Осколки мира (две части)

— Ты не сможешь сейчас умереть, тем более, от собственной руки. Владыки глупы, если думали, что смогут причинить тебе вред. Практически никто и ничто не может сейчас тебя убить. Только сам Йог-сотхотх, который должен выпить всю твою силу и выпустить Древних из заточения. Ты можешь испытывать сильную физическую боль, тебя можно ранить, какие-то раны могут заживать быстрее, какие-то медленнее, но ты будешь жить, пока не исполнишь то, ради чего тебя создали.

— А если не исполню?

— Когда Древние в этом убедятся, то ты умрешь. Тебя изнутри сожжет твоя сила, и ты ничего не сможешь с этим сделать.

— Значит, мое время на исходе?

— Шанс есть всегда, но... В данном случае, выхода я не вижу: либо ты открываешь врата, и умираешь, либо ты не открываешь врата, и все равно умираешь. Они привязали тебя к Храму, но ты нашла в себе силы и разорвала эту связь. Здесь ты в какой-то мере в безопасности, если не станешь в сновидениях путешествовать по Лэнгу.

— Куда не посмотри, перспектива неважная. И это конец?

— Не совсем, если ты скажешь мне, как тебе удалось убить Гастура.

— Почему это так важно для тебя, для Владык?

— Потому, что Гастура убить не возможно. Ни его, ни кого-либо из Древних. Победить, изгнать за грань, но не убить. Никто и никогда еще не видел мертвого Древнего. Видимо, поэтому, Владык не насторожило в нем полное отсутствие силы. Но я видел одного, которого убил сам Азазот. Он его просто высушил, выпил, а затем уничтожил тело, чтобы никто ничего не смог понять. Но я при этом присутствовал, невидимый для Древних, и понял, чем обладает Азазот. Его сила сродни Ятагану Барзаи, главный принцип действия которого — обессилить противника.

— Ты присутствовал при этом? Где, на Земле? Тогда сколько же тебе лет? — может быть этими вопросами я хоть как-то отвлеку его от того, чего слышать не желала.

— Много, мне слишком много лет, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Я долго следил за тобой: наблюдал, присматривался. Как только я решал, что ты не несешь больше угрозы, ты творила что-то невероятное, и я менял свое мнение: жертвы в Храме, спасение твоей души от Древних, тогда, в лесу, это глупое бегство в Темный мир, убийство Гастура. Твои такие противоречивые чувства к людям, что тебя окружают: от ненависти и злости к доброте и состраданию, желание уничтожить тех, кого ненавидишь. Думаешь, для человека это естественно? Мы опасались тебя, как и Владыки, но я знаю то, чего не знают они. Убить Древнего может только Древний, и не простой, а Ловчий Сил. Как Азазот, как ты. Тебе пора посмотреть в глаза своей судьбе, потому что ты — Древняя.

VII

Откуда такая оглушающая тишина, разве так бывает? Вдруг, как будто я оказалась глубоко под водой. Ты смотришь на говорящего с тобой, видишь, как шевелятся его губы и ничего не слышишь. Как будто то, что он только что сказал, оглушило тебя навсегда. А что он сказал? Ах, да, "ты — Древняя". Что за глупость! Ну зачем он меня тормошит? Сжал мое плечо, старается докричаться до меня. Зачем, ведь я слышала главное — я Древняя. Почему так тихо? Зачем вообще он пришел сюда?

Я почувствовала гнев, кровь прилила к щекам, мне показалось, что по моим венам струится огонь.

— Вон отсюда, если не хотите сдохнуть, вон!!!

В глазах начинает темнеть. Я сейчас потеряю сознание. Нет, не сейчас. Этого не может быть. В сознании мелькнула сцена боя с Гастуром. Не может быть. Я человек, и сейчас докажу себе это. Я осторожно достала из-под подушки длинный острый кинжал: наконец-то пригодился.

— Я не Древняя, — прошептали мои губы.

Я поднесла кинжал к левой руке и медленно провела им по руке от ладони до внутренней стороны локтя. Редкие капли крови сменились быстрым ручейком. Красного цвета.

