Дороже жизни

— Где он?

— У порога.

— Что с ним?

— Переломаны ребра.

— Ясно. Без сознания? — Егор кивнул в ответ, переводя дух.

— Вносите. Будем лечить, — ответил Доктор и, развернувшись на своей карете, полез в холодильник за лекарствами.

Лика вскинулась, когда Горний вышел из хижины и поднял Александра на руки.

— Я вам помогу...

— Не стоит. Вы тут побудьте...или сходите к реке, вам нужно освежиться, отдохнуть. С вашим супругом все будет в порядке.

— Да, но...

— Я обещаю, — подмигнул ей Кружельников и скрылся в доме.

Лика вздохнув, закусила губу, пересилила слезы. Поймав за руку пробегающую мимо девчушку, спросила у нее:

— Постой, малышка. Как пройти к реке?

— А дашь конфетку? — хитро улыбнулась девочка.

— Конфетки нет... — развела Лика руки в стороны, извиняясь перед малышкой, — Но у меня есть сахарок. Подойдет?

— Ага. Давай сахарок! — согласилась та на угощение и, спрятав белоснежные кубики в карман, скомандовала, — Пойдем, я покажу!

Девочка побежала вприпрыжку, а Анжелика последовала за ней, оставив рюкзак у стены хижины, где сейчас спасали жизнь Александру.

Глава 24

Кружельников внес раненого в дом к доктору. Тот уже приготовился к встрече с больным — достал бинты, чистые полотенца, какие-то медицинские инструменты и, сидя у хирургического стола, обмывал руки в тазу со светлой жидкостью. По запаху Егор понял, что доктор обрабатывал руки в растворе спирта. Уложив свою ношу на стол, Кружельников поинтересовался:

— Помощь нужна?

Доктор склонился над больным, рассматривая его, потом коротко взглянув на Егора, произнес:

— Да. Повреждения серьезные, надо оперировать. Будете помогать.

— Хорошо, — дал согласие Егор.

— У меня с перчатками туго, так что вымойте руки с мылом, — доктор кивнул в сторону рукомойника, тот стоял в углу у входа в жилище, — а потом в тазу хорошенько ополосните, в нем — спирт.

Пока Егор проделывал нехитрые манипуляции, доктор достал шприц и вколол больному внутримышечно какой-то препарат. Кружельников понял, что это должно быть обезболивающее, которое доктор экономил и не тратил без надобности. Поговорить с врачом у Егора все-время не получалось то по одним, то по другим причинам, но он не терял надежду, что их беседа состоится. И сейчас у него имелся лучший шанс из всех, для того чтобы сблизиться с Горним.

— Анестезия? — спросил Егор, указывая взглядом на использованный шприц.

— Что? — оторвал голову от пациента Доктор, — А, вы об этом. Да. Сейчас у нас с вами не будет времени на разговоры. Давайте так, Егор Вячеславович. Вы будете мне подавать то, что понадобиться и убирать лишнее, что попрошу. И без вопросов, хорошо?

— Да.

— Ну, что же, раз договорились... тогда приступим, возмолясь, — вздохнул врач и, обработав спиртом кожу раненого возле повреждений, сделал легкий надрез.

Кружельников и не предполагал, насколько нелегкими окажутся для него эти полчаса.

Всего лишь полчаса, о чем свидетельствовали настенные часы. Гулко, словно набат, они отчитывали секунды в голове Егора, что показались вечностью. Он ведь и сам недавно занимал место на этом столе, а теперь мог воочию увидеть работу доктора. Стараясь поменьше смотреть в сторону надреза, откуда Горний доставал осколки ребер, Кружельников боролся с собой. То, что Александр жив, можно было угадать только по легко вздымающейся грудной клетке.

— Разрыва легких нет и это очень хорошо, — послышался, будто эхом довольный голос доктора, — С вами все в порядке?

— Да, — ответил Егор и встряхнулся, прогоняя дурноту.

— Ножницы, тампон, щипцы, пинцет... — командовал хирург, не отрывая взгляда от раны.

Егор выполнял.

