Слепой

Никогда не слышала более мудрых слов, и понять такое сложно, но я поняла. Каждое его слово.

― У тебя только одни родители. Всего лишь два по-настоящему близких человека, ― Влад поднял голову к нему. ― Мы должны беречь их, любить, никогда не обижать и не обижаться. Никто не знает, что будет завтра, ― я была уверена, что говоря это, он думал о своем отце. ― Я не смогу попросить прощения у своего отца, ― я была права. ― Это глупость, конечно, но мне хотелось бы сказать ему, что я ни в чем не виню его, ― сейчас Влад выглядел так, словно забыл о том, что я рядом. Я не понимала, о чем он говорил, но чувствовала себя подавленно. ― И я так сожалею о том, что не сказал ему всего одно слово в свое время. Он ушел из этой жизни, думая, что я держу на него обиду, ― Влад замолчал, а я со слезами на глазах смотрела на него.

У меня не хватило духа спросить, что произошло между ними. Я видела, какая мука была на лице Влада, и понимала, что эта тема причиняет ему смертельную боль. Я попробовала поставить себя на его место. Что, если бы я потеряла папу? Что, если бы в один совершенно обычный день я вернулась со школы и узнала, что больше никогда не увижу его?

Я заплакала.

― Прости его, ― сказал Влад, опустив голову. ― И не держи обиды на маму. Позвони ей и скажи, что ты рада, что у нее будет ребенок. Наша жизнь и так коротка, так зачем тратить ее на пустые обиды? Злость, гнев, чувство мести... Все это только отнимает время и очерняет наши души.

― Хорошо, ― пролепетала я. ― Я сделаю это.

― Но если сейчас ты не готова, лучше не спеши, ― Влад нахмурился. ― Это ничего не изменит. Желание простить должно исходить из самых глубин твоего сердца, понимаешь?

― Понимаю, ― прошептала я.

― У тебя все будет хорошо, Алина. Ты будешь счастлива. Я помогу обрести тебе себя и мир в душе, ― Влад улыбнулся. ― Все будет хорошо, ― он снял очки и обратил невидящие глаза прямо к солнцу, почти скрывшемуся за горизонтом. ― Со всеми нами.

Глава тринадцатая

Медленно, но уверенно моя жизнь налаживалась.

Первое, что я сделала для этого, ― наладила отношения с отцом. Это было нелегко, но я переступила через себя, через все свое горячее нежелание видеть рядом с ним другую женщину. Я простила его за то, что он лгал мне целый год, и сама извинилась за свое поведение.

Влад был прав. Прощение ― великая сила.

Я давно не видела своего отца таким счастливым. Он буквально расцвел на моих глазах. Он стал рассказывать мне о том, какая хорошая эта Юля. Видя его таким бодрым и живым, я поняла, что ошибалась. Если папа такой, когда говорит о своей новой любви, то, что с ним происходит, когда она рядом? Возможно, эта женщина сможет сделать его по-настоящему счастливым.

Я поговорила с мамой. Это было еще труднее, чем разговор с отцом, но мы пришли к соглашению. Когда она ответила на мой звонок, я сразу же сказала, что буду любить ее малыша, ведь это мой будущий братик, или сестренка. Я сказала, что рада беременности мамы. Я сказала, что люблю ее больше всех на свете. Я сказала, что дико скучаю и хочу увидеться.

Мама расплакалась. Она никогда не плакала, разговаривая со мной. Возможно, это из-за гормонов, которые шалили у всех беременных. А, может быть, ее так растрогали мои слова. Но я говорила искренне. Мама пыталась оправдаться, но я остановила ее, сказав, что все обиды должны остаться в прошлом.

Я менялась.

Однажды Влад сказал мне:

― Хочешь услышать мое мнение? Только не обижайся. Ты бежишь от проблем, Алина. Пытаешься делать вид, что все хорошо. Но на самом деле это не так. И мы оба знаем об этом. Просто перестань прятаться! Что плохого в том, если люди увидят тебя настоящую? Плевать, если им не понравится. Ты живешь не для того, чтобы угодить им. Ты прекрасна. Ты, а не твой образ. Будь настоящей в первую очередь ради самой себя.

И больше не было того образа, которым я прикрывалась столько времени. Эту глупую игру в прятки я оставила в прошлом. Я старалась быть самой собой, и реакция на это была неоднозначной. Многие перестали со мной общаться, точнее, я прекратила общение с этими людьми. Но я познакомилась с другими.

Я сильно сдружилась с Виолеттой и увидела в ней родственную душу. Так же легко разговаривать, как с ней, я могла только с одним человеком.

Влад.

Мы дружим месяц, и я просто от него без ума.

Владу всего шестнадцать лет, но я никогда не встречала человека более рассудительного и мудрого. Он умен не по годам. Если бы мы общались с ним по переписке, если бы я не знала, как звучит его голос, и как он выглядит, я бы точно подумала, что имею дело с взрослым человеком, который знаком со всеми сторонами нашей нелегкой жизни.

Влад не видел меня, но читал, как открытую книгу. Рядом с ним я чувствовала себя уязвимой, потому что только он знал все, что сможет уничтожить меня. Он знал все мои тайны и секреты. Он знал, какая я настоящая. Он знал обо мне абсолютно все, поэтому в некотором смысле я должна была бояться его. Но я не боялась. Я доверяла ему. Такой человек, как Влад, не способен причинить боль.

Наконец, в моей жизни появился кто-то, кто ни разу не лгал мне, не использовал меня и не предавал, кто общался со мной потому, что я хороший человек, а не потому, что я богата и популярна.

Влад ценил во мне не красоту и то, какое место я занимаю в обществе, кто мой отец, и где я живу. Ему нравилась моя душа. Он единственный, кто разглядел во мне человека, а не красивую и избалованную куклу.

Каждая встреча с ним, каждый разговор являлся для меня чем-то вроде теоретического жизненного урока. Это было так странно, ведь Влад так молод. Он помогал мне понять себя. Он давал правильные советы, которые действительно помогали. Он стал кем-то особенным в моей жизни. Он был больше, чем друг. Он был больше, чем человек. Влад всегда находился рядом, когда мне нужна была поддержка. Мы очень сблизились, и многие в школе даже думали, что мы встречаемся.

Признаться, в последнее время я сама размышляла об этом... И я думала о Владе больше, чем следовало бы. Если бы я встретила его год назад, или около того, то, вероятно, не обратила бы на него внимания. В то время я была сильнее зависима от общества, чем пару месяцев назад. Я бы не смогла подружиться со слепым. Но сейчас для меня это не имело никакого значения.

Я питала к нему теплые чувства. Мне нравилось смотреть, как он улыбается, мне нравилось слушать его голос. Мне нравилось в нем абсолютно все. В этом парне не было минусов. Бывали дни, когда он не приходил в школу, и я скучала и переживала за него. Он ненавидел проходить лечение, но был вынужден это делать, чтобы не расстраивать свою маму. Он немного рассказывал мне о ней, но я знала, что он безумно ее любил.

Однажды, когда Влад снова не пришел на занятия, я не на шутку разволновалась.

― Не переживай так, ― Виолетта пыталась меня утешить.

Она одна из немногих, точнее, единственная, кто принял Влада. Остальные по-прежнему относились к нему либо как к пустому месту, либо как к неполноценному "отбросу" общества. Еще никогда я не стремилась защищать кого-то рьяно, как Влада. Мне хотелось оградить его от всех злых языков, от насмешливых взглядов и ядовитых шуток. Мне хотелось сделать так, чтобы он чувствовал себя в безопасности, чтобы он улыбался и не заботился о том, что стал главным предметом насмешек в этой школе. И я делала все возможное для этого.

Я не могла объяснить Виолетте, что ощущала нехорошее предчувствие.

― Он часто пропускает занятия, ― сказала она.

Да. Именно это меня и беспокоило.

― Все нормально, ― я натянула улыбку, но Виолетта поняла, что это притворство, но лезть не стала. Она понимала меня.

Этот день тянулся бесконечно долго. На каждой переменке я звонила Владу, но он не отвечал. Я уже реально подумывала о том, чтобы наведаться к нему после уроков, но сомневалась, что это правильное решение. Никогда не любила навязываться, и если Влад захочет напомнить о себе, он это сделает сам.

Не смотря на то, что я не могла достучаться до него, я все равно пришла в Приморский парк Победы ― наш парк ― в надежде встретить его там с Эйнштейном. Я прождала его на нашей скамейке целый час, но он так и не пришел.

Я не отчаивалась, хотя чувствовала сердцем, что что-то случилось. Влад всегда заранее предупреждал меня, если его дела совпадали с нашими прогулками. Но в этот раз все иначе.

* * *

Когда я вернулась домой, огорченная и грустная, меня ждал папа. И он был не один. Я сразу вспомнила ту женщину, которая украла его сердце. Юлия. Рыжеволосая, высокая, стройная и такая же смущенная, как и в прошлую и единственную нашу встречу.

Вот это сюрприз.

― Привет, Алина, ― папа встретил меня с широкой улыбкой.

Он подошел ко мне и поцеловал в щеку, чем удивил еще сильнее.

― Будь хорошей девочкой, ― шепнул он мне на ухо, обнимая. ― Я в тебя верю! ― и, отстранившись, подмигнул.

― Конечно, ― полностью обескураженная происходящим, пробормотала я.

Папа положил одну руку мне на спину и немного подтолкнул вперед. Я почувствовала отголосок боли, которую в свое время эта женщина неосознанно причинила мне, но постаралась тут же выкинуть все плохие мысли из головы.

― Пора бы официально представить моих девочек друг другу, ― весело сказал папа, подведя меня к рыжеволосой женщине. Он сделал шаг в сторону, и его рука соскользнула с моей спины. Тогда-то я и почувствовала себя необычайно одинокой. ― Юля, прошу, познакомься, это моя любимая и неповторимая дочь, Алина.

Я с трудом сохранила спокойное выражение лица.

Юля неуверенно улыбнулась мне и протянула руку.

― Привет, Алина. Мне очень приятно познакомиться с тобой, ― сказала она.

Взрослые ждали, когда я, наконец, вынырну из омута раздумий и что-нибудь отвечу или сделаю в ответ. Папа смотрел на меня с бескрайней надеждой в глазах. Он рассчитывал на меня, а я не могла подвести его.

― Здравствуйте, Юля, ― произнесла я, пожав ее руку. ― Мне тоже приятно с вами познакомиться, ― и я натянула на лицо одну из своих самых очаровательных улыбок.

Я услышала, как папа вздохнул с облегчением.

Я много раз представляла себе наше знакомство с невестой папы. Я представляла столько разных вариантов, как поприветствовать ее, и о чем говорить с ней. Но все мгновенно вылетело из головы, когда настал момент. Так ведь всегда бывает.

Наше знакомство прошло... неплохо, в целом. Мы посидели за столом. Поначалу ни я, ни Юля не знали, как вести себя друг с другом, и если бы не папа, то, возможно, мы бы так и не заговорили. Она оказалась хорошей женщиной, такой, какой ее мне описывал папа. У нее добрые глаза, красивая улыбка, мягкий голос. Я внимательно наблюдала, как она смотрела на папу, и как он смотрел на нее. Одновременно я испытывала радость за него и огорчение оттого, что моя мечта по воссоединению родителей так и не осуществится. Но папа был счастлив с Юлей. Теперь я видела это и не собиралась препятствовать их свадьбе, которая была назначена на июль следующего года.

