Чародейка Ознакомительный отрывок

— Думаю, потому что намерения его величества недвусмысленны, а ты полагаешь, что роль фаворитки не для меня?

Маг-недоучка покачал головой.

— С чего ты вообразила, что Чархан может заинтересоваться тобой, как женщиной? Думаю, ты ошибаешься. Ты слишком серенькая и глупая; слишком человек — невзрачный и незначительный.

У Надежды отвисла челюсть. Вообще! Прямолинейно, просто слов нет...

— Я беспокоюсь потому, — продолжал визитер, — что, возможно, очень скоро ты покинешь город. Но совсем не так, как планируешь. — Он, подойдя ближе, зашептал на ухо. Очень тихо. Надежда едва могла слышать. — Сегодня от Темного Властелина прибыл гонец с посланием. Они требуют отдать тебя. В противном случае угрожают нападением.

Надежда перестала хлопать ресницами. В районе горла образовался тяжелый комок, угрожающий перекрыть дыхание. Ноги стали мягкими и тяжелыми.

— Ты считаешь, возможным, чтобы Чархан согласился? — В ужасе спросила она.

— Темные сильны, Джайна. В то время как столица может похвастаться лишь декоративным убранством, торговлей и кучей бесполезных придворных прихвостней.

— Что же мне делать?

— После празднеств нужно не медля покинуть Симмай. Но не бойся, — я поеду с тобой.

'О! Это все настолько упрощает!', — рвалось с языка.

Но Надежда сдержалась. Как не хочется иногда сорваться на дурного гонца, не стоит обижать друга, готового ради тебя рискнуть жизнью. Это несправедливо.

— Куда же мы отправимся? — Убитым голосом спросила женщина.

— К моим сородичам, Древнему Народу. Ты сильный маг; сосуд, способный исцелять от древнего проклятья. С тобой благословление древних хранителей. Мои сородичи примут тебя, будут охранять, в этом нет сомнения. А пока отдыхай, Джайна из Райского леса. — Уже почти переступив порог, Оральф добавил — Если уж участь Сандара не дает тебе покоя, направь королю прошение об аудиенции.

Согласно полученному совету Надежда направила прошение, не слишком-то надеясь на то, что Чархан соблаговолит ему внять. Втайне она страшилась встречи. Наверное, поэтому на просьбу поспешили откликнуться.

— Ну? — В веселом голосе отчетливо звенела язвительная насмешливость. — Чему обязан? Попробую-ка угадать? Причина твоего визита — участь Светлого Паладина, не так ли? Можешь приступать к мольбам, слезам и прочему. Что там у тебя по плану?

Надежда переплела пальцы рук. Она очень старалась, чтобы голос не дрожал.

— Ваше величество, — зазвенел мягкий негромкий голос, — вы наказываете одного человека, в то время, как другие внесли не меньший вклад в общее дело. Либо карайте всех, либо — награждайте. Иначе не справедливо.

— Премного благодарен за учение.

— Ваше Величество! — Надежда, наконец, вскинула глаза, одаривая рыжего гневным взглядом. — Друзья на завтрашнем приеме должны быть рядом со мной. Иначе церемония для меня теряет всякий смысл, и я отказываюсь на ней присутствовать.

— Ты в своём уме, женщина? — Чархан выглядел скорее озадаченным, чем рассерженным. — Ты что, решила ставить мне условия?

— Я нужна вам. А мне нужны мои друзья. Давайте назовем это взаимовыгодным сотрудничеством?

Чархан рассмеялся:

— Твоя неуклюжая дерзость местами даже забавна. Хорошо, Джайна. В конце концов, это твой праздник и нет смысла портить даме настроение. Я ещё два часа назад отдал распоряжение отпустить героя твоих дум и сердца, предвидя подобный поворот событий. Довольна?

Правильно говорят, ласковее всего крокодилы улыбаются перед тем, как тебя проглотят.

— Я могу верить, что ваше величество не разыгрывает меня? — Недоверчиво спросила Надежда.

— Да что же это такое, Джайна?! В данном мною слове за всю мою жизнь не у кого не возникало желания сомневаться. Ты меня оскорбляешь.

