Демон. Книга 3. "Изгнанники".

Нет, покидать Базу нам никто не мешал — при желании можно было уйти в увольнение практически в любую точку планеты и поразвлечься на полную катушку, — но неизменное присутствие неподалеку ребят Костина придавало подобному отдыху некоторую горечь. Поэтому, после каждого рейда или тренировки мы выбирались в 'Гнутую Подкову'.

Посетителям бара тоже не повезло: граница охраняемой территории проходила за его подсобными помещениями, поэтому для посещения 'Подковы' тоже требовался допуск. И попасть в него, не имея категории 'А', было невозможно.

Место в списке 'счастливчиков' не зависело от звания, выслуги лет или принадлежности к определенному роду войск — привилегия отдыхать в одном баре с Демонами быстро превратилась в один из самых престижных видов поощрения. Поэтому компанию нам составляли исключительно Оборотни Беккера, лучшие пилоты и канониры Шестого флота, члены экипажей МЗ-шек и Ключей, заслужившие такое право... и пристрастившееся питаться в баре Большое Начальство — генералы Роммель, Харитонов и Ридли. В нем же частенько отдыхали не самые засекреченные подчиненные майора Родригеса, поэтому у входа в 'Подкову' постоянно висел тяжелый штурмовой 'Тайфун', оборудованный системой идентификации и контроля, а так же генератором 'Стужи'.

Несмотря на некоторое падение выручки, Толстый Тэд никак не высказывал своего недовольства. Наоборот — в меню 'Подковы' постоянно появлялись новые блюда, а для самых уважаемых им Демонов, в частности для меня, Линды и Вика, он был готов приготовить хоть черта в собственном соку. И в то время, когда мы оказывались в стенах его заведения, он практически не отходил от нашего стола.

Единственным человеком, имеющим право пребывать на самой охраняемой части территории Базы чуть ли не круглые сутки, и при этом беспрепятственно посещать нашу казарму и часами шарахаться возле 'Кречетов', был Томми. Незаметно превратившийся в подобие связующего звена между нами и остальной планетой. И эта привилегия ему досталась не просто так — о роли мальчишки в нашем освобождении не знали разве что груднички, да и количество обязанностей, которые он на себя взвалил, поражало воображение.

Официальный блог нашего подразделения, завести который нас вынудили многочисленные просьбы жителей Лагоса, вел именно он. При этом умудряясь аргументировано отвечать на большинство писем со стандартными вопросами, поступающих в наш адрес. Кроме того, он же готовил для нас ежедневный пакет новостей, которые, по его мнению, нам необходимо было знать, вел статистику сбитых кораблей Циклопов для каждого члена подразделения и периодически устраивал 'контрольные сверки'. Лично пересчитывая рисунки на 'Кречетах' и сверяя их количество с имеющимися у него данными. Причем делал это не просто так — ребята из Третьей Очереди клялись и божились, что любую найденную сыном Тэда ошибку техники исправляли незамедлительно. Впрочем, то, что в большинстве вопросов, связанных с нами, его авторитет непререкаем, я знала и без этого. Достаточно было посмотреть лица проходящей мимо 'Стены Почета' 'молодежи'...

...День, когда в 'Гнутой Подкове' начал меняться интерьер, прошел мимо меня — занятая рейдами и тренировками, я почти не обращала внимания на происходящее вокруг. И все, что не касалось боевой подготовки, делала на автопилоте — ела, пила, спала. Однако, ввалившись в 'Гнутую Подкову' после очередного рейда к Алтору, я замерла на пороге. И... медленно стянула с головы берет: со стены, расположенной напротив входной двери, на меня смотрела голография Конти. Намек на ехидную улыбку, тень смешинки в глазах — Рикки словно задумывал очередную каверзу. Или пытался изобразить воплощенную невинность. С трудом удержав навернувшиеся на глаза слезы, я ошалело посмотрела по сторонам и наткнулась на растерянный взгляд стоящего чуть в стороне Фредерика Орли. Голографии остальных Демонов, висящих рядом с Конти, я разглядела не сразу. А минут через пять, когда, кое-как справившись с чувствами, смогла осмотреть лица тех, кого Томми счел достойным висеть именно на этой стене.

