Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

... Это оказалось неожиданно легко. У меня было четкое ощущение, что существуют некие законы перемещения между мирами, и вот именно согласно этим законам я все сделал правильно. Как будто у меня в том мире было два двойника, живой и неживой. И если я не смог занять тело живого... то почему бы не попытать счастья с тем, что живым не было никогда?..

Первое, что я увидел, когда вернулось зрение, — муху, которая сидела на стекле с наружной стороны. Стекло?.. Ах да, стекло...

Потребовалось только слегка двинуть рукой, как оно мелкими осколками — совершенно безопасными для меня, что не могло не радовать — посыпалось на пол. А-ах... намусорил, неприятно, однако. Но прочь мелкие угрызения совести — не хватало еще на это отвлекаться!

Я сошел с постамента — доспехи стояли на небольшой подставке и были окружены стеклом со всех сторон — и попытался восстановить витрину... не тут-то было! Сколько я не хлопал в ладоши, стекло так и оставалось стеклом. Подумав, я нацарапал на штукатурке одним из осколков маленькую алхимическую печать... без толку. Алхимия, судя по всему, вообще не работала. И не так, как в раннем детстве, когда мы с братом только учились, и у нас частенько не получалось. А скорее так, как будто я просто нарисовал какой-то глупый рисунок и прилагал какие-то глупые усилия, — алхимии здесь не было вообще. "Из нашего мира в ваш течет какая-то энергия", — сказал тот парень у Врат. Или "сила"?.. Не важно, важно, что это, по всей видимости, и есть нечто, обеспечивающее алхимию, и этот мир лишен этой штуки, потому что она вся утекла к нам. Вот мило! Выходит, я теперь остался исключительно при своих кулаках... пусть даже теперь они у меня снова бронированные. Но, по крайней мере, ясно, почему брат не смог вернуться, если он здесь.

А как я собираюсь возвращаться?

Я замер, как вкопанный. Потом решительно тряхнул головой, и подавил мгновенную панику от послышавшегося лязга. Да, жутковато снова... ничего, надо привыкнуть. Могу я пользоваться алхимией или нет, найду я способ вернуться или нет — самое главное, разыскать брата. Когда я увижу его, все станет в тысячу раз проще и лучше.

Но... ох, черт, я даже не знаю, какого этот мир размера! Брат жив — так сказал его двойник — но он ведь может быть на другом конце страны или даже на другой стороне планеты! Он может изменить внешность, может жить под вымышленным именем... поиски могут занять годы. И когда я найду его, он может и не вспомнить меня...

Нет. К черту пустые мысли, которые только сбивают с толку. Надо решать проблемы по мере их поступления. Во-первых, где я?

На самом деле, где я, было понятно практически сразу. В музее. Старинное оружие развешано на вылинявших бархатных щитах, старинные доспехи — в большинстве случаев довольно мелкие — расставлены вдоль стен. Мои среди этих малявок метра полтора ростом ("Как раз на брата", — мелькнула мыслишка) выглядели просто гигантом. Видимо, потому они единственные и стояли под стеклом — как раритетный экземпляр. Они же были и самые навороченные. В точности такие, как мое железное тело из нашего мира: с шипами, массивным нагрудником, плотным шлемом... Остальные были куда проще.

За окнами музея городскую ночь расцвечивали редкие желтые фонари. Видимая мною архитектура не показалась слишком чужой, разве только немного чересчур вычурной. Это напоминало не столько нашу Аместрис, сколько тот подземный город мертвых, логово Данте.

Дверь искать было муторно, да я и опасался, что уроню что-нибудь (все-таки двухметровое металлическое тело имеет свойство вести себя крайне неуклюже), поднимется грохот, и я разбужу каких-нибудь местных охранников... если их уже не поднял на ноги звон разбившегося стекла. Поэтому — семь бед, один ответ, и снявши голову, по волосам не плачут, — я пошел на еще одно маленькое преступление: выбил окно и вылез на улицу через него. Зал, в котором я оказался, находился на втором этаже... но второй этаж, если есть время собраться перед прыжком, — это даже моему человеческому телу не проблема. А этому и подавно: даже не помялось нигде.

После чего я побрел по темной, незнакомой улице, стараясь не сильно вертеть головой по сторонам и вообще вести себя как можно увереннее. Разгуливающие доспехи — это само по себе зрелище довольно экстравагантное, а если они еще и ведут себя не то как школьник на экскурсии, не то как иностранный шпион, то любой добропорядочный горожанин немедленно вызовет полицию. Конечно, я не могу их за это винить, но вот только полиции мне сейчас и не хватало для полного счастья!

