Перкалевый ангел. Предтечи этажерок

То, что Михаил увидел на передовой, ему совсем не понравилось. Солдаты, оставленные на попечение самим себе или на худой конец под командованием одного из младших офицеров, большей частью, жались вокруг костров или кучковались в сырых окопах, стараясь хоть как-то согреться. Редкие офицеры, кто не укатил гулять в ближайшие города, занимались тем же самым, но в более человеческих условиях — пили все, что было крепче кефира, в своих палатках.

Настроения от увиденного ни грамма не прибавилось, зато походный блокнот пополнился немалым количеством новых записей. В том числе и об отсутствии какой-либо службы контрразведки. За весь день его ни разу никто не остановил и не поинтересовался, чего это он вынюхивает на позициях. Только наиболее любопытные проявили интерес к их форме, непринужденно пробирающемуся по бездорожью автомобилю и оружию. Но среди офицеров таковых набралось не более десятка, а рядовые, если и имели желание, не рисковали приближаться к непонятным залетным гостям. Мало ли на кого можно было нарваться!

Так потихоньку и собиралась информация, что в конечном итоге обязана была стать основой широчайшего доклада для их главного шефа императорских кровей, коему выпала честь следить за созданием отечественной авиации. Шефа, знакомство с которым стало возможным исключительно благодаря продемонстрированным на состязаниях возможностям отечественных авиаторов.

Тогда, три года назад, отплыв из Франции обратно в Россию 7-го сентября, они прибыли в Санкт-Петербург 30 августа. Не смотря на год, проведенный в прошлом, Алексей все еще не мог привыкнуть, что Россия живет по отличному от Европы календарю. На сей раз, дабы не сплоховать, они через оттаявшего под конец их турне консула загодя отправили сообщение о своем триумфальном возвращении на родину. Оба полагали, что если их и будут встречать, то относительно спокойно, можно сказать — в тихом семейном кругу. Но когда за двадцать миль до Кронштадта судно салютом из орудий поприветствовал эсминец Российского Императорского Флота, они осознали, в какой переплет попали.

Сказать, что в порту от толпившегося народа некуда было упасть яблоку — значило не сказать ничего. Наверное, именно так приветствовали Юрия Гагарина на Красной площади после его исторического полета. Создавалось впечатление, что в Кронштадт съехалось все население Санкт-Петербурга, дабы увидеть отечественных пионеров авиации. А вконец обалдевший капитан старого французского транспорта глазами, сравнявшимися размером с окулярами его морского бинокля, взирал на стройные ряды военных моряков, вытянувшихся вдоль бортов своих кораблей и со всей возможной помпой приветствующих его потрепанное временем и беспрестанной эксплуатацией судно. Наверное, впервые за всю карьеру моряка торгового флота ему не только удалось стать участником столь помпезной встречи, а вообще пройти в торговый порт Кронштадта, не теряя многие дни в ожидании своей очереди на внешнем рейде, что являлось довольно привычным делом в силу перегруженности этого самого порта.

И когда на подходящем к вставшему на якорь судну катере Алексей с Михаилом готовы были увидеть самого императора всероссийского, им оттуда помахал Егор, выряженный подобно заправскому щеголю. А с обеих сторон того поджимали Федюнин Михаил Викентьевич с Меморским Александром Михайловичем.

— Это что такое? — окинув взглядом забитый народом порт, тихо поинтересовался Алексей у остававшегося на хозяйстве друга, утащив того поближе к носу катера и подальше от чужих ушей после горячих приветствий и поздравлений от нижегородских знакомых, развлекать беседой которых вызвался Михаил.

— Что такое? Что такое? — передразнил его Егор. — Вас встречают!

— Об этом я уже догадался. Но откуда столько народу? Мы же не войну выиграли и это не парад победы!

— А вот и ошибаешься! Это настоящий парад победы! Знал бы ты, что здесь творилось, когда в газетах появились первые статьи о ваших похождениях! Хотя, лично я ничего не видел, но люди рассказывали. В общем, фурор вы произвели знатный. А после того, как вы сдали меня с потрохами нашим посольским во Франции, меня тут же выдернули в Санкт-Петербург. Хорошо еще, дорога была не близкая и Федюнину с Меморским поклон до земли надо бить, что подтянули меня по этикету и вообще, провели ликбез по основам поведения за время путешествия, а то бы завалился.

— А эти-то двое откуда нарисовались?

— Так я сам к ним первым делом за помощью рванул, как ко мне на голову свалился фельдъегерь с предписанием явиться пред светлы очи его императорского величества.

— Так ты что, с Николаем II встречался? — пришибленно поинтересовался Алексей. Как говорится, никогда еще Штирлицы не были так близки к провалу.

— Ага. И вам, друзья мои, это тоже предстоит в скором времени. Так что, если не хотите ударить в грязь лицом, внимательно слушайте Михаила Викентьевича и Александра Михайловича. Опыт на моем экспресс обучении они какой-никакой набрали, глядишь, с вами быстрее управятся.

— А мы успеем? — кинув обеспокоенный взгляд на усыпанную народом набережную, неуверенно пробормотал Михаил.

