| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Серебром оковать, знаю! — с готовностью кивнул гном.
— Да, и уголь... Уголёк дай?
Они вернулись в кузню, и гном выбрал из груды возле жаровни самый жирный уголёк. Вилль, опустившись на колени и прикусив от усердия губу, что-то принялся черкать прямо на столе, сдвинув в сторону щипцы и молоток.
— Руны? Хорошо... А это крыса или осёл?
— Гм... волк, — смутился Вилль. — Выбить сможешь? Так надо, поверь.
— А то! Тебе к какому сроку? — деловито осведомился Сидор.
— Можно завтра, а лучше сейчас, — привычно вздохнул Вилль.
— Значит, завтра. Только ты мне сабли-то свои оставь — я их на стену для, — гном хохотнул, — для красоты повешу! Вроде обмена получится.
— Это такой же обмен, как менять кольца на бутылки! — развеселился Страж. — А вы "изумруды" чем красите, железом? А алмазы?
— Тут вот какое дело, сынок. Блеск, он ведь от огранки зависит, — самодовольно поглаживая бороду, усмехнулся гном. — Мастерство не подделаешь! И не пропьёшь...
Жара в кузне стояла просто невыносимая, и на улице от взопревшего капитана повалил пар. Гномы к пеклу привычные, а вот Виллю даже влажное северингское лето казалось сущей пыткой. Или испытанием на выносливость — эльф расценивал шутки Саттары именно так.
Кузнец прав, мастерство — оно в крови. Редкий случай, когда сын вора становится лекарем или гончаром. Истинная сущность проявит себя всё равно. В роду Винтерфелл были только воины. Все, и мужчины, и женщины. Эльф несколько обленился в провинциальной глуши и почти забросил тренировки. Партнёра, равного по силе, в Северинге не сыскать, а ожесточённо сражаться с соснами глупо. Теперь предстоит вспомнить всё, чему его успел научить отец к десяти годам. Не стоит, право, думать, что это — слишком мало! Для этого надо знать Дариэля Винтерфелла.
— Арвиэль!
Вилль сам пошёл навстречу градоначальнику. За последние несколько лет господин Грайт преисполнился важности во всех отношениях — и в душе, и в области талии. Вилль ещё помнил те времена, когда солдат Грайт бегал и прыгал не хуже мальчишки, теперь же он двигался нарочито неспешно, солидно опираясь на трость — подарок самого Императора Аристана. Впрочем, безобидная на вид палка скрывала от посторонних глаз длинное, узкое, как спица, лезвие.
— Сабли где? — тут же заметил неладное мужчина.
— Отдал на перековку, — не моргнул глазом Вилль.
— Что-то задумал?
— Нет.
Грайт нахмурился. Он знал Вилля, как облупленного, и прекрасно почувствовал ложь. Но также знал, что, если эльф о чём-то не хочет рассказывать, то даже клещами ответ из него не вытянуть.
— Вы зачем по улице бродите, уже поздно, — укорил Берена Вилль.
— Я — градоначальник, мне можно и погулять! Из Храма я... Лучше скажи, как дела обстоят? Ты оборотниху-то как уговорил? Пообещал чего?
— Поговорил по-мужски, — криво усмехнулся эльф. — Зря вы с ней так, Берен.
— Ну-ну... Дурак ты, Винтерфелл! За что ж любить нечисть?.. Неспокойно в городе. Назревает, гм... пока только бардак!
Предприимчивые северингцы, не уповая более на стражу, развили бурную деятельность по спасению собственных бренных тел. Помимо вёдер, подвешенных над входными дверями, в дело пошло всё народное оружие против нечисти, испробованное ещё далёкими пращурами. Кошек, которые, как известно, чуют призраков и умертвий, заперли дома, и несчастные свободолюбивые животные орали от тоски. Мужики так и норовили задрать бабам юбку, дабы проверить наличие ведьминского хвоста. Чесночные бусы украшали садовые деревья, как гирлянды — новогоднюю Щедрую Яблоню. Мастерицей на выдумки оказалась Марика. На обеих входных дверях она нарисовала по огроменному, самого наипакостнейшего обличия, шишу, а снизу приписала послание к такой-то матери. Незваных гостей у порогов ждали припорошенные снегом голодные волчьи капканы. Не иначе, как у Зосия сторговала. Молодица на этом не остановилась и отправилась по соседям расписывать особенности поимки упырей.
