— Ты, — он ткнул пальцем, в котором проглядывались кристальные песчинки, в девушку, — как тебя зовут?
— О... О-Олиф. — Голос дрожал. Она прекрасно понимала, что не стоило показывать им своего страха, но эмоции были сильнее нее.
— Скажи мне, сколько ты тут уже? — все так же мило и беззаботно спрашивал он.
— Н-не помню...
И тут главарь сделал то, что заставило Олиф сжаться от страха и удивиться быстроте, резкости и ловкости Песчаника. Он приблизился к девушке, схватил за подбородок, и таким знакомым движением задрал ей голову поближе к свету, чтобы пристально заглянуть в глаза.
— Недолго. Хорошо. Отправьте ее к "лапочкам", пускай подготовят. — Его голос стал грубым, не терпящим возражений.
Никто не пошевелился. Главарь удивленно повернулся к своим людям, потом понял, что все это время говорил на чужом языке, и повторил то же самое на своем.
Остальные Песчаники, до этого момента казавшиеся лишь тусклой, размытой тенью, тут же дернулись к девушке, исполнять приказ. Олиф испуганно вытаращилась на них, а в следующую секунду по всему помещению раскатистым басом прогремел смех Лекса. Такой громкий и такой зловеще-насмешливый, что у девушки по спине пробежала стая мурашек.
— Что смешного? — резко, грубо спросил главарь, приближаясь к мужчине.
Тот ответил ему на их языке.
На секунду Олиф показалось, что лицо Песчаника перекосило от отвращения, но она тут же подумала, что ошиблась, ведь никаких изменений не произошло. Он все так же спокойно смотрел на Лекса, и лишь его кулаки то сжимались, то разжимались.
Главарь снова подошел к Олиф.
— Милая... маленькая розочка, — ласковым голосом начал он, и почти сразу же ткнул пальцем в заключенного в кандалы мужчину. — Скажи, он тебя трогал?
— Т-трогал? — переспросила ошарашенная девушка.
— Не знаю. Это ты мне скажи.
Она перевела взгляд на бесстрастное лицо Лекса. Кажется, тот чего-то ждал, и вытаскивать Олиф из этой ситуации не собирался.
— Я-я...
— Ну? — нетерпеливо отозвался Песчаник.
— Я-я...
— Ты? Нет, не ты, а он. — У девушки появилось стойкое ощущение, что этот... это существо играет со всем ними. Забавляется происходящим, и одновременно внимательно изучает каждого из них.
— Я-я... — снова глупо повторила Олиф.
— Нет, Лекстер, я тебя определенно не понимаю! Это все, что она знает? Я, да я. Девочка, ты тупая, как стадо ослов. Я разве спрашивал про тебя? — Песчаник вплотную подошел к ней, слегка коснулся колючими пальцами молоденькой кожи и заставил ее повернуть голову. — Вот видишь эту тварь, что висит рядом с тобой? Я спрашиваю тебя: он спал с тобой или нет?
— Нет, — смело ответила девушка. Она вдруг поняла, почему Лекс молчит. Если он сейчас заговорит, главарь тут же заподозрит что-то неладное. Поэтому теперь ответственность за их жизни перевалила на чашу весов Олиф.
— Я так и знал! — победно отозвался Песчаник.
— Это я спала с ним, — сохраняя спокойное выражение лица, добавила девушка. — Это вышло случайно.
Краем глаза уловила... уважение, да именно уважение во взгляде Лекса.
Главарь был ошарашен.
— Разве я похож на того, кто отказывается от таких подарков судьбы? — послышался насмешливый голос рядом.
Песчаник словно только этого и ждал. Он замахнулся и с такой силой врезал мужчине, что Олиф на секунду послышалось, будто что-то хрустнуло. Она зажмурилась, не в силах наблюдать за всем этим.
— Ты совершила большую ошибку, когда раздвинула перед ним ноги, — выплюнул главарь, обращаясь к девушке, и раздал несколько приказаний на своем языке.
