Двуликие. Книга первая. Клетка для наследника

Слишком давно она не была в Арронтаре по-настоящему. Ведь проклятье, если бы Эмирин отлучилась от Дрейка в свой лес, сразу бы вновь активизировалось, и неизвестно, чем бы дело кончилось. Они и так ходили по лезвию ножа последний год... Приступы у него случались всё чаще, и Эмирин не говорила об этом Дрейку, но он стал причинять ей гораздо более сильную боль, чем раньше. Словно метка питалась её страданиями.

И как же ей не хватало своего леса... и мужа. Нарро...

Эмирин закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание, и ухватилась пальцами за траву, потянула её вверх так сильно, что порезала ладони.

Налетевший внезапно порыв тёплого ветра погладил по щеке, обнял за плечи, прикоснулся к ранкам на руке, залечивая их, и шепнул на ухо:

— Тс-с-с... Я с тобой.

Она распахнула глаза.

Небо вновь было голубым, вода в озере — тёплой, листья на деревьях — зелёными, и грустные мысли в голове постепенно растворялись.

Эмирин чувствовала его за своей спиной. И как же хотелось обернуться, прижаться, поцеловать... Но она не смела. Не теперь, когда она два года принимала в себя другого мужчину.

— Ри.

В голосе Нарро было столько нежности...

— Я звала тебя, да? — прошептала Эмирин, по-прежнему не смея обернуться. — Прости. Я не хотела.

Она почувствовала, как муж придвинулся чуть ближе. Она уже чувствовала тепло его тела.

— Я скучаю, Ри.

Губы Нарро легко коснулись её волос, и Эмирин вздрогнула. Неосознанно потянулась к нему, но почти сразу отпрянула.

— Посмотри на меня.

Она помотала головой и зажмурилась.

— Я прошу тебя, посмотри на меня.

Эмирин вздохнула. Удивительно, они знают друг друга столько лет, но она так же, как и в юности, не может отказать Нарро ни в чём.

Она всегда и всё делала так, как он хотел.

Сделала и в этот раз. Обернулась — и почти упала ему в объятия, чувствуя, как родные руки крепко сжимают её талию, любимые горячие губы целуют в лоб и висок...

— Не нужно, — прошептала Эмирин, вцепляясь пальцами в его рубашку. — Я не достойна. Я...

— Не смей говорить про себя подобные вещи, Ри, — сказал Нарро строго и спокойно. — Я сам отпустил тебя, потому что знал, как важно для тебя спасти Дрейка. И я люблю тебя. Оскорбляя себя саму, ты оскорбляешь меня, помни об этом.

Она улыбнулась, чувствуя, как сердцу становится легче.

Он, как всегда, нашёл самые правильные слова. Самые-самые.

— Я нужна тебе? — спросила, чуть приподнимая голову.

— Нужна. Больше жизни нужна, — подтвердил Нарро, наклоняясь и целуя её.

И лес вокруг них запел. Запел такую знакомую и родную песню, которую они слышали уже миллионы раз на протяжении десятилетий, но которая никогда не сможет им надоесть.

— Нарро, — почти простонала Эмирин в губы мужа, чувствуя волну наслаждения, прошедшую сквозь её тело от одного этого поцелуя, и потянулась к нему за большим — но проснулась.

Проснулась от ослепительной, обжигающей боли.

Дрейк сидел на ней верхом и обеими руками хлестал её по щекам. Опять приступ...

Эмирин перехватила его руки, прижала их к постели, приподнялась и прошептала прямо в искажённое лицо:

— Я с тобой, я здесь, я твоя. Слышишь меня, Дрейк? Я твоя. Нет никого, кроме нас. Я твоя. Твоя.

— Моя, — прорычал он, до боли впиваясь в её губы, прокусывая их и жадно слизывая выступившую кровь.

Чуть позже, когда лицо Дрейка вновь стало нормальным и он отполз от Эмирин, а она вытянулась на постели, привычно ожидая, пока благодаря регенерации пройдёт саднящая боль между ног, мужчина прошептал:

— Прости... Ты во сне шептала: "Нарро, Нарро"... Видимо, это спровоцировало...