Портретов было немного — на самом почетном месте висела физиономия моего Вика. Сразу под ним — моя и Линды. Чуть ниже — голографии ребят из звеньев Семенова и Вильямс. Рядом с ними — Алексей Кощеев и Конти. Последний ряд образовывали голографии Джоуи Маккормика, Мари Реми, Бренды Стоун и ее щитовика Майкла Клиффа. Как потом оказалось, мальчишка вывесил на эту стену только тех, кто, по его мнению, был НАСТОЯЩИМ Демоном. И проигнорировал всех остальных.

Что интересно, ни один из Демонов Третьей Очереди против такой дискриминации не возражал. Да что говорить о них — если бы меня попросили назвать самых талантливых ребят всего подразделения, я бы тоже озвучила их же. Может быть, добавив в список Катю Шмакову. Правда, в первые дни после появления галереи мне казалось, что Томми не по-детски жесток и несправедлив — на 'Стене Почета' не было голофото ни одного погибшего Демона, кроме Рикки. Их лица смотрели в зал со стены рядом с правым углом бара. Там, где висели голографии погибших над Лагосом пилотов Беккера и Ридли. Это место образовывало еще одну 'Стену'. 'Стену Памяти'.

Впрочем, мысли о жестокости и справедливости а-ля Томми окончательно пропали чуть позже — тогда, когда в 'Подкове' появились трехмерная модель 'Кречета' в масштабе один к двадцати, голограмма 'Стража' и два экрана, на которых непрерывно крутились куски лучших боев, проведенных нами против Циклопов. Подбором роликов для демонстрации в баре Томми тоже занимался сам. И отнесся к этому процессу ОЧЕНЬ СВОЕОБРАЗНО. Каждая значимая часть ролика предварялась титрами, в которых Томми прописывал звание, фамилию и имя пилота того 'Кречета', который, по его мнению, идеально отработал поставленную перед ним боевую задачу. Последнее стало понятно не сразу, а только после его объяснений кому-то из ребят звена Фредерика Орли: благодаря общению с Виком, мальчишка давно перестал считать 'героизмом' судорожные попытки выжить. Особенно потребность шевелиться, появляющуюся после какой-нибудь серьезной тактической ошибки. И задвигал ролики с такой 'героикой' куда подальше.

Вообще, с точки зрения прикладной психологии, идея с показом этих самых роликов была продумана безупречно. Чего стоила хотя бы бегущая строка с количеством сбитых пилотом вражеских кораблей, практически не исчезающая с экрана? Или выделение 'Кречета' цветом, позволяющее зрителям следить за маневрами именно этого корабля? А портрет пилота в половину стены, завершающий каждый показ? Честно говоря, мне иногда казалось, что к реализации этих идей приложил руку кто-то из психологов Комплекса, но озвучивать его я не решалась — система действовала, и действовала хорошо: уже дня через четыре после начала трансляций среди ребят Третьей Очереди началось негласное соревнование за право увидеть свое лицо хотя бы в этой трехмерной модели. Если верить Мишке Басову, о месте на 'Стене Почета' ребята тоже мечтали. Но про себя...

Томми появлялся на Базе сразу после уроков, а улетал далеко за полночь, сразу после закрытия бара. Первые три часа после прилета он посвящал урокам — мечтающий о поступлении в Академию Оборотней, а после ее завершения — о карьере Демона, он грыз гранит науки, как маленький, но мощный горнопроходческий комбайн. И, если верить Толстому Тэду, по праву считался одним из лучших учеников в школе. Однако на предложение Вика попробовать сдать хоть какие-нибудь предметы экстерном он ответил категорическим отказом:

— У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на учебу. Я предпочту проводить его в спортзале.

Проигнорировать намек Викки не смог, и вскоре Томми начал появляться сначала в нашей тренажерке, а потом и в 'Альтернативе'. Где отрабатывал написанные для него программы в буквальном смысле до потери пульса. Контролировать процесс его тренировок приходилось ребятам из ДШВ — мы, сутками не вылезающие из 'Кречетов' или 'Альтернативы', видели его крайне редко. Исключительно в 'Подкове'. И узнавали о его успехах только из восторженных рассказов наших 'диверсов' ...

