— Да, ещё мы можем превращаться в слонов! — съязвила Варвара. — Только все вместе потянем килограммов на триста — то есть в слонят! А кирпичные шары — это идеальное оружие против охотников на оборотней!

— Подожди, крупное существо — это уже преимущество, — остановил её отец Клима.

— Его всё равно усыпят! — буркнула Варвара.

— Я на самом деле хотел попробовать сделать для такого условного слона броню, которую не пробьёт обычное оружие, — смущённо продолжил Клим. — Ну, раз мы можем трансформировать предметы...

— Так, нормальная идея! — поддержал его отец. — Давай учи, как это сделать.

Клим притащил ведро воды и показал фокус, превратив шарообразный кирпич в некое подобие шлема. Причём он сам не мог понять, из какого материала получился новый предмет. Шлем пошёл по кругу — все молчали, но только сейчас молчание почему-то не угнетало. Клим находил или хотел видеть отблеск надежды на лицах своих родственников.

— Смотрите, — он снова взял слово. — Шлем не возвращается в свою обычную форму. Если бы я придумал себе внешность, — не взял бы готовую мыслеформу, а именно придумал, — то она бы рано или поздно вернулась бы в прежний вид. Но внешние предметы, как видите, остаются в придуманной форме. А теперь смотрите — это уже не кирпич. Больше похоже на пластик или металл какой-то. Значит, что можно менять не только форму, но и сам материал. И это — вообще жесть!

Варвара окунула в ведро стакан, который стоял на столе, и прижала ко лбу. Стакан побелел и поменял форму. Варвара разжала пальцы и поставила обратно на стол чашку с котёнком на боку. Обернувшись к остальным, она пробормотала:

— Не могу без любимой чашки...

— То есть нам не нужно возвращаться ни за какими вещами домой! — воскликнула Ольга. — А новые документы так тоже можно сделать?

Клим, смущенно улыбаясь, развёл руками:

— Думаю, при должной тренировке и воображении...

Отец вышел во двор и вернулся с десятком поленьев в руках. Высыпал их на пол посреди комнаты. Следующий час все только и делали, что окунали поленья и подносили ко лбу для очередного превращения. Ольге время от времени помогала Варвара, хватая за руку или прижимаясь лбом к мокрому предмету с обратной стороны. Клим приходил на помощь отцу. Правда, совместные усилия приводили к большим уродствам, и скоро комната наполнилась нелепыми вещами. Они были настолько нелепыми, что их было жалко снова трансформировать — все дружно над ними смеялись, и это здорово поднимало дух. На журнальном столике были выставлены в ряд: гнутый и покрытый каким-то скользким мехом мобильный телефон, бургер ядовитого фиолетового цвета, уродливая женская сумка с огромным сверкающим логотипом известного модного дома.

Чем сложнее была вещь, тем хуже она получалась — все вдруг поняли, насколько их воображение скудное и условное. Удержать в сознании чёткий образ предмета хотя бы на пять-семь секунд, пока длится трансформация, оказалась сложной задачей — причем для взрослых куда более сложной, чем для Клима с Варварой. Правда, у девушки фантазия иногда зашкаливала — при попытке соорудить бронированную перчатку она получился оплывшую чёрную рукавицу с шипами. Она оправдывалась, что так у неё само собой в голове возникло. После часа упражнений договорились отдохнуть и сделать перерыв.

Ольга заварила чаю. Варвара торжественно пила из сделанной ей самой чашки с котёнком. Отец Клима задумчиво смотрел в окно, а затем сказал:

— Бронированного слона тоже усыпят — не шприцом, так газом. Похоже, нам всё же придётся сделать себе пушку, иначе не отобьёмся...

— Блин, у чашки скол — на том же месте, что и у оставшейся дома, — воскликнула своим мыслям Варвара. — Но я представляла её без скола. Я вообще о нём забыла, когда представляла.

