Что-то у меня нехорошее предчувствие...
Гумм поднял руку вверх и все гоблины разом замолчали.
— Когда извечный Тук придти на помощь наш деревня. Я обещал ему самое дорогой, что у меня есть. Вот, — он указал рукой на гоблиненка. — Самое дорогой — это мой дочь. Первый красавица наша деревня. Теперь она твой новый жена.
Я сделал очень большой глоток грибной браги и посмотрел на гоблиненка, вернее на гоблиншу. Вот как! Скажите мне, как тут определить мальчик перед тобой или девочка? Я снова отхлебнул и снов посмотрел. Гоблинша улыбнулась, продемонстрировав желтозубый окал гнилых зубов, почесала бородавку на длинном, кривом носу и смущенно потупила глазки. И в третий раз я приложился к фляге с грибной брагой. Опустошив ее полностью, я опять посмотрел на гоблиншу и решительно заявил:
— Не, парни, я столько не выпью.
Получено задание: "Совет да любовь".
Возвестила система...
Глава 9
Братец Тук и мстительная валькирия
Задание "Совет да любовь" провалено.
Вы теряете пятнадцать тысяч очков репутации с фракцией Племя Гнилозубов. Текущий уровень репутации: ненависть.
Смещение мировоззрения зло-свет на две единицы. Текущее мировоззрение: истинный нейтрал.
Получено достижение: сбежавший жених...
Жадно хватая ртом воздух, прижимаюсь спиной к дереву. Спасибо Тизаяне и ее утреннему баффу "Песня странника" на снижение расхода бодрости. Я про него и думать забыл, а он так помог. Доберусь до храма, поставлю ей за него самую большую свечку. Или что там местным богам ставят? Ладан воскуривают? Да неважно! Главное уйти от погони.
Так, жизней осталось всего ничего. А молитву лучше не использовать, вдруг мое ненадежное укрытие обнаружат. Вот баран, у меня же есть зелье!
Мысленно помянув добрым словом почившую медведицу, я открыл инвентарь и быстро выудил из него Среднее лечебное зелье. Полетела в сторону выдранная зубами пробка. Глоток, другой. Зелье оказалось довольно приятным на вкус, что-то вроде чая из трав. Полоса жизней мигнула разок красным и тут же заполнилась до половины, сменив цвет на желтый. Живем!
Тростниковая стрела наносит вам двенадцать единиц урона.
Тростниковая стрела наносит вам четырнадцать единиц урона.
Опять засекли! Вот ведь глазастые паразиты! Не обращая внимания на торчащие из бедра стрелы, проламываюсь прямо через кустарник. За спиной голосят гоблины, вновь напавшие на след дичи.
Когда-то я смотрел один фильм. Не современный, с эффектом присутствия, а довольно древний, даже без трехмерного изображения. Не помню, как он там назывался, но в нем искатель приключений убегал от толпы дикарей. И это было дико смешно. Ну так вот, теперь я понимаю — это не смешно!
Рывок в сторону! Шух! Шух! Пара стрел режет воздух в том месте, где я только что находился, в дерево рядом с моей головой вонзается короткое копье. Бежать, быстрей бежать!
От полоски бодрости остается меньше трети. Плевать! Лес кончается. Впереди за кустами виден просвет. Да и гоблины тоже выдохлись. Стрелы уже не летят так густо как раньше. Кто бы мог подумать, что эти коротконогие коротышки так ловко и быстро бегают по этому чертовому лесу.
Взбешенным кабаном проломав подлесок, я вылетел на дорогу и рванул по ней в сторону видневшейся деревни. Бежать! Бежать, пока зеленокожие паршивцы меня не отправили на перерождение. Или хуже того — захватили в плен. В лучшем случае съедят, в худшем — женят. Я еще слишком молод для женитьбы, тем более на гоблинше. По данному вопросу зеленокожие могут обратиться ко мне лет через восемьдесят, когда из всего того, что я так ценю в женщинах, мне будет интересно самое главное — умение хорошо готовить. Красота приходит и уходит, а умение готовить остается.