Мне надо было... ох, да, мне надо было:

а) разузнать как тут и что,

б) найти работу (этим следовало заниматься с утра) и какое-то жилье... этому телу вообще ничего не нужно, но какая-то база все равно необходима,

в) приступить к поискам брата... может быть, подать объявление в газету, если тут есть газета, или что-то в этом роде... для этого, в любом случае, нужны были местные деньги, которых у меня, разумеется, не было, что возвращало нас ко второму пункту.

Город, в общем, напоминал наши города, но улочки были слишком узкие и тесные, и я порядком заплутал... то есть я вообще не знал, куда идти, но чем дальше, чем меньше я стал понимать. Ни одной улицы, которая с грехом пополам сошла бы за центральную, я так и не заметил... наоборот, дома становились все менее архитектурно украшенными, улицы — шире и грязнее, редкие встречные прохожие — все более замызганными, что показывало, что я брожу где-то в рабочих кварталах. Или, может, в доковых, если тут есть большая река или море рядом...

Наконец я нашел улицу, которая явно спускалась к реке, и целеустремленно зашагал по ней. Река так или иначе выведет меня к центру, а там все: и народ, и объявления всякие на домах почитать можно, и дождаться утра и зайти в местную библиотеку... у них может быть какая-то бесплатная библиотека, только вот документов у меня нет, да и в доспехах могут не пустить... помню, меня в Столице как-то не хотели в Центральную Библиотеку пускать... Брат такой скандал им закатил, вспомнить страшно! Но здесь-то у меня никаких прав...

Ладно, кончай. Главное, ты здесь, а все остальное приложится. И вообще, может быть, тебе повезет, и ты встретишь брата прямо на улице.

И тут голос, так давно не слышимый голос, от которого я вздрогнул бы, если только это тело умело бы дрожать, тихо окликнул меня за спиной.

— Альфонс!

Я резко обернулся.

— Ал! — повторил этот голос, на сей раз не так спокойно, и из темноты ко мне бросилась знакомая фигура... Черт, он совсем не изменился, разве что подрос немного, но действительно совсем чуть-чуть... а челка так же падает на лоб, сколько раз он с руганью клялся ее подстричь, да так и не подстриг!

— Брат!..

Я нашел его, и теперь все будет хорошо. Все будет хорошо. Просто не имеет права не быть.

Только... отчего так болит сердце?.. Разве в этой железяке есть, чему болеть?..

— Брат! — снова повторил я, кладя руки ему на плечи. Мне ужасно хотелось обнять его, но я побоялся: еще раздавлю невзначай... разучился же совсем соизмерять силы. А ему, видно, было неловко, или тоже об этом подумал... в общем, мы не обнялись. Но он крепко схватил мои руки, словно боялся отпустить... словно боялся, что я исчезну.

— Ал, как же я рад тебя видеть! — он был действительно рад, наверное, не меньше, чем я: таким счастливым я его давно не видел... у него даже голос дрожал. — Черт... я так скучал по тебе!

— Я тоже жутко скучал! Я все время искал тебя! Я сразу не поверил, что ты умер, и...

— Я тоже все время пытался вернуться! Ал, но... слушай, извини меня, ладно?! — лицо Эдварда исказилось отчаянием. — Я думал, что удастся вернуть тебе человеческое тело... я все для этого сделал... я... я не хотел, чтобы ты снова оказался в этой жестяной коробке!

— Но ты вернул!

— Что?..

— Ты вернул! Брат, дома у меня нормальное тело! Но в том-то и дело, что оно осталось дома! А здесь... ну, я так понял, по старой памяти! Эти доспехи — тоже что-то вроде моего двойника, а когда сюда попадает душа без тела, она вселяется в тело двойника!

— Альфонс! Слава богу, значит, твое тело живо там!

— Да, живо, ну, может, поранено слегка, но я думаю, ничего страшного...

— Ал... тогда ты должен вернуться. Тогда ты должен бросить меня здесь и немедленно возвращаться! Понимаешь... мы с Гогенхаймом выяснили, что время течет по-разному, как ему вздумается, так и течет! Если ты промедлишь здесь, то есть шанс, что тело твое погибнет без тебя, и ты застрянешь здесь навсегда, да еще и в доспехах!

— Я никуда не пойду один.

— Тогда ты погибнешь! Вообще неизвестно, сколько ты можешь здесь существовать в таком виде — здесь алхимия-то не действует!

