Работа в командах не сразу, но пошла. Сначала мне никак не удавалось добиться слаженности работы и равноправности всех членов команды в процессе. Люди, привыкшие к четкой жизни по Уставам старательно держали паузу, ожидая пока выскажется старший по званию. Я кричал, ругался, объяснял, спорил, но ничто не приносило результата. Слишком непривычного стиля обсуждения проблем я требовал от людей. Но затем, в течение месяца работа как-то наладилась, и ребята почувствовали настоящий вкус к совместному творчеству. Неоднократно приходилось наблюдать, как-то какой-нибудь лейтенант увлеченно доказывал Берии, что тот не прав, и делать все надо иначе. И что не менее любопытно, самому Берии такой подход тоже нравился. Он совершенно не старался подавить собеседника авторитетом или партийными лозунгами, напротив, он тщательно подбирал слова и искал стоящие аргументы в защиту своей позиции.
Регулярно виделся я и с Вождем, чаще вместе с Берией, но бывали и индивидуальные приглашения.
Примерно через месяц с небольшим, сразу после празднования Первомая, мы переехали на новую Базу. Новая "резиденция" УЗОРа оказалась для меня не только сюрпризом, но и очень приятным подарком. Сталин расщедрился и выделил нам весь Серебряный Бор. В детстве я жил в том районе, а потому испытывал к нему самые романтические чувства. Сталин не обманул. На новом месте сосен было ничуть не меньше. Все 234 гектара территории окруженного почти со всех сторон Москва-рекой полуострова были наши. Да-да, островом Серебряный Бор стал лишь в 37-м, когда было решено пробить, минуя излучину, Хорошевский канал. А сейчас перешеек был полностью перегорожен забором с колючей проволокой и довольно серьезным пропускным пунктом. Охранялось все это хозяйство спецотрядом под руководством того же Иваненко, который вместе с дополнительными хлопотами успел получить и новое звание майора госбезопасности. Чем был весьма горд.
Выделение под УЗОР столь известного и популярного в Москве места, в котором в начале 20-х любил жить сам Ленин, думаю, далось Сталину нелегко. Для этого ему пришлось выселить из расположенных на полуострове дач не меньше сотни чиновников различного ранга вместе с семьями, среди которых было очень немало даже членов ЦК. А вот три детских дома, расположенных на полуострове решено было оставить. Это решение пришло после одного из моих разговоров со Сталиным в присутствии Берии еще в первый месяц работы.
Как-то после очередного нашего доклада Сталин вдруг сменил тему и спросил меня:
— Товарищ Алексей, в своей первой записке по поводу организации работы УЗОРа Вы отметили отдельным пунктом вопрос молодежи, но никак его не расшифровали. Не поясните, что именно Вы имели в виду?
— Охотно. Давайте пойдем от целей. Их две. Внутри страны нам необходимо иметь мощную разветвленную тайную организацию, о которой не будет знать никто ни в стране, ни тем более за рубежом. Подчиняться эта организация должна только Вам, а после Вас следующему руководителю СССР. Вовне страны нам также потребуется иметь разветвленную сеть информаторов и убежденных помощников, работающих не за деньги, а в силу своей веры в правое дело. Нам предстоит схлестнуться с целой многоуровневой системой тщательно законспирированных тайных обществ и Орденов, обладающих на Западе истинной властью и могуществом. Для того, что бы им противостоять официальных государственных органов и служб недостаточно. Они, хотим мы или нет, но на виду. И состоят из совершенно различных по своему складу людей. Рано или поздно находятся те, кого угрозами или посулами, деньгами удается заставить работать против своей страны. А вместе с ними под удар неизбежно попадают все, с кем они связаны по службе. Так было раньше, так есть сейчас и так будет в наше время. Но невозможно внедриться в то, чего нет. Что на поверхности никак себя не проявляет.
Вопрос, из кого набирать этот, как я его для себя назвал, тайный Орден Хранителей? Если мы возьмем простых советских людей, то сразу же попадем под все риски их слабостей. У всех есть семьи, родители. Рано или поздно они не смогут удержать информацию в себе. Единственный выход, это набирать членов Ордена из воспитанников детских домов. Причем, обучение и воспитание должны начинаться именно в детских домах и чем раньше, тем лучше. Только в этих домах не должно быть ни одного ребенка, у кого были репрессированы родители, независимо от тяжести наказания.
— Почему Вы так считаете? Дети отвечают за родителей?
— Нет, товарищ Сталин, дело в другом. Родовые связи слишком сильны. Более того, если мы хотим построить сильное солидарное общество, то мы просто обязаны всеми средствами пропаганды усиливать значимость родовых связей. Уделять максимум внимания почитанию предков и родовых корней. Народ — это объединение братских Родов. А теперь представьте себе, что даже если ребенок вдруг случайно узнает, что его отец или мать оказались врагами народа. Это огромные риски. Как бы сильно не было воспитание, многие захотят отомстить, даже поначалу не отдавая себе в этом отчет. Они просто будут обязаны усомниться в справедливости приговора. Нам не нужны эти риски. Но суть этих детских домов должна кардинально поменяться. Там должны быть лучшие условия, лучшие преподаватели. Дети с первых лет жизни должны ощущать теплоту и заботу родного государства, способного полностью заменить им родителей. Тогда со временем мы получим настоящую тайную армию преданнейших и подготовленных бойцов.