— Успеете. — отмахнулся Егор, — Высочайшего соизволения видеть ваши героические лица еще не поступало, так что, как минимум, сутки у вас имеются. Правда, я не уверен, что в течение этих суток вас оставят в покое. Сам Жуковский просто страждет пообщаться с вами, не говоря уже о его учениках и всех прочих авиаторах и авиаконструкторах России! А таких, представьте себе, уже не один десяток. Правда, с конструированием у них, пока, не очень получается.

— А нас не вскроют? — заметно побледнел Алексей, задав, пожалуй, самый животрепещущий вопрос.

— Под меня, вроде, особо не копали. — пожал плечами Егор, — Но тогда и времени было немного. Я у Никанора Акимовича завуалировано интересовался. И из того, что услышал в ответ, понял, что хоть жандармы к нему и захаживали, но так, для галочки. И раз меня до сих пор не колют в темных застенках, есть надежда, что все обойдется.

— Или решили подождать, пока соберутся все три фигуранта и накрыть всех разом. — помрачнел Алексей, не рассчитывая на то, что жандармы лишь за красивые глазки едят свой хлеб.

— И такое возможно. — не стал спорить Егор. — Но выбора-то у нас все равно нет.

— Выбор есть всегда! — поспешил не согласиться с ним друг, но продолжить свою пылкую речь не успел, будучи прерванным.

— Ну-ну. — лишь усмехнулся тот в ответ. — Топиться пойдешь, что ли? Или за кордон свалить хочешь?

— Н-да, это я не подумав, ляпнул. — принялся чесать затылок слегка оконфузившийся Алексей. Ведь здесь и сейчас помимо озвученных товарищем выходов у них действительно не было ничего иного. За исключением, конечно же, окунания с головой в волны человеческого моря источающего обожание и последующего смиренного пребывания в нем, что бы далее ни происходило.

— Смотри, еще где-нибудь не ляпни чего подобного. — словно брюзгливый старик, проворчал в ответ Егор, — Вы теперь герои дня и ближайшие пару с вас никто глаз не спустит. Так что следите за языком.

— Хорошо. — не стал спорить Алексей, тем более что друг был кругом прав — Но что теперь? Какой у нас план мероприятий?

— Для начала, поедем на съемную квартиру, где вы приведете себя в порядок. А завтра к 10:00 нас ожидают в Императорском Всероссийском Аэро-Клубе.

— А у нас и такой имеется? — искренне удивился вернувшийся на родину "интурист".

— Представь себе! Это именно они выпускают журнал "Воздухоплаватель", который и подтолкнул нас ко всем произошедшим действам. Заправляет там великий князь Александр Михайлович. И не надо так кривиться! Я с ним уже дважды общался. И, ты знаешь, он оказался довольно вменяемым человеком. Сноб, конечно, каким и полагается быть великому князю. Но не дурак и не ретроград. Далеко не дурак. Я ему примерно обрисовал наше видение перспектив авиации на ближайшие годы и князь проникся. Но прежде, чем принять решение стоит ли ставить на нас, он пожелал пообщаться со всеми.

— И что ты успел ему насвистеть? — еще больше посмурнел Алексей, представив себе картину, как Егор в красках описывает раскрывшему варежку великому князю историю авиации на ближайшие сто лет.

— Примерно расписал свое видение развития, как гражданской авиации, так и военно-воздушных сил. — не стал жалеть нервную систему товарища тот. Но вдоволь налюбовавшись стеклянными глазами друга, все же соизволил смириться и уточнил. — Как мог бы видеть его, это развитие, болеющий небом начитанный и имеющий хорошее воображение мастеровой. Не забыл, кстати, и про флот добавить — князь ведь у нас из флотских будет. Целый вице-адмирал!

— Кто бы сомневался. — хмыкнул Алексей, — Чтобы великий князь и без достойного звания. Но, я надеюсь, в вашей беседе до атомных авианосцев ты не дошел?

— Не успел. И вообще, как мог, старался выдать из себя дремучего валенка в этом вопросе. Знаешь, как тяжело было издалека подталкивать его к верным выводам? — усмехнулся Егор. — Но про авиаматки мы с ним держали долгий разговор, и в конечном итоге мне удалось навести его на мысль, что этот тип судов далеко не вершина эволюции авианесущего корабля.

— Палимся, Егор. Ох палимся. — только и смог, что покачать головой на откровения друга Алексей.

— А что еще нам остается делать? Зарыться, как страусам, головой в песок и ждать пока нам не дадут волшебного пенделя? Так ведь дождемся! Но тогда рыпаться будет уже слишком поздно! — слегка окрысился тот в ответ. — Сами ведь рвались развивать отечественную авиацию! Так вот он вам реальный шанс донести нужную информацию до самых главных ушей страны! Пользуйтесь, пока дают такую возможность!

— Ладно, этот разговор мы продолжим чуть позже, а теперь, Вергилий, веди нас вперед, к славе! — когда до пристани осталось немногим более сотни метров, махнул рукой Алексей, давая понять, что серьезный разговор прервется на некоторое время, пока они вновь не окажутся одни.