Сине-зеленые глаза сверкнули непритворным гневом. Лицо в тот же миг заострилось и приняло злобное, резкое, угловатое выражение.

— Прошу прощения, сир, — склонилась Надежда в реверансе.

— Как ты меня назвала?

Надежда закусила губу. Да, в своем время пересмотрела она 'Анжелики'. Запамятовала, что не в роман попала.

— Там, откуда я родом, так обращаются к лицам, занимающим высокое положение в обществе.

Чархан плавно взмахнул рукой, разрешая Надежде удалиться. Дойдя до двери, она обернулась:

— Ваше Величество! — окликнула она.

— Что-то ещё? — высокомерно заломил Чархан бровь.

— Нет.

Высокомерие сменилось недоумением.

— То есть да, — поправилась женщина. — Я очень довольна вами.

Король склонился в шутовском поклоне:

— О, благодарю вас, высочайшая, за то, что снизошли до похвалы своего недостойного короля.

Наверное, ей следовало испугаться очередной неловкости? Но непроизвольная, неконтролируемая улыбка разлилась по губам. Тому способствовали и веселые бесенята в переменчивых царских глазах.

Ох, уж эти рыжие сволочи! До чего они невыносимы и до чего порой обаятельны.

* * *

Взирая на образ, сотворенный лучшими придворными модистками, парикмахерами и ювелирами, Надежда не узнавала себя в стоящей напротив красавице. Казалось, перед ней не женщина, а статуэтка из золота, опалов, изумрудов, тончайшего фарфора.

Зажатая между двумя жесткими пластинками талия напоминала рюмочку. Овальный вырез, едва приоткрывающий приподнятые корсетом идеальные полушария грудей подчеркивал лебединую грациозность шеи. На молочной белизне кожи ярко выделялись драгоценности — изумрудный гарнитур (здесь камень назывался раистом). Впрочем, Надежда, никогда не видевшая изумрудов и бриллиантов в прошлой жизни, не была уверена, что настоящий изумруд мог иметь столь насыщенный темный цвет.

Платье смотрелось расплавленным золотом, обтекающим тело. Ворот лифа покрывала сплетенная из золотых сетей оборка, усеянная мелкими капельками опала. Узкие от самого плеча рукава доходили до локтя, и обрывались мягкими тонкими пышными кружевами, похожими на застывшую пену.

Прическа отличалась сравнительной простотой: волосы высоко забраны и уложены на затылке в мягкие волны. Лишь несколько прядей обрамляли прелестное лицо с мягко сияющими черными глазами.

Надежда с улыбкой заметила, что она, как яркая бабочка, затмевала подруг. И попеняла себе за злое тщеславие, коим страдать ранее не приходилось.

— Нужно отдать должное его величеству, вкус у него безупречный. — В спокойной улыбке Антриды Надежде мерещилась некоторая отстраняющая холодность. — Ты похожа на юного нифилима, Талисман.

— Почему именно юнного? — Уточнила Надежда

— С возрастом они слишком увлекаются пороками. Их внешность теряет лучезарность.

Инара фыркнула:

— Ой, Антрида. Я тебя умоляю! По мне, так то, что годы делают с Падшими, просто подарок богов. Погляди, на кого в старости становимся похожими мы, — люди?

— Давайте обсудим это в другой раз, — поспешила прервать подруг Надежда. Ей не хотелось обсуждать заявленную тему. Старость — не то, о чем хочется помнить, будучи молодой и красивой. Благодаря волшебному перемещению у неё теперь в запасе есть почти пятнадцать лишних лет.

Не терпелось увидеть, какими глазами посмотрит на неё Сандар. Как бы не был он предан Антриде, все же он — мужчина. А значит, просто не в состоянии не заметить, как дивно она сегодня хороша! Может быть, если повезет, даже удастся потанцевать с ним немного.

— Пора, — распорядитель открыл дверь.

Подруги устремились вперед по ковровой дорожке.

Джайна с опаской встала рядом с Чарханом, на место, которое ей указали. Антрида и Инара растворились в толпе.