К Олиф снова подошли тени, вблизи оказавшиеся все теми же Песчаниками. Один из них принялся открывать замок на руках, а другой на ногах, девушка почувствовала, как жесткие, тяжелые оковы спадают с и без того разодранной кожи. Боль стрелой прокатилась по всему телу, вползла в раны и поселилась там, казалось, навсегда, не собираясь утихать ни на секунду. Из груди вырвался отчаянный стон.
Ее схватили под локотки, и повели, вернее, понесли — ноги у Олиф отказывались слушаться, — прочь из этого помещения. Краем глаза она заметила, что и Лекса так же освободили.
Девушка сжалась от страха и странного ощущения в груди, плавно перетекающего в тугой комок тревоги, грызущего ее все это время. Попыталась оглянуться, но крепкие, осыпающиеся руки Песчаников загородили ей весь обзор. Куда делся Лекс?
Они остановились, что-то невдалеке щелкнуло, послышался скрипящий звук открывающейся двери, и Олиф увидела перед собой тоннель. Длинный, широкий, со светящимися слизнями на стенах. Песчаники вошли внутрь, вернее вышли наружу. Ее тащили дальше, а она все не могла оторвать взгляда от этих странных существ на стенах. Они напоминали слизней, а может, ими и являлись, толстых и противных, а внутри них словно горела свеча. Гадкие на вид существа, казалось, приклеились к темным каменным стенам, едва освещая путь.
Куда ее ведут, девушка не решалась спросить.
Она отметила, что Песчаники безумно похожи на людей, только состоят из песка. У них, так, как и у людей, разные формы носа, изгибы губ, разрезы глаз... Их поведение ничуть не отличалось от человеческого. Это было странно. Олиф привыкла считать, что Песчаники — звери, в прямом смысле этого слова. Но, оказалось, нет.
В тоннеле было холодно и сыро, однако девушка почему-то ничего не чувствовала. Они заворачивали то вправо, то влево, после десятого поворота Олиф сбилась со счета и отдалась в руки Провидению. Пускай. Пускай все идет своим чередом.
Она даже перестала гадать, куда ее могут вести, и лишь один единственный вопрос безумно мучил ее. Интересно, что случилось с Лексом?
Девушка вскинула голову, взглянула на темный потолок. Вот и все, прощай голубое небо.
Песчаники снова остановились, один из них открыл широкую и толстую дверь, с усилием навалился на нее, и Олиф завели внутрь. Тюрьма. Вокруг было множество решеток, которые тянулись, казалось, бесконечно. Запах моментально поменялся: пахло грязными, немытыми телами, и мочой. Девушка хотела зажать нос рукой, но ту держали Песчаники. Ей ничего не оставалось, как просто задержать дыхание.
Ее подвели к одной из камер, и достаточно аккуратно впустили внутрь.
Олиф не сопротивлялась.
За Песчаниками безнадежно захлопнулась сперва камерная, а затем входная дверь. Девушка прислонилась к решетке, чувствуя обжигающий холод железа. Раньше она мечтала об этом холоде, а теперь... нет, обратно в пустыню ей не хотелось. Теперь у нее осталось только одно желание.
Дверь со скрипом отворилась. Олиф удивленно отстранилась от решетки, отошла к стенке. Мимо нее прошли несколько Песчаников, которые вели, так же под локотки, Лекса. Вот только с него кандалы не сняли. Мужчину проводили до камеры, и, как только он оказался внутри, закрыли ее на несколько замков.
Олиф не решалась позвать старого товарища даже после того, как за Песчаниками закрылась входная дверь.
Девушка опустилась на холодную землю и прислонилась головой к стенке, наблюдая за пустующей камерой напротив. Лекса слышно не было, со стороны могло показаться, что его вообще там нет. Он умел дышать очень тихо, и даже в кромешной тишине, где каждый шорох отдавался гулким эхом, мужчина словно пропал.
Сидеть на полу было холодно, Олиф поднялась. Прошлась из угла в угол, и все-таки не выдержала.
— Лекс?
Ответа не последовало.
— Лекс, ты там?