— Пресветлая! Кошмар! — выдохнул юноша. Ещё несколько дней, и горожане похватаются за колья. По сравнению с назревающим беспорядком, тёмные гномьи делишки — просто заноза на любимом табурете.
— И ещё одно... Бриенна сошла с ума. Мы с Теофаном к ним сегодня приходили за Бертой. Хоронить покойников надобно, время пришло. Так она поперёк дочери повалилась, да как закричит! Не отдам, мол, живую хоронить! Насилу втроём с Лемехом её оттащили да успокоили. Хоронить будем послезавтра. Всех троих. И магов вызывать, коль сами не справляемся. Пока мы с Теофаном по домам прошлись, более-менее народ успокоили.
— Поймаем. Завтра-послезавтра, — заверил его Вилль. Пришла пора вспомнить, что он — не деревенский паренёк, а, как его окрестили стражники, "вояка по крови". Впереди — ночь и день, к завтрашнему вечеру будут готовы клинки, настоящие боевые, не фальшивая подделка. Сидор — мастер своего дела, он успеет... Обязан успеть.
— Думаешь, девка твоя поможет? А что, примани зверушку на неё, хорошая идея!
Грайт сказал это нарочито издевательским тоном, стремясь вызвать если не гнев воспитанника, то хотя бы раздражение. Пускай встанет на защиту девушки, будет кричать и махать кулаками, доказывая, какая она расчудесная. О, тогда он расскажет, насколько опасны красивые дикие кошки! Они лишь кажутся беззащитными, но стоит один раз взять её на руки и погладить, как кошка выходит на охоту. Ночью крадётся в спальню, ласково трётся о щёку, нежно мурлычет и взамен ворует все мысли и чувства. Она дарит луну, но всегда уходит с рассветом, не дождавшись пробуждения обманутого хозяина. И тогда он готов бросить всё, лишь бы найти, вернуть, задать вопрос "Почему?" Но чёрные кошки неуловимы. Они способны любить только себя. И свободу.
На мгновение мужчине почудилось, что в зелёных глазах воспитанника мелькнуло что-то похожее на угрозу. Не трогай! Моё... Вспыхнуло и погасло. Эльф примирительно похлопал наставника по плечу.
— Будет вам, Берен! Пойдёмте-ка лучше домой, у вас от излишних переживаний уже ум за разум зашёл. Выпьете, успокоитесь...
Градоначальник недобро прищурился, но возражать не стал. Разве можно что-то втолковать влюбённому? Будет улыбаться, смущённо отводить глаза и краснеть. Мол, не виноватый я — само получилось!
Вилль довёл его до двери и с чистой совестью отправился в караулку. Сами стражники в шутку прозвали домик "коробочкой-на-ножках". Четыре сосновых бревна-опоры приподнимали скворечник на высоту трёх саженей от земли. В стенах прорублены дозорные оконца, сейчас слепые, покрытые морозным кружевом. Когда семнадцать лет назад город только начал заселяться, караулка занимала самое важное и почётное положение, центральное. Дома ещё были низенькие, сплошь деревянные и с соломенными крышами, и "коробочка-на-ножках" горделиво возвышалась над своими приземистыми подопечными. Посёлок Северный стал городом Северингом, обзавёлся каменными домами с разноцветными крышами и прочной бревенчатой стеной, всё больше и больше теснившей лес — город потихоньку рос. В день навешивания блестящего, гномьей ковки, замка, возникла почётная должность — Страж Ворот, и ключ повесил себе на шею никто иной, как легендарный капитан Прокопий. Правда, надо отметить, что пил он тогда отнюдь не впрок, а в меру.
Сейчас центр Северинга занимала Большая Ярмарочная Площадь с деревянным помостом для потешников посередине, в двадцати минутах ходьбы от неё — городской Храм, а обитель охраны вежливо подвинулась к западному "речному" краю города. Стражники постарели вместе со своим "домиком-на-ножках", обзавелись Индикатором Преступлений и вконец обленились.