— Я не Древняя, — шептала я, теряя сознание, — Я не Древняя

Даже сквозь закрытие веки в глаза бил яркий свет лампы. Я отвернулась от света и с трудом открыла глаза. Странное место: больше смахивает на лабораторию, чем больничную палату. Куча приборов, медицинские инструменты и всего один человек. Или не человек? Сейчас уже и не пойму. Сидит ко мне спиной и чем-то занят. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я постаралась осмотреть результат моего "эксперимента", но у меня ничего не вышло: обе руки были надежно прикреплены к ручкам кровати. Какого черта здесь твориться? Видимо, мои потуги вырваться из плена таки привлекли внимание человека, и он повернулся ко мне лицом. Среднего роста, смуглое лицо, темные курчавые волосы. Похож на выходца из Востока, определенно, человек. Радостно вскрикнув, он поспешил к моей кровати:

— Как я рад, вы очнулись! Я уже начал беспокоиться. Вы слишком долго не приходили в себя, а при такой потере крови... Вас принесли сюда почти мертвую, еще несколько минут и было бы поздно. Мне пришлось наложить полсотни швов, без наркоза, но вы так и не пришли в себя.

С трудом, отделив присохший язык от неба, я прохрипела:

— Где я?

— В больнице, точнее, в моей лаборатории. Я занимаюсь здесь научными разработками, экспериментирую и лечу местных жителей.

— Давно я здесь?

— Два дня, вас принесли под утро.

— Кто меня принес?

-Владыка Дрэгон, он сказал, что нашел вас едва живую, на полу вашей комнаты, вы истекали кровью.

Я попыталась задать следующий вопрос, но язык совершенно отказывался мне повиноваться.

— Дайте воды, — звук, вырвавшийся из горла, был не похож даже на хрип.

Мужчина, вскочив, тут же принес стакан с чем-то мутным и неприятным на вид:

— Выпейте, это восстановит ваши силы, моя собственная разработка.

Я даже не стала спрашивать, что это, просто закрыла глаза и молча осушила стакан до дна. Откинувшись на подушку, и мысленно проследив за движением этой странной жидкости по моему организму, я посмотрела на мужчину:

— Как вас зовут?

— Простите, я не представился раньше, совершенно вылетело из головы. Меня зовут Карим, я занимаюсь в этом мире наукой, хотя, иногда, мне приходится быть врачом.

— Карим, почему у меня связаны руки? — наконец я задала интересующий меня вопрос.

-Потому, что я так приказал, — раздался знакомый голос, тут же вызвавший у меня приступ мигрени. Владыка Дрэгон.

Войдя в немаленькую лабораторию, он, казалось заполонил ее. Похоже, у меня начинает развиваться клаустрофобия и морская болезнь, одновременно. Карим, видимо, почувствовав нечто схожее, поспешил удалиться.

— Знаешь, если бы я знал, что ты склонна к суициду, я бы не морочил голову, по поводу спасения твоей жалкой жизни пару недель назад.

— Какой суицид? — с открытым ртом и вытаращенными глазами, я, наверное, выглядела довольно глупо.

Владыка приблизил ко мне свое разозленное лицо и резко, как будто хотел убить меня каждым словом начал:

— Если надумала пускать себе кровь, делай это в другом месте. И подальше от тех, кто за тебя волнуется. Кайл почувствовал, что ты умираешь, и бросился к тебе. Сначала, мы думали, что это нападение, но, увидев кинжал в твоей руке, я понял, что девочке захотелось острых ощущений. Решила проверить свою неуязвимость? И как, понравилось? Знаешь, как мне хотелось оставить тебя там, лежащей на полу, истекать кровью и дальше. Не знаю, удалось бы тебе выжить, но ума бы точно набралась.

Слушая Владыку, я поняла одну простую вещь — он волнуется. Разумеется не за меня. За Кайла, а это значит, что у Кайла есть друг, и, надеюсь, защитник. Как бы подтверждая пришедшую мне в голову мысль, Дрэгон продолжал:

— Кайл отдал много собственной силы, чтобы вытащить тебя из плена Древних, я не допущу, чтобы его усилия пошли прахом. Не хочешь жить — подыхай, но не здесь, и не сейчас, ты меня поняла?

