Очень простые мы - рабочая версия

«И что дальше»?

Совсем уж заинтригованно прошептала она...

«Они впитывали в себя энергию света и затем всю ее переносили в амулет. Этот амулет обладал неограниченной силой, почти такой же, как и у бога солнца. Его раз в сто лет выдавали достойнейшему из героев, имеющему кристально чистое сердце. И он становился правителем страны. Нес людям милость и добро силой амулета, исцелял раненых и больных, помогал, сам возводил здания и сооружения. Заставлял урожай быстрее расти и делал самих людей добрее, ведь он был святой. Он сам светился, когда носил амулет...Он был почти бог. И не было опасности, что амулет украдут и используют, ведь секрет был в том, что он работал только на теле героя. Он был в принципе просто ключом, кодовым замком, открывающем в самом герое его же собственные неограниченные силы бога. Мы же все боги, просто это в нас закрыто...У нас нет ключей»...

«Но что случилось, почему этот зал под водой. Почему он не спас его»?

Перебила она…

«Случилось непоправимое, один из героев позволил себе всего одну плохую мысль, всего одну, но этого было достаточно для начала конца. Он захотел позабавиться, захотел впервые разрушить, он забыл, что его мысли, усиленные амулетом, тут же влияют на мысли других людей. Всего одна мысль! И люди отдались злу, они захотели чего-то иного, отличного от их жизни. Она стала казаться им слишком спокойной. Они, как и он, захотели веселья и скорости....Появились нервные танцы, исступленные пляски, лунные пляски и дневные. Они задавали ритм движения на каждый участок дня..И вот странно, произошел обратный эффект, теперь мощные неспокойные мысли людей достигли живого бога в его дворце на вершине горы в столице. И задев его, повели дальше от простого растирания обломков скал в порошок усилием сознания. Окончательно забросив и так уже редкую концентрацию на добро во всем мире, пресыщенный, он тоже захотел этих танцев. И дворец превратился в вертеп разврата...Каждая женщина, каждая наложница, проходящая через его ложе, увеличивала своей горячей негативной энергией искаженность в живом боге и, нервное поле, тут-же трансформируемое силой амулета, накрывало мир. Каждое движение. Каждый шаг. Он обезумел, и мир обезумел тут же. Он вышел на улицы, он, прежде святой и девственный. Он хватал женщин и насиловал их прямо на улицах. Он все увеличивал вокруг себя это поле, красное сексуальное поле, и уже не выдерживая, мир стал сотрясаться. Он стал гибнуть. Ведь секс бога был не созидателен, он имел своей целью только наслаждение для себя, а это значило не-гармонию...Бог хохотал, он начал теперь просто сжигать людей взглядом для забавы. И скоро наступил конец, золотая аура планеты исказилась, став черной, и мощные волны прошлись по ней, унеся в небытие мир. Амулет же исчез. Он, наверное, лежит где-нибудь на дне океана и ждет. Ждет нового героя, готового изменить мир. Или его уничтожить»...

«Красивая легенда»!

Заметила она...

«Знаешь, я теперь вспоминаю нас тогда...На планете»...

Я рассмеялся...

«Но нет, у нас все было созидательно. Мы творили мир ЭТИМ. Энергия была другой высокой частоты! Ты хочешь к ЭТОму снова вернуться»?

«Нет»!!!

Смутилась она, и я слегка встревожился. Наверное, вопрос был слишком бестактен…

«Кстати. Как хорошо бы было все-таки узнать что там, за пределом. За форточкой? То, что мы видели, или не видели»?

«Да. Я тоже бы хотел. Давай поразмышляем над этим и поплаваем вдоль стен, полюбуемся на фрески. Видишь, вон тот цветок похожий на лилового спрута? Сейчас такие не растут».

Я показал на одну из стен, и только было хотел продолжить, как вдруг мир вокруг меня стремительно расплылся и исчез. Исчезла она, исчез зал, я снова был в теле, а на экране мелькала надоедливая надпись: «Разрыв соединения». «Проклятье», выругался я и лихорадочно ткнул мышкой на кнопку дозвона. Модем стал набирать номер, потом запищал...Вот он уже подключился к серверу провайдера, и пробежала надпись: «проверка пароля». Быстрее, скорей! Мне еще так много хочется ей сказать...

