Новатор

— Нос задери чуть-чуть, водитель, — хихикнул я, а то если бы не внешний контур защитного поля, тут бы была уже длииинная просека.

Жора осторожно, буквально двумя пальчиками притянул левый джойстик, и перед нами открылась небесная панорама. Впрочем, камеры давали угол вертикального обзора градусов в 140, поэтому получалось, что и сверху и снизу землю было всё равно видно. Это делало картинку внешней среды довольно нереальной и немного сплюснутой, но управлять полётом так было намного удобнее.

Подумав несколько секунд, Жора подвинул немного вперед правый джойстик. Мы взлетели... точнее выстрелили в небо. Похоже, наш аппарат не знал понятия первая скорость.

Жора засуетился и дёрнул левый джойстик. В результате мы через пару секунд висели снова над лесом, но уже накренившись набок.

— Давай дорулю до гор, а там в разряженном воздухе уже будешь развлекаться, чтобы не греть корпус, — предложил я.

Жора с радостью согласился и я, не вставая со своего места и лишь краем глаза поглядывая на экран, бросил аппарат на самую высокую из видневшихся вершину.

Тут Жора снова перехватил рычаги управления.

Задрав нос в небо, Жора даванул, что было мочи на газ, сдвинув ручку правого джойстика вперёд до упора. Через секунду верхнее и нижнее поле, окаймлявшее экраны и изображавшее землю исчезло, и экраны целиком залило чистое и голубое небо. Я откинулся спинку кресла, наслаждаясь этим скринсэйвером.

Жора стал суетливо крутить левый джойстик, видимо пытаясь повернуть НЛО в горизонтальный полёт. Но у него это никак не получалось, земля мелькала то в одном, то в другом экране, в целом довольно стремительно уменьшаясь в размерах.

— Я скоро блевану от этого мелькания, — проинформировал я друга, — или же мы выйдём на околоземную орбиту.

Услышав это, Жора резко рванул правый рычаг на себя. Корпус аппарата угрожающе заскрипел, но вращение прекратилось.

Всё лицо Жоры было покрыто крупными каплями пота, некоторые, самые крупные отрывались и висели тут же, рядом с его головой.

— Ты чего так переживаешь? — поинтересовался я, и повернул левым джойстиком судно лицом к земле.

Мы уже были довольно высоко. На такую высоту самолёт никогда не заберётся. Это, конечно ещё не околоземная орбита, по которой летают космические корабли и станции, когда бороздят просторы вокруг планеты, но отсюда уже земля была видна целиком — от края, где виднелся Тихий океан, до другого края, где европейская Россия терялась в дымке облаков.

— Никогда так не делай, — хрипло проговорил Жора.

— Как? — опешил я, — я же просто обеспечил нам более красивый вид.

— Да нет, я не об этом, никогда не делай как я — не врубай заднюю скорость, когда мы на полной скорости летим вперёд, аппарат может разорвать.

— Ааа, — сказал я, — постой, а сам ты тогда зачем так сделал?

— Испугался. Мы уже глубоко в термосфере земли. У меня никак не получалось развернуться, а когда я сообразил как высоко мы за это время поднялись, то я просто уже сдуру дёрнул за ручку чтобы мы не вылетели в вакуум.

— А что в вакууме? — поинтересовался я. — Тоже бы разорвало?

— Хуже.

— Интересно, что может быть хуже, — хмыкнула Таня, прислушивающаяся к нашему разговору.

Жора устало глянул на неё и сказал:

— Я уже Диме рассказывал принцип работы двигателя у этого аппарата — из атомов вне корпуса, на которых резонируют лучи частот, получается квантовая чёрная дыра, которая тянет за собой наш корабль.

— И что? — Не понял я.

— А то, что в вакууме атомов слишком мало, чтобы образовать чёрную дыру. Вылететь то туда по инерции мы сумеем, а вот назад... — Жора развёл руками.

