Стальная тревога 5: Апокалипсис и анабазис

Через пару часов довольно потрепанный грузовичок неторопливо и без особого шума выехал за пределы поселка. Отъехав на несколько сотен метров, грузовик остановился, и из кабины высунулось уже знакомое лицо Рихарда, несколько изменившееся от рассеченной брови — бывший владелец машины, сейчас лежащий в связанном виде на соседнем сидении, оказался отнюдь не промах, несмотря на явно преклонный возраст.

— Пассажиры, прошу занимать места!

При этих словах Рихард выплюнул на землю слюну с кровью. Вот шустрый попался старичок...

Из зарослей невысоких магнолий сначала высунулся пулеметный ствол, потом появились две маленькие фигурки. Девушки явно замерзли, и двигались с трудом.

— Ага, совершили злодейство, герр Рихард, — постукивая зубами, но пытаясь бодриться, проговорила Таня. — Ну, ничего, надо будет потом прислать письмо с компенсацией и извинениями. По почте.

Ого, это дедушка вам по зубам засадил? Не иначе, как отшельник-каратист.

— Не поверишь, но, похоже, ты права. Будь я чуть более усталым — сидел бы сейчас у него в подвале, ожидая полицию или еще кого похуже. Грузовик выбрал потому, что именно загоном его в гараж после помывки и занимался этот старичок. Дом у него на отшибе, а к его бессоннице и возне с машиной все привыкли. По крайней мере, мне так кажется. Однако вредный же тип попался... Как сказали бы вы, русские, явно одержим мелкобуржуазным собственническим инстинктом. Хорошо хоть стрелять не пришлось. Ну а теперь — к цивилизации!

При этих словах Рихард посмотрел на старичка, явно пытающегося что-то сказать, несмотря на кляп:

— А вам, почтенный, слово по регламенту не положено. Надеюсь, вы не против громкой музыки в салоне во время езды? Вижу, что не против, так что кляп вынимать не буду. Граждане, грузимся и сваливаем отсюда...

Девушки забрались в кузов и пристроились там на каких-то ящиках, злостно нарушая ПДД. Окошко в задней стенке кабины приоткрылось, и Таня просунулась внутрь:

— А куда поедем-то? Соображения есть?

— Едем на юг. Насколько я помню, именно там были в большом количестве населенные пункты... А других соображений пока нет. Как там устроились, места хватает. Рекомендую на всякий случай устроить из ящиков укрытие... Мало ли пригодится в случае погони.

Грузовичок покатил по неосвещенной узкой дороге. Одолев первый подъем, он миновал спящую деревеньку и запетлял по серпантину, взбирающемуся на почти отвесную скалу резкими петлями. За ним снова показался более ровный участок. Впереди замаячил перекресток — слева подходила узкая дорога, ведущая, как гласила надпись на щите, к горячим источникам. От придорожных кустов отделились несколько фигур. В тусклом свете фонаря было хорошо различимо оружие. Один вышел на дорогу и властно поднял руку.

Ну, вот и все! Приплыли... А так хорошо начиналось. Я уж думал, доберемся тихо. Явно не полиция, это хорошо. Нет ежа на дороге. Итак, прием номер один. Рихард перевел ближний свет фар на дальний и резко вдавил газ. Одновременно он вытащил пистолет и вытянул руку с ним в окно. Как и следовало ожидать, перевод света на мгновение ошеломил противника, так что отпрыгнуть в сторону он не успел. Несколько выстрелов в сторону фигур еще прибавили сумятицы. Теперь требовалась скорость. Рихард включил радио погромче — какая погоня без хорошей музыки?

— Эх, тачанка-ростовчанка!.. — едва слышно донеслось сзади. Не нужно было даже оглядываться, чтобы понять: кое-кто дорвался до пулемета и собирается оттянуться на полную катушку. — Ох, всю жизнь мечтала!!! Думали голыми руками взять?! Мизуки, подставь ящик повыше!

Судорожно вцепившаяся в бортик кузова, когда грузовик резко набрал скорость, Мизуки кивнула и кинулась помогать.

