ветер перемен

Эфа еще раз проанализировала всю известную ей информацию и пришла к единственному верному с ее точки зрения решению. Линир был обречен на смерть, и его дальнейшее пребывание в мире живых причиняло боль не только ему, но и ее господину, который в результате постоянных переживаний по поводу его плачевного положения не мог в полной мере сосредоточиться на проблеме спасения собственной жизни и жизней очень многих своих подданных. Решение было из разряда тех, которые Горин называл недопустимыми с этической точки зрения, но это Эфу нисколько не волновало. Этика и мораль до сих пор оставались для нее чисто абстрактными понятиями, которые были практически не применимы в реальной жизни, что бы ни говорил по этому поводу ее человек-учитель. Решение было принято — оставалось только его выполнить. Эфа подхватила висящую на стуле накидку и, закутавшись в нее с ног до головы, выскользнула из комнаты.

Попасть в палату оказалось несложно. Госпиталь не охранялся. Подразумевалось, что на территории резиденции герцога не может оказаться никого, кто пожелал бы причинить вред высокопоставленным больным. Оч-чень спорное предположение. Эфа без труда миновала врачей и медсестер, призванных не пускать посторонних в стерильные помещения, и оказалась в реанимации, где огромное количество медицинского оборудования поддерживало жизнь Линира маркиза Мирол. Девушка спокойно подошла к кровати, не заботясь о том, что ее могут зафиксировать датчики системы безопасности. Она по-прежнему была невидима для большинства из них, а те системы слежения, которые могли бы ее заметить и опознать, были слишком дороги для того, чтобы оборудовать ими госпиталь, да и компьютеры пришлось бы перепраграммировать полностью. Человек, лежащий в кровати, совершенно не напоминал того начальника службы безопасности, которого она видела на яхте. Он спал, но даже во сне под действием огромного количества обезболивающих лекарств, продолжал стонать, и его лицо кривила судорога боли. Эфа принюхалась, и ощутила едва заметный запах отмирания тканей. Перед ней был живой труп, в котором не осталось ничего от его прежней личности. Девушка беззвучно оскалилась и надавила когтем указательного пальца на кончик одного из своих клыков. Состав яда она изменила заранее, чтобы не тратить на это время в самый последний момент. Маленькая бесцветная капелька появилась на внутренней стороне когтя, и Эфа, осторожно поднеся руку к лицу Линира, пролила ее на синие потрескавшиеся губы человека. Мгновение, и яд впитался в крошечные ранки. Все. Эфа отвернулась от кровати, и покинула палату, никем не замеченная.

Через две минуты после того, как девушка ушла, на посту медсестры отчаянно загудел сигнал тревоги. Когда дежурная реанимационная бригада вбежала в палату, Линир маркиз Мирол был мертв, на его лице застыла странная умиротворенная улыбка.

Звуковой сигнал оторвал герцог от чтения отчета о последней выходке его телохранителя. На этот раз Эфа умудрилась переполошить весь замок. Увидев ее на главной лестнице с перекинутым через плечо безжизненным телом, дворецкий лишился дара речи от ужаса, решив, что она сошла с ума и прикончила своего учителя. Остальные слуги реагировали не лучше. В результате в спешном порядке вызвали гвардейцев, чтобы арестовать коварную убийцу и обезопасить Его светлость от обезумевшего монстра. Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Гвардейцы попыталась выполнить свой долг, Эфа не совсем понимавшая, что вокруг нее происходит, и не терпевшая, когда люди ее трогали руками без особой на то необходимости, а обнаженные мечи воспринимавшая только как угрозу, воспротивилась аресту. И весьма активно. К счастью, она помнила приказ своего господина не причинять вреда слугам. Только поэтому произошедшее не стало трагедией, а когда пришедший в себя Горин заорал благим матом, обнаружив себя в неподобающей позе у кого-то на плече и острие меча у своего носа, превратилось в забавную комедию. Для всех, кроме Эфы, так и не понявшей причину переполоха.