— Нда... дела, ну что ж, давай верну нас в горы и попробуешь ещё раз, — предложил я.

— Нет уж, с меня хватит, я человек осторожный и больше в эту колымагу не сяду до тех пор, пока не поставлю высотный ограничитель, — с этими словами, Жора нажал кнопку "домой" на пульте.

— Наше НЛО сначала превратится в жестянку с кучей ограничителей и блокираторов, а потом и вообще в трёхколёсный велосипед, — резюмировал я, наблюдая, как картинка на экране вновь стала оживать.

Сначала земля приближалась медленно и неохотно, потом всё быстрее и вот на горизонте среди сопок уже кажется виднеется родной город, мгновение-два и экраны погасли...

...Нет, не погасли, просто переход с яркого солнечного света снаружи на полутёмный ангар мои глаза воспринять сразу отказались. Через три-четыре секунды они согласились, что на экране что-то присутствует, а ещё через пару секунд признали в этом "чём-то" родное КБ.

— Приехали, — сказала Татьяна отстёгиваясь.

Жору, похоже, неприятное происшествие шокировало больше всех, он всё сидел и пялился в экран.

— Пойдём, — потормошил я его, — прибыли.

Жора вяло зашевелился и выпутался из ремней.

Мы выкарабкались наружу, снова ощутив на своих ногах весь груз земного притяжения, и осмотрели корабль. От моей покраски остались лишь лохмотья на некоторых местах. Похоже надо было что-то придумывать другое.

Хотя, надо ли? Несколько полётов покрыли корпус НЛО довольно аккуратным слоем копоти, под которой уже не просматривалось разномастие автомобильных запчастей. Ещё полетать с недельку и у нас будет воздушное судно идеального чёрного цвета.

Мы решили, что приключений на нашу задницу в этот день свалилось уже больше чем достаточно, закрыли КБ на замок и пошли по домам, тем более что короткий зимний день уже подходил к концу, и солнце быстро склонялось к горизонту.

Перед уходом, Жора в очередной раз выдрал почти все "мозги" из аппарата, сказав, что ему требуется серьёзно доработать программу управления полётом.

Меня-то программа вполне устраивала и я даже боялся, что Жора нафурычит что-нибудь эдакое, после чего НЛО вообще в воздух не поднимется или исчезнет динамика полёта, которая мне так сегодня понравилась, но я оставил сомнения при себе — пусть Цветков решает сам. На то он и главный конструктор.

Я помог дотащить железки до его дома и сгрузил их все в забитой различным хламом прихожей Цветковых. Жора сообщил, что ему понадобится как минимум несколько дней, чтобы довести всё до ума.

Я, честно говоря, удивился — обычно ему на собирание какого-нибудь устройства практически с нуля нужно было не больше дня, а теперь он требовал несколько дней только на то, чтобы немного подкорректировать программу. Положа руку на сердце, могу сказать, что такая корректировка, как ограничение высоты полёта и подключение высотомера в качестве дополнительного устройства была бы, наверное, даже мне под силу.

Я проводил Танюху до дома и она, практически насильно затащила меня к себе. Но я рано радовался. Целью было отнюдь не желание побыть со мной подольше и не предоставить мне возможность исподтишка поглазеть на её симпатичную грудь, контур которой проглядывал через тонкую домашнюю футболку. Нет! Меня затащили, чтобы в очередной раз поговорить по душам. Где-то я слышал, что у женщин в мозгу гораздо больше нервных клеток отвечает за общение, чем у мужчин. Наверное это действительно так... по крайней мере в моём с Татьяной случае. Я бы уже давно с гораздо большим удовольствием приступил бы к физическим контактам, пусть даже и по-детски невинным, а её всё тянуло поговорить.

Впрочем, в душе скиснув, в реале я сделал очень внимательно-слушающее выражение лица. Убедившись, что я её внимательно слушаю, Татьяна всхлипнула и сказала:

— Дима, я боюсь.