Чархан с приятной театральной улыбкой подал 'Джайне' руку. Девушка оперлась на неё. Улыбнуться в ответ Надежда не рискнула — искусство притворства никогда не было её сильной стороной.

— Дамы и кавалеры, — заговорил король, — позвольте представить тем из вас, кто ещё не знает нашу уважаемую Чародейку — Джайну из Райского леса. Сей очаровательной особе мы обязаны многим. Красавице, стоящей перед вами, принадлежит честь открытия способа борьбы с проклятием, много лет нависающим надо всеми, кто не желал подчиняться Черному Легиону. Благодаря стараниям Джайны у нас есть орудие, дающее шанс отразить атаку Темных. Чудодейственный эликсир уже опробован на большом количестве людей и дал результат. Поэтому сегодняшний бал дан в честь очаровательной Чародейки. Виват!

— Виват! — пронеслось над стройными шеренгами придворных.

— Джайна, — с милостивой улыбкой повернулся в сторону героини дня рыжий лицедей, — ваш подвиг, несомненно, заслуживает награды. С этого дня вам даруются земли и титул графини Райской. И то, и другое закрепляется за вами пожизненно и переходит вашему потомству, буде оно появится. — По рядам придворных пронесся взволнованный ропот.

Секретарь с поклоном поднес поднос, на котором лежал свиток, перевязанный красной лентой. По всей видимости, это было нечто вроде верительной грамоты, юридически подтверждающей право на титул и земли.

Как и полагается по этикету, забирая свиток из царских рук, Надежда поклонилась.

— Мы также жалуем вам пожизненное содержание в полторы тысячи дарканов ежегодно, — продолжал сыпать дарами щедрый король.

В руки опустился новый свиток, на сей раз перевитый синей ленточкой.

Придворные взорвались овациями, из чего Надежда, пока не слишком-то успевшая разобраться в денежной системе Симмая, предположила, что вознаграждение щедрое.

— И третье, — проговорил король, — ваша магическая сила велика, пусть и нуждается в достойной огранке, моя дорогая. Не смотря на это, вам присваивается степень мага третьего уровня, что дает право присутствовать на Магическом Совете, внося вклад в благо страны.

— Благодарю вас, Ваше Величество.

— А теперь у меня к вам просьба. Не окажите ли мне честь, графиня, выбрав партнером на первый танец?

Рука об руку с Чарханом Надежда проследовала мимо придворных, провожающих кто восхищенными, кто любопытными, чаще завистливо-злобными взлядами. Чувствуя себя центром всеобщего внимания, она испытывала эйфорию. И немного подтрунивала сама над собой: ругать гламор легко, когда находишься далеко от его растлевающе-блестящего влияния. А вот стоит попасть в водоворот...

Было бы лицемерием отрицать душевный подъем. Пожалуй, Надежда впервые так близко приблизилась к тому, чтобы почувствовать себя счастливой.

— Чему вы улыбаетесь?

— Почему же 'чему', сударь? Вопрос: 'Кому?', — по-моему, более уместен.

Фигуры танца заставили их тела почти соприкасаться.

— Подумать только, как разительно отличается женщина, с которой я танцую теперь, от той замарашки, что встретилась в Черных Землях. Должен с некоторым изумлением констатировать: вы ещё красивее, чем я думал, Джайна.

— Парча и бархат красят. Если вас вывалять в грязи, покрыть слоем копоти и запекшейся крови, даже ваша небесная красота померкнет.

— Хотелось бы подробнее про 'мою небесную красоту'.

— Проще взять зеркало.

Чархан в очередной фигуре обвил рукой её талию:

— Ты можешь быть очаровательной, — прошептал он.

— Как вы любезны сегодня, — вернула комплимент Надежда. — Но ваши настроения столь переменчивы, что я, право, опасаюсь расслабляться.

— А кто просит? Следует доверять инстинктам, Джайна. Расслабляться с человек, подобным мне — непозволительная глупость.

Несколько мгновений они молчаливо кружились в танце.

— Я нравлюсь Вашему Величеству? — Неожиданно для себя спросила она.

— Да.