— Стоп! — поймал мысль Клим. — Значит, у вещей тоже есть мыслеформы. Ты представила конкретную чашку целиком, а не составляла её в своем воображении по частям — такая вот ручка, такие вот усы у кота. Точно так же, как при метаморфозе — мы же не озадачиваемся, как у существа, в которое мы превращаемся, устроена кровеносная или нервная системы. Значит, если мы хотим пушку, надо найти изображение реальной пушки, нащупать, где в этой Вселенной храниться её мыслеформа, и делать трансформацию другой вещи конкретно в неё.

— В сарае есть старый "Жигуль", — обрадовано потёр руки отец. — По массе подойдёт...

— Блин, дядя Костя, какая на фиг пушка?! — воскликнула Варвара. — Давайте что-то реалистичнее.

— Тогда надо минировать подходы к дому...

— Уважаемые все, — подала голос Ольга. — У нас тут какое-то "В гостях у сказки", но я не против безумных идей — чем больше огорошим незваных гостей, тем лучше. Единственное, что я бы всех просила — нельзя ли обойтись без смертоубийства? Я понимаю: у них оружие, они — бандиты и всё такое, но мы-то с вами — интеллигентные люди...

— Ладно, — сказал отец Клима, — надо подумать. Клим, дай-ка мне рукопись полистать — авось и я что-то дельное найду. Еще полчаса отдыхаем, потом будем тренироваться, чтобы каждый мог поодиночке внешность менять, а то у нас только Варвара умеет...

Клим задремал на диване. Его разбудил отец:

— Пора тренироваться! Потом расскажешь, как ты в этой белиберде старославянской смог хоть что-то полезное найти.

Тренировки заключались в том, что проводились совместные метаморфозы — сперва вчетвером, потом втроём, вдвоём и, наконец, одиночные. К вечеру самостоятельно смог превращаться только Клим. Его отцу и Ольге всё ещё требовалась помощь в первом рывке от одного ассистента. Иногда они снова объединялись в четвёрку, чтобы дать кому-нибудь одному в полной мере ощутить надевание мыслеформы. Когда все уже выбились из сил, Клим достал из рюкзака упаковку шприцов и объяснил технику мгновенной метаморфозы при помощи боли. Его отец таким образом сумел превратиться в телевизионного диктора с первой попытки и совершенно самостоятельно. Ольга болезненно вскрикивала и на последнем вскрике: "Это в последний раз!" тоже обратилась — в себя саму старую, поскольку никакого другого образа ей в таком состоянии в голову не пришло. Потом Варваре пришлось помогать ей снова омолаживаться — Ольга наотрез отказалась "погибать в таком обличии".

Ужинали варёной картошкой с подсолнечным маслом — никакой другой еды в доме не нашлось. Странно, но за столом царило радостное оживление — отец Клима и Ольга наперебой вспоминали эпизоды сегодняшнего обучения. Временами им поддакивала Варвара, которая с готовностью поддерживала смех кого-либо из взрослых. Только Клим был молчалив. Он просто наблюдал за возбуждением родственников и испытывал противоречивые чувства — с одной стороны, снаружи — полчища врагов, но, с другой, они тут — вместе, сильнее и совершают действительно нечто, чему положено радоваться. Отец казался помолодевшим и смеялся очень заразительно, девушки взрывались оглушительным хохотом и метали друг в друга ядовито-фиолетовый бургер. Клим же чувствовал себя старым сусликом — однажды по телевизору он видел, как тот чутко наблюдает с самой высокой кочки, пока всё его семейство беззаботно суетится внизу.

Перед сном отец Клима достал и положил на стол в гостиной винтовку с коробкой патронов, а сам стал устраиваться на диване рядом, причём с теми же шутками-прибаутками, которыми сопровождался ужин. Женщины разместились в спальне родителей — оттуда доносились время от времени взрывы хохота. Клим заставлял себя соблюдать благоразумие, поэтому сел перед сном штудировать рукопись. Но так и не нашёл в ней ничего нового и стоящего — лишь он доходил до конца очередного предложения, начало его уже пропадало в вязком тумане. Завтра их могли посетить бандиты Баумана, а у них нет ни одной стоящей идеи, как защищаться! И убегать они не могут, пока не вернётся мать. Они даже не придумали, как и с какими документами передвигаться. При этом у всех, кроме него, сегодня просто приступ необъяснимого веселья! Сон от таких размышлений не шёл, но всё же сморил Клима, когда он уже решил, что голова от тяжёлых мыслей вот-вот лопнет.

