Лицо под маской.

— Нет, не буду, — улыбаясь, я покачала головой. — Только я хотела бы уехать не поздно.

— Конечно, синьора, я буду рядом, — Беатриче присела в реверансе.

В это время толпа зашумела, раздалась, раззолоченный лакей в белом парике распахнул высокие двустворчатые двери, и из них показалась пара, Джан-Лука Торнабуони и его супруга Мелисса. Признаться, пару раз я присутствовала при выходах королевской четы в Бритвальде и в Барсе, так там все было обставлено, может, и попроще...

Я сделала полшага назад и укрылась за спиной высокого и широкоплечего моряка.

— Зачем? — прошептал мне на ухо Джан-Баттиста.

— Не люблю привлекать внимание...

Он хмыкнул и сдвинулся вперед, окончательно закрывая меня от взглядов.

За ужином мой спутник выбрал столик на двоих возле колонны; Беатриче и Карло устроились у нас за спиной, и девушка сняла моретту. Я внезапно сообразила, что не выяснила у Пьетро Контарини одну подробность касательно серебряной маски: а как, собственно, молодой человек ест? Ведь volto не предполагает такой возможности! Поэтому украдкой, краем глаза рассматривала Карло, взявшего в руку бокал с шампанским...

Оказывается, часть маски вокруг рта загадочным образом позволяла губам приоткрываться, так, чтобы можно было положить небольшой кусочек пищи. Ох, чувствую я, эта маска еще устроит нам сюрпризы...

Повернувшись к Джан-Баттисте, я улыбнулась:

— Прошу прощения, я прослушала вашу последнюю фразу!

— Я сказал, что в этой компании вашей подопечной точно ничего не грозит: на Карло навешано такое количество амулетов, что, если встряхнуть, он забренчит, точно посох шамана. Не волнуйтесь!

— Ну, хорошо, не буду, — я отставила бокал, оперлась подбородком на руки и внимательно взглянула на сотрапезника. — Расскажите мне о себе, Джан-Баттиста. Почему вы стали юристом?

— Очень просто, Нора. Как и всех в нашей семье, у меня есть магия воды. Но, помимо этого, боги дали мне еще и Дар. Я запоминаю любой текст с одного взгляда, и могу мысленно сравнивать до пяти документов. Вплоть до запятой. Когда этот Дар обнаружили, отец отправил меня учиться в Падую, а затем в Сорбонну.

— Как интересно! Все-таки одновременно и магические способности, и Дар встречаются нечасто... — протянула я, и вновь опустила глаза, когда мужчина взял меня за руку.

— Нора, я могу вас попросить составить мне компанию в прогулке?

— Пешком? Где же?

— О, нет! На моей личной лодке по моим любимым местам. Я знаю, вы уже бывали на Мурано, но уверен, что сумею показать вам что-то необычное!

— С удовольствием, Джан-Баттиста, но только после того, как закончится эта история с проклятием и маской, — я отняла у него руку. — Вот, кстати, скажите мне, кто такой старшина Торговой палаты?

— Один из нобилей, — с некоторым удивлением ответил он. — Переизбирается раз в десять лет, сейчас это Джованни Касторе.

— Вы с ним знакомы?

— Ну, конечно! В Венеции все знают всех, просто не во всех знакомствах можно признаваться. А почему вы спрашиваете?

Подумав секунду, я решила рассказать. Не все, разумеется — говорить о том, что именно оставил в наследство сестре Ансельмо Виченте, я не собиралась.

— Дело в том, что я хотела бы осмотреть старый порт, что на острове Rimembranze. Но тамошний сторож требует разрешение, непременно подписанное этим самым старшиной.

— Ну, получить такое разрешение — дело одной минуты, но зачем вам понадобились эти заброшенные полуразвалины?

— Вы знаете, я живу сейчас в Ка"Виченте? — дождавшись ответного кивка, я продолжила, — Так вот, мне хочется узнать все о последних владельцах дома, носивших это имя. Я прочитала, что одним из них был моряк, в конце восемнадцатого века имевший контору в порту. Он был последним, кто носил фамилию Виченте, и я думала взглянуть на это здание...

