяжесть в руке, что сжимала хрустальный шар.

Конец света... Что ж, это всего лишь начало тьмы.

Глава 45 — Дорога от Края.

Пожалуйста, останься! Будь со мной! Слушай мой голос! Я рядом!

Пустота...Невесомость. Я словно под водой... Мелькающий свет. Волнение вакуума... Голос...

Дыши! Не уходи! Не иди во тьму! Смотри на свет! Я рядом!

Все слишком поздно. Мелькающий свет во тьме. Он ускользает. И тьма гулкой водой заливается в мои уши, ноздри, открытый рот. Я вижу последние пузырики света. Как воздух... Такой тихий голос...

Сражайся! Борись!

Он везде. Этот голос тянет меня к свету. Он внутри, снаружи, вокруг.

Пожалуйста...

Такой знакомый голос... Нежный. Милый. Ласковый... Это смерть? Это ад?

Свет! Следи за ним! Хватайся! Не ускользай! Нет! Нет! НЕЕЕТ!

Свет... я уже и не вижу его... Голос... Куда ты? Ты становишься все тише... Не оставляй меня... Мне страшно.

Чем я могу ухватиться? У меня ни рук, ни тела. Свет...

Блик!

Короткий. Не ясный. Смазанный.

Потерпи! Тебе еще рано умирать! Я не дам тебе умереть! Не покидай сознания!

Мыслить... Это так сложно... Не нужно. Тяжело. Эта усталость. Эта тоска. Огромной глыбой тянет меня во тьму. Меня нет. Я все проиграл. Оставь меня, голос.

Короткие нити света.

Стойте! Следить за ними, пока они не угасли. Следить. Быть ближе.

Живи! Ты должен жить!

Не могу. Этот камень. Эта глыба. Это, наверное, мои грехи.

Отпусти...

Отпустить?.. Отпустить... Свет... Голос. Я жалок.

Закрыть глаза. Расслабиться. Если уходить навсегда в этом омуте, я хочу уйти с ней...

На жалкую ничтожную секунду передо мной промелькнули образы.

Мне нужна только ты. Никто иной.

Светлый силуэт. Очертания. Подари мне свою улыбку. На последок...

Мне не нужна та, ради которой я продал душу. Мне нужна только ты... Настя...

Легкость.

Меня тянет вверх.

Иди ко мне! Иди за мной!

Свет. Он там, в глубине. Меня тянет вверх. Кружится голова. Я уже близок к волнующейся глади поверхности.

Очертания белоснежных крыльев.

И вот-вот сейчас, я уже готов сделать спасительный глоток полной грудью.

Настя...

Один резкий толчок и я на поверхности.

Эти очертания света так похожи на твои. Я верю, что сейчас я увижу твою улыбку. Ну же!

Толчок!

— Разряд!

Тело прошиб разряд молнии. Глоток воздуха. Такой спасительный. Такой обжигающий. Я лежу на чем-то твердом. Но мое тело не изогнулось вопреки моим предположениям. Лишь широко раздулись ноздри. Вдох.

Я чувствую свое тело. Оно есть. Но невозможно пошевелиться. Словно оно каменное.

Я не вижу твоего лица. Почему? Лишь улыбка... Такая знакомая. Я не могу открыть глаза. Но я дышу. Я слышу. Здесь люди. Вокруг.

— Пульс есть! Его состояние стабильно.

Голоса. Чьи они? Их много. И это уже не тот голос. Куда он делся?

Живи...

Он утих.

— С возвращением, сынок. В реанимацию его. Если все будет нормально, переведем его в обычную палату. Никого не пускать. Родным сказать, что все хорошо.

Засыпай. Я рядом.

Усталость. Я не хочу больше ничего слушать. Я хочу отдыхать...

* * *

Первое, что я почувствовал, была боль. Ноющая. Во всем теле. Тяжелые веки медленно приподнялись. В глаза ярко ударил свет. Резкая режущая боль заглушила ноющую. Я зажмурился.

— Ритка! Он очнулся! Звони его родителям, срочно! Пусть дуют сюда!