Рейт вздохнул и нажал кнопку связи. Визион подернулся молочной дымкой, сквозь которую медленно начал проступать какой-то текст. Все благодушие герцога как рукой сняло. Если вместо видеосообщения кто-то прислал ему текстовую информацию, — дело плохо. Это могло означать только одно: загадочный отправитель опасался мести могущественного герцога. Вчитавшись в текст, Рейт замысловато выругался, забыв о том, что ему, как дворянину, не подобает сквернословить. Саан! Не может этого быть! Он еще раз перечитал сообщение, подсознательно надеясь на то, что его содержание изменится. Однако слегка размытые строки по-прежнему гласили: 'В связи с задержанием в Императорской резиденции человека, назвавшегося вашим вассалом, личность которого, однако, вызывает серьезные сомнения в его принадлежности к благородному сословию, нижайше просим Вас прибыть на Тронный мир и самолично подтвердить перед Императором дворянское звание задержанного. Уведомляем Вас, что задержанный изволил назваться как Тернан Герн маркиз Лоорзон.' И подпись. Официальная подпись начальника Имперской тайной полиции! Герцог на мгновение зажмурился. Сволочь! Какая же ты сволочь! Кто бы ты ни был. Его загнали в ловушку. Он вынужден поехать. Тот, кто выкопал этот древний закон, был прекрасно осведомлен об этом. Пусть его не использовали вот уже тысячу лет, с тех пор как любого дворянина стало возможным отличить от простолюдина по генетическому коду, он по-прежнему действовал, и это означало, что сюзерен, отказавшийся опознавать своего вассала, или не узнавший его в предъявленном ему человеке, обрекал несчастного на мучительную смерть на главной площади. Но даже не это условие захлопывало дверцу ловушки с такой надежностью. В конце концов, своя шкура многим герцогам гораздо ближе чужой, и рисковать ради других они не будут. Вот только во избежание использования этого закона сюзеренами против их вассалов-дворян, чем-либо им не угодившим, в него был внесен еще один пункт. И этот пункт гласил, что если впоследствии будет установлено, что казненный оказался дворянином, а его сюзерен не выполнил предписанной процедуры опознания, или не узнал своего подданного, то такой недобросовестный герцог автоматически лишался права на верность своих вассалов. Последствия обычно бывали печальные. За преступления против него просто не наказывали, а значит, очень скоро кто-нибудь из слуг пользовался возможностью отомстить своему господину, и не всегда по своей инициативе.

Рейт устало прикрыл глаза рукой. Он снова опоздал. Неизвестный, стоящий за троном Императора, выбрал его своей новой жертвой, а Рил докладывал, по крайней мере, о трех заговорах знати, сплотившейся вокруг герцогов, имеющих право претендовать на трон Империи тысячи солнц. Вдобавок, многие герцоги оказались заняты своими внутренними проблемами. Восстания черни вспыхнули раньше, чем они рассчитывали, и стали фатальными, по крайней мере, для восьми благородных семейств. Войска Императора должны были вот-вот войти в их разоренные бунтами владения. В такой ситуации оставалось только отправиться в Тронный мир, и надеяться на то, что его служба безопасности окажется лучше Императорских убийц. Что ж, будь что будет. Нужно только позаботиться о безопасности своих людей.

Тихо постучав, в кабинет проскользнул Дит, и выражение его лица заставило Рейт насторожиться. Его секретарь очень редко позволял себе зайти в личные комнаты герцога без приглашения. Рейт приготовился к тому, что его ожидает еще одна неприятная новость.

— Что случилось, Дит? — парень отвел глаза и тихо произнес:

— Милорд, десять минут назад скончался Линир маркиз Мирол.

— Спасибо, можете быть свободны. — Сумел только выдавить из себя Рейт. В ушах шумело, хотелось завыть от безысходности и несправедливости происходящего. Он молча наблюдал за тем, как секретарь спешит к выходу, и едва дверь кабинета закрылась за ним, из глаз герцога потекли слезы.