— Значит, погибну, — упорствовал я. — Теперь, когда я тебя нашел, я никуда больше тебя не отпущу. Понял?.. Ни за что на свете не отпущу! И не собираюсь я умирать! Там Уинри осталась, она что-нибудь придумает, чтобы мое тело подольше продержалось! Она же изучала медицину, и вообще... Брат... постой... или ты хочешь, чтобы я ушел?..

Эдвард посмотрел на меня сердитым, упрямым взглядом, так хорошо памятным мне... у меня и у самого получалось так смотреть. А потом внезапно уткнулся лбом в мой нагрудник и сказал глухо:

— Нет. Я... не хочу, чтобы ты уходил. Никогда больше.

Если бы я дышал, у меня бы, наверное, перехватило в горле. А так я просто сказал:

— Значит, я останусь, пока мы не найдем способ вернуться вместе. Нельзя заставлять Уинри ждать тебя так долго.

Глава 18. Долгая ночь Эда Элрика — продолжение

Под нами плескались мрачный свинцовые волны Атлантического океана, ничем не отличимые от волн Балтийского моря, над которыми мы летели несколько раньше, и чем дальше, тем больше и больше мне казалось, что вся эта затея с начала и до конца — полный бред, и мы не то что домой не вернемся, а не вернемся вообще никуда. То-то местным рыбкам радости будет! "Люди в самолете" — такого деликатеса они еще не ели.

Кажется, Алом владели похожие мысли, потому что он прокричал мне сзади:

— Брат, как ты думаешь, я отсюда до берега по дну дойду?!

— Печать раньше смоется!

— А у меня теперь нет печати!

— Значит, заржавеешь и развалишься! — тут до меня дошло. — Что значит, нет печати?! А как душа держится?!

Не знаю, что уж там Ал хотел мне ответить, но мы услышали сердитый голос Уэнди.

— Отставить посторонние вопли! Вы мне сосредоточиться мешаете!

Мешаем мы ей, как же! Вряд ли она нас вообще слышала за воем ветра и шумом двигателя, когда мы сами себя с трудом слышали. Скорее всего, просто обернулась, посмотреть, как там хрупкий я, и обнаружила, что я верчу головой. Вот и решила пресечь. Уэнди была в дурном настроении, причем это дурное настроение, в основном, распространялось на нас с Альфонсом. Более того, в основном, на Альфонса... интересно, почему бы?.. Предполагаю, что из-за того, что именно он вспомнил про остров. Честно говоря, первый раз сталкиваюсь с таким: кто-то злится на моего брата больше, чем на меня! Правда, она единственная из всех приняла к исполнению наш идиотский план... да и то, подозреваю, мы тут были не причем. Решающим соображением для нее оказалось то, что, очевидно, Хайдерих уже на острове.

Ах да... кажется, надо вернуться на шесть или даже более часов назад и рассказать, как так получилось, что мы ввязались в эту идиотскую акцию освобождения.

...Когда мы вернулись к Уэнди, она уже нервно намеревалась вылезать из самолета и пускаться на мои поиски.

— Эд, где ты так долго бродишь?! — ахнула она. — Тут уж зевака какой-то крутился, скоро полиция доберется!

— Вся полиция, небось, с вооруженными тулистами разбирается, — фыркнул я. — Э... Уэнди, познакомься с моим младшим братом. Его зовут Ал. Ал, это Уэнди Честертон.

— Очень приятно, — сдержанно произнес Альфонс: минуту назад я ему очень вкратце объяснил ситуацию. О-очень вкратце, и оставил кучу белых пятен: места, на которых мне совершенно не хотелось останавливаться. Если бы я получил от кого-то настолько явно неполную информацию, я бы этого "кого-то"... Ну да ладно. А Ал, добрая душа, не стал на меня наезжать, за что я ему от души был благодарен. Во-первых, и времени не было, а во-вторых... черт, если бы я сам мог разобраться в том, что со мной происходило, я бы непременно ответил. А так... нет, на меня просто очень много всего свалилось за последние дни. И рассказывать Алу, что отец тоже здесь... и про двойника матери... а ведь придется сказать. Даже про двойника Уинри сказать было легче.

— Младший?! — Уэнди пораженно уставилась на двухметровые доспехи. — И откуда он взялся?

— Ну... я... ээ... увлекаюсь тяжелой атлетикой, — выкрутился Альфонс. — И средневековой историей, — на второй вопрос он отвечать не стал.

— Тебе бы тоже не мешало, коротышка, — хмыкнула Уэнди.

Я героически пропустил мимо ушей "коротышку", только зубами поскрипел. Времени отвлекаться не было.

— Вин... Уэнди, эта штука еще и его увезет?..

— Вообще должна... — сказала Уэнди без особой уверенности. — На втором кроме Лизы были еще все остальные, включая дядю Мейсона... я так и не поняла, почему они все к ней полезли! Правда, Лизин самолет чуть побольше... Но, я думаю...

— Я легче, чем кажусь, — мягко произнес Ал. — И я могу хоть снаружи держаться.

— Если бы ты мог сесть в багажное отделение и взяться за распорку... — неуверенно произнесла Уэнди. — Но у тебя через десять минут руки устанут, и ты вниз полетишь! Оно мелкое...

— Не устанут, — качнул головой мой брат. — Не через десять минут, не через час. Где это ваше багажное отделение?..

— Вот он! Вот он! Я же говорил, прямо в речку и сел! — раздался откуда-то сбоку крик и топот множества сапог.

— По местам! — заорала Уэнди, врубая зажигание.

Я торопливо запрыгнул на свое место, оглянулся, не нужна ли помощь Альфонсу... Но он уже быстро взбежал на крыло, откинул крышку багажного отделения и сиганул внутрь.

Отделение, действительно, было для него мелковато: даже по пояс он в него не поместился. Поэтому, действительно, пришлось хвататься за распорку, поддерживающее верхнее крыло. Поза такая неудобная, что у меня от одного взгляда на это спина заболела, но у Ала в этом теле болеть нечему. На пассажирском месте мы вдвоем и подавно не поместимся, оно рассчитано на одного. Интересно, как на Лизином самолете фройляйн Герхард и фрау Гогенхайм влезли в него вдвоем?.. Правда, они довольно стройные... и где был Мейсон Хьюз?.. Тоже в багажном отделении?.. Тогда ему остается только посочувствовать: у него-то руки не железные, устанут очень быстро.

Самолет отправился в разбег по водной глади... блин, жутковато все-таки, речка узенькая... и поворот... Черт, поворот!

— Брат, оно что, полетит?! — закричал Ал сзади.

Ох... я что, забыл сказать ему, что эта штука летающая?!

Но, впрочем, ответа на его вопрос не потребовалось. Самолет оторвался от воды, снова чиркнув поплавками по бережку, и принялся изящно набирать высоту.

— Уэнди, а поаккуратней взлетать нельзя?!

— Нельзя, когда у меня на хвосте полиция! — раздраженно отозвалась девушка.

Заложив небольшой вираж над крышами, самолет направился куда-то прочь из города. Я торопливо обернулся, проверить, не выпал ли Ал... Нет, держится крепко, вроде бы.

— Ну брат, я тебе это припомню! — прокричал он. — Нельзя было предупредить?!

— Извини, я забыл!

— О таком?!

Ну как объяснить Алу, что я-то живу в этом мире уже два года, и все эти летающие машины, вызывающие восторг с ужасом пополам, уже успели не то что приесться, но стать бытовой обыденностью, чудом не большим, чем для нас была алхимия. Меня гораздо больше до сих пор волновали двойники... вот к ним я привыкнуть так и не смог. Кроме того, встреча с Алом — это была такая радость, что я удивлен, как она у меня вообще все мысли не вышибла из головы.

Самолет летел в ночном небе куда-то в сторону от города, я видел, как под нами пролетают кварталы, похожие на очень крупный конструктор, ощущал холодный ветер, который бил мне в лицо, и чувствовал, что горечь и отчаяние, копившееся на глубине души все это время, уходят куда-то, растворяются. Ал со мной... мы выполнили обещание! Мы встретились, и теперь мы приложим все усилия, чтобы не расставаться снова. И все остальное — совершенно неважно. Да я этих тулистов одной левой! Мм... то есть одной правой, зачем левую-то подставлять?.. Она у меня одна осталась.

Мы вернемся домой. Мы обязательно вернемся, и я увижусь с настоящей Уинри... Что я ей скажу?.. Вот интересно, какая еще глупость придет мне в голову...

— А куда мы летим? — крикнул Альфонс сзади, и тут я опомнился. Помечтать всегда успеется, теперь надо делами заниматься.

— Действительно, куда мы летим?!

— Я же говорила, у нас с Лизой было условлено свое собственное место! На случай, если мы разделимся! Уверена, что она повела туда.

— Вы по карте уславливались, что ли?!

— Ну да! Но вообще-то Лиза в этих местах бывала.

Авантюристки! Полетели наобум, не зная мест, не подготовившись... нет, это не похоже ни на нашу Уинри, ни на старшего лейтенанта Хоукай, если уж на то пошло... хотя последнюю я как раз очень мало знаю. С этими двойниками черт ногу сломит. То они ведут себя точно так же, то опрокидывают все ваше представления о своих прототипах.

Условленное место — это, конечно, тоже оказалось озерцо, лежащее в долинке между холмами. Уэнди заложила над ним два круга, прежде чем призналась, что самолета она нигде не видит и понятия не имеет, к какому берегу причаливать: об этом они как-то договориться забыли. В конце концов она все-таки решилась на посадку: горючее кончалось, а, чтобы достать запас из багажного отделения, надо было достать оттуда Альфонса, что на лету не представлялось возможным.

Однако все получилось даже лучше, чем мы рассчитывали: едва мы сели и Уэнди аккуратно подрулила мотором к берегу (хоть что-то она сделала аккуратно) как мы увидели буквально там же, под прикрытием раскидистых берез, второй самолет. А около него на бережку сидела вся остальная компания.

— Ал... только не волнуйся, — запоздало зашептал я, обернувшись к брату. — Это тоже был для меня дикий сюрприз! Они похожи, они очень похожи, не только внешне, но они совершенно другие люди, имей в виду!

— Кто похож?.. — спросила Уэнди. Все-таки слух у нее был отменный.

— Не важно, — хмуро ответил я.

Мы вылезли на берег.

— Привет, Уэнди. О, вот и Эдвард! — махнул мне рукой майор Хьюз. — Я же говорил, девочки, что все с ним будет в порядке. А это кто с вами?

— Меня зовут Альфонс Элрик, очень приятно, — произнес Ал, ловко спрыгивая с самолета сразу на берег (машинку качнуло).

— Это мой брат, — пояснил я. — Мы совершенно случайно встретились.

— Эдвард, значит, ты его наконец-то нашел! — ахнула фройляйн Герхард. — Поздравляю! Я так за тебя рада!

— Скорее, он меня, — улыбнулся я. — Спасибо, фройляйн, я тоже очень за себя рад. Ал... это фройляйн Герхард, я у нее снимал комнату. Это герр Хьюз, ее жених и английский шпион по совместительству... потом объясню, что это значит! — (последний кусочек я, спохватившись, прошептал уголком рта). — Это Лиза Уоткинс, двоюродная сестра Уэнди. А это... фрау Триша Гогенхайм.

— Очень приятно, — снова сказал Альфонс. Я порадовался его самообладанию: голос не дрожал. А мимикой ему и не надо было владеть, слава богу.

— Ну, я не совсем шпион... — пробурчал Мейсон. — Но в целом... Ладно, все это очень здорово, но надо решать, что нам теперь делать. Герра Гогенхайма, как я понял, поймали? — при этих словах Альфонс таки не удержался и охнул, бросив на меня удивленный взгляд... пожалуйста, воздержись от расспросов, братик, потом все тебе объясню!

Не то мой телепатический призыв был получен, не то Альфонс самостоятельно рассудил так же, но дальнейшей реакции от него, слава Богу, не последовало, и я спокойно продолжил:

— Да. Извините, фрау, мы ничего не смогли сделать.

— Ничего, — Триша слабо улыбнулась. — Я верю, что с ним все будет в порядке, и он вернется. Он всегда возвращается.

Я отвел глаза. "Всегда возвращается"... Это надо же! Даже не знаю, что сказать на такое.

Думаю, Альфонс подумал о чем-то похожем, потому что ободряюще положил руку мне на плечо. Да, мой брат не изменился. У него, как всегда, хватает самообладания и мудрости на двоих.

— Ну и что вы теперь собираетесь делать?.. — спросил Мейсон Хьюз, с любопытством глядя на нас.

— Не знаю, как вы, Мейсон, а лично я собираюсь любым способом выяснить, где — тот самый остров Туле, на который так нацелены эти ребята. Потому что я так и чую, что мне туда надо. Ну просто очень надо!

— Что там, по твоему, может быть? — напряженно спросил Хьюз.

Я чуть было не ответил честно: "Врата в наш родной мир!", но вовремя спохватился.

— То, ради чего они похитили Хайдериха и отца. То, ради чего и меня хотели поймать. Их интересуют талантливые физики. Мой отец тоже занимался ракетами, — последнее была наглая ложь, что-что, а ракеты Гогенхайма никогда не интересовали, но не мог же я сказать, что их интересуют не только ракетчики, но и люди из другого мира!

— Ты думаешь, они там строят ракету?.. — скептически спросил Хьюз. — В космос хотя выйти?.. Зачем это им?

— А почему бы и нет?.. Кроме того, разве вы не понимаете, что ракеты — это в первую очередь оружие! Такое оружие, которого до сих пор не бывало. А значит...

— Постойте-ка... — Хьюз внезапно побледнел (это было заметно даже при слабом лунном свете). — Я... я, кажется, начинаю понимать! Лиза... скажи мне, ведь Рой тоже занимался ракетами?..

— Да, разумеется, — несколько удивленно произнесла Лиза, — и ты это знаешь не хуже меня, потому что мы вместе разбирали его бумаги.

— Вот-вот! — он обернулся ко мне и пояснил. — Помните, я говорил о друге, разобраться в смерти которого для меня очень важно?.. Собственно, этот друг — Рой Мэтьюз, жених Лизы... и дядя того Эдварда, с которым вас перепутала малютка Уэнди от избытка чувств. Тот мальчик пропал семь лет назад, сразу после казни его дяди. Роя расстреляли по обвинению в измене, но это был только повод. Я абсолютно убежден, что он на измену не способен. И в этом убежден не только я.

— Конечно, Рой мог впутаться в нечто, — пожала плечами Лиза, — но не в измену, это точно! Хотя я допускаю, что это "нечто" потом могли бы назвать изменой... — она задумчиво закусила губу. — Так или иначе, дело было очень темное! — продолжила девушка с ожесточением. — Его определенно подставили!

— И ниточки от этой подставы тянутся в Германию, — сухо продолжил Хьюз. — Мне потребовалось несколько лет, чтобы расследовать это. Более того... теперь я понимаю, что не просто в Германию, а к этой конкретной организации. "Общество Туле".

— Погоди, Мейс, но откуда у них такие связи... — запротестовала Лиза. — Это ведь всего только...

— Не "только", Лиза, не только. В частности... знала ли ты, что полковник Честертон — член этого общества?

— Что?! — Уэнди ахнула и прикрыла рот ладонью. — Папа?!

— Именно, — майор Хьюз мрачно кивнул. — Я тоже сначала не мог поверить. Перепроверял на сотни раз. Я думал, это общество только для немцев, но нет, выходит, они делают исключения для власть предержащих. И.. теперь у меня есть доказательство. Уэнди, говоришь, ты каким-то образом прочла в последнем письме от нашего общего друга, что Эдвард Элрик, мол, мертв?..

Она медленно кивнула.

— Не знаю уж, что там на самом деле он хотел написать, — пожал плечами Хьюз. — Вероятно, английский парня подвел его: не так уж и хорошо у него обстояло дело с этим языком, хотя и неплохо, весьма неплохо! Но я так думаю, что именно из-за этого письма тулисты в свою очередь были убеждены, что Эдвард мертв. Следовательно, похитив Хайдериха, они не стали оставлять в доме засаду, а пришли сюда уже вслед за Гогенхаймом. И именно поэтому сначала им был нужен только Гогенхайм. И они, и ты пользовались одним и тем же источником.

Признаться, я сперва даже не понял, о чем Хьюз говорит, хотя цепочка-то, само собой, была элементарная. Уэнди сообразила сразу... вероятно, она уже думала об этом.

— Вы хотите сказать, что отец читает мои письма?! — гневно сверкая глазами, воскликнула она. — Да как... да как вам не стыдно даже предполагать такое! Мой отец — честный человек! И он занимался делом дяди Роя, чтобы спасти его! Дядя Рой ведь был его подчиненным, и они дружили!

— А непосредственно перед трибуналом Рой едва не пошел на повышение, — хмуро сказал Хьюз. — Твой отец допустил одну очень грубую ошибку, и Рой ему на это указал. По-дружески, в приватном порядке. Отец твой исправиться не захотел. Тогда Рой сказал, что доложит наверх... а доложить уже не успел. Я тогда ни о чем не знал, узнал уже позже, из его записей. И решил не пускать в ход, чтобы не повторить его судьбу. Но одного этого мало было, чтобы его расстрелять... да и не стал бы твой отец, вероятно, добиваться такого. Я думаю, настоящая причина ареста Роя в том, что он слишком близко подошел к созданию ракеты на жидком топливе. Тулисты каким-то образом узнали об этом... да хоть из его публикации, ему как раз тогда разрешили напечататься в гражданском журнале, потому что никто всерьез не принимал его опыты! И они решили устранить его, чтобы ракеты раньше времени не появились в Англии. Полковник Честертон имел возможность помочь с осуждением... или хотя бы не препятствовать... а после этого он уже был повязан с обществом Туле по уши: выходило, что он их помощник.

— Нет! — Уэнди отчаянно замотала головой. — Нет, я вам не верю! Лиза, ну хоть ты ему скажи!

Лиза подошла к девочке и обняла ее.

— Извини, Уэнди, — тихо произнесла она. — Но я Мейсону верю. Он не стал бы наговаривать зря. Если он так говорит, значит, проверил на много раз. И вообще... другого объяснения просто нет. Даже если не брать в расчет, что и тулисты, и ты почему-то думали, что этого мальчика уже нет в живых, — она кивнула на меня... — ну, это еще можно объяснить другим путем. Но помнишь тот случай, когда нам едва не запретили строить самолеты, и пришлось переносить мастерскую в бабушкин дом?.. У меня давно было подозрение, что вся корреспонденция в вашем особняке проверяется. А твоя переписка с твоим... немецким другом вообще была у твоего отца на особом подозрении. Он даже меня об этом расспрашивал неоднократно. Хотел знать, что это за парень, какие у вас отношения и тому подобное.

— Почему же ты мне раньше не сказала?!

— Не хотела тебя волновать. И не хотела, чтобы ты, со свойственной тебе прямотой, пошла к отцу, спросить, правда это или нет. Тогда мне вполне могли запретить у вас бывать.

— Я все равно не верю! — Уэнди отстранилась от Лизы, набрала побольше воздуху в грудь и обвела нас всех сверкающим взглядом. — Мой отец — не убийца и ни с какими тайными обществами договариваться не будет! И не шпион, чтобы мои письма читать! Это просто... просто совпадение! Значит, надо найти гнездо этих тулистов! Мы разыщем и Ал... то есть Хайдериха, и выясним, что все это неправда, и что... — она задохнулась и закончила тоном ниже. — В общем, все выясним!

От меня не укрылась обмолвка Уэнди. Еще немного раньше она тоже назвала Хайдериха Альфонсом. Стало быть, тому нечего волноваться, понравится или не понравится он этой девушке. Похоже, она все уже для себя решила. Ну и слава богу. Пусть они будут счастливы. Теперь еще бы самого Хайдериха отыскать...

— Да, остров найти надо, — Хьюз потер подбородок. — Хотя бы просто для того, чтобы мне было что докладывать начальству. Я так чувствую, их только уже готовая ракета, способная раздолбать Лондон с одного удара, проймет. Последнее время они что-то стали на редкость толстокожи.

— Отца-то точно сразу повезут на Остров, потому что там этот самый змей с ключами в зубах, — пожал я плечами. — И, возможно, Хайдериха повезут туда же. А нет, так можно там о нем разузнать.

— Какой змей с ключами?.. — с опаской посмотрел на меня Хьюз.

— Э... аллегория, — быстро дал я задний ход. — Мысли вслух. В общем, нам нужен этот остров.

— Остров?.. Который светится?.. — вдруг спросил Альфонс.

Я с удивлением обернулся к нему.

— В смысле?..

— Перед тем, как приехать, — он выделил последнее слово голосом, — в Мюнхен, я видел светящийся остров. Ты знаешь, когда. Он светился не так, как города ночью. Он светился так, как... как реакция, — неуклюже закончил брат.

У меня в голове моментально вспыхнула картина-воспоминание: невыразимо прекрасная Земля, и белая пена облаков, и материки, и мир, который летит навстречу невероятно быстро...

Если на этом острове действительно расположены Врата... если как раз сейчас их пытаются активировать... Кто знает, может Альфонс и впрямь смог его засечь?.. Реакция... явно алхимическая реакция! Остров, который светился, как алхимическая реакция!

— Ты можешь показать, где?! — взволнованно воскликнул я. — Мисс Уоткинс, Уэнди! У кого-нибудь из вас есть карта?!

Разумеется, карта у каждой была. А у Хьюза в кармане нашелся карандаш.

Альфонс уверенным жестом ткнул пальцем куда-то в море у западного побережья Норвегии, между ней и Исландией.

— Но тут нет островов, — недоверчиво произнесла Лиза.

— Значит, просто никто его не нашел до сих пор, — мягко произнес Альфонс. — Но я точно знаю, что он там.

— В принципе, это может быть, — напряженно проговорил Мейсон Хьюз. — Я ведь давно ищу про это. Они ведь ищут что-то около Норвегии... это я давно знал. Не так давно выяснил, что это остров. И даже приблизительное место вычислил... в общем, тот же квадрат, только пошире.

Лиза хмыкнула. Потом крикнула:

— Уэнди! Уэнди, ты куда подевалась? — и отошла звать Уэнди.

— Я своему брату верю, — сказал я твердо. — Мейсон... вам это, вероятно, кажется невероятным, но у нас с ним есть свои методы. И то, что похитили нашего отца... это тоже с этим связано. И... в общем, я ручаюсь, что там действительно какой-то странный остров.

Мейсон внимательно посмотрел на нас с Альфонсом... потом хмыкнул.

— На психа ты, парень, не похож. И раз уж ты такой гений в физике, неудивительно, если твой брат ясновидением балуется.

— Это не ясновидение, мистер Хьюз, — Альфонс снова качнул головой. — Это нечто другое. Но этому действительно можно верить.

— Не сомневаюсь... Тем более... — Хьюз внезапно протянул руку и тихонько, указательным пальцем, постучал по руке Альфонса. У меня так сердце и ухнуло в пятки... у брата, видимо, тоже. А Хьюз только хмыкнул и приложил палец к губам: мол, не волнуйтесь, рот на замке. Слава богу, никто из девушек видеть этого не мог: над картой мы склонились втроем.

— В следующий раз, — произнес Хьюз предельно тихо, — не прыгай с самолета так резко. Он качался гораздо слабее, чем должен был. И еще учти: люди в таких здоровых доспехах обычно ведут себя не так проворно.

Альфонс послушно кивнул.

— Спасибо.

— Не ясновидение! Ха, — Хьюз лукаво прищурился. — Когда все это дело закончится, ты, Эдвард, должен мне пристрастный рассказ... заодно, действительно, пояснишь, почему ты так похож на племянника моего друга.

— Непременно, — буркнул я, прекрасно зная, что ничего объяснять не буду. Этот друг... Что-то мне очень сильно подсказывало, что это некогда был аналог полковника Мустанга в этом мире. Господь не чужд иронии: у нас погиб Хьюз и полковник мстил за него, здесь, видимо, дело происходит прямо наоборот. И еще: он, оказывается, был родным дядей моего двойника. Ох, бедный двойник!

— Ну что, Лиза, — сказал Хьюз, вставая с корточек, ибо Лиза и Уэнди уже подходили к нам. — Я верю парням. Но квадрат все равно слишком широкий. Надо уточнять. Лиза... это ведь тот самый экспериментальный самолет, который вы уже шесть лет строите, да?..

Лиза кивнула.

— Так вот, пока он был еще на стадии разработки, ты хвасталась Рою, что он долетит хоть до северного полюса. А до Норвегии... долетит?..

Лиза машинально кивнула.

— Так почему бы нам не слетать туда быстренько?.. Туда и обратно. А Уэнди бы отвезла Элисию и фрау Гогенхайм обратно в Мюнхен и посадила бы на корабль... я дам денег на билет.

— Никого я никуда не повезу! — возмутилась Уэнди. — Я тоже хочу туда лететь! В конце концов, это дело и меня касается.

— Аналогично, — я скрестил руки на груди. — Мейсон, неужели вы думали, что удастся обойтись без меня?..

— А где он, там и я, — пожал плечами Альфонс. — Тем более, что у нас с братом тут личный интерес.

— И ни в какой порт нас не надо завозить! — подала голос фрау Герхард. — Мы сейчас говорили с Тришей. У нее тетка живет неподалеку. Мы можем пожить немного у нее, пока все не уляжется. А в порт сейчас небезопасно. Если у этих тулистов такие длинные руки, как вы говорите, то они уже наверняка узнали, кому принадлежит тот дом, и приняли меры.

— Мне было бы гораздо спокойнее... — начал Хьюз.

Фройляйн Герхард подошла к нему и положила руку на плечо.

— Дорогой... все будет в порядке. Делайте то, что важно. А мы подождем. Женщины должны уметь ждать. Мы позаботимся о себе.

Почему-то я непроизвольно скосил глаза на Уэнди. При слове "ждать" она только носик сморщила. В груди у меня что-то трепыхнулось... я бы не смог сказать со всей определенностью, что это было.