Остановился я только оказавшись в центре деревни или скорее небольшого села. Адреналин гнал меня вперед, хотя гоблины так и не рискнули выйти из леса. Кстати, на мой забег по улицам прохожие не обратили никакого внимания, даже торчавшие из меня стрелы их не сильно заинтересовали. Живя рядом с оживленным торговым трактом, жители привыкли равнодушно сносить все причуды извечных.
Переводя дух, я быстро вытащил из себя все стрелы. Они бы и сами развеялись, но общаться с людьми, изображая из себя подушечку для булавок, как-то не хотелось.
Вроде все. Я обхлопал себя руками, пытаясь найти неучтенные оперенные подарки, но не нашел таковых.
Очень вовремя система напомнила мне о возможной смене точки привязки:
Достигнута новая точка возрождения — деревня Лесная. Желаете сменить точку возрождения?
Да, желаю. После всего пережитого, будет обидно начинать свой путь почти с самого начала. Хватит с меня лесов и заданий. В город хочу!
Вечерело. Денек сегодня выдался бурным, пусть он и меньше реального, но отдохнуть не помешает. Да и с дебаффом Неряха надо что-то делать.
Небольшая площадь, на которой я оказался, была совершенно пустой. Только худенький, вихрастый мальчишка лет восьми или девяти стоял возле стены одного из домов, пытаясь распутать запутавшуюся бечеву простенького воздушного змея.
— Эй, малой, — окликнул его я, — где тут у вас трактир или постоялый двор?
Мальчишка окинул меня с ног до головы внимательным взглядом бойких карих глаз и требовательно протянул руку.
— Пять медяков, — заявил это малолетний вымогатель.
Спорить было лень.
— Держи!
Монеты упали в протянутую ладонь, мальчишка легонько подбросил их, крепко сжал в кулаке и вернулся к распутыванию бечевы.
-Ну и? — поторопил его я.
— Протри глаза, дяденька, — лучезарно улыбнулся малец, — трактир прямо у тебя за спиной.
Подхватив воздушного змея, мелкий паршивец убежал. Я оглянулся, и тут же заметил большую квадратную вывеску. Хм, не обманул, действительно трактир. И где были мои глаза? Нет, мне не жалко пяти медяков, но никаких проблем со зрением у меня прежде не было.
Трактир представлял из себя двухэтажное деревянное строение с просторным, огороженным забором, внутреннем двором. Названия на вывеске не было, только грубое изображение рыбы и вилки. Вилка — это понятно. Но рыба? Ни реки, ни тем более моря, да даже завалящего озера в округе не наблюдается. Озерцо у деревеньки гоблинов я за таковое не считаю. В его окрестностях ловят не рыбу, а неосторожных рыбаков. Или это хозяин приказал намалевать самый дорогой и дефицитный местный продукт? Намекая, что у него-то он точно есть?
Решительно толкнув дверь, я склонил голову перед низкой притолкой и шагнул внутрь. Довольно большой зал трактира был неплохо освещен. Под потолком висело нечто похожее на обычное колесо от телеги, на которое зачем-то водрузили множество зажженных свечей. Но со своей задачей эта импровизированная люстра вполне справлялась.
Несмотря на вечер, который таки шепчет пропустить кружечку другую, посетителей в трактире почти не было. Два гнома что-то бурно обсуждали за столиком в дальнем углу. Вот собственно и все. За стойкой, подперев голову рукой, дремал молодой парень. К сожалению, симпатичных служанок в зале так же не наблюдалось.
Мое появление не вызвало ажиотажа. Гномы были слишком заняты спором, а помощник трактирщика (для хозяина паренек слишком молод) скрип входной двери просто проигнорировал.
Шагнув к стойке, я хлопнул по ней ладонью, привлекая к себе внимание задремавшего трактирного служителя обозванного системой Нильсом. Тот испуганно вздрогнул, дернулся, подскочил и принялся торопливо протирать трактирную стойку чистой тряпицей.