Странно — ей должно быть гадко, но из-за приснившегося сна, остатки которого всё ещё были с ней, гадко не было.

— Ничего, — Эмирин улыбнулась, чуть приподнялась и ласково поцеловала Дрейка в щёку. Так, как она часто делала раньше, когда он был её лучшим другом — и только другом. — Всё хорошо, не переживай.

Дрейк несколько секунд вглядывался в её глаза, а потом подался вперёд и обнял, прижал к себе, легко погладил по спине.

— Если бы ты знала, как я хочу доставить тебе удовольствие, Эмил. Не из-за проклятья, нет. Если бы я мог не насиловать тебя... но у меня же мозги выносит начисто...

— Я знаю, Дар.

— Знаешь, — он усмехнулся. — Ничего ты не знаешь. Ведь это же я сам провоцирую вспышки метки проклятья, разве ты ещё этого не поняла?

Эмирин чуть отстранилась и посмотрела на Дрейка с удивлением.

— Сам?..

— Да! — рявкнул он, вновь прижимая её к себе. — Ты не представляешь, каково это — осознавать, что несколько раз в неделю насилуешь женщину, которая делает всё, чтобы тебя, дурака, спасти. А ты её насилуешь. Да когда я думаю, какую боль тебе причиняю, у меня внутри всё переворачивается.

— И это провоцирует метку... — протянула Эмирин понимающе.

— В глубине души я-то знаю, что ты от нашего... сожительства ничего не чувствуешь, кроме боли и... наверное, какой-то гадливости. И я не могу тебя в этом винить. Но... Эмил, если проклятье когда-нибудь будет снято, я, наверное, повешусь на ближайшем дереве.

— Дурачок, — протянула она шутливо, хотя сердце Эмирин разрывалось от боли и сочувствия. — Я знаю, что делать.

— Что? — Дрейк нахмурился. И задохнулся, когда почувствовал, как она опустила руку и начала ласкать его ниже пояса — чего никогда не делала раньше. — Эмил...

— Просто не нужно дожидаться приступа, — прошептала она, второй своей рукой взяла его ладонь и положила её себе на грудь. — Если ты будешь в здравом уме, я уверена, всё получится. Иди ко мне, Дар.

Эмирин не зря считалась одним из лучших магов Разума — она сделала всё возможное, чтобы расслабиться. И ей это почти удалось, так что впервые за два года Дрейк уснул спокойно.

А она ещё долго лежала рядом с ним и думала. Думала о том, что так и не смогла сказать своему другу.

Эмирин совершенно ясно видела — края метки проклятья чуть обожжены, а это могло означать только одно — тот, кто его накладывал, находится в непосредственной близости от Дрейка.

И она догадывалась, кто это такой.

Точнее, такая.

* * *

Наследный принц Дамир

Наутро после "попойки" просыпаться, с одной стороны, было приятно, ведь посидели они вчера очень душевно, а с другой — немного противно. Переборщил он вчера с вишневым пивом, переборщил...

Дамир потянулся, поморщился — от каждого движения голова трещала все сильнее — и открыл глаза.

Дин спала на своей постели, отвернувшись лицом к стене, и он несколько секунд лежал и рассматривал её — золотую косу с несколькими выбившимися прядками вьющихся волос, белую шею, которая виднелась над воротом ночнушки, пухленькую кисть руки, лежавшую поверх одеяла.

Интересно... а может человек связать свою жизнь с оборотнем? Ведь они создают пары один раз — и на всю жизнь, зачастую слыша Зов совсем в юном возрасте. Наверное, у Дин в Арронтаре остался какой-нибудь волк, которого она, возможно, просто ещё не встретила.

А Дамир — не волк. Он человек. И никогда не сможет обращаться.

И потом, он наследник. Рональдин, конечно, не безродная девка — всё-таки дочь Вожаков — но будет ли этого достаточно?

О Дарида, о чём он вообще думает? Слишком много факторов говорили Дамиру безоговорочное "нет" — то, что Дин волчица; то, что он сейчас девочка и безбожно врёт всем окружающим; то, что он наследник, за которым охотится неизвестный то ли убийца, то ли сумасшедший.

Какая уж тут любовь...