— Я вас прекрасно поняла, Владыка Дрэгон, но, боюсь, ваше мнение ошибочно. Я не пыталась покончить собой, тем самым, облегчив жизнь Владыкам и лично вам. Тем более что это, практически невозможно. Это была случайность, несчастный случай.

— И каким же образом ты умудрилась случайно располосовать себе руку до кости?

— Я положила кинжал под подушку, а ночью, видимо, его задела. Поверьте мне, я не планировала себя убить.

Я лишь хотела увидеть цвет своей крови, и убедиться, что он не черный, как у Древних, а красный, как у всех людей, — но этого я, разумеется, добавлять не стала. Меньше знает — нервы крепче.

— "Случайно" нанести себе такую рану невозможно.

— Я клянусь вам, что я не вру (ну, почти). Также, могу поклясться, что пока моя жизнь не угрожает жизням тех, кто мне дорог, я не буду предпринимать никаких действий подобного рода. Я не выйду из игры так просто, — добавила я.

— Из игры? Для тебя это игра? — похоже, он начал терять терпение, и испытывать ко мне негативные чувства.

— Шахматы. Я представляю свою жизнь шахматной партией, где все фигуры расставлены, и ждут, кто же сделает первый ход. А я пешка. Эту роль мне навязали, но отказываться я не собираюсь. Потому, что у пешки больше шансов взять короля. Владыка Дрэгон, я не позволю вам допустить гибель еще одного мира. И как бы мне не было погано на душе, я так просто все не брошу.

— Решила сбросить маску, а девочка? Так быстро, я и не ожидал.

— Не сбросить, лишь слегка приподнять. Когда-то же надо это сделать. Почему бы не здесь и не сейчас?

— Ты более сумасшедшая, чем я предполагал. На что ты надеешься?

— На собственные силы, и чуть-чуть на шару.

— Это еще что такое?

— Богиня удачи в моем мире. Если ее хорошо попросить, то она обязательно поможет, — молоть чушь, так по полной программе.

— Что-то она не особенно помогала до сих пор.

— А кому сейчас легко? — бросив ему сей глобальный вопрос, заставляющий задуматься о смысле бытия, я откинулась на подушки.

— Развяжите мне руки, обещаю, не душить вас в объятиях слишком сильно.

Недоверчиво хмыкнув, Владыка достал из своего кармана ключ и освободил мои руки. Ну, наконец, то. Потерев запястья, я обратила внимание на повязку, начинающуюся от кончиков пальцев, и уходящую куда-то в предплечье.

-Когда это можно будет снять?

— Зависит от того, как быстро будет проходить регенерация тканей. Думаю, что скоро, — ответил Владыка, отходя от моей кровати.

— Я думаю, ей стоит здесь полежать до завтрашнего утра, так, Карим? — обратился от к вошедшему.

— Да, я думаю, что стоит, — поспешил согласиться мой врач.

Дверь за Дрэгоном затворилась, и комната стала сразу больше, светлее и уютнее. Прошла тошнота и головная боль. Интересно, все Владыки так влияют на пациентов, или только Дрэгон? И только на меня?

— Я думаю, вам стоит поесть, — вмешался в мои мысли Карим.

Вот черт, как же не время. Рано им еще знать, что еда мне, в общем, то уже не нужна. Поэтому я согласилась с Каримом, и с радостным выражением лица набросилась на пищу, которую он принес. Покопавшись в ней столовым предметом, смахивающим на обычную вилку, но с двумя зубчиками, я с сытым и довольным видом отставила тарелку, заявив, что уже наелась. К счастью, Карим, похоже, совершенно не заметил перемены количества этой консистенции, точнее, его отсутствия. Вот и хорошо. А теперь, займусь нелюбимым делом — подумаю. Для этого я снова откинулась на подушки, и сделала вид, что задремала.