Утро началось с грохота — Варвара, пробираясь в туалет, опрокинула журнальный столик. Остальные трое испытали примерно одно и то же — панический ужас и полчаса колотящегося в ушах сердца. Ольга заявила, что, будь она в старом теле, у неё точно бы случился инфаркт. Варвара сильно смущалась, но нельзя было не признать — после такого подъёма все основательно взбодрились и мобилизовались. Отец Клима поднялся на чердак и оттуда осмотрел окрестности — у соседнего дома стоял тёмный минивэн. Долгое его изучение ни к чему не привело — автомобиль мог оказаться, чей угодно. После скудного завтрака (снова яичница) все вернулись к тренировкам — после первой же серии метаморфоз одиночные превращения получились и у отца Клима, и у Ольги.

— Теперь птицы и гады, как рекомендовали наши лондонские друзья, — бодро провозгласил отец Клима, потом попросил сына. — Скажи, что как делать?

Клим коротко рассказал свою историю про превращение в дельфина в лагере. Это несколько сбавило общий энтузиазм — перспектива остаться в животном навсегда никого не прельщала.

— Надо изготовить наши фотографии, запечатать в полиэтиленовые пакеты и спрятать где-нибудь рядом с домом, — заявила Варвара.

— Сначала надо научиться возвращаться из животных поодиночке, — поправил её Клим. — И помните, что после трёх дней в животном назад дороги не будет!

Он первым вызвался — ему хватило помощи Варвары для превращения в орла. Орёл получился большой — почти по грудь отцу Клима. Птица пыталась развернуть крылья, но места в комнате оказалось недостаточно. Какое-то время она стояла неподвижно над фотографией Клима. Потом, неловко переваливаясь, подошла к Варваре и уткнулась в неё головой. Для возвращения понадобилась ещё и помощь отца Клима — тот успел обернуть вернувшегося сына в простыню. Потом простыня перешла Варваре — она превратилась в того же орла и тоже — только с помощью Клима. Помогать ей в обратной метаморфозе вызвалась Ольга — нечего мол, мужикам её девочку в голом виде обнимать. Но ей всё-таки пришлось помогать — причём всей компанией. Ольга в самой концовке оттолкнула Клима и его отца. Варвара, ничуть не смущаясь, первым делом заявила:

— Когда будем учиться летать?

— Выехать куда-нибудь подальше придётся — здесь орлов не поймут, — задумчиво произнёс Клим.

После короткого совещания решили не разделяться, а ехать всем вместе. Заодно предлагалось закупить продукты в магазине. Отец Клима замотал винтовку в тряпку и, насвистывая "Летят перелётные птицы", первым выбрался из дома. Остальные шли следом, держа его в поле зрения. Отец Клима завёл автомобиль и знаками велел всем садиться в него. Сам же пошёл открывать ворота. Когда он отпирал замок, положил винтовку рядом. Как только в воротах образовалась щель, в неё непонятно откуда вбежали двое мужчин, схватили отца Клима за руки и поволокли на улицу. Варвара и Ольга бросились обратно в дом, а Клим замер на крыльце — он не мог сообразить: бежать ли выручать отца или спрятаться в доме. Внезапно сильная рука затащила его в дверь — это Ольга вывела его из ступора. Клим попытался бежать обратно — там же отец!

— И его не спасёшь, и сам пропадёшь! Бежим на чердак — придётся срочно обращаться в птиц!

Клим подчинился и послушно последовал за всеми вслед за женщинами. Они вбежали на чердак и бросились отпирать окна.

— Мы не пролезем сюда в облике орлов! Надо на балкон! — закричала Варвара.

И тут Клим увидел в окно, что из тёмного минивэна вышел его отец, который спокойно направился к их дому. Только вначале он погрозил кулаком кому-то в автомобиле. Клим крикнул:

— Смотрите! — и бросился к окну.

— Это разве Костя? — недоверчиво протянула Ольга.

— Отсюда плохо видно, но это точно его одежда.