— Твои аналитики в этот раз превзошли все самые смелые мои ожидания, Рейт. — Рил задумчиво склонил голову к плечу и потеребил острую клиновидную бородку, которую носил по моде более чем столетней давности, чем заслужил добродушные насмешки своих подчиненных. Мало кто знал, что в старомодной бородке один из лучших шпионов своего времени прячет парочку неприятных сюрпризов, просто так, на всякий случай. Герцог Оттори был об этом осведомлен, в силу своего статуса бывшего ученика Рила, и не переставал удивляться изобретательности этого старого человека. Но сейчас его больше интересовало другое.

— Постой, Рил, о чем ты говоришь? Мои аналитики еще не закончили отчет. Как ты умудрился заполучить его раньше меня?

— Его прислали три дня назад. Файл был запечатан твоим кодом.

— Что?!

— Так ты не отправлял его?

— Нет. Но, кажется, догадываюсь, кто это мог сделать.

— У тебя завелся шпион, мальчик?

— Нет, слишком рьяный телохранитель. Этот разговор не для связи даже кодированной. Говоришь, отчет превзошел все твои ожидания? Высокая похвала.

— Констатация факта. Этот парень запросто может обставить меня, если его как следует потренировать.

— Думаю, тебе скоро представится такая возможность. Я вынужден вылететь на Тронный мир. Маркиз Лоорзон попался имперской разведке, и теперь Император требует подтвердить, что пойманный подозрительный тип не самозванец и шпион, а дворянин, имеющий право находиться там, где его светлость пожелает.

— Не делай глупостей. Это заранее рассчитанная ловушка для тебя и преданных тебе людей.

— Если я не поеду, Тернана казнят. После этого я вряд ли смогу рассчитывать на безоговорочную преданность своих людей.

— Тогда позаботься о путях отступления.

— Конечно. А теперь, прости, я должен заняться подготовкой к отлету.

Рил молча смотрел на погасший экран, и по его морщинистой щеке скатилась одинокая слеза. Он опоздал, и его мальчик расплатится за его ошибку жизнью. Рейт тоже это понимал. Он мог обмануть своим уверенным видом кого угодно, только не своего старого учителя. И что теперь значили сведения о секретном эксперименте добытые с таким трудом?

Глава 10.

Герцог Оттори в последний раз обвел взглядом свой кабинет, убедился, что он ничего не забыл, и вышел в коридор к ожидавшим его гвардейцам. Последние два дня прошли в лихорадочных сборах и инструктаже охраны, но теперь все это осталось позади, а впереди его ждала смертельная опасность почти без надежды спастись. Просто отвратительно! Давно он так бездарно не проигрывал. Как только дверь его кабинета захлопнулась за ним, рядом раздался знакомый шипящий голос:

— Я еду с-с-с вами, гос-сподин.

— Это невозможно. — Вздохнул Рейт, не оборачиваясь. — Ты будешь слишком заметна.

— Да? — тихая насмешка в обычно бесстрастном голосе заставила его резко обернуться. Герцог открыл рот, собираясь отчитать непокорного телохранителя, и так и замер, не в силах его закрыть. Перед ним, вместо ожидаемой Эфы, стояла закутанная с ног до головы в шалисские шелка имперская наложница. — Вы полагаете, кто-нибудь заподозрит неладное? — спросила наложница голосом Эфы.

— Саан всемогущий! — герцог с трудом верил своим глазам. И вдруг усмехнулся. — Ты права, имперских наложниц все воспринимают не иначе как живые вещи, я могу притащить тебя хоть на прием к Императору, и никому даже в голову не придет снять с тебя головное покрывало. Тем более что любой сканер подтвердит то, что ты женщина, а ДНК они точно проверять не будут!