— И вовсе я не сплю, хозяин. Только на секундочку глаза закрыл. — Наконец Нильс заметил меня. — Извечный? — словно не веря глазам, уточнил он.
— Он самый, — кивнул я. — Голодный, грязный и что самое обидное, все еще трезвый извечный.
Я катнул в его сторону серебряную монету. Нильс ловко перехватил ее и первым делом придирчиво попробовал на зуб. Однако, неужели здесь и фальшивомонетчики встречаются? Интересно, это разработчики для большего антуража мира постарались или извечные балуются? Лично я ставлю на последних. Человеческую природу не переделать.
— Все это мы быстро исправим. Желаете снять номер? Пять серебряных за ночь.
— А баня постояльцам положена.
— Бани у нас нет, — погрустнел Нильс, а вдруг щедрый клиент уйдет. — Но в купальне есть большая кадка, а в котле на кухне горячая вода. Если хотите...
— Хочу! — нетерпеливо перебил его я, отсчитывая монеты.
Ненавижу быть грязным, когда есть где помыться. В свое время, когда иги разнесли основной лагерь нашей четвертой бригадной боевой группы, мне складов с продовольствием было не так жалко, как гигиенический блок. В водоемах Нового дома водилось столько разномастной дряни, что купание в них без комплекта защиты приравнивалось к извращенной попытке суицида.
— Сделаем в лучшем виде, — угодливо кивнул Нильс. — Свен! Томас! Где вы ленивые бездельники? Постоялец желает помыться с дороги. Мухой натаскайте воды в купальню!
Кадка в умывальне оказалась действительно большой. Не джакузи или лежачая ванна конечно, но сидя по-турецки я вполне смог в ней устроиться.
Вода была горячей, а пиво в меру холодным. Медленно потягивая хмельной напиток, я с удовольствием отмокал. Какое это блаженство смыть с себя весь пот и грязь, да просто расслабиться в горячей воде.
Сделав очередной глоток пива, я довольно зажмурился. Благодать! Кружек в этом почтенном заведении почему-то не было, но большие кувшины, с удобной ручкой, вполне их заменяли.
А пиво тут дивное! Слегка сладковатое, с ярко выраженным солодовым ароматом и приятным горьковатым послевкусием хмеля. Даже легкий, едва заметный дубовый привкус только идет ему на пользу, придавая некоторую пикантность.
Удерживая кувшин на вытянутой руке над собой, я с головой погрузился в горячую воду, наслаждаясь теплом и спокойствием. Когда в легких закололо от недостатка кислорода, я вынырнул.
Признаю, игра — это лучшее что случилось со мной за последние четыре года. Хорошо, что бюрократы из правительства решили нас сюда запихнуть. Плохо лишь то, что они четыре года решали этот вопрос. Хотя, тут я слегка предвзят. Не четыре года, а чуть меньше — два-три. Когда приняли решение о принудительной изоляции всех ветеранов с синдромом Крэма, проект Глобальной Виртуальности только стартовал. Год на обкатку. Год на утряску бюрократических формальностей, составление и принятие новых законов. Хотя, два года — это все же слишком оптимистично. Бюрократическая машина Единых Наций крайне неповоротлива. Хорошо, что про нас вообще вспомнили. Ну да не будем о грустном.
А веселый сегодня выдался игровой денек. Давно со мной не происходило столько всего интересного, как приятного, так и не очень. И это хорошо! В игре, искусственной виртуальной реальности, впервые за долгое время я чувствую себя по-настоящему живым. И это, черт побери, приятно!
Когда вода стала остывать, я принялся растираться жесткой мочалкой, добиваясь от тела приятного скрипа по настоящему чистой кожи. Занятый этим ответственным делом я даже не заметил как исчез отрицательный эффект Неряха. Впрочем, скучать по нему я точно не буду.
Покончив с помывкой, я вытерся мягким полотенцем, оделся и вернулся в общий зал.
— Еще пива, извечный? — деловито поинтересовался Нильс.
— И пива тоже, — кивнул я, шаря взглядом по стойке в поисках местного меню. Хотя, откуда ему тут взяться? — А чем тут сегодня кормят?
