Корона эльфийской империи

Ситана инстинктивно сжала медальон с листьями камнеломки. От призрака это не спасет — разве только слегка задержит и даст возможность сбежать, как это случилось сегодня ночью. Или позвать на помощь.

'Помощь!' — хмыкнула про себя гнома, вспомнив, кого приставили в качестве охраны к дверям ее спальни.

Ну да, бегает Глим быстро — тут ничего не скажешь. И голос у него громкий, это точно. Случись чего, весь замок на ноги подымет.

— Чему это ты улыбаешься? — старый гоблин с подозрением вгляделся в лицо дочери.

— Но ведь все закончилось хорошо.

— Хорошо, говоришь... — Груммботт покрутил в руке фужер. — Ты вот что, дочка. Во-первых, забудь про орков: справятся как-нибудь без тебя, а во-вторых... — он снова замялся. — Во-вторых, дурь эту тоже из головы выкинь.

— О чем ты?

— Я не слепой. Тоже, знаешь, был когда-то молодым. Не веришь? — старый гоблин рассмеялся резким каркающим смехом. — Не робкого ты у меня десятка. Мне ли не знать? А потому не верю, что так вцепилась в этого ушастого от одного только страха!

— Но...

— Никаких 'но'! — мастер Груммботт хватил по столу кулаком. — Он тебе не пара! Любой из них — а этот особенно! Не знаю, что с ним не так, но чувствую. И дело не в драконьем огне. Хотя и в нем тоже. Что-то еще, только пока не разберу никак.

Ситана опустила глаза. Она действительно страшно испугалась: каменный призрак — ужас любого гнома. Поэтому когда к ней подошел Ильмиэль... то есть король Тиларин. Ситана вдруг вспомнила, в каком виде застала сегодня короля, и почувствовала, что краснеет.

— Значит, не ошибся, — отставив фужер, отец постукивал ногтем по столу. — А я когда-нибудь ошибался? Было такое? А?

— Нет, — продолжая глядеть в пол, Ситана теребила медальон.

— Так вот иди и как следует подумай.

Кивнув, Ситана поднялась и пошла к двери.

— Чего грустная? — спросил поджидавший у выхода Глим. Он и сам-то выглядел неважнецки: на вечно улыбающейся физиономии застыла непривычная печаль. — Знаю-знаю. Меня ведь тоже на войну не отпускают. Говорят, от тебя здесь будет больше проку. — Он со вздохом перекинул на другое плечо топор и поплелся за Ситаной. — Говорят, хочешь повоевать — охраняй дару Ситану. А от кого тебя охранять?

— От кого охранять... — задумчиво повторила Ситана.

Она вдруг остановилась, повернулась к Глиму и оглядела его с головы до ног, будто видела впервые. — Ты ведь в хирде служил?

— А как же? — вытаращился гном.

— Да знаю, знаю, — нетерпеливо махнула рукой Ситана. — Пошли, я кое-что придумала.

* * *

*

— Бежать? Да ты что! — ужаснулся Глим. — Мастер Грумм, если узнает, меня убьёт! Да и потом все сразу поймут, что ты девчонка.

— Это почему же?

— Борода. У тебя же нет бороды! Даже усов нет.

— Нет бороды? — засмеялась Ситана. — Погоди-ка, — бросилась она к походному сундучку. — Отвернись!

Глим послушно отвернулся, а когда Ситана разрешила повернуться, раскрыл от изумления рот: перед ним стоял примерно его ровесник-гном с рыжими усами и такой же рыжей курчавой бородой.

— Что скажешь? — голос, которым был задан вопрос, совсем не походил на голос девушки. — Волосы я подрежу. А кто спросит, скажем, что мы братья Глим и Дили из клана Бирина.

Вместо ответа Глим поднялся и дернул новоиспеченного 'брата' за бороду. Он был совершенно уверен, что борода окажется у него в руках, и когда этого не произошло, растерялся уже совсем. Ситана тоненько захихикала:

— Вам бы только бородами меряться. Думаешь, я первая девчонка, которая сбегает на войну? Да этой бороде уже не одна сотня лет. Моя тетка рассказывала...