— Необычное желание, синьора, но, пожалуй, понятное... Давайте так: я принесу вам разрешение, а вы возьмете меня с собой в Старый порт?

— Я подумаю, Джан-Баттиста, — улыбнувшись, я подняла бокал. — Итак, за здоровье вашего отца!

Лавиния Редфилд позвонила на мой коммуникатор несколько невовремя. Сигнал раздался в тот момент, когда я рассчитывала количество геля pellis, нужное для того, чтобы покрыть им человеческое лицо трижды: миллиметр для эпидермиса, два для дермы и плюс миллиметр слоя, в который впитаются заклинания и который нужно будет удалить через три дня. Помянув Темного, я записала получившиеся цифры и ответила:

— Добрый вечер, госпожа Редфилд.

— Добрый вечер, госпожа Хемилтон-Дайер, — она улыбнулась и сказала, — понимаю, что попала неудачно, и постараюсь быть краткой. Вечером в среду я буду в Ка"Ботта, Джан-Марко откроет мне портал. Могу я пригласить вас в гости?

— В какое время?

— Восемь не рано?

— Отлично.

— Тогда жду! — и экран погас.

Вздохнув, я вернулась к расчетам.

Госпожа Редфилд ждала меня у водного подъезда, присев на высокий постамент и разделив его с мраморным львом. Лев вглядывался вдаль, придерживая лапой щит, женщина курила трубку. Коротко стриженые совершенно белые волосы, стройная фигура в кожаных брюках, белой рубашке и куртке, высокие скулы, глаза ледяной голубизны — она впечатляла, и хорошо об этом знала.

Ка"Ботта показался мне несколько странным. Запущенный, какой-то пыльный холл — и отличные, заново отделанные комнаты piano nobile. Госпожа Редфилд только усмехнулась, заметив мое недоумение:

— Это штучки моих коллег из Службы магической безопасности. Здание принадлежит им. Почему-то они считают, что незачем кому-то знать, есть ли в доме жилец.

— А свет в окнах?...

— Затенен магически, с воды ничего не видно. Да и какая здесь вода? это не Гранд Канал, по нашей узенькой rio, если раз в день проплывет лодка, это уже час пик. Прошу вас, присаживайтесь, — она показала рукой на кресла возле камина. — Признаться, для меня в этом городе сыро. Все время хочется просушить туфли. Кофе, вина, aqua vita, келимас?

— Присоединюсь к хозяйке, — улыбнулась я.

— Ну, поскольку я происхожу с варварских островов, то в такой туманный вечер точно предпочитаю напитки покрепче.

Госпожа Редфилд достала пару невысоких стаканов с тяжелым дном, щедрой рукой плеснула в каждый из графина и добавила по паре капель воды. Слегка взболтала золотистую, слегка маслянистую жидкость и протянула мне.

— Разве аква виту не со льдом пьют? — удивилась я.

— Ох, уж эти уроженцы Нового света! Ну, конечно, какой-нибудь кукурузный бурбон безо льда и не пьют, но настоящий нектар с острова Айла — только с каплей воды, чтобы раскрылся весь букет напитка. Попробуйте глоточек, покатайте на языке...

Напиток был действительно хорош, хотя и несколько непривычен: копченый привкус, морская соль, аромат меда и цветов что-то странное будили в душе, не то надежды, не то сожаления. Сделав еще глоток, я не без сожаления отставила стакан. Все же лучше сперва поговорить по делу, а потом уже туманить голову шорохом вереска.

— Как я уже говорила, я прочла вашу статью в "Ежегоднике". Вы ничего не пишете о технике снятия проклятия. Если бы все дело было в "разматывании ленты", то проклятия давно вышли бы из употребления. Их мог бы снимать любой мало-мальски грамотный аптекарь, умеющий видеть ауры.

Моя собеседница тоже отставила стакан.