Рейт шагал по двору к ожидающему его катеру, и невольно косился на семенящую за ним Эфу. Не знай он, кто это на самом деле, то без раздумий поклялся бы любой клятвой, что рядом с ним идет вышколенная имперская наложница, не помышляющая ни о чем, кроме удовольствия своего господина. Она покорно приняла помощь одного из гвардейцев, взбираясь по крутому трапу, и благовоспитанно замерла на дистанции в два шага за спиной своего повелителя. Саан! Как ей вообще такое удается? Он никогда не замечал за Эфой таланта перевоплощения. Однако все посторонние мысли вылетели у него из головы, когда катер с глухим стуком, заставившим завибрировать все переборки, пристыковался к шлюзу его фамильной яхты. Капитан встретил Рейта у шлюза, в отсеке стыковки, и, отдав честь, поспешил препроводить в его каюту, даже не взглянув на закутанную в шелка фигуру.

'А маскировка действует' — отметил про себя Рейт, шагая по знакомым коридорам к своей каюте. Он вполне мог бы найти ее сам, но проклятый этикет предписывал капитану сопровождать герцога после прибытия на борт, и упрямый служака не собирался пренебрегать своими обязанностями.

Рейт заблокировал дверь каюты, находившейся в самой безопасной части корабля, и при необходимости превращающейся в автономный модуль жизнеобеспечения, способный добраться до ближайшей пригодной для жизни планеты самостоятельно, и задумчиво огляделся. Недавно он приказал сменить здесь интерьер, и теперь с неудовольствием вынужден был констатировать, что предыдущий вариант нравился ему больше. Но менять что-то было уже поздно, и Рейт, пожав плечами, небрежно бросил официальный плащ на устилающий пол каюты ковер ядовито-желтого цвета.

Эфа по привычке собралась устроиться рядом с его кроватью, обнаружила на 'своем' месте нечто непонятное, все покрытое острыми гранями и шипами, и с разраженным шипением принялась обследовать незнакомый предмет. Герцог невольно рассмеялся, глядя на своего явно растерянного телохранителя, с задумчивым видом изучающего образчик современного искусства.

— Эфа, прекрати. Это не имеет никакого предназначения, кроме как раздражать своим видом нормальных людей.

— Да? А зачем?

— Не бери в голову. Это просто шедевр очередного горе-скульптора.

— Кошмар! Им даже убивать неудобно!

— А ведь верно! — Рейт насмешливо фыркнул. — Даже для такого простого дела эта штука не годится. Кстати, должен выразить тебе свое восхищение. Ты далеко ушла от того едва разговаривающего чудовища, что вломилось ко мне в резиденцию на Тронном мире. И все это за сотню дней!

— Этот мир интерес-с-сен. А убивать было некого.

— Да, действительно. Вот только передо мной стоит одна непредвиденная проблема. — Эфа вопросительно насторожила уши, и Рейт в полной растерянности закончил. — Где, Саан побери, ты будешь спать?

— На полу.

— Мои гвардейцы ни за что не проговорятся, но если кто-нибудь из слуг увидит тебя на полу, о твоей маскировке можно будет забыть. Если не проболтаются сами, то уж при должной сноровке, можно разговорить любого специально не подготовленного человека. Так что спать ты будешь на кровати, если тебе, конечно, это не очень противно.

— Мне вс-се равно.

— Тогда забирайся под одеяло. А я в душ. В отличие от тебя, я потею.

Рейт стянул с себя официальный комбинезон, ценившийся его предками, прежде всего, за прочность ткани, позволяющую без особого ущерба для здоровья выдержать несколько попаданий из обычного энергетического оружия, и с довольным вздохом встал под горячие струи.

Эфа наблюдала за своим господином, удобно устроившись на кровати, и задумчиво перебирала пальцами шелковое покрывало, стараясь не порвать тонкий материал своими когтями. Придется поработать. Герцог сует голову в петлю, а вот позаботиться о том, чтобы он смог без проблем ее оттуда вытащить — ее забота, и она ни в коем случае не должна ошибиться. Тренировки диинов вещь, конечно, хорошая, и она теперь умеет и знает гораздо больше, чем в свою бытность императорским телохранителем, но никто не застрахован от случая. Кстати, о случае...