У Глима пошла кругом голова: накладные бороды, девчонки-воины, тетушки... Он слушал Ситану и твердил про себя, что должен ее отговорить — отговорить во что бы то ни стало! Но вместо этого спросил, какой у нее план.

— Когда тебя сменят, купи двух пони, припасов на дорогу и жди в таверне. Вот, — и Ситана прицепила к его поясу мешочек с монетами.

Глава 7. Война неизбежна.

— Грамбур сообщил, что орки перешли границу в трёх местах — здесь, здесь, и здесь.

Эримиэль стоял возле большого стола с расстеленной на нём картой и втыкал в неё маленькие флажочки. Прям пахнуло чем-то родным и знакомым: будто смотришь старый фильм про войну. Эримиэль в роли Жукова, ну а я — Сталин, понятно. Только вот трубкой пыхнуть не могу: эльфы, увы, не курят; да и ничего умного сказать тоже. Ну не соображаю я ничего в этом, вот и доверил все военные вопросы Профу. И, надо сказать, пока он справлялся блестяще.

На совещании, кроме меня и Эримиэля, присутствовал посол Фундин, заместители командиров полков эльфийских лучников Накилон, Тирон, Халлон и Храванон, заместитель Грамбура — командира гномьего хирда — Рубан и мастер Груммботт.

— Что говорят наши разведчики? Сколько их, какое вооружение?

Ну, должен же хоть что-то спросить?

— Разрешите, я отвечу, ваше величество, — взял слово Накилон и, дождавшись моего кивка, продолжил: — Мои разведчики проникли в глубокий тыл орков и сообщают, что в орде орков около десяти тысяч бойцов. Треть из них — тяжёлые конные латники, остальные — пешие мечники и копейщики. Осадного оборудования нет, но разведчики рассмотрели в обозе инструменты. Видимо, собираются строить осадные башни на месте. Есть десять баллист.

— Ясно. Как у них с магами?

— Маги есть, ваше величество. Вернее, шаманы. Но сил у них хватает, наши маги это почувствовали, — добавил Эримиэль.

— Да, я тоже, — встрял молча сидевший в углу кабинета гоблин. — И у меня для вас плохая новость. С ними идёт повелитель мёртвых. Ваши эльфийские маги не могут его почуять, а я этот запашок узнал сразу.

Все, как по команде, повернулись к наставнику.

— Лич? — невольно вырвалось у меня. — Неужели опять он?

— Похоже на то. Эманации весьма характерны.

— Великое Дерево! — воскликнул Эримиэль. — Это же в корне меняет расстановку сил! Если у них есть лич, то он может поднять павших воинов, и тогда... — Проф сжал зубы. — Да помогут нам боги.

— Я могу помочь. Но я смогу только блокировать его, не убить. Для этого у меня не хватит сил. В открытой схватке я проиграю.

Маленький гоблин печально вздохнул и потёр кончик своего длинного носа.

— Если только... — наставник пристально посмотрел на меня. — Если только король не использует свою силу.

Начался форменный бедлам. О том, что король владеет магией огня, знали уже все. Да и трудно было утаить такое, когда я сначала уничтожил каменного призрака, а потом расплавил половину Зала Разрушений.

Дар Фундин вскочил со своего места и закричал, что не позволит подвергать опасности жизнь короля. Эримиэль его поддерживал. Мастер Груммботт парировал на это, что если не уничтожить лича, то потери будут катастрофическими, а сам он не сможет справиться одновременно с личем и его охранниками-шаманами. И что тогда всё будет бессмысленно. Рубан влез в перепалку и выкрикнул, для убедительности стукнув закованным в латную перчатку кулаком, что его гномы не боятся каких-то там личей и что они всех порубят в мелкую капусту. На что уже Накилон, Тирон, Храванон и Халлон вскочили и гордо заявили, что их эльфы ни в чём не уступят гномам и вообще прекрасно справились бы и сами.

— Молча-а-а-ть!!!

Перебранка мгновенно смолкла. Как отрезало. Взоры всех присутствующих сошлись на мне.

— Всем слушать меня и не перебивать, — уже спокойным голосом продолжил я. — Долг короля в том, чтобы заботиться о своих подданных. Даже если это и опасно. Поэтому я отправляюсь на фронт вместе с мастером Груммботтом. Это не обсуждается.