— Умирать — так с музыкой, — мрачно прокомментировала она долетавшие из кабины звуки. — Давай, Танка-пулеметчица... Музыка музыкой, но жить-то хочется больше, — она спряталась рядом за ящик и начала деловито расправлять запасную ленту.

Внезапно музыка прервалась, и раздался голос диктора:

— Трансляция прерывается из-за внеочередного выпуска новостей. В настоящий момент Силы Самообороны проводят операцию по спасению заложников, захваченных в здании банка JR Хигаси Нихон Мото в районе Синдзюку. Также поступили сведения о расстреле неизвестными группы туристов-экстремалов в районе Саварадзимы. Количество жертв уточняется, официальные источники пока хранят молчание.

Рихард вынул изо рта старика кляп:

— Вот так-то, дедушка! Ездят по твоей стране разные уроды с оружием и злостью в сердце, людей убивают. А ты мне грузовика пожалел...

— А ты сильно спрашивал. И что же тебе, такому честному и порядочному, было нужно в моей стране? Порядочные люди втихую по чужим гаражам не крадутся. Может ты сам из этих, с оружием и злостью?

— С оружием, это верно. А вот злости нету. Кончилась вся давно. Сам-то как думаешь, почтенный, стал бы я тебя в живых оставлять, будь я из них? Или считаешь себя особо ценным заложником? Должен разочаровать. На вас вашему же правительству наплевать. Как, впрочем, и любому правительству на любой народ. И одним группам этого самого народа на другие... Но я отвлекся. Я про другое хотел сказать. Видишь ли, две девушки — бывшие заложницы этих самых веселых ребят в американской форме и с оружием. Если я погибну, помоги им добраться до цивилизации. Договорились?

— Руки развяжи, если умный такой.

— Пожалуйста, — Рихард перерезал ножом ремень на руках старика. — Надеюсь, глупостей не будет?

— Не будет.

Позади мелькнули фары, подсветив нависшие над дорогой деревья. Горная шоссейка петляла, словно пыталась сбежать от самой себя, и преследователи никак не могли приблизиться: не успевала машина перейти на четвертую передачу, как приходилось врубать вторую и изо всех сил тормозить перед очередным слепым поворотом.

Девушки удерживались на месте в кузове только расперевшись руками и ногами, но Таня вдруг оставила пулемет и нашарила прицепленный на стенке кабины баллонный ключ. Потом решительно перегнулась через задний бортик:

— Мизуки, придержи меня за ноги!!!

Наклонившись вниз и не обращая внимания на мотающийся из стороны в сторону кузов, она быстро и точно разбила задние габариты и стоп сигналы.

Резко дернувшись назад, она чуть переборщила и вместе с держащей ее за пояс Мизуки шлепнулась на грязное дно кузова. Но лихорадочной бодрости отнюдь не утратила:

— Ништяк! Молодец, что помогла! Смотри, там канистра прицеплена, видишь? Сними ее и приготовь — поиграем в "Кавказскую пленницу". Не знаешь?! Я тебе потом расскажу! А если повезет — то и покажу!!!

— Покажешь, покажешь обязательно... Йа-а!.. — вскрикнула Мизуки, чуть снова не свалившись на очередном повороте, но все же добравшись и стащив канистру. — Давай, командуй, что с ней делать!

— Погоди пока, это на крайняк!!! — Таня пыталась перекричать рев двигателя и свист ветра в ушах, ее пепельные волосы развевались, словно у необычно коротко постриженной валькирии.

Фары сзади вспыхнули, и, не пропадая больше, стали приближаться — дорога в этом месте стала более-менее прямой и ровной. К несчастью, потому что грузовичок явно не предназначался для гонок с преследованием и значительно уступал в мощности догоняющим... да, это были "Хаммеры".

Тоже не гоночные автомобили, но их вдвое более мощные моторы и дубовая подвеска позволяли гнать, не стесняясь. Теперь они быстро приближаясь, ослепляя фарами скорчившихся в кузове беглецов. Когда расстояние сократилось метров до семидесяти, Таня высунулась из-за ящика и грохнула по нему металлическим цевьем пулемета. Сошек у "Миними" не осталось, что и хорошо, стрелять с упора они бы только мешали.