"Какой на хрен разговор?! Тут бы на ногах устоять. Не плюхнутся на пол...", — подавив приступ тошноты, думал Кружельников, считая минуты в ожидании конца этого кошмара. Запах чужой крови, спирта, пота, летающие вокруг насекомые... — выбивали Егора из обычного равновесия, заставляя сдерживаться, чтобы не выйти из себя. Не бросить все и не выбежать за пределы этого ада.

— Ну, вот и все, — послышались самые желанные слова для Кружельникова, — Осталось только зашить.

— Доктор, я еще нужен? — спросил Егор пересохшим сиплым голосом.

Хирург провел по нему оценивающим взглядом, видно, догадался, как тот себя чувствует и уверено ответил.

— Нет, не нужен. Справлюсь. Вы мне только Селиму найдите.

Кружельников пошатываясь направился к выходу, потом остановился и, обернувшись к врачу, спросил:

— Доктор, а что сказать его жене?

— Жене скажите — будет жить. И не мешайте мне уже. Идите, — отмахнулся от него Горний.

Егор вывалился за полог и прислонился к каменной, нагретой солнцем стене. Вдохнул полной грудью прохладный воздух, отдышался и окликнул Селиму, доившую, привязанную к забору козу.

— Молочка хочешь? — заулыбалась ему старуха, заправляя волосы под съехавший на бок платок.

— Нет, спасибо. Вас доктор к себе зовет.

— А... хорошо, что сказал. Сейчас буду, — поднялась Селима с низенькой скамеечки, и удобно подхватив её, поспешила к дому Горнего.

Кружельников пошел к реке. Ему хотелось смыть с себя получасовой кошмар, окунуться в ледяную воду. Но скользнув взглядом по берегу, он увидел свою утреннюю знакомую и прямиком направился к ней.

* * *

Анжелика спустилась к перекатывающейся через камни воде. Шипя пеной, та подпрыгивала вверх и неслась мимо, петляя меж деревьев. Девочка с визгом отскочила от брызгающейся речки, рассмеялась и побежала обратно к поселку. Оставшись в одиночестве, Лика склонилась к воде, набрала в ладони пенистую освежающею влагу и окунула в нее лицо. Умылась. И показалось, что с этой простой церемонией к ней прибавились силы, а заботы дня убежали вместе с бурлящей жизнью рекой и скрылись за поворотом, ушли в прошлое. Снова в прошлое. Интересно, что ждет в будущем. Беспокойство за Александра — не отпускало душу. Лика присела у воды на валун, тряхнула с рук серебристые капли. Она так стремилась к встрече с Алексеем и боялась надеяться. А когда увидела Горнего Доктора и поняла, что это совсем другой человек, на миг перехватило дыхание, а потом... потом было не до размышлений.

"Лишь бы Сашку спас, вылечил, а потом... Все остальное не так уж и важно", — думала она, борясь с подступающим к горлу комком слез.

— И зачем, зачем мы только пошли в эти — чертовы горы? Зачем? Прав был Василий Федорович, нужно было его послушаться и не искать приключений на одно место...

Она прикусила указательный палец и, зажав его зубами, второй рукой накрыла сверху, придавила рот, боясь разрыдаться. В таком положении и нашел её Кружельников. Хрупкие плечи женщины мелко подрагивали и, мужчина понял, что она бесшумно плачет.

Он тихо подошел и осторожно дотронулся до её плеча. Лика вздрогнула от неожиданного прикосновения, как от удара, и резко повернувшись, посмотрела мокрыми от невыплаканных слез глазами. В них было столько отчаяния, что Егор отшатнулся. Не смог вынести её взгляд.

— Что? — тихо спросила она.

— С вашим мужем все в порядке. Он скоро очнется, и вы сможете с ним поговорить... — устало произнес Кружельников и, опустившись у воды, повторил то, что проделала Лика полчаса назад.

— Спасибо. Но он мне не муж, — через усилие произнесла Анжелика последнее слово. Она не была уверена в том, стоит ли открываться незнакомому человеку. Ведь, если тот будет считать, что Александр и Лика — супруги, то на меньшее количество вопросов им придется отвечать. Но с другой стороны, она не любила ложь и решила все поставить на свои места. Но только больше всё запутала, поняла это по реакции доктора.

— Да. Я понимаю. Сейчас браки настолько же редки, насколько и рождение детей. Ваш друг хорошо перенес операцию, организм молодой, сильный. Все наладится, — подмигнул он ей и присел рядом.

— Вы меня не так поняли...

— А это для вас так важно, чтобы я понял вас правильно? — посмотрел он в её уже сухие изумрудные глаза, — Не всегда можно понять поступки, слова, значения... да и стоит ли?

— А вы философ, доктор, — улыбнулась Лика.

— Если быть честным, то я не доктор. Вернее не тот доктор, за которого вы меня приняли вначале. Я психолог.

— Да, но... — Лика опешила. Она никак не ожидала, что этот мужчина окажется не Горним Доктором, — Почему же вы ничего мне не сказали?

— А у меня был шанс что-то вам сказать? Ведь мы торопились, не так ли?

— Да, верно. Но ... — женщина поднялась, сделала несколько шагов от реки, затем, развернулась. — Нет, вы, наверное, шутите? Вы же определи, сразу поставили диагноз, оказали первую помощь и потом — операцию. Ведь вы сказали, что Саше сделали операцию...

Лика растерянно смотрела на ухмыляющегося мужчину, которому явно доставляла удовольствие эта непонятная для нее игра. Шутка ли, доверить Сашкину жизнь, какому-то проходимцу.

— И что тут смешного? Что вы сделали с моим другом?

— Успокойтесь. Ничего страшного я не сделал. Его прооперировал настоящий Горний Доктор. Я же только ассистировал при нем. А то, что касается диагноза, то в этом тоже нет ничего сверхъестественного. Я довольно долгое время профессионально занимаюсь альпинизмом и на переломы в своей жизни насмотрелся вдоволь. А уж оказать первую помощь в этом деле для меня не составило никакого труда. Предлагаю — мир и дружбу, — он усмехнулся и подошел к Лике. Пошарил по карманам, чуть ли не вывернув их наизнанку, извиняющимся тоном добавил, — Жвачки, к сожалению, нет.

— Плохо, что нет. Ладно, мир и дружба — принимаются, — женщина улыбнулась в ответ и протянула ему руку, — Давайте знакомиться. Анжелика.

— Егор.

Теплая тонкая ладошка женщины уместилась в его крепкой широкой, и он легонько пожал её, боясь причинить боль. "Анжелика" — что-то таилось в этом имени, волновало память, тревожило... Егор заметил, что его знакомая побледнела и слегка вздрогнула, когда он произнес свое имя. Это насторожило Кружельникова, и он пристальнее вгляделся в женщину, пытаясь разгадать её тайну. Но Лика резко отвела взгляд и, высвободив руку, предложила:

— Идемте, Егор, в поселок. Я хочу увидеться с другом.

— Анжелика, а мы с вами встречались раньше? — как бы невзначай поинтересовался он, ступая за ней следом.

— Нет. Никогда, — ответила она, не оборачиваясь.

Егору показались слова этой женщины очень похожими на ответ Горнего Доктора. Тот ответил почти так же. Но отчего-то Кружельникову не верилось в такие совпадения. Слишком интересной показалась ему реакция на собственное имя. Чуть задержавшись, он сплюнул сквозь зубы.

— Врете, суки! — бросил злым шепотом. Выпуская пар, он слегка пнул камень под ногой. Тот, ворча, прокатился вниз, упал в траву, — Ну ничего, я разгадаю, что тут к чему. И тогда поговорим, по душам.

Егор ненавидел себя в таком состоянии. Внутри него поднимался гнев, и до закипания и выплеска его оставалось совсем немного. Кружельников не любил неразрешенных задач и загадок. И, когда не мог справиться с ними, то его разум начинал боролся с чувствами, доставляя хозяину немалые неприятности. Егору приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы взять себя в руки. Снова жутко разболелась голова, настолько, что казалось мир — раскололся на множество осколков, и каждый из них вонзается болью в сознание.