Молчание. Словно и вправду нет. Но он есть, Олиф это знала.
— Лекс!
Ни смешка, ни раздраженного вздоха. Ничего. Девушка вспомнила, как главарь назвал его Лекстером. Это имя было для нее непривычным, но она решила попробовать.
— Лекстер. — Ни спрашивала, ни звала, просто утвердительно сказала.
— Не называй меня так.
Улыбка тронула губы девушки. Она ведь знала, что он там.
— За что тебя побил этот... странный... чело... чудик?
— Он пошутил. — Голос у него был тихий, размеренный, словно Лекс спал.
— Это было совсем не смешно! — возразила девушка.
— Я ему передам.
Олиф поняла, что мужчина не настроен на разговоры, и поэтому замолчала. Взглянула на потолок. Посмотрела на стены. На пол. Все было выложено из камня, и видимо очень-очень давно, потому что, то там, то тут виднелись выбоины, трещины, а где-то камней не было вовсе. Но строители, похоже, были предусмотрительны: за камнями лежали доски, и уже пробираясь через их трещины, песок понемногу засыпался внутрь, образуя на полу небольшую горочку.
— Что они хотят с нами сделать? — вопрос вырвался как-то сам собой.
Со стороны Лекса послышался тяжелый вздох.
— Тебя отправят к "лапочкам".
— К "лапочкам"? — опешила Олиф. — Но зачем тогда был весь этот спектакль?! Что... ну, мы... мы с тобой...
— Тебя отправят только к "лапочкам". А могли отправить к Хозяину.
Хозяин. Вот, как они его называют.
— А что будет с тобой?
— Буду лежать на траве, и наблюдать за бабочками.
— Куда отправят тебя? — не обращая внимания на его сарказм, требовательно спросила девушка.
— Далеко.
— Что значит далеко? — не поняла Олиф.
— То и значит.
На душе у девушки стало ужасно паршиво, хотя, казалось, больше уже некуда. Звук человеческих голосов зловеще отражался от стен практически пустого помещения, словно показывая гостям, что выбраться отсюда невозможно.
В горле встал комок. Девушка сглотнула, и комок переместился в пустой желудок. Радостно растянулся там, вызывая приступ тошноты.
— Я не хочу... — едва слышно выдавила она.
Но тут же прикусила язык. Ее никто не спрашивает. И никогда уже не спросит.
Олиф оставалось только надеяться, что все, что они сказали главарю — действительно идет во благо им самим же. Она присела на каменный пол, изрядно засыпанный песком, и принялась разглядывать железные прутья.
Марика наверняка сейчас сидит в их маленьком домике, готовит что-нибудь, или убирает, а может, укладывает Тимку спать, и даже не представляет, где сейчас оказалась ее сестра. Хотя, ей и не нужно представлять. Для Марики нет больше никакой Олиф. Теперь она мертва. Она умерла еще тогда, когда шагнула за Песчаную Завесу.
Девушка устало прислонилась головой к холодной стене. В этой тюрьме также царил полумрак, разбавляемый лишь слабеньким светом зеленых слизней.
— Что это за существа?— обратилась Олиф к Лексу.
Но тот, как обычно, промолчал.
— Эй, ты знаешь, что это за зеленая светящаяся слизь? — настойчиво повторила свой вопрос девушка.
— Светожелы, — лаконично ответил ей мужчина.
Олиф находится тут все ничего, а уже жалеет о том, что когда-то не послушалась Лекса. Что тогда не успела налюбоваться светлым небом.
Неожиданно девушка поняла, что тень от ее тела постепенно пропадает, и все больше сменяется зеленым свечением. Повернула голову, и увидела, как маленький комок слизи перебрался на стенку позади нее. Олиф осторожно поднялась на ноги, подошла к светожелу и слегка коснулась его кончиками пальцев. На ощупь тот оказался вовсе не слизким, а гладким и даже немного мягким.
Девушка снова провела по нему пальцами, но уже ощутимее. Светожел неожиданно пошевелился и распахнул огромные глаза, жалобно посмотрев на нее. Олиф испуганно одернула руку. Зеленый комок тут же почувствовал неладное, и закрыл глаза, опять став похожим на обычную слизь.
"Вот это чудеса", — восхищенно подумала девушка.
Она снова коснулась его кончиками пальцев, и когда тот открыл глаза, радостно улыбнулась. На нее смотрели два огромных черных зрачка, вокруг которых кольцом светилась зеленая радужка, и умоляюще пытались заслужить еще немного ласки. Олиф тут же вспомнила соседских котов, которые жмурились от удовольствия, когда их начинали чесать под холкой. Ей это показалось настолько милым, что она не удержалась и принялась гладить маленького светожела. Его веки чуть опустились, он едва заметно пошевелился и в следующее мгновение распушился. Олиф снова испуганно одернула руку и посмотрела на пушистое глазастое создание. На этот раз он ее движения уже не испугался.
— Какой же ты чу... — начала она, но грохот открывающейся входной двери заглушил конец фразы.
Светожел тут же принял свой обычный вид, закрыв глаза и втянув в себя волоски.
Олиф осторожно подошла к решетке, чтобы лучше разглядеть новоприбывших. Песчаники приблизились к ее камере, открыли дверь и под локотки вывели девушку наружу. Она успела оглянуться и убедиться, что к Лексу никто не подошел. И что он так и не выглянул из своей камеры.
* * *
Олиф вели все по тем же мрачным, холодным коридорам. Светожелы больше не открывали глаз и не пушились. Казалось, что все эти повороты бесконечны. Как Песчаники умудряются не заплутать тут, оставалось только гадать. Девушка старалась идти ровно, не выказывать своего волнения и страха, но все равно то и дело спотыкалась.
Сколько они шли, Олиф не знала. После очередного поворота она вдруг увидела, как вдалеке пляшут игривые огоньки пламени. Стоило им приблизиться к еще одной развилке, Олиф поняла, что этот свет исходит от факелов, расставленных возле каждой двери. А дверей здесь было много, очень много, они тянулись до самого конца коридора.
Девушку подвели к одной из этих дверей. Песчаник грубо постучал, и спустя несколько мгновений перед ними предстала красивая девушка, с рыжими кудрями, доходившими ей до пояса, и в полностью просвечивающей розовой тряпке, перевязанной на поясе.
Олиф почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.
— Принимайте новенькую, — пробасил один из ее сопровождающих.
Рыжая обворожительно улыбнулась, подошла к девушке и аккуратно потянула ее на себя.
— Какие вы невежливые, мальчики. Они тебе напугали? — нежно осведомилась она.
Олиф порывисто вздохнула и замотала головой.
— Ну не переживай, тут все твои проблемы мигом решаться.
Олиф уж и не знала, что хуже: здесь или там. В отчаянии оглянулась на грозных Песчаников, но тех уже не было. Рыжая закрыла дверь и попросила Олиф не стесняться, проходить и чувствовать себя, как дома.
Девушка испуганно оглядела комнату. Тут было светло, повсюду горели свечи, и витал приятный душистый, явно искусственный аромат. Возле одной стены стояла большая кровать, напротив нее вторая, а между ними расположился черная медвежья шкура. Олиф перевела взгляд на большое зеркало, возле которого расположилась тумбочка с кучей флакончиков, скляночек и расчесок, а так же шкатулок, из которых выглядывали тонкие непонятные предметы.
— Твоя кровать у дальней стены, — объявила рыжая. — Моя прежняя соседка недавно съехала, поэтому тебя никто не выгонит.
Олиф хотела спросить, куда в этом подземелье могла съехать соседка, но не стала этого делать. Она решила, что безопаснее будет молчать.
— А ты, я смотрю, только-только сверху, — продолжала "лапочка". — Тебя придется привести в надлежащий вид. Вставай здесь.
Голос у нее был приятный, мелодичный. Она не вызывала отторжения, во всяком случае, на первый взгляд. Олиф покорно встала возле зеркала и позволила девушке делать с ней все, что той будет угодно.