Что?? Я вытер пот со лба. «Доступ запрещен. Пользователи с таким именем и паролем не обладают правом доступа в сеть». Черт возьми, я так и знал, кончились деньги на проклятой карточке. И я не могу купить новую, зарплата только через пару дней!

Секунду «посозерцав» злосчастную надпись я закрыл ее, и нажал на кнопку выключения компьютера.

Раз. Два. Три..Погас экран, кулер смолк в системнике, и наступила тишина. Я усмехнулся и выключил настольную лампу. Темнота так подходила сейчас к моему настроению. Сейчас мне опять одиноко как тем вечером. Свобода.. Какое-то осознание свободы от всего. Непривязанность к людям, к отдельным личностям. Эта мысль циклична, навязчива, и не дает покоя. Но почему от этого так грустно? Я подумал о них обеих, одна еще, наверное, сидит за компьютером, думает обо мне. Что, может, я еще вернусь в иллюзорный мир..Другая спит в своей постели, ей снится что-то..Может я? А я один тут..И я с ними? Ведь тело мое здесь. Но в тоже время я с ними...

Духовно. А телесно, как мы объединимся телесно, ведь это невозможно! Никак!

То, что мы чувствуем и то-самое, главное, не телесного свойства, и это нас соединяет, а не тело...К чему я веду? Черт его знает!!! ААА...Как все запутано. Проблема выбора? Вот я один телесно, личностно, но духовно я с ними...Мой ум сейчас строит всякие предположения. Песочные замки, ум. Да, песочные замки! Мы с тобой не знаем ничего!!! Я дико расхохотался и потом резко замолчал.

Лучше пойти покурить. Я вышел на кухню, посмотрел на рассвет, просачивающийся сквозь рваное одеяло облаков, которым ночь укутала мир. Ночь, тебе пора уходить! А я, я — хочу вобрать в себя ядовитый дурман!!

Открыл газ и, секунду послушав как шипит невидимая в воздухе струя, поджег спичку, поднес ее к черным туннелям конфорки...ХЛлоп..Взвилось голубое пламя, осветив мое небритое заспанное лицо с красными глазами. Поднеся кончик сигареты к пламени, я прикурил, и, сделав затяжку, с интересом прислушался, как затрещала тлеющая бумага. Приятный звук! Вот еще тяжка, яд коричневой рекой осел на легких, и рассвет помутнел, а миллиард крохотных огоньков бегает, прыгает по острому кончику. Хм, может это вселенная..Мир..И улица..На ней человек, тоже курит и в огоньке его сигареты тоже вселенная. И она существует в паузе перед затяжкой, то короткой то длинной, зависит от состояния человека…

Значит и вселенная живет либо дольше, либо меньше. Только там, во вселенной, успевают создаться и исчезнуть миры. Там другое время. Я Иван Иваныч? Он только в эту паузу успеет подумать как ему, скажем, перейти дорогу, или он подумает о ножках Марь Ивановны из соседнего дома. И в чем смысл? В чем? Двадцать. Двадцать одна затяжка. Столько же вселенных. А там во вселенных Иван Иваныча точно такие же Иван Иванычи тоже идут и курят, и у них тоже вселенные…

Смысл где? Где они начинаются и заканчиваются? А ведь я тоже в какой-то сигарете, и кто-то там наверху тоже сейчас думает о чьих-то ножах или не дай бог еще и в туалете курит. Бррр. Мутная философия, бред полнейший. Непонятный опыт никому не известного йога курения. Хотя вру, все эти соображения я уже где-то слышал!

Я ее, СИГАРЕТУ, выбрасываю и смотрю на единственное освещенное окно, что висит крохотным квадратом света над миром. В соседнем доме на другом конце стадиона...а КТО-ТО смотрит оттуда сюда и вроде так-же кажется похож на меня…

Свобода...Я достиг одной степени свободы сегодня, но это только степень. Полной не существует никогда, а ведь и высший разум в моей вселенной тоже в той самой сигарете!! Или? И что мне сейчас делать? Вас не утомила эта философия? Пойду-ка я спать!!!