— Да ладно, чего ты, — начал утешать её я, — Жора сделает ограничитель по высоте и эта штука будет безопаснее трамвая.

— Да нет, — перебила меня Татьяна, — у меня нет страха перед самим вашим НЛО. Нет, я, конечно, побаиваюсь, что какое-нибудь из ваших устройств выйдет из строя, но не настолько, чтобы говорить об этом.

— А чего тогда? — опешил я.

— Я понимаю, что я новичок в вашей компании и всего второй день с вами и не имею пока права голоса, но я боюсь, что за вас или уже правильнее говорить — за нас возьмутся соответствующие органы. Могу себе представить несколько формальных обвинений — нарушение правил безопасности полётов, нарушение государственной границы, создание аварийной ситуации в воздухе... хотя... я даже не этого боюсь. Ты представляешь, что означают подобные разработки для мировой науки и прежде всего для военных? Я практически уверена, что в огромной машине государственной безопасности уже завертелась куча шестерёнок по поводу нашего полёта — его просто не могли не засечь. Я боюсь того, что до нас доберутся и в лучшем случае запрут в каком-нибудь исследовательском институте под постоянным надзором, а в худшем — вообще сделают так, как будто нас и не существовало никогда.

Честно говоря, мы с Цветковым и сами были уверены, что рано или поздно нас поймают за руку с этими экспериментами в воздушном пространстве, но это не могло остановить нашу работу, уж больно она была увлекательной. Тем более не могли мы всё бросить сейчас — когда у нас начало что-то получаться.

Поэтому, осторожно подбирая слова, я попытался успокоить Татьяну:

— Я согласен, такая опасность действительно существует. Но не нужно её преувеличивать. Существует уйма способов снизить риск — например, можно обнародовать чертежи устройства в случае нашего ареста. Одной угрозы, что мы можем сделать подобное, будет достаточно для того, чтобы нас отпустили.

— Да, пожалуй ты прав, — сказала Таня, немного успокоившись, — а как такое можно сделать?

— Ну, разные способы есть, — сказал я, почесав голову, — можно дать пакет доверенному человеку. А можно слить всю информацию на какой-нибудь сервер и если в течение недели ты не вводишь кодовое слово, то программа автоматически начнёт рассылку всем адресатам... В общем есть способы обезопаситься.

— А ты сам-то насколько доверяешь Цветкову? — внезапно сменила тему разговора Татьяна.

Я замялся. Честно говоря, я и сам не знал — доверяю я Цветкову или нет. С ним всегда было интересно, он не врал, какой бы нелицеприятной не была правда. Но что-то в нём всегда было такое, что не внушало мне особого доверия. Я бы назвал это расчётливостью. Нет, она не бросалась в глаза и не была из категории: "не дам тебе вот то, пока ты не сделаешь мне вот это". А может я вообще всё это выдумал и Жора на самом деле просто рубаха-парень. Но какому-то моему шестому чувству тогда казалось, что как только я буду не нужен, Жора может меня попросту кинуть.

Впрочем, мне это было безразлично — что я теряю, в конце концов? До знакомства с Цветковым я был ноль без палочки, а теперь я стал участником Проекта с большой буквы.

Однако от Таниного прямого вопроса я попытался всё же уйти.

— А у тебя есть основания ему не доверять? — ответил я вопросом на вопрос.

Таня замялась:

— В общем-то нет. Скорее такие опасения должны быть у него — он изобретатель, а мы просто пользуемся его разработками и при желании можем их украсть.

Я задумался. А ведь действительно, какие у Жоры есть гарантии того, что я сейчас не вернусь в КБ и не улечу на НЛО и не загоню его тем же американцам? Моё честное слово? Так вроде я ему даже честного слова не давал.