Пулемет громыхнул короткой очередью и прервался: не рассчитав усилия против отдачи, Таня не удержала оружие, и пули ушли в молоко. Яростно чертыхаясь, она прижала "Миними" второй рукой сверху к ящику, и, жмурясь, навела ствол в самую середину ослепительного светового пятна от вражеских фар. "Миними" залился длиннейшей очередью, забилась, замельтешила крыльями огненная бабочка на пламегасителе, бесконечный звенящий поток горячих латунных гильз окатил скорчившуюся справа Мизуки. Одна из них даже запрыгнула ей за шиворот, ужалив, точно оса.

— Кажется, началось... Теперь, почтенный, прием номер два при отрыве от погони. Наслаждайтесь!

Рихард чуть-чуть высунулся из окна. Прикинув расстояние и время, за которое преследователи должны оказаться на их месте, он высунул пистолет из окна и выпустил остатки магазина в сторону преследователей. Одновременно он выдернул зубами кольцо из предпоследней гранаты и, подождав пару секунд, выбросил ее из окна.

— Если просто выбросить гранату, ее могут заметить и изменить скорость. Требуется отвлечение в виде стрельбы, вспышек и свистящих над головой пуль. Помогает... Похоже, одному из преследователей нехорошо...

Первый "Хаммер" начал вилять и сбавил скорость.

А когда перед капотом рванула осколочная граната, побитый и продырявленный пулеметными очередями "Хаммер" резко взял в сторону, взлетел на откос справа от дороги, перевернулся, и грохнулся обратно на дорогу, бороздя асфальт железом и рассыпая ослепительно яркие в ночи искры. Второй едва успел затормозить, чтобы не наподдать ему сзади и отстал, скрывшись за поворотом дороги. Шоссе, все так же петляя по скальной полке, резко пошло вниз, впереди открылась заполненная легким туманом долина Тенрюгавы.

Позади снова запрыгали фары — второй "Хаммер" наверстывал упущенное. Преследователи почему-то не стали стрелять издали, норовя сблизиться на минимально возможную дистанцию, и зигзагообразный профиль дороги им в этом помогал: широкая морда "Хаммера" выскочила из за поворота метрах в пятидесяти.

Не успела Таня прицелиться, как на крыше джипа засверкали вспышки выстрелов — но пули прошли низом, направленные, видимо, по колесам. "Миними" снова затарахтел, но очередной резкий поворот сделал стрельбу бесполезной.

Скальная стенка справа вдруг оборвалась, вонзившись острым клином в пустоту, точно корабельный нос, и дорога, казалось совсем оборвалась — впереди было лишь пустое пространство. Завизжав тормозами и завиляв, грузовичок развернулся на сто восемьдесят градусов и ломанулся вниз.

— Кидай канистру!!! — заорала Таня, больно ткнув локтем под ребра Мизуки. — И повыше подними, чтоб лопнула! Давай!!!

Охнув и скривившись от болезненного тычка, она размахнулась, насколько смогла, и швырнула канистру под колеса "Хаммера".

— Подавитесь, гады! — крикнула она вслед улетевшей на дорогу емкости. Им повезло: канистра лопнула, разлив вокруг себя блестящую в свете фар жидкость.

— Похоже, милые девушки своим умом дошли до моего приема номер три. Неплохо, именно ради этого я и стащил из вашего гаража канистру с маслом, почтенный...

— А откуда эти убийцы? Из американских спецслужб? Или... из Амальгам?

— ЧТО?!

От неожиданности Рихард чуть не нажал на тормоз.

— Откуда вы это знаете, почтенный?

— Не твое дело. Следи за дорогой.

Черт, похоже, я схожу с ума... Откуда он знает даже название?

"Хаммер", вылетевший из-за поворота на гораздо большей, чем беглецы, скорости — неудивительно, ведь амальгамовцы уже ездили по этой дороге и имели представление о крутизне поворотов — угодил передними колесами в лужу масла в самый неподходящий момент — во время бокового скольжения в управляемо заносе. Его швырнуло на хлипкое ограждение и четыре тонны американского железа снесли его, почти не заметив. Взревев двигателем, джип завис на мгновение над пустотой и — канул вниз. Двухсотметровый отвес не оставил преследователям никаких шансов.