Димон... Но... Как?

— Олеська, закрой жалюзи! И бегом за врачом!

Очертания. Не ясные. Чуть-чуть резкости. Уже лучше. Как же все болит...

— Ну здорова, счастливчик! Это ж надо вальнуться с такого этажа и выжить! Ты чем думал вообще?

Маргарита резко отвесила подзатыльник парню, и шикнула на него:

— Он только что очнулся, а ты наезжаешь на него!

Олеся вошла в палату, и сказала:

— Врач скоро будет.

Димон все унимался:

— Ты был без сознания почти четыре минуты! Еще бы чуть-чуть, и все! Ты кстати это, нормальный? Нас предупреждали, что ты мог очнуться другим. Твой мозг мог повредиться. Ты соображаешь, дружище? Ты нас узнаешь?

— Не так громко, Димон... — прохрипел я. Горло словно обожгло. Я закашлялся и в голове словно прогремел взрыв боли. — Воды...

Мне приложили холодный стакан ко рту. Я сделал пару глотков.

— Что случилось? — так же тихо, еле различимо просипел я. К счастью, мои друзья услышали.

Олеся села на краешек кровати и сжала мою руку.

— Ты прыгнул с крыши... Зачем? Она того не стоит...

— Знаю.

В палату вошел врач, мужчина в белом халате лет сорока пяти крепкого телосложения, с аккуратной бородкой и в очках.

— Как твое самочувствие, Глеб?

— Бывало и получше... Все болит...

— Ребята, оставьте нас.

Мои друзья молча вышли. Я узнал голос врача. Это он приветствовал мое возвращение в этот мир.

— Ты пережил клиническую смерть. Твое сердце не билось три минуты сорок семь секунд. Это могло вызвать необратимые повреждения в мозге. Часть нервных клеток мозга при этом умирает. Ты ясно соображаешь?

— Да.

— Отлично! Амнезии нет? Все помнишь, всех узнаешь?

— Да. Со мной все в порядке.

— Ты счастливчик! У тебя хороший ангел-хранитель! От удара о землю у тебя разорвало парочку внутренних органов, сломано три ребра, и множество ссадин. Но ты быстро встанешь на ноги. Я тебе обещаю. Но боюсь, после того, как твое состояние станет достаточно стабильным, нам придется перевести тебя в психиатрическое отделение.

— Я не пытался покончить с собой, — немедленно соврал я. Перспектива стать овощем в психушке мне не улыбалась. — И в мыслях не было.

— Но твои друзья говорят...

— Их рядом не было. Да, я был на крыше. Там спокойно. Не более. Просто у меня выпал из рук телефон, и я пытался его схватить. В итоге слишком отчаянно. Зацепился, и упал. Доктор, я слишком люблю жизнь. — Я впился взглядом в глаза врача, рассматривая в отражении его очков свое опухшее лицо. — Вы не скажете, какое сегодня число?

— Седьмое сентября. Что ж, раз все обстояло именно так, мы все равно пригласим психиатра, пройдешь парочку тестов, и если все будет нормально, пойдешь отдыхать домой. Договорились?

Я осторожно кивнул, чтобы не спровоцировать новый приступ боли в голове.

— Я очень рад, что у тебя ясное сознание, ясная память. Но часть твоих нервных клеток не могла не омертветь. И меня беспокоит то, как это отразиться на мозге. Обычно у людей переживших клиническую смерть бывают видения, вроде света в конце тоннеля, галлюцинации, как зрительные, так и слуховые, ложные воспоминания...

Его слова словно громом обрушились на меня... Галлюцинации? Ложные воспоминания?.. Этого не может быть. Как же... Я все ясно помню. Словно несколько мгновений назад был там...

Глаза наполнились слезами... Настя... Не может быть! Я знаю, ты существуешь!

— Что такое? — обеспокоился доктор.

— Просто больно.

— Хорошо, я попрошу сестру, чтобы вколола тебе обезболивающее.