На залихватский свист капитана из люка свесился Риерт. Вилль взлетел по сброшенной ему стремянке, и хищно повёл носом. Но на сей раз квартерону скрывать было нечего. Стражникам пришлось смириться с новым совиным режимом — днём спать, по ночам разминать на улицах ноги. Наиболее ужасной им казалась другая крайность, в которую впал их явно обезумевший капитан: эльф ввёл сухой закон. Умудрённые жизненным опытом стражники смогли бы обмануть глаза начальника и даже его слух, но нюх — никоим образом, и бедняги впали в глубочайшее уныние. Они ещё не знали, что добрый капитан уже подготовил им на завтра долгожданный подарок.
— Ничего? — кивнул на слабо светящийся Индикатор эльф. — Риерт, иди домой. Я тебя сменить пришёл.
— Банзай!!! (14) То есть... Капитан, а зверрь? А ты? Не по должности! — от удивления и светлой перспективы провести ночь в объятьях очередной забавы, мысли квартерона пустились в безудержный пляс.
— Это приказ! — Вилль улёгся на диван, забросив ноги на истёртый жёлтый подлокотник. — А зверь?.. Это у людишек глупые суеверия, а нам-то что? Сам посуди, разодрали трёх человек. Человек, Риерт! Притом, самых слабых и никчёмных... Ни воинов, ни гномов, ни нас с тобой не тронули... Иди! Арбалет только не забудь.
Стражник сомневался недолго. И впрямь, суеверия — для людей, а он — потомок гордых степняков-воителей, что ловят диких злых жеребцов и бесстрашно бросаются на превосходящего силой врага. "Банза-а-ай!" И — секир башка! Раздумье накатилось по другому вопросу.
— К Маррике, что ль, мирриться пойти? Или к Денке заявиться с прриветом?
— Иди к Денне! Она рыжая и покладистая! — услужливо подсказал капитан и, когда орк уже спускался, тихо, на грани слышимости, прибавил. — А Берен магов из столицы вызывать собрался, так что мы теперь не у дел! Пускай сами с этой дрянью разбираются... А наше дело маленькое — никого не выпускать.
Вилль был уверен, что завтра к вечеру новость о пристрастиях нечисти и магах облетит пол-Северинга. А поспособствуют этому Риерт и рябиновая дриада Денитра, лучшая подруга кружевницы Ксндры. Дело в том, что древесные рукодельницы обладали не только ловкими умелыми пальцами, но и очень шустрыми языками. Что ж, ловушки расставлены, остаётся только ждать.
Он втащил лестницу обратно и прижал обе ладони к стеклу, отогревая витую морозь. Там, дальше заливного луга и родной Истринки, лежит целый мир. Ещё неизведанный, но такой заманчиво-разный. Две сестры, Алидара и Силль-Тьерра, говорливыми девчонками бегут из самих Сумеречных лесов на юго-запад, взрослеют, превращаясь по дороге в степенных, неторопливых женщин и, обнявшись, становятся одним целым — величественной Силль-Адарой, королевой речного пути. А та ищет встречи с самим Бескрайним Океаном, на побережье которого в Заливе Трёх Ветров стоит город-порт, белокаменная столица Равенна. Говорят, Фонтан Желаний на Площади Победы обладает чудодейственной силой. Если бросить в него монетку и попросить о чём-либо Хранителей, они услышат и помогут. Только желание должно быть одно и исходить от самого сердца.
Вилль задумчиво посмотрел на собственный указательный палец, и ноготь удлинился и заострился, превращаясь в изогнутый коготь, которым эльф нацарапал на стекле то ли крысу, то ли ослика, то ли шушель знает, что.
ГЛАВА 13
Уже пятнадцать лет Симеон занимал почётную должность персонального эльфийского домового и вполне осознавал ответственность, возложенную на него самой Природной Магией — беречь, охранять, защищать.
...Симка не помнил, что было до, осознал он себя уже на судне. Домовой твёрдо знал, что странная деревянная конструкция с парусом называется кораблём, люди — людьми, и что они возвращаются домой.
К нему подошёл краснокожий человек и с удивлением принялся разглядывать мерно покачивающееся над палубой облако смолянисто-чёрного дыма.
— Ты что такое? Морской дух?
— Нет! — с достоинством отвечало дымное облачко. — Я — ваш личный домовой! Ваш и этого, несомненно, уважаемого корабля. Я буду помогать, и защищать корабль от враждебных сил, но мне нужны форма и имя. Выбирайте на ваше усмотрение!
— Итак! — после недолгого совещания сказал человек. — Ты теперь не домовой, а корабельный — не на земле, чай, находимся — в море! А нужен нам корабельный кот...
Облачко уловило мыслеобраз чёрного деревенского воришки и стало воплощаться. Люди пооткрывали рты, а домовой фыркнул и принялся себя оглядывать.
— Гм! — сказал кот — чего-то явно не хватало. Он пошурудил лапой у себя за спиной и с достоинством вытянул из филейной части длиннющий пушистый хвост.
Домовой проплавал на ильмарранском "Морском еже" всего один год. Купцы рассказали ему, что сами они вышли в море недавно — как только в Неверре окончилась гражданская война, и Симка понял — ему несказанно повезло. Столичные маги, пытаясь вытрясти крупицы Магии хоть откуда-нибудь, безжалостно забирали духов-хранителей из жилищ простых селян и горожан для своих собственных целей.
Симка был создан Магией слугой-помощником, и в течение года покорно выполнял прямые обязанности: защищал дерево от солёной плесени, а паруса — от износа, дирижируя лапкой, подгонял самостоятельно драющую палубу швабру...
А потом был шторм. Громадные пенистые руки бросали друг другу корабль с такой же лёгкостью, как дети — мячик, Симка из последних сил защищал мачту, но и она переломилась сухой былинкой. Вспышка молнии — серые с чёрными трещинами скалы.
— К левому... поднажмите!.. — и грохот, крик.
"Ёж" разлетелся на множество маленьких плотов, и домовой понял, что развоплощается. Нет дома — нет хранителя. Кое-как доплыл до ближайшей доски и вцепился мёртвой хваткой в останки своего жилища.
Симке снова повезло — плот выбросило на северный берег раньше, чем дерево окончательно пропиталось влагой и затонуло. Трясущийся от страха огромный чёрный кот сидел у самой кромки воды и звал на помощь с ночи до рассвета. Будь он живым в прямом смысле этого слова, то, несомненно, заработал бы воспаление лёгких, бронхит... да мало ли каким недугам подвержена слабая плоть смертного? Когда его услышал маленький Арвиэль, Симка уже окончательно выдохся и потерял всякую надежду, поэтому просто гнусаво мяукал от тоски.
— Att eviеnn'leа? (15) — услышал домовой звонкий голосок.
Симеон рассматривал странного детёныша с не меньшим удивлением, чем тот — его самого. Купцы рассказывали ему об эльфах, но сам он остроухого долгожителя видел впервые.
— Помогите! — торопливо залепетал Симеон. — Я — домовой, тьфу, корабельный! Мне нужно жильё, иначе я погибну-у-у!
И кот снова завыл. Эльфёнок недоумённо на него посмотрел и снова что-то произнёс, а затем протянул обе руки. Домовой не знал, о чём говорит маленький незнакомец, но жест он истолковал верно, и прыгнул навстречу.
С тех пор прошло пятнадцать лет. Однажды дорога жизни сделала крутой поворот, и смотрите-ка — они уже не северяне, а северингцы. Вилль вырос, а Симка превратился из трудолюбивого домового в толстого ленивого кота. Надо сказать, Алесса, некогда видавшая домовых, возмущалась о-очень справедливо. Но она много чего не знала ни об их прошлом, ни о настоящем. О том, что растолстевший Симка не перестал быть хранителем, правда, теперь предметом его забот были не стены дома, а нечто более ценное и хрупкое — душа. Не знала она, что Симеон называет эльфа "хозяином" в шутку, по давнему уговору; что чёрный кот для Вилля значит гораздо больше, чем даже Берен Грайт. Да и сны у этой странной пары частенько бывали общими.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