Глава..10. Рассвет.

Сон продолжался всего один час, я лег спать в шесть часов утра....Впрочем, это даже нельзя было назвать сном, мое тело было полностью расслаблено, глаза закрыты, но сознание бодрствовало, находясь в некоем пограничном состоянии между сном и реальностью. Тысячи и тысячи мыслей протекали сквозь меня, сочетались, превращались в смутные или четкие образы, опять распадались, затем приходили новые и все повторялось.

Именно в этом пограничном состоянии, когда мозг полу-отключен и приходят откровения и инсайт-осознания, проблема только в том, что мы, проснувшись, не можем этого вспомнить. Я летал то туда, то сюда, любовался миром грез, старался всеми силами оставить в уме хоть что-то из этих осознаний, но поток сознания не давал этого сделать, увлекая дальше...И вот прозвенел будильник, я открыл глаза...

Обычный, набивший оскомину ритуал одевания и умывания. Я искал в себе остатки полусонных откровений, вот кажется, ухватил одно из них за хвост, но оно ускользнуло и не осталось ничего. Хотя? Кое-что не ушло. Это я понял, когда вышел на улицу и увидел — лето вернулось…

Даже не только лето, весна, осень, все смешалось в воздухе и во мне..Осень со своей грустной сыроватой мягкостью...Лето со своей теплой радостью....Весна, обняла тем же чувственным смущающим запахом, что и в начале марта. Яркий как зеркало и резкий свет солнца истекал с неба и показывал мне золотой металл листьев, они на самом деле еще не все облетели, и среди сплошного желтого цвета даже притаились остатки зеленого...Но не все золото было идеального цвета, кое где уже виднелись рыжие пятна ржавчины.

Она сначала лишь слегка проникала в идеальную сетку прожилок, но потом полностью транс-мутировала благородный металл в сухую бурую черноту. Мягкий лист сворачивался в трубочку и срывался с дерева, летел по воздуху, касался полчищ мошек, и падал на асфальт, где уже лежали сотни ему подобных. И тут же старая бабка-уборщица в оранжевой форменной куртке сметала прочь эту пыльную грязную шелуху, ровными взмахами длинной метлы сгребая ее в кучу у дороги.

Я сегодня опять вижу много, во мне новая степень свободы, утренняя, все радует меня, и я любуюсь этим состоянием как факир своему полету. Я вижу девушек, десятки молодых девушек в красных, синих, зеленых кофтах. В клетчатых юбках, и в кожаных, с рисунком или без. Девушек с серьезным, грустным, веселым, задумчивым и отстраненным взглядом. Их так много и всего в них тоже много...Они многообразны и интересны, я хочу исследовать что-то в них, открыть какую-то связь, через них осознать в себе бога. Наверное, это можно? Да, можно! Когда в каждой ты открываешь новый уровень любви, каждую ты любишь...

Я могу теперь любить всех, влюбиться в каждую. Интересно, а если я возьму с каждой из них ее тип любви, если я соберу все оттенки любви, все...Человеческой..Космической..Нежной..Страстной..Материнской..Духовной…Эгоистичной..Творческой..И бог знает какой еще? Наверное, я соберу одну из важнейших частей механизма себя! Но только одну из частей! Большую конечно...А может, если собрать всю любовь, этого будет достаточно чтобы стать богом?

Я сейчас частично свободен и мир сразу видит это, девушки улыбаются мне. Я знаю, что стоит только протянуть руку...Но не каждой...Только духовным, в которых что-то есть. Мне не нужны «куклы барби»! Я сейчас конечно тоже одинок, но это одиночество другого свойства, оно прекрасное...Все уйдут и пройдут сквозь меня....Я останусь один, но пугаться не буду. Персонажи-личности, к чему привязанность к форме? Глупо! Автобус мчит меня, металл облетает с листьев, а во мне играет музыка, она всегда там играет, когда приходит свобода! Но ей, как ей объяснить эту свободу, дать себе всех для осознания себя? Она ведь к этому не готова, а так не хочется ее огорчать, приносить боль. Поэтому оставим это, уберем возможность через всех изучить ЛЮБОВЬ. Буду слушать ее любовь ко мне и мою к ней...Или…