— Есть печеный гусь, грибная похлебка, карпы, тушеные в сметане, копченый окорок...
— Так, стоп! — я понял, что сейчас просто захлебнусь слюной. — Гуся неси и окорок, а там посмотрим. И пива не забудь!
Трактирные служки, те самые Свен и Томас, что до этого таскали воду, водрузили на стол передо мной два больших блюда. Нильс принес еще один кувшин пива.
— Сейчас из погреба еще принесут, — пояснил он, увидев непонимание в моих глазах.
Вот это дело! Всего один кувшин — это несерьезно.
С удовольствием вдохнув полной грудью дивный аромат, я подтянул поближе блюдо с гусем и с воистину зверским аппетитом набросился на еду. И только последние остатки самообладания и воспитания не позволили мне проигнорировать такую мелочь, как скромные столовые приборы из ножа и двузубой вилки.
Когда я пришел в себя, от гуся осталась только горка обглоданных и обсосанных до блеска костей. А пустых кувшинов на столе обнаружилось аж четыре штуки. В голове слегка шумело от выпитого пива, а набитому до отказа пузу стало тесно в доспехе.
У-ф-ф-ф, эта игра просто рай для гурманов и обжор всех мастей. Если в обычной таверне небольшого поселка так готовят, то что же подают в городе? Интересно, как тут обстоят дела с проблемой набора лишнего веса? Надеюсь, таковой в игре просто нет. Иначе через годик я к врагу буду не подбегать, а подкатываться.
Смерив задумчивым взглядом оставшийся на столе окорок, я попытался убрать его в инвентарь, но вспомнил, что тот у меня забит под завязку. Надо бы не забыть озаботиться в городе новой сумкой или баулом, а еще лучше каким-нибудь вьючным животным. Стоп... животным!
Мысленно хлопаю себя по лбу. Потапыч! Совсем про него забыл. Ну да неудивительно, столько всего произошло. Одна несостоявшаяся свадьба чего стоит.
— Нильс, я могу призвать тут своего питомца? — спросил я. Кто его знает, какие в таверне правила?
— Что-то большое? — осторожно уточнил он. Клиент, конечно, всегда прав, но иногда не во всем.
— Нет, маленький медвежонок. Мне покормить его надо.
— Если маленький, то ладно, — пожал плечами Нильс. — Но за любой нанесенный им ущерб придется заплатить в двойном размере!
Согласно кивнув, я вызвал питомца.
Появившись в центре зала, Потапыч недоуменно огляделся, потянул носом воздух и наконец заметил меня. Радостно рыкнув, он подбежал и тут же забрался мне на колени. Однако, а ведь в прошлый вызов он был немного меньше и несколько легче. Последнее, я точно помню.
Заметив остатки пиршества, Потапыч положил передние лапы на стол и жадно принюхался.
— Что, малыш, проголодался? — рассмеявшись, я потрепал его по голове.
Прихлебывая пиво, я принялся скармливать медвежонку кусочки окорока, которые тот просто заглатывал. Когда блюдо опустело, рядом с его игровым именем появился небольшой значок сытости. Потапыч сладко зевнул, свернулся калачиком на моих коленях, забавно прикрыл нос лапой, закрыл глаза и уснул.
Прикончив последний кувшин с пивом, я отрицательно покрутил головой на вопросительный взгляд Нильса. На сегодня, пожалуй, хватит.
— Где моя комната?
— Второй этаж первая у лестницы.
Смерив тоскливым взглядом крутые ступеньки лестницы, я взял медвежонка на руки и полез покорять эту вершину. Физические нагрузки после обильной еды и питья — штука весьма мерзкая.
Наконец и эта преграда была преодолена. Без труда отыскав нужную комнату, я ввалился в нее и, пристроив Потапыча на лавке, рухнул на кровать. Жесткость набитого сеном тюфяка тут же напомнила мне о монастырской келье. Я заставил себя встать и закрыл дверной засов. Один раз меня уже ловили на этой оплошности, второго хотелось бы избежать.