— Ну смотри, Леша, ты сам это попросил. Так что потом не обижайся, когда сошедшие с ума фанаты начнут рвать тебя на сувениры.

— Не, не, не. Фанатки — это еще куда ни шло! А вот фанаты — это перебор! Ты же знаешь, я не из этих. — шутливо замахал руками тот, как бы отмахиваясь от воображаемых фанатов.

— Да кто тебя теперь знает! Ты же сколько во Франции проторчал! А там всякая французская любовь и все такое. — изобразив рукой в воздухе нечто непонятное, Егор в последний миг успел увернуться от оплеухи и заразительно рассмеялся. Как-никак его друзья вернулись. И вернулись не просто, а непревзойденными победителями многих и многих состязаний. Так что думы об их непростом будущем следовало отложить как раз до этого самого будущего, а здесь и сейчас — искренне радоваться за всю их компанию.

На сувениры их все же порвали. Не спас даже почетный эскорт. Дорвавшиеся до желанных тел горожане, подобно озверевшим от голода гиенам, драли свою добычу на куски так, что к тому моменту как две коляски в сопровождении десятка кавалеристов прорвались на открытое пространство, все пассажиры щеголяли разодранными сорочками. Михаил лишился обеих туфель, Алексей же отделался потерей одной. Досталось и ехавшим во второй коляске поверенному и бывшему нижегородскому градоначальнику. Оба помимо одежды также лишились карманных часов и портмоне. В общем, русский народ в очередной раз продемонстрировал, что он может быть страшен даже в своем ликовании.

В связи с дефицитом времени, всем троим пришлось довольствоваться уже готовыми костюмами, которые довольно споро подшили по их фигурам и потому перед взором первого Романова, с которым свела их судьба, никому из пилотов не пришлось краснеть за свой внешний вид. Федюнин и Меморский тоже были совсем не прочь пообщаться с великим князем, но в приглашении их имена отсутствовали. Потому, насколько это было возможно, подготовили "господ авиаторов" к встрече с представителем императорской фамилии.

Помимо великого князя, в его кабинете оказался статный, убеленный сединами, владелец шикарной бороды. Но основное внимание он привлекал не своей роскошной растительностью на лице, являвшейся для многих нормой в это время, а тем, что, позвякивая, скрывалось за ней. Пятерка орденов, дополнялись золотым оружием и погонами генерал-майора.

— Ваше высокопревосходительство. — первым зашедший в кабинет Егор коротко поклонился и отошел в сторону, пропуская внутрь своих друзей.

— Без чинов, господа. — произнес великий князь, выслушав третье приветствие. — Можете обращаться ко мне Александр Михайлович. А сей достойный господин, — он указал на военного, — генерал-майор Александр Матвеевич Кованько — начальник Учебного воздухоплавательного парка и, наверное, самый преданный аэронавт во всей России. Вот уже три десятка лет, как Александр Матвеевич ратует за развитие воздухоплавательной составляющей в нашей армии.

— Весьма рады знакомству, ваше превосходительство. — вновь первым поприветствовал гостя великого князя Егор, подсказывая своим менее информированным друзьям, как именно следует обращаться к человеку в звании генерал-майора.

— А уж как я рад, господа! И как уже говорил Александр Михайлович, давайте общаться без чинов. — Получив полное согласие, он тут же продолжил, — Вы даже не представляете себе, господа, какой фурор произвели ваши достижения в моем скромном управлении! Только в прошлом году мы заложили первый отечественный дирижабль и получили дозволение от Инженерного ведомства ассигновать постройку пяти аэропланов оригинальной конструкции, как новости о ваших достижениях сваливаются нам на голову, подобно снежному кому! Что тут началось! — видимо, припомнив нечто не слишком лицеприятное, он покачал головой, но тут же продолжил, — Мы, искренне считающие себя пионерами аэронавтики в Российской империи, оказались обойдены, уж извините, никем неизвестными рабочими-самородками. Я, конечно, всеми фибрами души радовался за ваши грандиозные достижения, но из-за вас, господа, весь наш отряд едва не лишили финансирования. С трудом удалось отстоять те средства, что уже были выделены ранее на изыскательные и инженерно-конструкторские работы.

— Вы уж простите нас, Александр Матвеевич, мы даже и не думали, что у кого-либо могут возникнуть проблемы в связи с нашими действиями. — буквально излучая искренность всем своим видом, вступил в беседу Алексей. — Покорение воздушного океана и демонстрация возможностей нашего отечества — вот ради чего мы для начала занялись конструированием аэропланов, а потом и отправились в далекую Францию. Хотя, если быть честным до конца, то и материальная составляющая в нашей поездке играла нешуточную роль. Все же те призовые деньги, что были получены нами за достижения, сильно помогут модернизировать производство и продолжить работы над более совершенной моделью аэроплана.

— А у вас уже имеются некие наметки на новую модель? — удивился великий князь.

— Имеются, Александр Михайлович. — степенно кивнул Михаил. — Это будет двухместный, более сбалансированный и управляемый аэроплан, нежели У-1. Вот только для армейских нужд он будет столь же бесполезен, как У-1.