Я шел от автобуса к работе, смотрел уже на другие листья, не черные и не зеленые, а красные и даже белые. Но что листья, они умирают. Главное, зачем они умирают? Затем возрождаются весной, затем снова умирают. Без конца....Я начинаю концентрироваться, вдох, выдох, музыка и мысли уходят, есть сосредоточенность и нет взбудораженности от ощущения свободы. Тело — пуск, внимание, автоматический режим, я отпускаю его и, задав команду обходить людей и лужи, ухожу куда-то в иное место. Оно идет, как странно оно, кусок кожаной материи и мяса, управляемый Волей, выбранный зачем-то жить тут. Вот я мысленно ускорил его ход, замедлил, мышцы отреагировали..Раз..Два..Я не чувствую его, с чем это можно сравнить? Скажем я плюшевый и набитый мягкой ватой, до того все расслаблено...

Так и дохожу до работы, сконцентрированный пластилин ума. Лавочка. Сижу и курю, до начала обычного 12-часового ада тридцать минут. Подходит Женя. Слегка щурится от солнца. «О, привет, как выходные провел»? «Так, ничего». «Как там твоя, дает»? «Да, нет. Мне сейчас не до этого». Отвечаю я, быстро убрав состояние медитации, радости, расширения, наступившее после концентрации. Слишком оно заметно. «Какой-то ты блять странный все-таки, не пойму я тебя Лакс. Много улыбаешься. Реже надо!!! А я в выходные вот своей сумочку купил на распродаже. Водочки попил заебись. Кореша пришли. Все путем было». «А, да ну ее эту водку нахуй», скривился я. «Надоела она мне». «Да ну, водочки под селедочку самое то. И в баньке попариться», улыбнулся Женя.

Я смотрю на него, и отлично понимаю, как далеко сейчас от него нахожусь, несмотря на приобретенное умение общаться на его языке. Я не люблю его, как трудно сделать то, что сказала Оля. Найти в каждом хорошее! Полюбить. Свобода любить всех? Открываются. Визжат, скрипят, ворота ада, мы проваливаемся в них. Отношение крадет меня. И тут моя внешняя свобода кончается, но зато сокровенная увеличивается...

Я опять выношу пенопластовый мусор, медленно, не торопясь, смотрю какие разные эти куски. Один в виде треугольника, другой квадрата или прямоугольника. Вот что-то невообразимое, абстрактный сюрреализм, изломанность линий, созданная чьим-то сапогом, безжалостно прошедшимся по куче этих обрезков. Я любуюсь солнцем и котенком, прибежавшим со двора...Он мяучит и тянется ко мне. Глажу желтую свалявшуюся шерсть, и котенок урчит, высунув довольный розовый язык. Солнце перемещается выше, во дворе работает сварка...

Еще один Женя, сварщик, на секунду снимает свой шлем и с усмешкой смотрит на меня. «Что-то ты опять странный, Лакси-к». Интонация его голоса подчеркивает желание подколоть. Но мне все равно. «Ты обещал подстричься, а что-то я не вижу. Сколько ты еще будешь портить вид предприятию своими длинными патлами? Представь, придет заказчик. Нормальный мужик. Путевый. Правильный. Посмотрит, а тут один из рабочих странный. Это все испортит». Он конечно слегка несерьезен, но я все равно взрываюсь. «Ну и что? Обещал я!!! Знаешь, очень не люблю, когда мне начинают навязывать, как я должен выглядеть. Это мое личное дело. Захочу, вообще не постригусь». Я раздражен, он оторвал меня от кратковременного созерцания паутинки, летающей по воздуху. Она навела меня на мысль, и вот я ее потерял, забыл, пока отвечал. Проходит Женя, мой напарник. «О, лаксииии-к. А ну ка, станцуй нам. Танцевать умеешь? Как там вы танцуете. Реп танцевать будешь»? И Женя размахивает руками из стороны в сторону, изображая танец. Я улыбнулся. «Нет, не хочу».