Кстати, скоро в Европе разразится война. Сначала в Испании, потом везде. Считаю, что мы должны проявить гуманность и максимально вывезти детей, оставшихся сиротами, с территорий воюющих стран. Таким образом, мы получим в Орден немало природных носителей культурных традиций и языков Европы, которых позже сможем полноценно использовать на их Родине.
— Да, это очень серьезное предложение, требующее тщательной проработки. Спасибо, товарищ Алексей, мы подумаем. А скажите, что Вы имели в виду под сетью тайных обществ на Западе? Евреев с их "Протоколами Сионских мудрецов"?
— Не только. Собственно, евреи являются низовым и самым массовым уровнем этой Сети. Через систему связей синагог, они образуют единую всемирную информационную сеть, которая в конечном счете работает на тайные общества. В мое время для передачи информации по этой сети независимо от месторасположения "абонента", являющегося членом иудейской общины, требовалось всего сорок минут. Сейчас, думается в разы больше, но это не меняет сути дела.
Было видно, что для Сталина такие слова оказались настоящим откровением, видимо, с этой точки зрения, он синагоги никогда не рассматривал. А быстрый взгляд на Берию показал, что вопрос был явно принят к изучению.
— Но я хочу сказать еще. Я нормально отношусь к евреям, как и к любому другому народу. Более того, это яркий, талантливый и умный народ. Сильный и сплоченный народ. Очень многому у них стоило бы поучиться любому другому народу. Но все дело в том, что для них общинные связи всегда сильнее любых иных. Еврей может всю жизнь плодотворно трудиться на благо того государства, в котором живет. И принести ей множество благ и достижений. Но только до тех пор, пока это не идет в разрез с интересами его собственной диаспоры. В противном случае с почти стопроцентной вероятностью он превратится во врага. И за это их даже нельзя винить. Это впитано ими с молоком матери, по-другому они бы просто не сохранились как народ. Просто это надо знать и учитывать. Враждовать с евреями тоже не выход. В этом случае на нас ополчится весь остальной мир. Практически во всех странах Европы, в США еврейская диаспора имеет очень серьезный вес и вполне способна влиять на политические решения этих стран. Но мы просто обязаны создать в противовес их сети свою собственную, преданную нам и работающую на нас. Только в этом случае мы сможем соблюсти мировой баланс и обеспечить будущее всему человечеству. Более того, наша сеть должна быть на порядок более закрытой и тайной. Ведь одним из мощнейших рычагов воздействия на людей на Западе являются деньги. Именно с помощью денег, сосредоточенных в руках тайных обществ, формируются необходимые альянсы, агенты влияния, содержатся политические партии, выигрывающие выборы и так далее. Мы будем использовать этот ресурс, но только там. У нас деньги, слава Всевышнему, не играют ключевой роли. Они лишь служат инструментом распределения материальных благ между людьми. Нам необходимо искать другие, более тайные, но не менее мощные инструменты влияния и управления массами. Одной официальной коммунистической идеологии здесь недостаточно.
— Спасибо, товарищ Алексей. Давайте на этом прервемся, а то, боюсь, мы окончательно уйдем в дебри мистических истин и потеряем нить, с чего начали. Но позже мы еще не раз к этой теме вернемся.
Вот так и получилось, что после того разговора Сталин решил немедля начать воплощать идею в жизнь. Именно потому и были оставлены в Серебряном Бору все три детских дома. Правда в них полностью поменялся воспитательский и преподавательский состав. Частично сменились и воспитанники. Все дети старших возрастных групп, которых уже поздно было переучивать, были распределены по другим детдомам Москвы и ближайших регионов. Сталин выступил в газете "Правда" с большой статьей, в которой отмечалось, что дети это наш главный капитал, наше будущее и призвал все партийные и советские органы обратить самое пристальное внимание на качество жизни и воспитания детских домов на всей территории СССР. Это была продуманная и грамотная дымовая завеса, позволившая оперативно взять под крыло разработанной спецпрограммы более десятка детских домов по всей территории страны.
Моя идея начала воплощаться в жизнь.
Глава 13. Трудовые будни.