Древняя. Не может быть, я не поверила Солу. Майрос мог и солгать, если ему было это выгодно. А какая у него выгода в том, чтобы заставить меня поверить ему? Он мог просто ошибаться, хотя нет, Майрос не делают ошибок, если им это не выгодно. Они не злые. Они не добрые. Они равнодушные. Он сказал, и ушел. Ему было все равно, как я на это отреагирую. Он понял, что я не стану с ним больше говорить, и предпочел оставить меня как можно скорее, зная, что я не смогу себе серьезно навредить. А если бы могла? Наверняка бы оставил. Ему же выгодна моя смерть, как и Владыкам. Похоже, живой я нужна только Древним, да и то пока. Кстати о Древних. Что я о них знаю? Монстры, пришедшие с Темной звезды, чистое зло, способное сеять смерть и разрушения. Что еще? Пришли на Землю, когда человечество делало лишь первые робкие шаги. Пошерудили там, причем так, что вызвали недовольство Владык, которые попросили их покинуть мир и переселиться в менее комфортное место. Попросили основательно, довольно аргументировано, с помощью Ятагана Барзаи, и задействовав силы самих Владык. У них получилось. Довольно продолжительное время о Древних слышали только из обрывочных легенд, и не все знали, что они уже пытались выбраться из места своего заточения, перенеся свой Лэнг в более пригодный для существования мир. С моим миром это снова не получилось, а дальше... Дальше Квазар — двойник Земли, не точная копия, но все же. Заслав сюда своих эмиссаров и основательно поработав с населением, они подготовились к переселению в этот мир. Скорее всего, первым императором стал пришелец, и кажется, с моего мира, иначе, откуда здесь столь бурное смешивание религий и культов. Древние провели неплохую подготовку. Все продумали, завербовали одного из Владык, или несколько? Пока не знаю, и склонна подозревать лишь одного — Велима. Интересно, что Древние могли предложить Владыке?

И еще один момент: подготовка к заселению длилась несколько сотен лет, точнее, лет двести. Именно двести лет назад Квазар стал Империей, Кайл убил Мирона, подозревая его в предательстве, а среди Старших Владык участились случаи внезапной смерти. Двести лет — срок не маленький, для человека, и мгновение для Древних.

А теперь — я. Правду ли сказал Майрос? Если бы со мной было что-то не так... Господи, да со мною все не так. Но Владыки бы заметили, что я Древняя, или нет? Майрос утверждал, что Владыкам до сих пор не попадался ни один Древний для исследований, тем более, живой. Наверное, цвет крови не может стать надежным показателем, тем более что до начала боя, Гастур выглядел как человек. Немного странный, даже страшный, но человек. Вывод: они способны на трансформацию. И какой их истинный облик? Скорее всего, он трансформировался, принимая человеческий облик, с приходом в этот мир, а в бою он снова стал Древним. Значит ли это, что, окажись я Древней, все будет также? И возможно ли, что какой-то частичкой души, я уже поверила Майрос? Не хочу даже думать об этом, потом как-нибудь, наверное.

— Пока не превращусь в Древнюю, и будет слишком поздно что-то менять? — вмешалась Рели, озвучивая мою мысль

— Наконец то появилась, может объяснишь, во что я опять вляпалась?

— Как всегда, в то самое. Лэнг не отпускает просто так свои жертвы. Два раза ты проводила бой за гранью. Первый раз тебя вытащил Кайл, второй — ты вырвалась оттуда сама, убив Гастура. Кто бы мог в такое поверить? Даже я не сразу поняла, что ты такое. Пребывание в Лэнге меняет существо, попавшее туда. Майрос прав — ты Древняя. Возможно, еще не до конца, ты не переродилась полностью. Похоже, твои предки оставили тебе интересное наследство. Любопытно, а Древние знали, что за генофонд они чуть было, не угробили, в твоем лице.

— Ты думаешь, я одна была такая уникальная на Земле, или были другие?

— Наверняка, были и другие. Потомки Древних. Генетическая память могла передаваться из поколения в поколение, в неактивном виде. Попав в Лэнг, ты, скорее всего, пробудила то, что тебе досталось от пращуров. Такая сила не может затеряться в веках.