В ней продавали и меняли все виды вещей: многие находящиеся в ней, по всей видимости, имели отношение к торговле рабами.
Елена, Мередит, и Бонни смотрели друг на друга, вытаращив глаза.
Понятное дело, что люди, приводящие мятежных рабов извне, считают пытки и устрашение обычным делом.
"Места для четверых", — сказал кратко Дэймон узкому в плечах, но плотному мужчине, стоящему перед ним.
"Три дикарки сразу? "— мужчина, пожиравший глазами девушек, повернулся и подозрительно взглянул на Дэймона.
"Ну что сказать? Моя работа, это и моё хобби,"
Деймон смотрел ему прямо в глаза.
"Да, но... " Мужчина рассмеялся.
"В последнее время, мы принимаем на хранение, может одного или двоих в месяяц."
"Они по закону мои.
Не похищенные.
На колени," небрежно добавил Деймон трём девушкам.
Именно Мередит выполнила его приказание первой, опустившись на землю, будто балерина.
Ее темные, темно-серые глаза сосредоточились на чем-то, что могла видеть только она.
Елена постаралась отвлечься от всего.
Она мысленно представила, будто наклоняется, чтобы поцеловать Стефана, лежащего на соломенном тюфяке.
Кажется, это сработало.
Но Бонни была все еще на ногах.
Самый зависимый, тихий и невинный член троицы обнаружила, что ее колени онемели.
"Упрямая, да? "— спросил мужчина, строго разглядывая Дэймона, даже когда тот улыбнулся.
Может тебе обменять ее на более сговорчивую.
"Возможно", — натянуто проговорил Дэймон.
Бонни смотрела на него безучастно, потом глянула на склонившихся девушек и упала на землю.
Елена услышала, как она тихо всхлипнула.
"Но я знаю, что уверенный тон и осуждающий взгляд на самом деле срабатывают надежнее. "
Мужчина сдался и снова тяжело сел.
Билеты на четверых," — проворчал он и, протянув руку, потянул за грязную веревку колокола.
В этот момент Бонни заплакала от страха и унижения, но никто не заметил этого, кроме девушек.
Елена даже не пыталась успокоить её телепатически; это не совсем соответствовало ауре "нормальной человеческой девушки", и кто знал, какие здесь могут быть спрятаны ловушки или устройства в дополнение к мужчине, раздевающему их глазами снова и снова? Ей просто хотелось вызвать одну из атак Крыльев, прямо сейчас в этой комнате.
Это могло бы стереть самодовольную ухмылку с его лица.
Спустя мгновенье кое-что действительно стёрло его полностью, как она того желала.
Дэймон перегнулся через стойку и прошептал мужчине что-то, от чего его лицо с плотоядным выражением лица приобрело болезненно зелёный оттенок.
Ты слышала, что он сказал? Спросила Елена Мередит используя только глаза и брови.
Мередит, чьи глаза были зажмурены, расположила свою руку напротив живота Елены, сделав вращательное, разрывающее движение.
Даже Бонни улыбнулась.
Потом Деймон вывел их из сарая подождать снаружи.
Они стояли всего несколько минут, когда Елена своим новым зрением разглядела лодку, бесшумно скользившую во мгле.
Она поняла, что здание находится на самом берегу реки, но даже с Силой, направленной прямо в её глаза, она с трудом могла разобрать, где земля перетекала в искрящуюся воду, и даже с Силой, направленной прямо ей в уши, она с трудом разбирала звуки стремительно бегущей воды.
Лодка каким-то образом остановилась.
Елена не увидела ни брошенного якора, ни чего-либо ещё, чтобы закрепить её.
Но суть была в том, что лодка остановилась, и ухмыляющийся мужчина опустил планку, которая находилась как раз в том месте, где они пришвартовались: сначала Дэймон, затем кучка его "рабынь".
В лодке Елена видела, как Деймон молча отдал шесть слитков золота перевозчику — по два за каждого — она подумала, что это может быть билет в один конец.
На мгновение в её памяти всплыла картина из детства: ей около трёх, она сидит на коленях отца, читающего ей восхитительно иллюстрированную книгу греческих мифов.
Она повествовала о Хароне, переправлявшем духов умерших через реку Стикс в Страну Мёртвых.
Её отец рассказывал, что греки клали монеты на глаза умерших, чтобы те могли заплатить перевозчику...
Из этого путешествия не вернуться! внезапно и неистово подумала она.
И не спастись! Они действительно могут умереть....
Странно, но это мрачное настроение вывело её из трясины страха.
Как только она подняла голову, возможно, чтобы закричать, тусклая фигура паромщика отвлеклась от своих обязанностей, как если бы он хотел взглянуть на своих пассажиров.
Елена услышала крик Бонни.
Мередит трясло, она отчаянно и бессмысленно искала сумку, в которой лежал ее пистолет.
Даже Дэймон не выглядел способным двигаться.
У высокого призрака в лодке не было лица.
На месте глаз были глубокие впадины, дыра вместо рта и треугольное углубление там, где должен быть нос.