Физическую боль я смогу перетерпеть. Эту боль вы не сможете заглушить, доктор... Я отказываюсь верить в то, что вы мне сказали. Все это было реальным... РЕАЛЬНЫМ!!!

* * *

Один год спустя...

Я очень быстро шел на поправку. Врачи только удивлялись. Тесты психиатра я прошел на удивление легко, но родители настояли, что бы я два раза в неделю посещал психолога. Эти бесполезные разговоры обо всем и ни о чем лежа на кушетке.

Я шагнул обратно за край.

Первым делом я пытался отыскать Настю. Но тщетно. С каждым разом я убеждался, что ее не существовало. Когда я подошел к дому, где она жила, я с трепетом и волнением узнал у подростков во дворе, что да, в нужном подъезде, на нужном этаже жила девушка по имени Настя.

Я помню, как сломя голову помчался к ней, перепрыгивая через пять ступенек за раз. Как нервно звонил в дверь, не заботясь о том, узнает ли она меня. Я готов был отдать все, лишь бы увидеть ее. Но... дверь открыла совершенно незнакомая девушка. Я так и замер в оцепенении пока она смотрела на меня. Общие черты были очень похожи. Примерно тот же рост. Почти те же формы. Но другие глаза, другая улыбка, другой стиль одежды, другой человек... Я так и не смог вымолвить ни слова, тупо уставившись в захлопнутую перед самым моим носом дверь. Меня всего пробирало от дрожи, когда я тогда вышел из подъезда. Я не мог найти себе места.

В сознании начала закрадываться мысль, что все это ложь...

Я как-то пришел на место где в последний раз ее видел, закрывая грудью от смертоносной молнии. Встретил там ту, ради которой я тогда шагнул в пропасть. Она как то приходила ко мне в больницу, со слезами в глазах, и со словами любви на устах. Полный игнор. Человек перестал для меня существовать. Ни капли любви. Ни капли ненависти. Полное безразличие. Шокированные лица друзей. Изумленные, но одобряющие. Она умерла. Тяжелым камнем она упала в бездну омута темноты. И сбросив этот камень, я смог подняться на встречу голосу и новой жизни. Она стояла в том переулке между домов как вкопанная. Я бросил взгляд на нее. Но посмотрел сквозь. Развернулся и пошел прочь. Я больше никогда не возвращался на то место.

С каждым прошедшим днем, я начинал верить в то, что все что было, лишь иллюзия. Ложные воспоминания. Галлюцинации. Это было больно. Нестерпимо. Но я не мог позволить впасть себе в депрессию. Каким-то чудом я находил силы жить. Этот свет. Этот голос он был рядом. Он тянул меня вперед. На встречу солнцу.

Нужно было что-то менять. Я перевелся в другой университет, в другой город. Начал жизнь заново. С чистого листа. Новые лица. Новые друзья. И все стало налаживаться. Я свыкся с тем, что со мной произошло. Все изменилось. Но в минутах одиночества я вспоминал ее. Наши встречи. Нашу последнюю встречу.

Как-то идя по тротуару поздно вечером, ожидая зеленый сигнал светофора, мимо проезжал шикарный белоснежный лимузин, с припущенными стеклами задней двери. В моих ушах разливалась любимая музыка, и я наполовину находился глубоко в себе. Краем глаза я увидел что-то белое. Улыбка. Я где-то видел ее. Я повернул голову и в щели открытого окна увидел ядовито-приторную улыбку. Не может быть! Лимузин двигался вперед. Пытаясь ухватиться за шальную мысль в голове, я побежал что было сил, в попытке взглянуть на лицо. Я выбежал на перекресток под оглушительный гул возмущенных клаксонов автомобилей, и мат рассерженных водителей. Все что я смог разглядеть, это красные отблески глаз. Горящие как угли... Светофор сверху мигнул, и резко загорелся зеленым. Я в спешке отступил обратно на тротуар. Азар? Или просто чудеса стоматологии и мимики вместе с глазами отсвечивающие красный свет светофора? Я так и остался стоять, глядя на проезжающие мимо автомобили... Когда я пришел в себя, мысли снова накатили волной. Воспоминания...