Наши занятия в 'Альтернативе' тоже не отличались особым гуманизмом — программа, написанная ребятами Родригеса, оказалась настолько гнусной, что, вылезая из имитатора, я редко обходилась без ускоряющих регенерацию инъекций и требовала хотя бы получасового 'отдыха' в 'Авиценне'. Зато за полторы недели, выделенные Виком для освоения новой техники, нам удалось избавиться от основной массы рефлексов и привычек, не позволяющих использовать его на полную катушку. И к дате, на которую он назначил первый рейд, я практически перестала чувствовать разницу в интерфейсе и снова ощутила себя Щитовиком...

...Увидев количество меток, отливающих синим, я первым делом посмотрела на датчик исправности тактического экрана: их было слишком много даже для системы, являющейся буфером между Окраиной и Метрополией.

Экран оказался исправен: датчик горел зеленым и даже не моргал...

'Тишкин был прав...' — тут же мелькнуло в голове. — 'Руководство КПС окончательно съехало с катушек...'

Доклады работающего в Метрополии 'контрика' мы читали с завидной регулярностью. И лично беседовали с большинством прилетающих на Лагос членов семей Третьей Очереди. Истории о перегибах внутренней политики руководства КПС периодически вызывали у нас приступы неконтролируемого бешенства. А иногда и желание отомстить. Однако увиденный воочию результат внешней политики господина Мак-Грегора заставил все эти воспоминания померкнуть: в ближайшую к Окраине систему Метрополии уже перебазировали как минимум шесть кадрированных флотов ВКС. Более полутора тысяч военных кораблей! То есть треть создающейся новым командующим ВКС Приграничной Армии, 'способной решать все поставленные Конфедерацией боевые задачи'. Правда, 'рулил' этой армадой не самый боевой генерал в ВКС — родственник Мак-Грегора, обладающий рядом совершенно фантастических личностных качеств: потрясающим самомнением, нереальными амбициями и ощущением собственной непогрешимости...

— Они что, действительно готовятся к войне? — в общем канале мыслесвязи раздался раздраженный голос Горобец. — Охренели? Может, имеет смысл начать думать?

— Думать? А зачем? — вздохнул Вик. — Есть мнение народа, есть Флюгер, способный вовремя повернуться по ветру... А остальное — от Лукавого...

— Что ж... Тогда пусть не обижаются... — злобно усмехнулась Линда. — Что висим? Полетели?

Пока Вик брал под контроль наши машины, я подключилась к общему каналу системы, и, услышав панические вопли офицеров Приграничной Армии, дико расхохоталась: за какую-то минуту после нашего появления в системе успел воцариться самый настоящий хаос!

Сборным флотом одновременно пытались командовать как минимум четыре генерала. Причем если трое старались выстроить в защитные ордера в основном собственных подчиненных, то некий Лидер-двадцать шесть, перекрикивая всех, требовал вывести в первую линию линкоры всех шести флотов. И параллельно крыл матом капитанов МЗ-сорок шесть и МЗ-сорок восемь, пытающихся развернуть минные поля там, где он собирался вывешивать эти самые линейные корабли. К тому времени, как наши корветы пересекли орбиту Эквинда-три, к общему бедламу присоединился голос Лидера-тридцать семь. Очередной герой не начавшейся войны возмущенно требовал от специалиста по расстановке линкоров вернуть его подчиненных к Ключу-семь. И 'не лезть туда, куда не просят'.

— Что-то я начинаю дергаться... — видимо, слушая то же, что и я, минуты через три пробормотала Горобец: — Они же сами друг друга посбивают...

— Будем надеяться, что нет... — вздохнул Вик, и направил машины к планете... — Хотя... 'профессионалов' тут предостаточно...