Вздох. Дамир повернул голову — Шайна, в отличие от Дин, не спала, а сидела на своей кровати, поджав ноги под себя. Полупрозрачная ночная рубашка немного сползла, обнажив трогательное белое плечо; сквозь ткань наследник видел очертания красивой большой груди с тёмными сосками. Поднял глаза — Шайна улыбнулась ему, и её лица словно луч света коснулся.

Если Дин казалась Дамиру похожей на дорогую мраморную статуэтку, то Шайна больше напоминала скульптуру из дерева. Местами слишком большую и грубо срубленную, но очень душевную и милую.

— Как ты? — спросила она чуть хриплым со сна голосом.

— Бывало и получше, — ответил Дамир тихо, чтобы не разбудить Дин. — Какие планы на сегодня?

Девушка пожала плечами, и от этого движения рубашка сползла сильнее, практически обнажив правую грудь, и наследник невольно посмотрел туда — белая кожа, маленькая тёмная родинка, тонкая голубая венка.

— Эй, — Шайна засмеялась, и он поднял глаза. — Я думала, ты уже выбрала себе объект для изучения.

У неё дрожали губы, и Дамир понял — она совсем не сердится. Тоже улыбнулся, покачал головой.

— Смотреть — не трогать, Шани. А ты красивая.

Кажется, она смутилась.

— Ладно тебе.

— Я серьёзно. У тебя правильные черты лица, губы немного большеваты, но это не катастрофично. А когда ты не хмуришься, а улыбаешься, то вообще становишься очень милой.

— Ну, может быть, — Шайна забавно шмыгнула носом. — Но я ведь такая... крупная. И росту приличного, и в целом... Тоже мне, полуэльфийка.

— Ерунда, — засмеялся Дамир. — Ты бы видела моего дядю. Вот он настолько крупный, что ты была бы ему по грудь.

Кхаррт. Внутри на миг взметнулась паника. Ведь он говорил не о дяде Мирры — нет. О дяде Велдоне!

Именно дядя Велдон был в их семье самым крупным. Высокий, мускулистый мужчина — при виде императора многие придворные дамочки теряли дар речи и начинали непроизвольно облизывать губы. Забавно, но ведь Альтерры от природы были скорее жилистыми, нежели мускулистыми — все, кроме дяди. И Дамир, кажется, теперь понимал, почему.

Император не хотел уступать в этом Нарро, мужу Эмирин. Но против природы не попрёшь, и дядя Велдон, конечно, был мощным мужчиной, но не мощнее Нарро. Тот вообще человек-скала.

Хотя он не человек...

— Так то дядя, — вздохнула Шайна. — А я тётя. Тётя-тролль.

— Ну тебя. Никакой ты не тролль. У троллих не бывает такой потрясающей груди.

Дамир тихо рассмеялся, увидев, как полуэльфийка заливается краской. Но, чтобы больше её не смущать, решил сменить тему, повторив ранее озвученный вопрос.

— Какие планы на сегодня?

Девушка не успела ответить — с кровати Дин раздался тяжёлый и немного раздражённый вздох.

— Ну чего вам не спится, а?.. Поздно пришли, поздно легли... Пьяные... Теперь ещё башка раскалывается...

— Ой! — Шайна хлопнула себя по лбу. — Забыла. Давайте-ка я сниму вам последствия вчерашнего. Я умею. Научилась этому в борделе ещё в раннем детстве. Девочки потом радовались, что можно расслабиться и не следить за тем, сколько пьёшь... — Она на миг запнулась, словно смутившись. — Так, ладно... С кого начнём? С тебя, Мир?

— Давай с Дин, — наследник великодушно кивнул на окончательно проснувшуюся дочку ректора. Рональдин сидела на постели и увлечённо терла глаза — так, будто в них попал песок. — Я ещё ничего пока. А наша волчица, смотрю, совсем не соображает.

— Соображаю, — буркнула Дин. — Но плохо.

— Сейчас пройдёт, — пообещала Шайна, вскочила с кровати, подошла к подруге и взяла её за руку. Десять секунд полного молчания — и блаженный выдох Рональдин.

— Спаси-и-ибо, — протянула девушка, с облегчением падая обратно на подушку. — Как хорошо-то, а-а-а...

— Я тоже хочу, — наследник протянул руку Шайне, и та, улыбнувшись, сжала его пальцы.

Странное ощущение... Будто по венам что-то пронеслось, горяча кровь. А потом последствия выпитого вдруг куда-то ушли.

— Я думаю, ты будешь очень хорошим лекарем, Шани, — сказал Дамир искренне, и с удивлением увидел, как вспыхивают радостью глаза цвета предгрозового неба.

Планы на субботу у всех оказались разными. Шайна собиралась наведаться в свой бордель, Дин — прогуляться с Эваном, а Дамиру нужно было поговорить с Эмирин. Так, на всякий случай.

В конечном итоге они решили, что до обеда будут заниматься своими делами, а вот после пойдут в библиотеку — делать домашние задания, коих накопилось уже прилично. И хоть наследник скрипел зубами от мыслей о том, что Дин вновь будет встречаться со своим хмырём, делать с этим что-либо он не собирался.

Договорившись обо всём, они отправились на завтрак. И в коридоре, примыкающем к столовой, кое-что произошло.

Сначала Дамир даже не понял, в чём дело. Потом осознал — вокруг стало совсем тихо, если не считать сдавленных смешков, раздающихся из разных концов коридора. И в этой тишине отчётливее всего были слышны даже не смешки, а чьё-то навязчивое пение.

— Айдога-а-ан... — выводил мелодичный мужской голос. — Айдога-а-ан...

Сложно было найти среди студентов — да и в целом среди населения Эрамира — тех, кто не знал, что такое "айдоган".

"Шлюха" по-эльфийски.

И смотрели все при этом, конечно же, на Шайну. Она не опускала глаз — наоборот — вскинула голову, только слегка побледнела, а глаза потемнели. И морщинки на лбу стали глубже.

Дамир начал оглядываться, чтобы понять, откуда доносится пение — но кое-кто его опередил.

Конечно, ведь слух у оборотней гораздо острее...

Дин уже широким шагом двигалась к одной из стенок — именно там стоял, окруженный их однокурсниками, высокий темноволосый эльф с боевого.

— Ты увер-р-рен, что смож-ж-жешь ответить за с-с-свои с-с-слова? — она то ли рычала, то ли шипела, и так угрожающе, что поток студентов возле эльфа схлынул в разные стороны.

Вот же трусы... Как песенки петь — то они первые.

— Дин, не надо, — сказала Шайна обеспокоенно, но Дамир был не уверен, что их волчица слышала хоть одно слово.

Глаза её уже яростно светились жёлтым.

Удивительно, но испугались вокруг все, кроме этого поющего эльфа.

— Я-то смогу, — он криво усмехнулся. — А вот ты, волчонок? Ответишь за своё рычание?

Дамир не выдержал — рванулся вперёд, и так получилось, что Дин тоже.

Вокруг всё засверкало, закружилось, завыло. Словно вихрь какой-то. Он швырнул каким-то заклинанием в эльфа — но это заклинание подхватило и будто бы куда-то всосалось.

Рядом ожесточенно рычала Дин, а эльф... хохотал.

Конечно... они совсем забыли... В коридорах академии дуэли невозможны. Всю магию забирает себе само здание.

— ХВАТИТ!

Дамир даже не представлял, что Шайна может так орать.

Вихрь остановился. И наследник увидел, как его хмурая подруга направляется к эльфу, по пути подняв с пола невесть как очутившуюся там Рональдин и хлопнув Дамира по плечу.

— Я-то, может, и айдоган, — сказала она, остановившись напротив эльфа. — Но это исключительно моё дело.

— А если я клиентом хочу стать? — протянул тот всё с той же ехидной ухмылкой. — Сколько возьмёшь?

— У тебя всё равно столько нет.

— А если найду?

— Не найдёшь, — Шайна покачала головой, и Дамир поразился, насколько же она спокойна. — Вряд ли кто-нибудь согласится одолжить тебе совесть и сердце.

Она отвернулась и пошла прочь от эльфа, который почему-то не стал отвечать на её последние слова.

Однако наследник не сомневался: эта ситуация — только начало.

И Шайне нужно быть очень, очень осторожной.

* * *

Шайна Тарс