— Вы правы. Методика достаточно сложная, и одного лишь магического зрения недостаточно. Как я поняла, мы имеем дело с посмертным проклятием? — дождавшись моего кивка, госпожа Редфилд продолжила. — Нужны еще некоторые алхимические компоненты и довольно сложный набор артефактов. Я привезла с собой недостающее. Собственно, у меня не хватает только крови ближайшего родственника покойного мага и, в данном случае, того, что после операции заменит маску на лице, но все это есть у вас, так?

Она вздохнула и неожиданно сказала:

— Вы не будете возражать, если я предложу все-таки сократить официоз и называть друг друга по имени??

— Нисколько!

Мы отсалютовали друг другу стаканами, и я продолжила задавать вопросы:

— Хорошо, Лавиния, по вашему мнению, нам нужно совместить по времени снятие проклятия и хирургическую операцию?

— Думаю, нет, — ответила она быстро. — У меня был случай, когда формула оказалась сдвоенной, и снятое проклятие вернулось, словно бумеранг. Мы тогда справились, но повторить этот опыт мне бы не хотелось.

— Тут от нас ничего не зависит, увы. Значит, завтра операция магическая, а через два-три дня... хватит пары дней?

— Должно хватить. Нора, что вас беспокоит? Я же вижу, что какая-то мысль, связанная с этим молодым человеком, звенит у вас над ухом, словно комар.

— Понимаете, мне все время почему-то кажется, что вся история с маской — только верхний слой. Есть еще что-то, о чем мы не знаем, — я с досадой пристукнула ладонью по ручке кресла и подула на ушибленные пальцы. — Мальчишке было двадцать два года. Да, маг, но не высокого полета. Я расспросила о нем сестру: вода и земля, уровень лиценциата, не больше. Из-за скверного характера в Университете не доучился, значит, образование полнотой не страдает. Откуда он взял формулу проклятия? И как с ним справился?

— Да, это интересный вопрос, — спокойно согласилась Лавиния. — Рассказывайте дальше.

— Дальше... У Беатриче этот роман продолжался довольно долго, месяца три-четыре, и вряд ли брат не был в курсе. Она вполне современная девушка, студентка, никаких патриархальных заморочек. С чего он вдруг вскинулся? Почему он вообще оказался в то утро в спальне сестры?

— Угу, и уже с заготовленным проклятием.

— Вот именно! Уже с заготовленным проклятием, уверенный в том, что он увидит сцену, так сказать, грехопадения сестры.

Мы посмотрели друг на друга, и Лавиния сформулировала то, что я уже давно заподозрила:

— За его спиной кто-то стоял. Некий маг, желавший причинить вред... семье Контарини, надо полагать?

Я схватила коммуникатор. Пьетро ответил не сразу и был, кажется, не слишком доволен моим звонком, но я, коротко извинившись, сразу задала вопрос:

— Если, предположим, Карло останется в нынешнем положении, как это скажется на клане?

— Кхххх... — Пьетро поперхнулся, потом сказал кому-то в сторону, — дорогая, я сейчас вернусь, подожди меня минуту.

Дорогая, судя по голосу, была очень недовольна...

Контарини включил заставку с приятной музыкой, и я усмехнулась внутренне: кажется, я вытащила его с любовного свидания? Ай-ай, а как же супруга — прекрасная Екатерина, дочь герцога Ломбарди? Наконец, музыка смолкла, плавающие рыбки сменились лицом Пьетро, и он проговорил:

— Нора, вы умеете задавать вопросы! Если нам не удастся снять с Карло маску, клану придется несколько менять структуру наследования. Предполагалось, что он сменит меня и будет в дальнейшем заниматься защитой интересов клана, представительствовать в Совете магов и в Совете нобилей... В общем, его готовили к тому, чтобы стать правой рукой будущего главы клана.

— Маска этому помешает?

— Да. По законам Республики, на заседаниях советов и в ряде других случаев представитель клана должен присутствовать с открытым лицом.

— Это ослабит вашу семью? — быстро спросила Лавиния.

— Да, — глаза Пьетро вспыхнули. — Вы считаете, что целью был весь клан?

— Именно. Подумайте, кто бы мог стоять за спиной не очень умного молодого мага из желающих непрятностей семье Контарини?

— Я подумаю...