...Процесс 'картографирования' Эквинда довел меня до истерики. Сбросив с пилонов боты, умчавшиеся в атмосферу, мы 'записывали' идущие от них сигналы и в основном уклонялись от атак пытающихся нас сбить конфедератов. По большому счету, особенно напрягаться не приходилось — Вику хватало мерцания, маневров между высокими и низкими орбитами и моих щитов. Зато то, что творили защитники планеты, убивало наповал. Морально: раздираемые противоречивыми приказами, флоты судорожно перестраивались из одного ордера в другой. МЗ-шки развертывали минные поля так, что мешали маневрам собственных кораблей. 'Туман' в исполнении двух из шести флотов смотрелся, как забрызганная синей краской тряпка. А количество схождений, в результате которых командиры чудом избежавших столкновения машин начинали крыть друг друга матом, превосходило наши самые смелые надежды.

— Как ты вообще ориентируешься в этом бардаке? — выкроив секундочку времени, поинтересовалась я у Вика. — Я бы на твоем месте уже застрелилась...

— Ты же как-то режешь 'Москиты', не правда ли? А ведь их тут — не одна тысяча... — отбрил меня он. — Наверное, приблизительно так же...

— А мне тут даже нравится... — захихикала Линда. — Потрясающее зрелище! Как раз для эстета! Кстати, будь здесь Томми, он бы, наверное, плакал от восторга...

— Слышь, Линда! Пострелять хочешь? — внезапно поинтересовался Вик.

— Угу... — не успев подумать, мгновенно отозвалась Горобец. — В кого?

— Видишь эту тушку? — подсветив алым один из героически прущих на нас эсминцев, спросил он. — Давай-ка, спили ему движки!

— Одурел? — проследив траекторию его полета, взвыла я. — Он же рухнет в атмосферу!

— Не рухнет... Я сейчас его слегка доверну...

— Ну, вот, а ты боялась... — секунд через тридцать захохотала Горобец. — Босс не ламер, в игре шарит!

...Последние пятнадцать минут, необходимые ботам для того, чтобы завершить процесс аэрофотосъемки, мы провели гораздо веселее, чем первые двадцать пять: разошедшаяся не на шутку Линда уродовала один корабль за другим, а я... я думала о том, что звенья Семенова и Вильямс, в данный момент развлекающиеся у Ниппона и Пенты, лишены такой великолепной возможности отомстить. И жалела, что на корвете нет портативного аналога межсистемного передатчика, сборку которого должны были вот-вот завершить на Лагосе...

— Слышь, Босс, а Игорь и Элен что, в пролете? — видимо, думая о том же, о чем и я, неожиданно поинтересовалась Горобец.

— Почему? — мгновенно врубившись в суть вопроса, удивился Вик. — Я разрешил им действовать по ситуации. И по возможности обходиться без жертв. А исходя из того, что с фантазией у них все в порядке...

— Прямого приказа НЕ СТРЕЛЯТЬ не было? — на всякий случай уточнила она.

— Нет...

— Тогда, думаю, десятка по полтора бортов они все-таки сковырнут...

— Вот вернемся и посчитаем... — ухмыльнулся Волков. — Ладно, хрен с ними, с оставшимися целыми ботами. Пора прыгать к Старой Земле...

Глава 28. Ингвар Гурниссон.

— В квартире кто-то есть... — не отрываясь от сканера, буркнул Клешня. — Я думаю, это она...

— А почему комм не отвечает на вызовы? — угрюмо посмотрев на подчиненного, спросил Ингвар. — Я дозванивался почти сутки!

— Думаю, ее просто достали, босс! Вряд ли 'доброжелатели' ограничиваются только обновлением граффити...

Включив обзорный экран 'Митсу-Элит', Жало понял, что имел в виду Клешня — практически вся крыша жилого комплекса 'Рассвет' оказалась изуродована разнообразными рисунками и надписями, выполненными несмываемой флуоресцентной краской. Места для желающих оставить свой след на сравнительно небольшом участке, лишенном антивандального покрытия, было немного, поэтому каждый следующий автор творил поверх 'шедевра' предыдущего. Получившаяся картина смотрелась сюрреалистически — на фрагменты оскаленных морд Демонов налезали изображения крестов с распятыми вверх ногами невообразимыми уродами; обрывок фразы 'Смерть Де-...' завершался лаконичным требованием 'Вон!'; над схематически нарисованной гильотиной почему-то красовалось лицо, плачущее кровавыми слезами. Видимо, символизируя образ одной из жертв бойни на Эквинде...