Жуткий ужас от увиденного, сильный смрад в том сарае , всё это было уж слишком для Бонни, она резко опустилась, и медленно потеряла сознание, напротив Мередит.
На пике её ужаса у Елены наступил момент откровения.
В тусклых, влажных, мокрых сумерках она забыла о необходимости использовать все свои ощущения для их сдерживания.
Несомненно, она была способна лучше разглядеть нечеловеческое лицо перевозчика, чем, скажем Мередит.
Она так же могла слышать такие вещи как, звуки стучавших по камню орудий горняков, над ними, и возню огромных летучих мышей, или тараканов, или кого-то еще в каменных стенах, повсюду.
Но сейчас, Елена внезапно почувствовала теплые слёзы на холодных щеках, когда осознала, что полностью недооценивала Бонни, всё то время, пока знала о телепатических способностях своей подруги.
Если чувства Бонни постоянно были открыты разного рода ужасам, которые, в эту минуту, Елена испытала на себе, то было неудивительно, что Бонни жила в страхе.
Елена поняла, что обещает себе, быть чертовски более терпимой в следующий раз, когда Бонни споткнётся или начнёт кричать.
Бонни, на самом деле, заслужила нечто вроде награды, за то, что до сих пор сохраняла власть над здравомыслием, решила Елена.
Но Елена не рискнула на что-то большее, чем пристально посмотреть на ничего не осознающую подругу, и поклясться себе, что отныне, Бонни обнаружит чемпиона в Елене Гилберт.
Это обещание и теплота, зажжённая как свеча в уме Елены, свеча, которую она мысленно изобразив поднесла к Стефану, свет от которой танцевал в его зелёных глазах и играл на его лице.
Этого было вполне достаточно, чтобы уберечься от потери здравого рассудка за оставшееся время поездки.
Тем временем, лодка пришвартовалась — у места, совсем недалеко от того, с которого они отправились — все три девушки были в состоянии истощения, вызванного затянувшимся страхом и мучительной неизвестностью.
Однако они не использовали время, чтобы обдумать слова "Тёмное Измерение" или вообразить число возможностей, в которых могла быть проявлена его темнота.
"Наш новый дом",мрачно сказал Деймон.
Вместо того, чтобы осматривать окрестности, Елена наблюдала за Деймоном. Его шея и плечи были напряжены, он явно не испытывал удовольствия.
Она думала, что он направляется в его любимый специфический рай, мир рабов людей, где единственным правилом было самосохраниение личного эго.
Теперь она осознала, что была не права.
для Деймона это был мир существ с большой или большей Силой, чем его собственная.
Ему придется сражаться за достойное место среди них, как уличному мальчишке, с той лишь разницей, что он не мог позволить себе допускать какие-либо ошибки.
Им нужно найти способ не просто жить, а роскошно жить и вращаться в высшем обществе, чтобы иметь хоть малейший шанс спасти Стефана.
Стефан — нет, она не могла позволить себе думать о нём в этот момент.
Если она начнет делать это, она приблизит свою погибель, ведь она начнет требовать невозможного, например, отправиться искать тюрьму, просто чтобы посмотреть на нее, как маленький мальчик восхищается более старшим мальчиком, и бежит за ним, куда бы тот не подался.
Это может не лучшим образом отразиться на их плане устроить побег из тюрьмы. План А был таким: не делать ошибок, и Елена будет придерживаться его, пока не придумает лучший план.
Именно так, Деймон и его "рабыни" переехали в Тёмное Измерение, через Врата Демона.
Самую младшую из рабынь необходимо было привести в себя, ей намочили лицо водой, чтобы она могла подняться и следовать за остальными.
14
Торопясь за Дэймоном, Елена старалась не смотреть по сторонам.
Она бы увидела слишком много там, где Бонни и Мередит смогли различить только неопределенную темноту.
По обеим сторонам от дороги находились здания, очевидно, туда пригоняли рабов для продажи или покупки, или для дальнейшей пересылки.
В темноте Елене послышался детский плач, и если бы она сама не была настолько напугана, она бы уже побежала искать обиженных малышей.
Но я не могу это сделать, потому что я тоже сейчас рабыня,— подумала она, и задрожала до кончиков пальцев.
Я больше не обыкновенный человек.
Я — часть чьей-то собственности.
Она сверлила взглядом затылок Дэймона, удивляясь, как ему все-таки удалось втянуть ее в эту авантюру.
Она осознала, что означает быть рабыней — кстати, удивительно то, что она уже имела интуитивное представление об этом — и это было Абсолютно Ужасно.
Это означало, что она может... хорошо, что с ней может случиться все что угодно, и это больше никого не касалось, кроме её хозяина.
И её хозяином (как ему только удалось уговорить её на это?) был Деймон. Хозяин их всех.
Он мог продать трёх девушек — Елену, Мередит и Бонни — и через час быть уже далеко отсюда с выручкой.
Они поспешили пройти территорию порта, девушки, не отрывающие взляд от своих ног, пытаясь не споткнуться.
И затем они добрались до вершины холма.
Под ними в образовании в форме кратера был город.