Я осмотрел притихшее собрание, прочистил горло и продолжил:

— Ещё есть что-то такое, что я должен знать?

Посол Фундин, как первоклашка на уроке у строгого учителя, поднял руку.

— Дар Фундин, вы хотели что-то добавить?

— Да, ваше величество, я хотел сказать, что наш король объявил о сборе ополчения. Очень многие гномы решили взять в руки оружие и отомстить нашим извечным врагам. Так что ждите пополнение в рядах вашего войска со дня на день.

— Отличная новость, дар Фундин, просто великолепная! А теперь прошу меня простить, нам надо переговорить с мастером Груммботтом. Нет-нет, останьтесь. Вам ещё многое следует обсудить. Лэр Эримиэль, прошу вас, продолжайте.

И, кивнув всем, в сопровождении гоблина, вышел из зала заседаний. Наставник шёл рядом, непривычно молчаливый.

— Похоже, учитель, что у нас нет выбора.

— Выбор есть всегда, ученик. Всегда. Но ты решил правильно. И ты будешь не один.

* * *

'Ну, вроде все...'

Затянув походный мешок, Ситана перекинула его через плечо, развернулась к окну, но вдруг остановилась.

Медальон. В нем ведь магия отца, а значит, он найдет ее где угодно.

Ситана торопливо расстегнула куртку и потянула за кожаный ремешок. Волосы она привычно откинула, но тонкий ремень, на котором держался амулет застрял в бороде, так что пришлось, в конце концов, снять мешок и распутывать.

Без медальона гнома почувствовала себя беззащитной. Сами собой всплыли события позапрошлой ночи, плющ, по которому предстояло сейчас спускаться.

Держа медальон на вытянутой руке, Ситана все никак не могла решиться: казалось, стоило только разжать пальцы — и из стены потянутся змеевидные черные отростки... Гнома потрясла головой. Нет, она докажет отцу, докажет... Не помогло. Потом вдруг вспомнила непривычно серьезного Глима, который заглянул к ней вечером и сообщил, что все готово, и решительно положила талисман на кровать. Затем шагнула к окну и осторожно приоткрыла ставни.

Сегодняшняя ночь была безлунной. Перебравшись через подоконник, Ситана глубоко вздохнула и ухватилась за плющ. Повисела на вытянутых руках, всматриваясь в живой ковер на стене, и только убедившись, что никакие щупальца не тянутся через густую листву, медленно поползла вниз. Торопиться было нельзя: малейший шорох — и может засечь эльфийская стража.

'Эльфийская'... Ситана замерла от удивления. Ну да, именно так она и подумала: 'эльфийская стража', а не 'стража длинноухих'. Потом улыбнулась и двинулась дальше. Вскоре она уже бесшумно спрыгнула на нижнюю галерею, с нее — на землю и боковыми аллеями тихонько выскользнула из королевского парка.

Самое трудное осталось позади: с прибытием хирда гномов на улицах столицы заметно прибавилось — эка невидаль! Главное, поскорей найти таверну. Глим, конечно, рассказал, как туда добраться, но ведь это же Глим! Ситана себя одернула: она все еще невольно продолжала красться, а надо идти открыто, никого не таясь.

Топать в тяжелых мужских башмаках было непривычно и весело. Она все-таки вырвалась, и рядом, наконец, не было отца, который не отпускал буквально ни на шаг. От непривычной свободы кружилась голова, и хотелось смеяться, когда недовольно морщась, оглядывались идущие впереди эльфы.

'Да, эльфы!' — Ситана мысленно показала язык, всем, кто называл их длинноухими.

Кстати, и таверна нашлась легко. Ну вот зачем смеяться над Глимом? Хороший парень, толковый. То, что он указал кратчайший путь, можно было не сомневаться: группки по двое, по трое бряцавших оружием бородачей направлялись именно туда. На обогнавшую их Ситану никто не обращал внимания: ну, идет себе пропустить кружечку эля паренек и идет.

Таверна встретила дымом и хохотом. В первую минуту Ситана ослепла и оглохла, но ненадолго: приглядевшись, она вскоре приметила сидевшего в одиночестве Глима.

— Привет, братец!

От неожиданности Глим аж подскочил, но не оплошал:

— Привет, Дили! А я уж заждался.

Хлопнув братца по плечу, Ситана с грохотом плюхнулась на скамью:

— Дай-ка хлебнуть, совсем пересохло в глотке, — с этими словами она решительно приложилось к Глимовой кружке.

— Мастер Груммботт меня убьёт, — глядя, как Ситана одним глотком опрокинула в себя эль, прошептал маленький гном.

* * *

Лошадь. А почему, собственно, лошадь? Я скептически смотрел на белоснежного скакуна, стоявшего в стойле королевской конюшни. Или это не лошадь? В смысле, не кобыла? С этого ракурса не видно, что там у неё сзади. Видимо почуяв мою неуверенность, непарнокопытная сволочь ехидно фыркнула мне в лицо.

Что я делал в конюшне? Ну так Эримиэль, чтоб ему пусто было, решил обставить моё отбытие к театру военных действий с помпой: мол, пусть эльфы видят, какой герой их король. Политическая необходимость, видите ли. А по-нашему говоря, простой пиар и понты корявые. Но что для Профа политика, то для меня — геморрой. Я ведь лошадей только в телевизоре да на картинках видел, а уж чтобы ездить на этом — боже сохрани! Я типичный городской житель, какие лошади?

Но король должен обязательно выезжать из столицы верхом на белоснежном скакуне, и никак по-другому, иначе несоблюдение традиций. Хотя традиций этих я уже и так нарушил немыслимое множество, как мне доложил Эримиэль. А то что я в дружеских отношениях с гномами, многим высокородным эльфам вообще, как серпом по известному месту. Когда Проф мне это сообщил, я впервые захотел кого-нибудь укоротить на голову, раз уж языки за зубами держать не умеют. Ладно, пока не стану ничего предпринимать: не стоит во время войны создавать в самом сердце королевства очаг недовольства. Вот вернусь победителем, тогда ни одна сволочь пикнуть не посмеет: победителей, как известно, не судят. А не вернусь... Тогда мне будет уже всё равно.

Я продолжал недоверчиво разглядывать... всё-таки жеребца: некоторые типичные детали у кобылы бы, точно отсутствовали. Жеребец отвечал мне тем же.

— Ну что, морда ехидная, дружить будем?

Конь пренебрежительно фыркнул и отвернулся. Ладно, попробуем по-другому. Я достал из кармана, специально для этой цели уворованные с кухни тётушки Туи несколько кусочков колотого сахара. Благородная скотина мгновенно перестала изображать из себя недотрогу и заинтересованно потянулась к лакомству.

— Ну вот, другое дело.

Улыбаясь, я наблюдал, как жеребец своими бархатными губами деликатно снял с моей ладони сахар и довольно захрустел. В конюшне было много лошадей, но королевский конь стоял в отдельном стойле, да и спутать его с остальными было тяжело. Высокий, мощный, с переливающимися под лоснящейся шкурой мускулами. Красавец! Как тебя зовут-то хоть? Благо спрашивать никого не пришлось, конюших я выгнал сразу, чтобы они не увидели, что я коня впервые вижу. На стенке каждого стойла была прибита золочёная табличка с именем лошади.

— Обгоняющий ветер? — прочитал я надпись на эльфийском, — Не, не годится. Звучит, конечно, круто, но явно не соответствует твоей сущности. Согласен? — и протянул коню ещё один кусочек.

Конь не возражал.

— Буду звать тебя Ехидная Морда. Или просто Морда, если будешь плохо себя вести, — продолжал я, оглаживая коня по шее.

— Эй, там! — крикнул я. В проёме появился силуэт слуги.

— Оседлайте его!

— Будет сделано, ваше величество, — эльф поклонился и подбежал к длинному столу, на котором были сложены сёдла, уздечки и прочие комплектующие для езды верхом.

Отослав слугу после того, как он поместил седло на спину жеребца, затянул ремни, они, вроде, подпруги называются, и перекинул уздечку через шею лошади, я с ужасом посмотрел на нетерпеливо переступающего с ноги на ногу огромного белоснежного монстра. И как на это залезать? Я вам не донской казак и не ковбой какой-нибудь. Ладно, если гора не идёт к Магомету... Я взял коня под уздцы, и подвёл его к столу с конской упряжью. А что делать?