Как с самого начала и планировалось, основное внимание на первом этапе уделялось вопросам обороны. Работа поначалу шла трудно. Попробуйте объяснить нормальному патриотически воспитанному командиру, даже с аналитическим складом ума, что вооружение Красной Армии совершенно не годится для современной войны. Что все тысячи советских танков не смогут сыграть в ней никакой положительной роли и будут выбиты в первые же месяцы войны. За пистолеты хватались. Врагом народа называли. И это было. Не усмиряй периодически Берия страсти, не знаю, до чего дошло бы. Но постепенно страсти улеглись и диалоги плавно перетеки в конструктивное русло. А уж когда я для всех нарисовал по памяти будущие силуэты "тигров" и "пантер", подписал под ними основные ТТХ, которые знал, и повесил рисунки напротив советских Т-26 и различных БТ, всем все стало понятно. Причем, надо сказать, что особой Америки я ни для кого не открывал. К 35-му году осознание необходимости, например, вооружения танков пушками большего калибра (76 мм) пришло ко многим. Тот же Тухачевский являлся горячим сторонником создания так называемых артиллерийских танков. Так что процесс пошел в правильном направлении. Споры постепенно переместились в две области — способность создать нарисованный мной еще для Сталина танк "мечты", а также вокруг необходимости иметь различные виды танков для различных видов боевых действий. По второму вопросу сильно мешала общепризнанная единственно верной наступательная стратегия, требовавшая скоростных, а значит, легких танков. Но шаг за шагом удалось сломить и это сопротивление. И здесь главным аргументом оказалось то, что никакой танк не должен слишком далеко отрываться от своей базы. Ведь без топлива и поддержки пехоты далеко не уедешь и много не навоюешь. В результате логические битвы закончились, удалось внедрить новое понятие "основной боевой танк", и команда, вплотную погрузилась в работу. Я, прочитав длинную лекцию насчет развития танков в период Великой Отечественной в моем времени от БТ до Т-з4 и ИС-з, вспомнив все, что знал про торсионную подвеску и ее преимущества в бронетехнике, посчитал свою задачу выполненной. Впрочем, я еще посоветовал подумать над размещением двигателя в передней части танка для лучшей защиты экипажа, готовить который дольше и дороже, чем склепать новую машину. Что-то такое я читал в литературе. Хотя я честно предупредил, что это непроверенная идея, и ее я оставляю на усмотрение разработчиков. Собственно, в УЗОРе никаких танков, разумеется, не изобретали. Задача моей команды была в том, чтобы, опираясь на имеющийся мировой опыт и мою информацию из будущего, грамотно с учетом местных возможностей разработать техническое задание для КБ. Через некоторое время, Берия, видевший, сколько времени у меня ушло на убеждение несогласных и рассказ обо всех имеющихся у меня подробностях, решил оптимизировать работу Управления. Теперь меня по нескольку часов в день буквально наизнанку выворачивали двое специалистов. Поскольку они уже были в курсе, что для меня главное не вспомнить что-либо, а набрести на необходимую ячейку памяти, то приходили они каждый раз вооруженными сотнями различных заранее составленных вопросов. Не знаю, как вне рамок физического насилия проходили допросы в НКВД или Гестапо, но я чувствовал себя именно подследственным, скрывающим ворох ценнейшей информации, причем, совершенно непонятно, ради какой идеи. А с учетом того, что эти специалисты старались трясти меня как грушу по совершенно разным вопросам, то голова у меня просто раскалывалась от обилия информации. Оказалось, что знаю я, хотя бы косвенно по литературе, на порядок больше, чем сам думал.
А вот работа, касающаяся ядерных разработок, велась совершенно иначе. Здесь уже Берия пытал меня лично, пытаясь максимально ограничить круг посвященных, а заодно гарантировав самому себе обладание всей полнотой информации. Видимо, Сталин поручил ему максимально форсировать работы по данной теме. Я уже по нескольку раз рассказал все, что знал и что удалось вспомнить с помощью "пыточной" опросной технологии. А Берия все не успокаивался. Самым сложным оказалось донести до него мысль, что не надо срочно засылать группу диверсантов в Германию или США. И там, и там работы были еще в самом начале, а немцы так вообще шли неправильным путем, и пока англичане не разбомбят завод по производству тяжелой воды в Норвегии, выход на правильную дорогу к успеху им не грозит. Но параллельно Берия собрал в очередной "шаражке" команду всех специалистов, имеющих хоть какое-то отношение к данной теме.
Кстати о шаражках. В моем времени они появились позже и считались своего рода разновидностью заключения для неблагонадежных или провинившихся ученых, конструкторов и инженеров. В данном времени я предложил Берии другую идею. Необходимо было решить прежде всего проблему обеспечения гостайны по всем новым разработкам боевой техники и вооружений. Я предложил создать полноценные закрытые спецгородки со всеми удобствами для семейного проживания работников, обучения их детей, магазинами и прочими видами тогдашнего ненавязчивого сервиса. И, разумеется, взять их под плотную охрану органов НКВД. Помимо всего прочего, таким образом я пытался решить проблему репрессий интеллектуальных кадров страны. Берия ухватился за идею двумя руками и сразу же начал ее внедрять при полной поддержке Сталина. Причем, даже для высшего руководства РККА был установлен особый режим посещения данных объектов. По индивидуальным спецпропускам, которые выдавал, между просим, именно наш УЗОР.