— Ага! Супер! Мизуки, я тебя люблю!!! — победно подняв кулак, завопила Таня, а потом, бросив пулемет, сжала ее в совсем не слабых объятиях и с чувством чмокнула в ухо. — Умница! Заслужила шоколадную медаль и повышение в чине!

— Да чего уж там... Ох... — ответила Мизуки, потирая безбожно звенящее ухо. — Если бы не ты... Про канистру бы я не догадалась, да и с пулеметом вряд ли бы справилась...

— Да ладно, не скромничай! — опьяненная победой Таня радостно подпрыгнула, совершив нечто вроде фуэте на одной ножке, и шлепнулась на ящик. Улыбаясь до ушей, похлопала ладошкой рядом с собой. — Давай сюда, нечего на мокром железе сидеть. Нет, ты все же молодец, Мизуки! Я думала, станешь визжать и падать в обморок, а ты вон как зажгла! Слушай, забей на этих самцов — "жывотные" они, все эти мужики — и выходи лучше за меня замуж! А что — уедем в Швецию, зарегистрируем брак. Ты будешь мамой, а я — папой. Закажем в генетической лаборатории художественный микст из наших хромосом, имплантируем... тебе — ты же мама, верно? Родишь мне красавицу дочку, глазки у нее будут красненькие, как у меня, а волосики черненькие, как у тебя, до того, как ты покрасилась. Интересно, круглые будут глаза, или раскосенькие? Ну, что, согласна?

— Хахахаха!!!.. — залилась Мизуки истерическим хохотом, потом вытерла выступившие слезы, размазав грязь по лицу, и шлепнула Татьяну по коленке. — Э, подружка, что с тобой? Вроде, я тебе канистрой по голове не задела, когда в этих мерзавцев ее швыряла?..

Они обнялись, уткнувшись лбами друг в дружку, и смеялись, и плакали, и никак не могли успокоиться. Так, что если бы сидевшие в кабине оглянулись, то начали бы не на шутку переживать за рассудок перенервничавших девчонок.

Тем временем "Дайхатсу" шустро скатился по скальной полке вдоль отвесной стены вниз, к бурлящей и пенящейся на перекатах Тенрюгаве. По обоим берегам помаргивали огоньки жилых домов, а с одного берега на другой переходило широкое асфальтированное шоссе, аж на четыре полосы. Прямо под скалой оно ныряло в тоннель, и узкая горная дорожка проходила над ним, а потом спускалась к развязке, освещенной фонарями, и перед беглецами вставал выбор, куда сворачивать: направо, на юг, или на север. Глубокая долина была ограничена с запада и востока зубчатыми и крутыми хребтами, так что нечего было и думать выбраться еще куда-нибудь без альпинистского снаряжения.

Но сидевшим в кабине было не до них. Когда погоня осталась позади, Рихард повернулся к старику:

— Ну, а теперь поговорим предметнее. Откуда вам знакомо название организации?

— А тебе зачем? Любопытство часто оказывается пагубным...

— Я не шучу. Если вам есть что скрывать относительно связей с этими людьми, вы мой враг. А таких я не щажу.

Старик засмеялся. Выглядело это довольно жутковато — сморщенный смеющийся старичок и Рихард с нацеленным на него пистолетом.

— Что, убьешь меня? Ну, давай, убей. Но помни, когда ты отвлекся на погоню, я тебя не тронул. Хотя мог.

— А не страшно умирать?

— Я старый человек. Мне стыдно бояться убийц.

Пауза затянулась. Похоже, что старик действительно не боялся. Да и был черезчур шустрым для обычного человека.

— Вообще-то я не убийца. Убийцами были те, которые нас преследовали...

— Да ну? А ты здесь занимаешься разведением голубей мира? Тебя-то кто сюда звал?

— Не ваше дело.

— Нет, мое. Это моя страна и ты здесь в гостях.