Перед тем, как проводить свою избранницу, папа сказал мне:

― Ты была умницей!

А затем он подвез ее до дома, но вернулся поздно ночью, или даже утром. В общем, я уже спала.

* * *

На следующий день Влад появился в школе. Когда я увидела его, стоящего у окна на первом этаже, то бросилась к нему со всех ног.

― Привет, ― пролепетала я, пыхтя.

Влад резко дернул головой в мою сторону.

― Алина? ― хрипло и удивленно произнес он.

― Да. Это я, ― я улыбнулась, но улыбка почти сразу померкла. Влад выглядел растерянным и печальным. Мое сердце, предчувствуя нехорошее, забилось быстрее. ― Что с тобой? Почему ты такой...

Я не успела договорить, как Влад сказал:

― Эйнштейн вчера умер.

Я открыла рот в немом изумлении. Моя душа рухнула вниз.

― О боже, ― прошептала я в ужасе.

Слезы моментально наполнили глаза, и я заплакала. Эйнштейн ― это самый добрый и верный пес. Он любил Влада, и Влад любил его. Между ними была особая, никому не понятная связь, которая делала их незаменимыми друг для друга. И я просто не представляла, что сейчас испытывал Влад.

Поэтому он вчера не пришел в школу. Из-за Эйнштейна.

― Мне так жаль, ― всхлипнула я.

Влад сжал губы и кивнул.

Я не могла подобрать слов, поэтому просто сделала шаг вперед и обняла его. Крепко. Так я хотела показать ему, что он может рассчитывать на мою поддержку. Влад не ожидал подобного жеста с моей стороны, но неторопливо обнял меня в ответ.

Мы простояли, обнимаясь, несколько минут. Все, кто проходил мимо, бросали на нас любопытные взгляды. И сейчас я позавидовала Владу, потому что он не мог видеть их. Школа ― не место, где мы могли поговорить об этом, и я с нетерпением ждала вечера, чтобы встретиться с Владом и поговорить о случившемся. Все это время он поддерживал меня, теперь настал мой черед быть опорой для него в трудную минуту. Ведь так поступают настоящие друзья, верно?

На третьем уроке у меня возникло сильное желание сорваться с места и убежать. Я знала, что Влад чувствовал то же самое. Клянусь здоровьем своих родителей, я старалась не плакать, но слезы сами катились ручьями по щекам.

И когда мы пошли на обед, я не выдержала.

У столовой я дождалась Влада и сказала Виолетте, чтобы она шла без меня.

Мне было больно смотреть на своего друга. Он напоминал живого мертвеца, как бы ужасно это ни звучало.

Полная решимости, я пошла ему навстречу.

― Давай уйдем, ― остановившись в полушаге, тихо сказала я ему.

Влад вздрогнул от неожиданности.

― Что? ― хрипло спросил он.

― Давай уйдем с уроков, ― повторила я громче.

Его брови сошлись вместе.

― Зачем?

― Я не могу здесь находиться, ― честно ответила я. ― А ты?

Влад опустил голову и тяжело вздохнул.

― И я.

― Тогда сбежим.

Никогда бы не подумала, что способна прогулять уроки.

― А что скажем учителям?

― Ничего, ― я махнула рукой. ― Просто уйдем. Плевать, что будут говорить. Мне нужен свежий воздух, иначе голова взорвется от переизбытка мыслей.

― И у меня, ― кратко отозвался Влад.

― Уходим?

― Уходим.

Я схватила его за руку и повела к раздевалке. Когда мы оказались на улице, мне стало лучше. Лицо обдувал холодный ноябрьский ветер. Я посильнее укуталась в куртку и посмотрела на Влада. Ему, казалось, вообще было все равно на холод.

― Нужно уйти, пока нас не заметили, ― сказала я ему.

Влад лишь кивнул, покрепче сжал в руке трость и направился вперед.