Кружельников чуть не взвыл, закусывая губы, медленно опустился в траву. Зажав ладонями голову, он тихо постанывал и поскуливал, словно израненный зверь, не надеясь на помощь. На то, что она может быть. Осколки сознания неожиданно сами собрались в одно целое, и боль постепенно отпустила мужчину. Егор, пошатываясь, поднялся и, еле переставляя ноги, поплелся в сторону поселка. Ни о чем не думая и ничего не пытаясь вспомнить. Сейчас ему только нужно было добраться до постели и немного отдохнуть, а остальное — подождет своего часа.

Глава 25

— Тоже мне, помощник нашелся, — прошептал вслед Кружельникову Горний Доктор, зашивая рану, и, тихо рассмеявшись, добавил. — Не грохнулся бы сам в обморок, а то мне Селимы и до вечера не дозваться.

Закончив с перевязкой, он услышал знакомые, чуть шаркающие шаги за спиной.

— Звал, Доктор?

— Да. Селима, я закончил. Теперь твоя очередь поработать. Убери тут все, да последи за ним, — он указал взглядом в сторону больного, — Если у него жар начнется — пошли за мной.

— Хорошо, — кивнула старуха и шустро скрылась, ушла за горячей водой, да тряпкой.

Селима была хоть не единственной помощницей врача, но зато самой расторопной и ответственной. На нее можно было положиться. Доктор устало вздохнул, утер сочившийся по лбу пот рукавом рубашки и впервые взглянул на своего пациента. Темные волосы того намокли и спутались, бледное бескровное лицо, почти синие губы, а под ними такая знакомая ямочка на подбородке, чуть припрятанная двухдневной щетиной, а небольшой тонкий шрам у правого глаза — это памятка о битве с котом...

— Сашка?! — почти выдохнул Доктор, внимательно рассматривая своего пациента. Глаза не верили, но душа знала, кому он только что спас жизнь — Шуту, другу детства. — Не может быть... Сашка, друг, как же ты оказался здесь? Что потерял среди гор? Ты же в Штатах живешь...

Доктор сидел рядом с другом и не мог найти в себе сил, чтобы уйти. На него нахлынули воспоминания из прошлой жизни. Последний раз с Шутом они виделись на свадьбе. Когда Анжелика (словно появившаяся из сказки, в белоснежном длинном платье и фате до пят) вышла к нему из машины у ЗАГСа, если бы не Сашка, то он не знал бы что и делать. Друг помог очнуться, подсказал, направил, вселил уверенность в том, что у него все получится, все будет хорошо и не иначе.

Потом жизнь их разделила надолго, позволив лишь редкие звонки на праздники и дни рождения. Больше десяти лет друзья были в разлуке и вот встреча, тут, среди гор.

"Кружельников сказал, что он с женой. Женился, значит... а я пропустил свадьбу... да и жизнь пропустил тоже, больше она не моя...", — Доктор в сердцах стукнул себя кулаком по ногам и, развернув коляску, поспешил, пока не поздно, уехать от Александра, — "Он не должен видеть меня таким... не должен..."

— Доктор... — позвал тихий голос, Шут поймал Горнего за руку и глаза друзей на миг встретились, — Лешка, ты?!

Доктор освободился рывком и, покачав головой, отъехал в сторону.

— Вы ошиблись, молодой человек... — ответил непослушными губами, отведя взгляд, выехал за порог. Он поспешил, засуетился и колесо запуталось в складках полога, закрывающего проход. Доктор никак не мог выехать, застрял на выходе.

— Подождите! Я сейчас помогу вам, — светловолосая тоненькая девушка опустилась у его ног и освободила колесо кресла от зацепившейся ткани. Выпрямившись, она скользнула по нему взглядом, — Вы от доктора? Можно к нему?

— Да, — кивнул Горний, склонившись к коленям и поторопился уехать подальше от нее, от своей Лики.

Он так боялся услышать окрик за спиной, но не услышал и облегченно вздохнул, подъехал к дому Селимы, "вошел" внутрь. Сын, его малыш, сладко спал в люльке, подвешенной к круглому потолку хижины. Горний подъехал ближе к ребенку, взялся рукой за край люльки и замер, окунувшись в недавние события. Это женщина у его ног — Лика. Он не смог бы спутать её ни с кем другим, никогда. Как часто она виделась ему во сне! Как часто он стремился к ней всей душой, и вот она здесь, рядом и так далеко. Не реально далеко!