— Почему?

— Во-первых, потому что я тебя мало знаю.

Надежда не сдержала улыбки.

— Во-вторых?

— Во-вторых, ты молода и хороша собой.

— Есть ещё 'и в третьих'?

— В-третьих, ты не похожа на женщин, с которыми я привык иметь дело. До сегодняшнего дня я не замечал за тобой попыток понравиться мне ли привлечь мое внимание. Судя по всему, тебя оно пугает?

— Немного.

— Почему?

— Вы для меня слишком красивы, богаты, наделены властью.

-Разве это плохо?

— В любой момент вы, ваше величество, легко можете заявить: 'Я пошутил', и выбросить меня вон. А ведь к вам так легко привязаться.

— Ко мне? Или, может быть, к моей власти? Красоте? Искусству любить?

— В разве все это не есть вы? — Женщина пожала обнаженными, под вязью тонких кружев, плечами.

— Значит, ко мне легко привязаться? — Тихо переспросил Чархан. — А как же Сандар?

— Это другое.

— Поясните, пожалуйста. Очень любопытно.

— Сандар — он как хлеб. Как вода. Как воздух.

— А — я?

— Вы мужчина, о которых женщины предпочитают мечтать, никогда их не встречая.

— Почему?

— Потому что способны разбить сердце. Вы так ярки, многогранны, темны. Пока вы рядом, жизнь будет вращаться с неистовой скоростью, но когда вы уйдете, мир станет скучным и плоским. А уйдете вы рано или поздно несомненно — удержать вас надолго невозможно.

— Джайна, мне чертовски нравится мой портрет в вашем исполнении. Значит, я все таки нравлюсь вам?

— Вы меня завораживаете. Как взгляд змеи, надвигающаяся гроза или лава. Все это смертельно. Но ведь никто не станет отрицать, — прекрасно?

— Выходит, Сандар для тебя — дом, белый штакетник и яркие подсолнухи, над которыми поют птицы?

Неуместный вопрос сорвался с Надежды губ не вовремя и неожиданно:

— Вы отдадите меня Темным, ваше величество?

Лицо, почти дышащее нежностью, застыло в маску, под которой легко угадывался сдерживаемый гнев. Пальцы сжались на её запястьях так сильно, что кожа засаднила от ногтей.

— Откуда ты знаешь? — прошипел Чархан.

— Не важно! Я...я не могу винить вас за принятое решение, — моя жизнь не сопоставима с жизнью целого города! Но...мне страшно.

Чархан криво усмехнулся.

— А почему ты думаешь, что Темные убьют тебя? Столь ценные вещи никто ломать не станет.

Склонившись в нарочито низком поклоне, Чархан коснулся губами руки партнерши. Перед тем как удалиться, он одарил её ещё одной обаятельной улыбкой. Фигура средь людской толпы словно растворялась, тая.

Странное неприятное ощущение шевельнулось в груди.

— Можно пригласить тебя на танец?

Сандар по контрасту с Чарханом выглядел широким и мощным, напоминая вставшего на задние лапы медведя-гризли. Широкое волевое лицо, крупный нос, губы, бритый затылок — все в нем дышало простотой и мужеством. Но для Надежды выглядело настоящим, не то, что рисовано-чеканные черты короля.

— Конечно, можно, — тонкая девичья рука невесомо легла на широкие плечи воина.

На дворцовом паркете его массивная фигура смотрелась не уместно: обманчиво угловато и неповоротливо. Но танцевал Сандар хорошо. Вместе они составляли красивую контрастную пару: красота и сила.

Обнимающие руки дарили тепло, в котором хотелось раствориться.

— Жаль, что тебе приходится существовать в этом гадюшнике, — тихо проговорил Сандар. — Это никому не идет на пользу. Впереди очень тяжелые времена, девочка. Просто знай, чтобы не случилось, ты можешь на меня рассчитывать.

Надежда пытливо заглянула в глаза цвета надвигающейся бури.

— Не думаю, что Антриде это понравится.

— Она поймет.

— Есть вещи, которые мы, может быть, и понимаем, но не примем никогда, — возразила Надежда.