Мужчина тем временем так же неторопливо запер ворота и подошёл к автомобилю. Тёмный минивэн на улице дёрнулся и, завывая двигателем, уехал прочь.

— Он их, что — прогнал?! — ахнули все трое.

Внизу забарабанили в дверь. Клим быстро сбежал и посмотрел в глазок: там стоял известный политик Пётр Петров собственной персоной...

— Они сразу ударили меня по голове. Боль сама собой запустила превращение, а в голове крутилась песня про перелётных птиц. Она напомнила про Петрова — тот как-то раз фальшиво её по телику пел... Бандиты же, когда меня в машине разглядели, очень удивились. Ну, я им и высказался в стиле Петрова для порядка — мол, дебилы, на кого руку подняли! Не думал, что всё будет так просто — они не так уж и подготовлены, как мы боялись, — отец Клима уже вернул свой обычный облик. Он сидел в кресле и тёр макушку — видимо, именно туда пришёлся удар нападавших. При этом он очень победно улыбался.

— Может, они наняли местных бандитов, а те оказались не в курсе... — встряла Варвара.

— Это — вообще не охотники! — вдруг грустно заявил Клим.

Все удивлённо повернулись к нему. Тот, глядя отцу прямо в глаза, продолжил:

— Дядя Женя не мог прислать этих ребят?

— Мог... — победная улыбка сошла с губ отца.

— Блин, ребята, не много ли желающих по вашу душу? — всплеснула руками Ольга. — Зачем вы нас-то во всё это впутали?

— Давайте не будем ругаться, — примирительно сказал отец Клима. — К сожалению, вы уже давно в это дело втянуты чисто по причине своего рождения. А если, действительно, приезжали ребята по поводу моей работы, то вам их бояться нечего — им до вас и дела нет... А вот времени у нас — мало, очень мало, поэтому срочно едем учиться летать!

Глава 11 "Мать"

Клим минут десять не мог взлететь с земли — никак не удавалось размахнуться слишком большим крыльям. Варвара кричала, что его нужно сбросить с утёса. Отец Клима кричал в ответ, что не даст его ниоткуда сбрасывать, и где она в Подмосковье видела утёсы. Всей компанией они стояли посреди заброшенного поля, большей частью заросшего луговой травой почти по пояс. С трудом удалось найти залысину, на которой трава по какой-то причине расти не хотела — на засохшей в камень глине торчали несколько жалких кустиков лебеды. Наконец, отец Клима договорились с Ольгой поднять и слегка подбросить отчаявшегося орла. Тот забил крыльями по их головам, но всё же пролетел метров пятьдесят почти над самой землёй. После обратной метаморфозы, в которой, правда, только на чуть-чуть понадобилась помощь отца, Клим тяжело дышал и выглядел расстроенным:

— Страшно! Какой-то тормоз внутри — не могу подняться и всё! Силы есть, но такой мандраж!

Варвара оказалась смелее — она сделала пару кругов по периметру поля почти на уровне верхушек елей. Её мать при обратной метаморфозе никого к ней не подпускала, и на удивление они справились с этой задачей вдвоём. Прежде, чем обращать в орла Ольгу, устроили совещание — какой человеческий образ использовать при возвращении. Она за последнюю неделю перемерила их уже несколько, а свой старый отвергала категорически. Тогда Клим предложил:

— Нужно использовать наиболее для неё привлекательный.

— Тогда в бразильскую фотомодель!

Метаморфоза Ольги была долгой и трудной для всех. Но, когда, наконец, получился уже знакомый всем орёл с похожим на медальон круглым пятном на шее, он тут же самостоятельно взлетел. Более того, поднялся настолько высоко, что уже никто не мог его разглядеть в небе среди облаков и солнца, которое ярко вспыхивало, выныривая из-за очередного облака. Вернулась Ольга почти через полчаса, и обратная метаморфоза тоже оказалась тяжёлой. Климу с Варварой пришлось колоть шприцами пальцы. Завернувшись в простыню, Ольга смотрела в небо немигающими глазами и что-то бормотала про себя. Минут через десять в её взгляде появилась осмысленность — она тут же вскочила и бросилась к Варваре и Климу: