И накинулся на тигра, который, спросонок не поняв, чего от него хотят, решил сожрать самого Фредди, а потом, поняв, чего от него хотят, вдвойне усилил свои попытки. Еле вырвавшись из тигриных объятий, Фредди отправился искать настоящую, нелинялую зебру. Найдя оную, он обрадовался и стал ее ловить, стащив ремень из штанов и крутя им в воздухе, как лассо.

Но тут в самый разгар ловли с Фредди свалились штаны, и всем на обозрение предстали его трусы! О! Это были не просто трусы! Черные, шелковые, с нарисованными на них белыми красноглазыми китами! Люди от такого великолепия оторопели! Зебра от такого великолепия оторопела! Фредди, пользуясь минутой молчания, вытащил зебру из клетки и унес.

Теперь, когда ему требовалось перейти дорогу, он дожидался зеленого света, затем вытаскивал зебру на дорогу, клал ее на землю и, тщательно балансируя на конских ребрах, переходил по ней дорогу, после чего тащил ее дальше.

Так они добрались до Лондона. Когда Фредди дошел до угла Пикадилли и Арлингтонской, на светофоре как раз горел красный. Фредди, как знающий правила, стал терпеливо ждать. Красный горел. Фредди ждал. Прошло два часа. Фредди продрог и проголодался. Зебра стала проявлять нетерпение, пару раз наступив Фредди на ногу. Цвет не менялся. Наконец, презрев всевозможные ПДД, Фред перешел через дорогу, и тут только выяснилось, что за красный свет он принял нос Элтона Джона, который от переживаний надрызгался, прислонился к столбу и уснул, попросив его не будить. Фредди не стал его будить. Он просто плюнул ему в шляпу, усадил Элтона на зебру, сунул ей под хвост окурок сигары и пошел домой, навсегда зарекшись соблюдать какие-либо правила...

P.S.... Элтона вскоре арестовали на окраине Мадрида, и предали суду за езду без седла.

/ — картинка N 34 — / ПОШЛИ ВОН, ДУРАКИ! или РАПСЕНСКАЯ БЕГОНИЯ /

Однажды группа "Куин" в полном составе сказала своей звукозаписывающей компании, менеджеру и главбуху примерно следующее:

— Пошли вон, дураки! Где наши деньги, подонки? Где наши деньги?

И верно, студия "Трайдент", практически закабалившая квинов, убрала свои клешни, вытряся, правда, отступного в крокодильском размере. Пообещав жестоко отплатить, Фредди отсчитал нужные фунты и гордо увел своих друзей под крыло более лучшей компании — "EMI". Вдобавок выяснилось, что один из лучших менеджеров компании, Джон Рид, оказался — как бы случайно — хорошим другом Элтона Джона! Опа! Вот и получилось, что перед нашими друзьями были открыты все пути-дороженьки. И они не преминули ими воспользоваться! А началось все с чистого пустяка.

Однажды Брайан Мэй, сияя, влетел в студию с расписным горшком в руках. В горшке нагло сидел красный цветок. Фредди мрачно посмотрел на него. Он был здорово не в духе — какая-то скотина недавно позвонила и предложила забрать от них Брайана Гарольда в свою группу "Спаркс". Ехидный голосок утверждал, что "мистер Мэй заслуживает большего, нежели бренчание на гитаре за гроши во второсортной группе, которая только и может, что ссориться со своими работодателями! А мы его обогреем, приголубим и много денег дадим!". Фредди сказал в ответ, что мистер Мэй поступит так, как скажет мистер Меркури, а мистер Меркури советует всем спарксам засунуть свои жадные ручонки знаете, куда? Трубку бросили, но Фредди все же был недоволен — еще пара таких звонков без его, Фреда, ведома, и в группе останется он один, под крылом продюсера Джона Рида.

— Куда это? — радостно спросил Мэй с порога, помахав цветком.

— Веник — на кухню, горшок — в туалет, — хмуро распорядился Фредди.

— Выдра, — обиделся Мэй.

— Сам выдра, — ответил почему-то Роджер.

— Я не тебе, мышь белая, а выдре, — откликнулся Мэй. — Этот цветик я купил в подарок жонке. Называется — рапсенская бегония. Редкости необычайной.

Фредди злобно покосился на него.

— Подкаблушник, — прошипел он. — А вот помани тебя большими деньгами — сразу небось убежишь?

— Куда это? — удивился Брайан. — Мне и здесь неплохо.

— Уйдешь ведь, — покачал головой Фред. — А мы тебя растили, на ноги ставили. Не стыдно? — заревел вдруг он. — Наглая рожа! Еще и смотрит! За нашей спиной договариваешься?

— Да с кем же? — не мог понять Мэй.

— Со спарксами! — выплюнул Фредди. — У нас плохо как будто?

— У нас — замечательно, — с чувством сказал Мэй. — Не уйду никуда. А что за звери такие — спарксы?

— Группа такая, — немного оттаивая, рассказал Фредди. — Деньги мешками гребут. Я читал.

— И чего они? — заинтересовался Брайан.

— Предлагали за тебя много денег, — пояснил Фредди. — Я не дал и не взял.

— А сколько давали? — загорелись глаза у Мэя.

— Я же говорил — свалишь, — поморщился от такой наглости Фредди. — Ну давай, чеши отсюда! Другого найдем, подумаешь!

— Фредди! — Брайан встал в полный рост, чего никогда бы себе раньше не позволил. Фред молча проследил его путь вплоть до самого потолка. — Я бы никогда.. Ты понял — никогда бы я себе бы...

Фредди подошел к нему и похлопал по ноге.

— Мы в тебе не сомневались, мой друг, — сказал он мужественным голосом.

— Мы были в тебе уверены, — крикнул Джон из-за какого-то пульта.

— Мы просто знали, что ты хищник, а не человек! — закончил Роджер.

Брайан откланялся и попытался придать себе обычные размеры. Но тут вдруг разнервничался Фредди. Он принялся метаться по студии, швыряя стулья и лягая колонки.

— Александр Македонский, — авторитетно сказал Роджер, — тоже вот был герой, но зачем же стулья ломать?

— И я герой? — с надеждой спросил Фредди.

— Не Македонский, — Роджер был категоричен. — Он стулья не ломал. И в колонки ногами не тыкал!

— Ну все, финиш, — сказал Фредди, и уселся, уткнув башку в колени. — Не могу я больше! Не получается! Не вытанцововывается!

— Почему? — пожал плечами Брайан. — Смотри, чего могу-то!

И вскочив, пошел старый хрен вывертывать ногами трепака, что твое колесо — любо-дорого посмотреть, ей-богу! Ухая, ногами подбрасывал, будто солнце хотел ими зацепить, вертелся, ровно немец, а уж когда начал на землю бросаться да отскакивать, да выкрикивать при этом слова бранные, все ненаших языков, то и тогда было не отличить его от образины какой! Вот так, наверное, призывали напоить посевы водой наши предки, от которых и остались только что ножи да топоры из камней претвердых, да писульки на стенах, какие лишь иногда наши дети выводят в момент, если их можно усадить за стол да чистописанием заняться. Да и то, право слово, лишь тогда получается, когда пообещаешь им пряничка какого либо водицы сахарной, да и тем, надобно сказать, не всегда их улестить можно...

Фредди, у которого в голове при виде танца Брайана вдруг возникли непонятные, но складные слова, замахал на него руками.

— Будет, хлопче! Хай тоби грець! Никак сказывся, сто чертив твоему батьку!

Роджер и Джон кинулись на разошедшегося Мэя и приструнили его, сунув по паре тычков в бока. Фредди же вспомнив, наконец, суть своих переживаний, опять заголосил:

— Не переживу я! Охтеньки мне!

— Меня? Конечно не переживешь. Я же младше тебя! — удовлетворенно отозвался Брайан.

— Да не тебя, рогастый!

— А кого?

— Да не кого, а того, крючкотворный!

— Кого — того? — удивился Брайан, озираясь. — Тут, окромя нас, никого нету!

Фредди вместо ответа ущипнул Мэя за пуп, и тот, сложившись пополам, ткнулся носом в цветок.

— Ты объясни, — попросил Джон, — чего — того ты не переживешь?

— Объясняю, — подчинился Фредди. — Я не переживу того, что не могу придумать названия своей новой, уникальной и по-человечески гениальнейшей песне!

— Красивый цветок, правда? — подключился в разговор Брайан, любовно оглаживая складочки на листочках. Фредди вздохнул, но промолчал.

— Так что за песня? — заинтересовался Роджер. — Та самая?

— Та самая, — подмигнул ему Фредди. — Но это наш секрет!

— Вот исполни сначала, а мы уж тогда постараемся оценить степень ее гениальности, да, может, и название придумаем, — вычурно потребовал Джон.

Фредди немного поломался, но песню спел. Брайан кивал и улыбался на протяжении всего вокализа, а после оного встал, подошел к Фредди, обнял и его и проникновенно сказал:

— Спасибо, друг! Я ведь всегда, всегда, — он погрозил пальцем окружающим, — считал, что бегония куда симпатичнее сирени. И только ты один смог понять мои чувства и душевные помыслы. Кроме того, считаю должным заметить, что соцветия...

Фредди так его толкнул, что Брайан прокатился через всю студию и застрял в ножках синтезатора.

— Ты знаешь, что-то в этом есть, — подумав, изрек Джон. Роджер показал большой палец.

— Я это еще тогда тебе сказал, — молвил он загадочную фразу.

— Но названия пока нет, — поник Фредди.

— Слушай, — посоветовал Джон. — Ты спой еще раз, только под рояль. А мы послушаем. Может, навеет чего...

Фредди уселся за рояль, забарабанил по клавишам и заголосил. Брайан судорожно бился в синтезаторе, стремясь вырваться на волю и доказать всем неверным, в чем преимущества бегонии перед сиренью. Роджер же с Джоном стали ждать, не придет ли что.

Но "что" не пришло. Пришел "кто". А именно — Рой Томас Бейкер, бывший продюсер квинов. Он не рассорился со своими друзьями, как другие дураки и подонки, а продолжал помогать своим протеже, тем более, что с ними всегда можно было тяпнуть, не опасаясь распространения ими слухов и интервью в желтых газетах типа: "А Бейкер опять нажрался! На дыбу таких продюсеров!".

— Это чего? — спросил Бейкер, просовывая голову в дверной проем. Увидев своего любимца, Фредди хитро подмигнул ему и сказал:

— А вот тут, дорогуша, начинается оперный кусок!

После чего так немилосердно заверещал, что Бейкер стремглав вылетел из студии, подбежал к телефону и позвонил Кенни Эверетту, диджею одной из популярных лондонских радиостанций, который был еще известен и тем, что имел на все свое собственное мнение, отличное от остальных, даже если оно и было явно неверным.

— Послушай, Кен! — прокричал Бейкер. — Тут есть одна отвратительная группа, которая играет какую-то чушь, и вот что еще — новая их песня — полное!

— Откуда тебе знать? — прорычал голос Кенни. — Мне нужно немедленно послушать эту песню!

— Кенни, ты уверен? — робко спросил Бейкер.

— Тащи прямо сейчас! — был ответ. — Не мни, что не мнется!

— Так ее еще нету, — пропищал продюсер.

— Чтоб была! — и Кенни отключился.

А Бейкер кинулся обратно в студию. Там же происходило вот что:

— Стоп! — сказал Фредди, с сожалением отрываясь от рояля. — Мне грустно, но ничего у нас не выйдет.

— Да почему же?

— Кому нужна песня без названия?

— Тебе. Мне. Всем, — отрезал Джон.

— Кстати, — медленно сказал Роджер. — Мне пришла в голову потрясающая мысль!

— Насчет веника? — тут же спросил Фредди.

— Именно, — кивнул Роджер.

— Я первый придумал, я сам и спрошу! — выпалил Джон. — Мэй, как называется твой веник?

— Рапсенская бегония! — улыбнулся Мэй. — А тебе правда нравится?

— Правда! — испугал Брайана Джон и повернулся к друзьям. — Вот и все.

— Что — все? — встревоженно спросил Мэй.

— Все ясно, — сказал Фредди. — У каждого есть вариант?

— Точно, — сказали Джон и Роджер.

— Жребий? — предложил Фредди и, сдернув с головы подслушивающего Элтона Джона соломенную шляпу, поставил ее перед собой. — Пишите свои варианты.

— Мне почему-то кажется, что у нас будет написано одно и то же, — прошептал Роджер, лихорадочно строча записку.

— А что вам еще кажется? — желчно спросил Фредди. — Давайте сюда. Так, и ты, Джон.

— А я? — возмутился Брайан. — Это же мой цветок!

— А ты можешь сказать, — разрешил Фредди. — Твое мнение учтется.

— У меня название самое зыконское, — поднял большой палец Мэй. — Можете выкинуть свои бумазеи и слушать. Предлагаю вот как — "Наложенный платеж".

Фредди молча похлопал в ладоши.

— Гениально и непостижимо, — сказал он и поклонился. — Масса умный, масса самый изобретательный.

Брайан покраснел.

— Конкурс на самое кретинское название окончен, — сказал Фредди. — Теперь ваши варианты, друзья.

Он пошарил в шляпе и вытащил бумажку. Развернув ее, он зачитал:

— "Бегонская рапсения. Роджер". Гениально, но не смешно.

— Давай другую! — обиженно сказал Роджер. — Может, хоть посмеемся.

— Пожалуйста, — сказал Фредди и, достав, огласил. — "Раб сенской бегонии. Джон".

Роджер затряс пузом. Джон зыркал на него из-под насупленных бровей, но молчал.

— Смешно, — изрек Фредди. — Но не гениально.

— А твоя-то? — взревел Джон, позоря свой статус ходячей флегмы. — Свою зачти!

— Да, моя-то, пожалуй, вашим не конкурент, — вздохнул Фредди и робко прочел. — "Богемская рапсодия".

Все застыли в благоговейном ужасе.

— А по-моему, — нарушил вдруг ужасную тишину Брайан, — как вы там ни крутите, а бегония го-ораздо круче сирени!

P.S. Вы знаете, тут произошла одна пакостная штука! Картинка — продолжение этой истории — загадочно исчезла. И мы никак не можем ее найти. Как найдем — сообщим. А пока —

/ — картинка N 35 — / А ВОТ И СТИНГ, или МЕДВЕДЬ-БРЮКВОЖУЙ ОБЫКНОВЕННЫЙ, ОН ЖЕ УРСУС БРЮКВОЕДИС ВУЛЬГАРИС /

Однажды из кенсингтонского филиала лондонского зоопарка сбежал говорящий медведь! Сенсация века! Но не в том сенсация, что он был говорящий — об этом каждая собака знала, а в том, что он сбежал! Из лондонского зоопарка сбегали всего один раз, и этим героем была ящерица, оставившая в зубах решетки своего загончика хвост. И вот теперь — медведь! На его поиски были стянуты подразделения полиции, вертолет и подводная лодка, патрулирующая глубины Темзы. Но проклятый хищник как сквозь землю провалился!

А недалеко от зоопарка стояла хибарка, в которой жил известный рок-музыкант Стинг. Это в будущем он станет еще более известным, переедет в мощный особняк, а свою хибарку передаст в наследство другому малоизвестному рок-музыканту. А пока в этой развалюхе жил Стинг. Жил он, жил, и решил поесть брюквы. У него была целая плантация на подоконнике, где он разводил петрушку, щавель и брюкву. Вот, стало быть, наложил себе Стинг целую тарелку вареной брюквы и приступил к делу. Вдруг из-за плеча его появилась чья-то волосатая лапа и попыталась ухватить одну брюквочку, лежащую с самого краю. Стинг раздраженно треснул лапу и строго заявил:

— Скромнее надо быть, Дэвид Робертыч. И побриться б не мешало.

Закончив тираду, он вернулся к трапезе. Не будем же винить Стинга за то, что он спутал медведя с Боуи. Просто он недавно переехал в этот район, знакомств с людьми не завел, а подружился с одним Дэвидом, первое время даже регулярно посещая его лекции (но только первое время).