По краям были трущобы, и город был густонаселен едва не до самого места,где они стояли.
Но напротив была мелкая проволочная сетка, которая отделяла их, но в то же время позволяла наблюдать за городом с высоты птичьего полета.
Если бы они все еще находились в пещере,то эта была бы самая величайшая из вообразимых — но под землей они больше не были.
"Это произошло в какой-то момент, когда мы переплывали на пароме", — сказал Деймон.
— Мы сделали что-то вроде поворота в пространстве.
Он попытался объяснить, а Елена пыталась его понять.
"Когда проходишь сквозь Ворота Демона, то оказываешься уже не в Земном Измерении, а в совершенно ином."
Елена лишь посмотрела в небо, чтобы поверить ему.
Созвездия были другие; не было ни Малой, ни Большой Медведицы, ни Полярной звезды.
Зато было солнце.
Оно было гораздо больше, но и более тусклым по сравнению с земным солнцем и никогда не покидало горизонт.
Все время его было видно только наполовину, понятие дня и ночи, как заметила Мередит, потеряли своё истинное значение.
Когда они приблизились к воротам из проволочной сетки, которые в конечном счете выпустили бы их из рабовладельческой области, то были остановлены, как потом узнала Елена , Стражем.
Также она узнает, что в некотором смысле Стражи — правители Темного Измерения, а также что сами они пришли из другого далекого места, и это выглядело практически так, будто они насвегда захватили этот маленький кусочек Ада, пытаясь руководить королями и феодалами трущоб, которые поделили между собой город.
Стражем была высокая девушка с волосами того же цвета, что и у Елены — цвета настоящего золота — длиной до плеча, и она не обращала никакого внимания на Деймона, но немедленно обратилась к Елене, стоящей первой за ним.
— Зачем вы здесь?
Елена была очень рада тому, что Деймон научил ее контролировать свою ауру.
Она сконцентрировалась на этом, пока ее мозг работал со сверхзвуковой скоростью над тем, какой ответ на вопрос будет подходящим.
Ответ, что оставил бы их свободными и не отправил бы домой.
"Деймон не готовил нас к этому," — была её первая мысль.
Следующая: "Нет, он же никогда не был здесь раньше."
Он не знает, по каким правилам здесь живут, только некоторые вещи.
"И если будет выглядеть так будто эта девушка пытается стать препятствием на его пути, то он может просто сойти с ума и напасть на нее", добавил предупредительный голосок где-то в подсознании Елены.
Елена удвоила скорость составления плана.
Умение лгать всегда было отличительной чертой ее натуры, и теперь она сказала первое, что пришло в голову и показалось разумным.
— Мы с ним заключили пари и я проиграла.
Что же, это прозвучало убедительно.
Люди проигрывали в азартных играх самые разные вещи: земли, талисманы, лошадей, замки, бутылки с джиннами.
Если бы это оказалось недостаточной причиной, то Елена всегда смогла бы сказать, что это лишь начало ее грустной истории.
В любом случае, в каком-то смысле это было правдой.
Когда-то давно она отдала свою жизнь за Деймона, равно как и за Стефана, и Деймон никак не откроет новую страницу, как бы она его не просила.
Хотя бы полстраницы.
Малюсенький листочек.
Стражница пристально смотрела на нее голубыми глазами, в которых сквозило замешательство.
Люди всю жизнь таращились на Елену — быть молодой и красивой значит, что ты беспокоишься только когда люди на тебя не обращают внимания.
Но замешательство было лишь частичкой неприятностей.
Прочитала ли стражница ее мысли? Елена попыталась добавить еще один слой белого шума сверху.
Все что вышло, так это несколько строк из песни Бритни Спирс.
Она увеличила внутреннюю громкость.
Стражница поднесла к голове два пальца, как если бы у нее возникла внезапная головная боль.
Затем она взглянула на Мередит.
— Зачем... вы здесь?
Обычно Мередит вовсе не лгала, но если и допускала ложь, то она была подобна интеллектуальному искусству.
К счастью, она никогда не пыталась исправить то, что еще не было испорчено.
"И я тоже", — сказала она печально.
"А ты?" — женщина смотрела на Бонни, которая выглядела так, будто собиралась немедленно почувствовать себя плохо снова.
Мередит пихнула Бонни локтем.
И потом пристально на нее посмотрела.
Елена глянула на Бонни еще более выразительно, понимая, что все, что та должна была произнести:
"И я тоже".
И Бонни всегда хорошо поддакивала после того, как Мередит обозначит границы.
Проблема была в то, что Бонни также была в трансе, или очень близка к нему, это не имело значения.
"Темные души", — сказала Бонни.
Женщина моргнула, но не так как обычно моргают, когда кто-то вдруг произносит полную чушь.
Она моргнула от удивления.
"Господи", — подумала Елена.
Бонни узнала их пароль или что-то вроде.
Она выдала предсказание и пророчество или что-то в этом роде.
"Темные... души?" — сказала Стражница, внимательно смотря на Бонни.
"Город кишит ими", — печально сказала Бонни.