Мне стали понятны опасения Жоры и его нервозность. С одной стороны, он не мог один потянуть подобный проект — обязательно нужен был партнёр, а с другой — как он может мне верить, если мы знакомы с ним всего три месяца.

Да ладно мне — всё-таки мы вместе собирали аппарат и сдружились и даже породнились в некотором роде, а Татьяне? Её-то он совсем почти не знает... хотя, ведь он сам ей всё рассказал — я ведь ни на чём не настаивал.

По-своему истолковав молчание Татьяны, я сказал:

— Честно говоря, я ни в чём не уверен. Ни в том, что НЛО будет исправно работать, ни в том, что Жора нас не кинет, ни в том, что нас ФСБ не возьмёт за задницу. Одно могу сказать точно — я ещё никогда не получал столько удовольствия сколько за сегодняшний день. Летать вместе с тобой над облаками было для меня просто верхом блаженства, и я отдам всё за то, чтобы это повторилось снова.

— Мне тоже очень понравилось, — растаяла Татьяна, — но я всё же опасаюсь...

— —

Как и сказал Жора, нам пришлось долго ждать, пока он перепрограммировал все системы. Я и сам не ожидал, что буду всё это время настолько скучать по ощущению полёта. Попробовал поставить себе на компьютер даже авиасимулятор — разница с полётом на НЛО была настолько разительна, что через 5 минут игры я плюнул и выключил компьютер.

Впрочем, последние 4 месяца моей жизни были настолько наполнены активностью, что усидеть без дела я не смог и к радости своих родителей принялся активно изучать английский язык. Выучить его мне посоветовал опять же Цветков ещё в декабре. По его словам нам вскоре придётся довольно часто летать за рубеж, а без знания языка там делать совершенно нечего.

Дело пошло довольно споро. У меня всегда был неплохой музыкальный слух, я лет в 10 неплохо играл на пианино, потом правда забросил. Поэтому язык мне даже в школе давался довольно легко. По крайней мере за те два с половиной года, что мы учили английский в школе, у меня были по этому предмету сплошные пятёрки.

Начав учить язык самостоятельно, я всего лишь за пару дней понял, что в школе на уроках английского мы всё это время топтались на месте. Вместо того чтобы учить все эти времена глаголов и артикли нужно просто было учить слова, как можно больше читать и разговаривать.

Моей усидчивости поспособствовало ещё то, что Татьяна была просто в восторге от моего предложения позаниматься языком вместе. Мы хоть и частенько отрывались от учебников поболтать на отвлечённые темы, да тайком пообниматься, осознание того, что ты зубришь не один позволяло проводить за этим занятием по полдня каждый, оставшийся от зимних каникул день. Да и когда мы пошли в школу, то частоту занятий не сбавили, лишь сократив уделяемое им время, разбавляя английский всеми остальными предметами. Уже через пару недель мы, когда никто не слышал, общались между собой в основном по-английски и у нас, по моему скромному мнению, это неплохо получалось. Это даже признала наша англичанка, поглядев на меня из-под густых бровей после прочтения очередного текста на уроке.

— Санцев никак эмигрировать собрался, — сказала она.

В её устах это была самая высшая похвала — помнится, год назад она теми же словами похвалила Надьку Белкину. Я был счастлив.

Благодаря совместным с Татьяной урокам в первый месяц учёбы моя успеваемость поднялась до небывалых высот. Родители, видя такую картину, просто боготворили Танюшку — мама постоянно опаивала её чаем с вареньем, а отец одобрительно хмыкал, здороваясь с ней. Как-то мне даже было заявлено:

— Вот видишь, как ты стал хорошо учиться, лучше бы и водился с Танюшкой, чем с Жорой со своим.

— От того, что с девчонками водишься, иногда дети заводятся, — буркнул я, уходя к себе.

Похоже такая фраза произвела неизгладимое впечатление на родителей, так как уже через полчаса ко мне в комнату зашел отец и попробовал прочитать мне лекцию о взаимоотношения полов.