Он отключился, не прощаясь, и Лавиния протянула задумчиво:

— А интересно было бы, если бы проклятие другим концом ударило по своему вдохновителю...

— Как это? — я совершенно неприлично вытаращила глаза.

— Примерно как... детские качели. Или рогатка. Или лопнувшая струна. Если мы правы, и Гвидо Каталани не мог сам придумать формулу проклятия, значит, ему кто-то ее дал. Гвидо мертв, и, в принципе, снятое проклятие можно было бы нейтрализовать поглощающим амулетом. Если этого не сделать, энергия проклятия должна куда-то деться. Мне нужно посмотреть на молодого человека! — Она вскочила. — Иногда можно зацепиться за хвостик и отправить эту энергию к ее создателю. И тогда мы будет точно знать, кто он!

Я снова взялась за коммуникатор. Бедный Пьетро! Боюсь, сегодня его свидание окончательно испорчено...

Карло стоял посреди гостиной Ка"Ботта спокойно, только глаза под маской лихорадочно блестели. Мы с Пьетро расположились в креслах у камина, я все с тем же стаканчиком аква виты, он с бокалом вина, а Лавиния ходила вокруг молодого человека, словно кошка вокруг клетки с канарейкой, только что не облизывалась. Наконец она остановилась, глубоко вздохнула, подошла к столу, налила себе немалую порцию ячменного напитка и залпом выпила.

— Ну, что же, — сказала она удовлетворенно. — У нас есть немалый шанс, господа!

— То есть, тот самый хвостик вы нашли? — уточнила я.

— Там не просто "хвостик", Нора, там толстая веревка! И, я надеюсь, она не оборвется.

— Можно ли теперь мне узнать, что это означает для меня? — отмер Карло.

— Это означает, что при благоприятном стечении обстоятельств мы завтра узнаем, кого благодарить за столь интересный случай в практике, — хмыкнула я. — Лавиния, спасибо! Я вас оставляю, нам всем нужно выспаться. Завтра... где и во сколько, Пьетро?

— В моей лаборатории, это район Каннареджо. В двенадцать дня годится?

Уже почти дойдя до двери, я остановилась.

— А скажите мне, синьоры, такую вещь: почему наш загадочный злоумышленник, сделав гадость Карло, на год затих?

Лавиния и Пьетро переглянулись. Карло шагнул вперед.

— Что вы имеете в виду?

— Он выбил одного человека из вашего, так сказать, наследственного древа. Клану от этого будет неприятность, но не слишком большая. Почему он не отравил главу клана, не подговорил ваших матросов требовать увеличения оплаты, не поджег склады? Почему ограничился одним точечным уколом? Может быть, мы делаем из мухи слона? Или я чего-то не знаю?

— Мне нужно проверить... — медленно проговорил Пьетро. — Конечно, были какие-то камушки под колесами, но я не смотрел на них с точки зрения единой системы.

— Проверьте, — кивнула Лавиния. — Нора права, это странно и нелогично. А завтра мы посмотрим, как откликнется магическое поле на снятие проклятия, и по кому ударит другой конец порванной струны.

— Как поэтично, — пробормотал Карло.

Без четверти двенадцать Массимо пришвартовал мою гондолу возле унылого трехэтажного здания в районе Каннареджо и подал мне руку, помогая выйти мне и Беатриче. Я остановилась на причале и огляделась. Странное было место, будто и не в Венеции, а где-нибудь в промышленной зоне Штутенгартена, что-то оно мне напоминало... Ну, конечно — старый порт! Только там здания были поменьше, но такого же гадкого цвета горохового супа...

— Нора! — Пьетро стоял в дверях дома и махал мне рукой. — Сюда!

— А почему у вас лаборатория здесь? Какой-то промышленный пейзаж вокруг, не то склады, не то цеха... — поинтересовалась я, входя внутрь; Беатриче следовала за мной.

— Потому что в лаборатории бывает, например, что-то взрывается. Или еще какие-то неприятности происходят. А здесь все магически защищено, есть отличный полигон для испытания заклинаний, и никто посторонний не может пострадать. Да и лишних глаз не бывает, чужие здесь не ходят.