Генри, ты - Охотник!

Генри сейчас не видел никакой пользы от того курса, к сожалению в нём не предусматривалась возможность встречи с почти двухметровым мужиком с фигурой Аполлона, головой быка и именем из Древнегреческого героического эпоса.

Время, условно принятое за утро, встретило Генри безрадостно. Реальность не перевернулась и никак не стала приятней. Он всё так же был в обществе Минотавра который давал ему возможность выжить, смешную и издевательскую:

— Всегда есть шанс, — сказал Минотавр, скалясь. И Генри уверен, что не хотел бы слышать продолжения, — Вдруг ты вправду сумеешь меня вывести.

Поглощённый своими переживаниями меньше всего Генри ожидал увидеть настоящую стену, а не книжную полку. Он замер, чувствуя, как сердце замирает в груди. За его спиной Минотавр издал довольное фырканье. Генри растерянно бросил взгляд через плечо и повернулся к полке перед собой. Теперь весь его выбор сузился до того, в какую сторону повернуть. Интуиция предлагала пойти направо. Просто так. Сам Генри не мог решить — прислушиваться ли к ней или наоборот? Минотавр не стал дожидаться его решения, обогнул и направился именно направо.

— Смотри-ка, в правду смог вывести. Повезло тебе, не съем.

Минотавр, не оборачиваясь, пошёл вперёд. Генри тяжело вздохнул, где-то за его спиной мигнула лампа, оглянувшись Блэк вспомнил, сколько у Минотавра на стоянках было костей всяких разных тварей. Лампа продолжила мигать и погасла. А за ней и ещё несколько. Глянув в спину уходящего вперёд существа Блэк, сглотнув, бросился за ним следом. Минотавр бросил на него насмешливый взгляд и продолжил идти вперёд, вдоль стены, рано или поздно они дойдут до выхода, даже если сделают круг по всему Архиву.

Пенни ловит машину почти сразу, широко улыбается, говоря:

— Сколько по пути.

Она проезжает не так уж много, всего около десяти километров и водителю уже нужно поворачивать. Пенни улыбается не прекращая, смотрит открыто и желает на прощание:

— Гладкой дороги.

Она идёт дальше вдоль трассы, по бокам от дороги можно в сгущающихся сумерках разглядеть кусты и тонкие деревья медленно переходящие в лес. Пенелопа никуда не торопится, на трассе никого и она просто идёт вперёд, чтобы не останавливаться.

Она слышит за спиной шум автомобиля и разворачивается, смотрит в линию горизонта и видит не приметный чёрный автомобиль. Она понятия не имеет, что это за машина и какой марки. Чёрная и чёрная. Пенни вытягивает руку с выставленным вверх большим пальцем. Водитель останавливается немного впереди, сдаёт немного назад и когда Пенни открывает дверцу, то слышит насмешливое и недовольное:

— Просил ведь подождать пару дней.

Пенелопа игнорирует его слова и широко улыбается, збрасывая свой рюкзак на заднее сидение:

— Я думала, у тебя нет машины.

Лен усмехается уголком губ, смотрит с прищуром и насмешкой, ждёт когда Пенни сядет рядом и пристегнётся, прежде, чем ответить:

— Я её одолжил.

Пенелопа поднимает брови и, откинув голову, смеётся несколько минут. Она отсмеявшись фыркает, улыбается глядя в окно и говорит через какое-то время:

— Прекрасно. Мой брат коп.

Лен не смотрит в её сторону, просто ведёт угнанную машину, не особенно переживая:

— Ну, ты же ему меня не выдашь?

Они едут дальше в тишине, которая разбавляется только звуками джаза. Голос из колонок рассказывает историю, про трассу 60 в США и Пенни думает, что ей стоит там побывать. Она и Лен могли бы обсудить это место и О. Ж. Гранта, события с этой трассы, её истории и мифы.

========== 12. ==========

Генри и Минотавр подходят к выходу именно тогда, когда в Архив входит Реджина. Смотрительница аккуратно прикрывает за собой дверь и, разворачивается, чтобы налететь на Минотавра. Она выставляет перед собой руки, и тонкие ладони, в перчатках, упираются в широкую голую грудь. Реджина удивлённо моргает, глядя перед собой, на литые кубики пресса под её ладонями, она поднимает глаза выше и, чтобы посмотреть, кто перед ней, ей приходится задрать голову, он выше неё не меньше, чем в два раза.

Позади, в глубине Архива, снова гаснет свет. Старые лампы мерцают, раздражающе жужжа, снова и снова и гаснут одна за другой и темнота приближается к выходу из Архива. Минотавр мягко придерживает Реджину, влетевшую в него, за плечи и оборачивается, смотрит на то, как приближается темнота, в которой, где-то в глубине, есть нечто куда более опасное, чем он сам. Минотавр подхватывает Смотрительницу за талию, держит ей под мышкой, не имея понятия о том, кто перед ним, да ему и не важно, он за шиворот выталкивает Генри вперёд себя, в тёмный коридор, куда более чёрный, чем помещение архива, в котором там, в глубине, в темноте светится пара сиреневых огоньков. Минотавр знает, что это глаза, и он не желает ждать, когда их обладатель приблизится к ним. Он захлопывает за собой дверь и держит крепко ручку, в темноте, ему бы хотелось привалиться к ней и красиво держать своим весом. Конечно, в темноте коридора его не видно, но он-то сам знает, как хорошо бы смотрелась его напряжённая, прижатая к шатающейся двери фигура.

Дверь не трясло, впрочем, просто ручка осторожно потекла вниз. Минотавр сердито рыкнул, и попытался удержать её, после чего та замерла. Реджина наклонила голову к плечу, в темноте наблюдая, как высоченный мужчина с головой быка держит дверную ручку, которую со стороны Архива кто-то пытался открыть. Василиска вздохнула, чувствуя возмущение от того факта, что в Архиве есть нечто, живёт что-то, о чём она не знает. Реджина мягко похлопала Минотавра по сгибу локтя, призывая его отойти в сторону, но тот проигнорировал молчаливую просьбу. Генри, забытый ими в этот момент, осторожно привалился к стене и задрав голову к верху — скатился вниз, осел на пол, прижимая ноги к себе.

Реджина осторожно подняла руку и сняла свои очки, аккуратно сложила их, положила в карман длинной юбки.

— Брысь, — без интонаций повелела Смотрительница, кладя руку на ручку и распахивая дверь вперёд. С той стороны раздался возмущённый клёкот, существо в Архиве получило тяжёлой деревянной дверью по лбу. В архиве царила тьма, не было видно ни зги, существо закрыло глаза. Минотавр растерянно замер, не способный ни зажмуриться, ни отойти в сторону, ничего не было видно, и он не знал, пытаться ли схватить сумасшедшую маленькую женщину, или искать в темноте, где тот, кто вывел его или же просто искать самому выход и спасение. Он не шевельнулся, довольно быстро поняв, что спасения нет, и не будет и всё бесполезно. Перед ним, на уровне морды, горела бешенством пара сиреневых глаз. Между Минатавром и существом стояла тонкая женская фигурка и на фоне огромных фигур казалась ещё более маленькой. Её глаза в темноте светились холодным жёлтым. Реджина подняла глаза на существо, и в Архиве вновь загорелся свет, лампочки вспыхивали одна за другой и некоторые из них взрывались от напряжения. Минотавр замер, глядя на обращённое в камень существо, а Реджина развернулась к Генри, поманила его за собой и не обращая внимания на Минотавра — прошла в Кабинет Под Башней.

С Минотавром она ещё поговорит, а с Блэком надо разбираться прямо сейчас.

Генри неловко поднимается, держась за стену, а Минотавр не может оторвать глаз от существа, от которого скрывался долгие годы жизни в Архиве. Он протянул вперёд руку и тронул морду существа, камень пошёл трещинами и рассыпался до песка. Лёгкий ветерок сразу же подхватил песчинки и потянул их по Архиву, где-то там, в глубине, существо ещё восстановится. Минотавр спешно захлопнул двери и повернул ручку, снял с своего пояса связку ключей и наощупь найдя нужный — запер Архив на несколько оборотов, после чего посмотрел в сторону кабинете и, развернувшись, направился в залы книг, слыша за спиной тихое шипение из-за приоткрытой двери. Маленький мальчик, назвавшийся охотником, не столь дорог ему, чтобы вставать за него перед рассерженной василиской.

Реджина не выговаривала Генри за глупость, она прошла до своего места, осторожно уселась за стол и сидела, прикрыв глаза. Очки всё так же лежали в кармане юбки. Генри обессиленно рухнул на мягкий стул с витыми ножками стоящий тут для посетителей. Он упёрся ладонями в колени и смотрел в пол, ощущая тошноту и усталость, они навалились на него с огромной силой, не понятно, откуда взявшейся. Он чувствовал себя так, словно только что чудом выжил, но не мог понять почему, что именно было опасностью? Генри прикрыл глаза, не поднимая головы и не видел, как его рассматривает Реджина. Внимательные серые глаза смотрели с жалостью, Смотрительница вздохнула и, очухавшись, потянулась к карману, за очками.

— Почто ты столь не спокойный? — грустно спросила Реджина, глядя поверх очков на Генри, тот вздрогнул и поднял на неё лицо, нахмурился, поджимая губы. Он бы возмутился в другое время, но происшествие с Архивом, пережитое за эту пару дней наваливаются на него огромным весом. Реджина видит, как горбится взятый ею под опеку мальчишка-охотник и думает о том, что они совсем-совсем не подходят друг другу. Она даёт ему время привыкнуть — а он находит себе проблемы. Реджина чувствует на себе непомерный груз и, вздохнув, признаёт своё поражение:

— Я найду для тебя другого наставника. Кого-то более подходящего для тебя.

Генри слабо кивает. Он разбит, а у женщины перед ним сил ещё меньше, чем у самого Блэка. Смотрительница раздавлена, она не справилась, хотя и должна была.

— Можешь идти, — наконец кивает женщина и Генри только бросает взгляд в её сторону, у него нет сил, чтобы подняться. Прикрыв глаза Реджина думает, что слишком многого хочет от неподготовленного человека, от того, кто всю жизнь считал себя человеком. Она вздыхает и опускает голову на сложенные на столе руки.

— Всё будет нормально, — еле слышно произносит женщина, её голос похож на змеиное шипение и, одновременно, на шорох сухих листьев, он не скрежещет, как обычно и действует немного успокаивающе, — Ты привыкнешь к миру в Тайной Игре.

— Я всё ещё ничего не понимаю. И вы не даёте мне узнать больше, — находит в себе силы для обвинения Генри и чувствует себя глупо, хотя и сам не осознаёт — почему.

Реджина на его слова могла бы качнуть головой, но у неё нет сил, их не хватает даже чтобы поднять голову, поэтому говорит она столешнице:

— Просто, ты уже знаешь слишком много, — она замолкает, задумавшись и спрашивает: — тебе есть, что терять?

— Терять?

— Там, за границей города, есть ли кто-то, кто забудет тебя? — Генри чувствует возмущение от постановки вопроса, хочет фыркнуть или обидеться, вспыхивает, но Смотрительница не даёт ему времени отреагировать, продолжает говорить, поднимая голову, чтобы смотреть в лицо Блэку, — Магия Убежища заставит забыть о тебе всех. Есть ли кто-то значимый, кого ты потеряешь? Наверняка, есть. Разве тебе не нужно время осознать свои потери?

Генри вспыхивает, чувствует вину, что с момента приезда он и не вспоминал о своей девушке.

Хлоя.

Она, правда, о нём забыла? Даже если и так — сказал себе Генри — я и сам хорош. Не вспомнил о ней, сестре я звонил, а про неё и не вспомнил. Блэк прикусил губу.

— Видишь, — толкует по-своему его реакцию Реджина, — У тебя есть кто-то, кого ты потерял. Кто-то с кем ты уже не сможешь общаться, ведь расскажи ты им о Игре — и они погибнут. И даже не вспомнят толком — из-за чего.

Смотрительница вздыхает и не ждёт никакой вербальной реакции на свои слова, её голос снова звучит, как скрежет веток по стеклу, словно ей сто двадцать, а не только около двадцати. Генри судит сугубо по внешности и надеется, что Ламорте и вправду не слишком сильно за сто, к этому он будет не очень готов, хотя и думает, что характер у женщины именно такой, как бывает у вредных старух. Его собственная бабушка именно такая, Блэк не в состоянии ладить с ней и избегает примерно с собственного девятнадцатилетия. Даже не помнит, где та живёт и откуда всегда приезжала в гости, где-то в Уэльсе и всё.

— Ты, правда, можешь идти. Поброди по городу, знаешь, посмотри на людей.

Генри молча кивает — Он этим и занимается, Реджина понимает его иначе — я так и поступлю. Но в целом они почти довольны друг другом. Их усталость никуда не девается. Генри думает о Хлое, прикрывает на десятую долю мгновения глаза, поднимается со своего места и в спину ему звучит:

— Только не стоит приходить больше в библиотеку. Отдыхай, привыкай.

Реджина и сама бы хотела отдохнуть, но у неё море дел и обязанностей. Например — нужно будет искать для охотника другого наставника. На столе — телефонная стара книга, в ней сего несколько номеров и Смотрительница ищет единственный, — ищет номер собственного учителя. Вдруг тот снова её спасёт?

Генри, выйдя на улицу, глубоко вздыхает, в его голове нет ни единой мысли.

Реджина сидит какое-то время в своём кабинете, с закрытыми глазами она опускает голову на сложенные на столе руки и издаёт мученический вздох. Она помнит, что в Библиотеке бродит минотавр и, хотя он не является для неё хоть сколько-то угрозой, — её выводит из себя то, что она понятия не имела, о его существовании. Он жил в её Библиотеке, в её архиве и она не знала, что он есть. И, что злит куда больше, он жил в её Архиве не единственный. Смотрительница хочет немедленно отправиться очищать своё здание от незванных визитёров, но она молчит и ничего не предпринимает. Сидит за своим столом, рассматривает узор столешницы.

Реджине требуется около получаса, чтобы прийти в себя и собраться с силами, после чего она вздыхает снова и отмирает. Поднимается со своего стула с львиными лапами, разглаживает складки на юбке, тянет время прежде, чем выйти из кабинета, пройти по тёмному коридору мимо двери в архив. Ей нужно собрать разваливающиеся кусочки себя и тогда она сможет выйти из кабинета.

— Ещё несколько минут — говорит себе мысленно Смотрительница и, когда проходит три минуты, она правда выходит из своего кабинета. Она не торопится, ведёт себя спокойно и это больше всего прочего подсказывает Терезе, что её наставница устала. Смертельно устала и не имеет больше ни на что сил.

Тереза не вспоминает о том, как должны вести себя правильные девочки. Она старается изо всех сил улыбаться так, чтобы Реджина видела, что она в норме, потому что даже если Тереза ужасно напугана Минотавром и тем, насколько он огромен и недоодет — она не будет взваливать и это тоже на Наставницу.

— И как тебя звать? — голос реджины шуршит опавшими листьями, она говорит так тихо, что Минотавр с трудом слышит её слова за собственным шумным дыханием.

— у меня нет имени, — качает он в ответ головой и делает шаг к Смотрительнице, замирает перед ней и не видит, как за его спиной Тереза сузив глаза следит за каждым его шагом и теперь морщится, смело делает шаг вперёд, забывая о собственных страхах. Она не доверяет ему и Наставница — тонкая и ранимая, вдруг он причинит ей вред.

Тереза и Реджина обе одинаково удивлены, когда Минотавр встаёт на одно колено, чтобы продолжить говорить. Он опускает голову и напоминает коленопреклонённого рыцаря. Только излишне голого, и в крайне странном шлеме. Но это ничего, потому что дальше он и правда ведёт себя как почти-рыцарь: