Легенда о Вращающемся Замке

Посланник, отправленный герцогом Фэринтайном, довольно быстро достиг ставки Тобиаса Свона. Граф Свон, в отличие от своего избалованного и испорченного младшего сына, был опытным и отважным воином, и необходимость стоять в арьергарде, подчиняясь полученному им перед сражением королевскому приказу, воспринимал как сущее наказание судьбы. Он скрепя сердце понимал важность возложенной на него задачи, ведь по общему плану ему предстояло в нужный момент выдвинуться с не утомленными еще и не понесшими ранений солдатами в самую гущу сражения, чтобы переломить исход битвы в пользу эринландской стороны. По словам присланного Эдвардом Фэринтайном гонца, этот момент наконец наступил. Графу Свону предписывалось обойти с севера вражеские полки, чтобы явиться на подмогу королю Хендрику и укрепить его ослабленные силы. Лорд Тобиас, не мешкая, приказал своим воинам выступать.

Однако добраться до нынешнего расположения гвардии Хендрика он так и не смог.

Ибо в тот самый час, когда отряды эринландского арьергарда покинули свой лагерь, стремясь присоединиться к уже кипящей на Броквольском поле битве, наперерез им, вылетая из чахлого придорожного лесочка, вырвалась наконец до этого так никак и не проявившая себя гарландская конница. Тяжело вооруженные рыцари Кенриайна, верхом на закованных в железо могучих конях, дождались наконец своего часа. Вел их в атаку лично Клифф Рэдгар. Тщетно Хендрик искал встречи с ним, находясь в совсем противоположной части поля и продвигаясь, как думалось эринландскому королю, к самому сердцу вражеского войска, осененному песьими знаменами. Ибо в то самое время, когда Хендрик и его лучшие гвардейцы рвались под непрекращающимся обстрелом к гордо реющим впереди гарландским штандартам, король Рэдгар обрушился на их собственные тылы со всеми лучшими, отборными воинами Гарланда, стремившимися показать наконец свои отточенные боевые навыки. Натиск врага получился яростным и внезапным, а численное превосходство вышло почти двукратным.

В разгоревшейся сече полегли и Тобиас Свон, и старый граф Райан Кэбри, бывший ему верным боевым товарищем, и немало других благородных лордов и рыцарей. Все они встретили смерть на том месте, а эринландская армия окончательно разделилась на несколько разрозненных частей. Теперь Клиффу оставалось лишь замкнуть кольцо вокруг отрядов, возглавляемых Хендриком и Эдвардом — и тогда победа окончательно окажется у него в кармане.

Пока происходили все описанные выше события, Хендрик Грейдан и его спешившиеся рыцари достигли наконец вражеских позиций и бросились драться. От копий они отказались, как от бесполезных в наступившей беспорядочной свалке. Большинство воинов достали мечи, а король бился, как и всегда, своим излюбленным топором. Оседлав вершину холма, он напряженно оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть в гуще солдат противника высокую широкоплечую фигуру Клиффа Рэдгара — однако нигде не видел его. На мгновение это наполнило сердце Хендрика почти детской обидой. Он обещал на вчерашних переговорах своему противнику честную схватку — а тот даже не пожелал явиться на нее.

Какого бы ни были низкого мнения о Хендрике многие его придворные, он был вовсе не настолько глуп, как мнилось им порой. Вот и теперь эринландский король прекрасно понимал, что в самом деле находится в отчаянном положении, и шансов выбраться из этого отчаянного положения, не оставив на поле боя всю армию, у него практически нет. Тем не менее, отступать и сдаваться он не хотел. Четыре столетия назад его предки сели на трон во Вращающемся Замке, вырвав золотую корону Эринланда окровавленными пальцами из рук прежних королей — и все эти четыре столетия Грейданы вели бесконечные войны, расширяя границы своего государства, подчиняя себе непокорных лордов пограничья или заключая союзы с чужеземными владыками. Бок о бок с иберленскими королями из дома Карданов они бились против маркграфов Аремиса, ставших впоследствии венценосцами Лумея. По зову Святого Престола Грейданы противостояли в Либурне либурнскому же королю, когда тот стремился ограничить в свою пользу власть и привилегии церкви, и выступали также против дарнейских пиратов, стремившихся оседлать южные берега Срединных Земель.

Грейданы были королями-воинами, государями меча — и потому не умели и не желали отступать, даже перед лицом самого могущественного противника. Не хотел отступать Хендрик и теперь, пусть даже осознавал, что наступивший день может стать для него последним. Что-то кричал о необходимости прорываться назад Гэрис Фостер — но Хендрик не слушал его. Слишком опьяненный охватившим его боевым азартом, он наплевал отныне на любую осторожность. Он бился во всю свою недюжинную силу, и скашивал врагов, словно садовник — сорную траву. Он не боялся за судьбу Эринланда. Король знал, что погибни он, трон займет Эдвард, а не Эдвард, так кто-нибудь другой. Хендрик дрался.

Вражеские лучники уже давно расступились перед ним, но с задних рядов напирала тяжело вооруженная панцирная пехота, ощетинившись двуручными клейморами. Хендрик ворвался в их строй, лезвиями топора отбивая посыпавшиеся на него удары. Он сражался без щита, удерживая тяжелую секиру обеими руками, и то и дело вонзал ее во врагов. Некоторым сносил голову, некоторых разрубал до пояса. Чиркнула стрела, бессильно сломавшись о нагрудник. Король расхохотался, приняв это за добрый знак.

Для Гэриса Фостера, или вернее сказать для Гилмора Фэринтайна, этот бой выдался одним из самых мучительных и непростых в его и без того полной ратных тягот жизни. Только теперь он в полной мере осознал всю невыполнимость задания, на которое ранее так опрометчиво согласился. Кэран надеялась, что Гэрис сможет доставить Хендрика в развалины Каэр Сейнта, поскольку те находились неподалеку от гарландской границы. Укрыться в них было бы идеальным решением после понесенного в бою разгрома. Однако для этого еще требовалось выбраться с Броквольского поля живыми — а Гэрис уже не испытывал уверенности, что сможет спастись отсюда сам или, что было самым главным, сумеет спасти короля. Он следовал за ним везде в гуще боя, стараясь, как и прежде, оставаться для своего государя верным защитником. Это виделось ему по-своему даже смешным — пытаться уберечь сюзерена от вражеских клинков лишь затем, чтобы впоследствии собственной рукой принести его в жертву на древнем алтаре, во имя пробуждения непонятных магических сил. Тем не менее, у Гэриса был уговор с Кэран, а Кэран спасла его жизнь однажды и теперь держала эту жизнь в своих холодных пальцах.

На несколько минут Гэрис все же выпустил Хендрика Грейдана из виду. Сначала он отвлекся на собственных противников, проявивших излишнюю резвость. Сразу три могучих ландскнехта обрушились на него со своими громадными клинками — и Гэрис крутился как мог, отражая сыплющиеся со всех сторон удары, пока подоспевшие товарищи не помогли ему разобраться с врагами. Затем, движимый непонятным порывом, он в очередной раз поискал взглядом Гледерика, и убедился, что мальчишка не пострадал — жив и кажется даже не ранен, так как дерется очень осмотрительно, не высовываясь в самую свалку. Лишь после этого Гилмор Фэринтайн вновь обратил внимание на своего кузена и короля — и обнаружил, что тот оказался полностью окружен гарландскими солдатами.

Король оглянулся, увидев, что его обступили со спины, и закричал во всю мощь легких, вскидывая к небу топор:

— Ко мне, рыцари Вращающегося Замка!

Однако от воинов Каэр Сиди наследника дома Грейданов отделяли теперь несколько десятков футов и почти полусотня неприятельских пехотинцев. Хендрик врубился в их толпу — но те лишь теснее сдвинули ряды, не желая поддаваться. Гэрис и прочие королевские гвардейцы двинулись на помощь своему сюзерену, прорываясь сквозь вражеское оцепление — однако они отчаянно не успевали на помощь. Хендрик сражался в полном одиночестве.

Вот он пропустил очередной удар двуручного меча — и тот чуть не смял чудом выдержавший защитный панцирь. Вот Хендрик кое-как успел заблокировать едва не пришедшийся ему в голову удар и с усилием оттолкнул вражеский клинок. А вот кто-то ударил Грейдана по ногам, и король рухнул на колени, прямо в холодную землю, что было сил сжимая топор перед собой.

На мгновение взгляды Гилмора Фэринтайна и Хендрика Грейдана встретились — и Гилмору показалось, что наверное Хендрик все же узнал его, узнал даже сквозь маску чар, преобразивших обличье давнего друга. Губы Хендрика беззвучно шевельнулись, будто король пытался что-то сказать — а затем безвестный гарландский воин обрушил на него удар огромного меча, и доспех Хендрика уже не смог стать для этого меча преградой. Тяжелая сталь разрубила наплечники и панцирь, дробя кости и пронзая живую плоть, пока не добралась до сердца.

Спустя мгновение государь Хендрик Третий, герцог Таэрверна и последний король из славной династии Грейданов, был безнадежно мертв. С ним не только пресекся четыре столетия царствовавший на эринландской земле владетельный дом, но и рухнули, как подумалось в тот момент Гилмору Фэринтайну, все грандиозные планы волшебницы Кэран.

Глава восьмая

Для Гледерика Брейсвера битва на Броквольском поле запомнилась в первую очередь своей неорганизованностью и суматошностью. Сначала они, в компании и под предводительством короля, мотались по полю, пытаясь не налететь на любовно выставленные копья эринландской пехоты, затем долго и муторно взбирались на обороняемый лучниками холм. Дэрри старался храбриться, но чувствовал себя скверно. Дело тут было даже не в страхе, а в общей нелепости всего происходившего. Он сомневался, что человек, продумавший план этого сражения, отличался особенной дальновидностью. Да впрочем, какая тут у лорда Хендрика дальновидность. Когда король приказал отпустить коней, стало совсем непонятно, зачем в таком случае следовало их с собой брать. Как и непонятно еще было, какого ляду эринландская гвардия вообще с таким остервенением прорывалась к этому проклятому всеми богами пригорку. С таким же успехом можно было и в низине словить вороненое древко в живот.

Сначала Дэрри пытался просто закрываться щитом, прячась в высокой траве среди прочих карабкавшихся по склону товарищей. Нескольких человек рядом с ним погибли, но ни сэр Гэрис, в спину которого Дэрри смотрел, ни треклятый король не пострадали. Затем они выбрались на относительно ровное место, и дело немедленно дошло до рукопашной. Дэрри разрядил взятый им с собой арбалет в чье-то неприкрытое забралом шлема лицо, после чего взялся за меч. Такой бой, конечно, сильно отличался и от прежних стычек с уличными бандитами, и от замятни, случившейся во Вращающемся Замке. Но тактика оставалась прежней — не лезть в самое пекло, не вырываться вперед ровного строя эринландских солдат, вообще не делать ничего необдуманного или безрассудного. Дэрри совершенно не хотел помирать в шестнадцать лет. Ладно бы еще ближе к тридцати.

Бок о бок с Гледериком сражались хорошо обученные солдаты — в основном королевские гвардейцы либо их оруженосцы. Все, что ему требовалось — держаться подле них, да вовремя бить какого-нибудь зазевавшегося неприятеля, если тот вдруг оказывался на расстоянии удара. Обычно Дэрри выжидал момента, когда кто-нибудь из воинов противника схлестнется с его сражавшимися рядом товарищами по оружию, а потом бросался наперерез врагу и колол куда получалось дотянуться. В сочленения доспехов, как правило, или в ногу, или в лицо, или даже в пах, если тот был плохо прикрыт. Так Гледерик за примерно полчаса схватки отправил на тот свет с полдюжины гарландских солдат. Совсем неплохие показатели для первого серьезного боя, сказал себе юноша.

Земля под ногами сделалась рыхлой, пропиталась кровью, скользила под сапогами. Разверстые лица мертвецов глазели в небо, и следовало ступать осторожно, чтобы не споткнуться о труп. Было с чего испугаться — но Гледерик не боялся. Не для того он оставил теплый кров и очаг, чтобы позорно испугаться сейчас. Голова, правда, немного кружилась — но от резких ею поворотов и совсем чуть-чуть от волнения. Вовсе не от страха.

Он продолжал внимательно следить и за сэром Гэрисом, конечно, и за королем — и хорошо запомнил тот момент, когда вырвавшийся слишком далеко вперед, в самую гущу вражеских рядов Хендрик сначала пал на колени, оглушенный обрушившимся на него ударом, а потом и вовсе рухнул бездыханным оземь, разрубленный до пояса двуручным мечом. В тот миг, наверно, течение битвы на секунду остановилось — замерли, растерянно опуская оружие, и эринландские, и гарландские солдаты. Но оцепенение длилось недолго — потому что уже спустя еще один, очень долгий удар сердца Гэрис Фостер заорал что было сил:

— Отступаем! Если вам жизнь дорога, отступаем!

Дальнейшее Дэрри запомнил смутно. Отчаянный бег вниз по холму, в низину; смятые и разрозненные боевые порядки эринландского войска. Напирающие сзади отряды неприятеля. Из воинов, бившихся бок о бок с Гледериком на вершине холма, к его подножию добралась живыми хорошо если половина. Устремившиеся вниз гарландцы вгрызались в то, что осталось от приведенных Грейданом сил. А внизу, на равнине, дело обстояло еще хуже — вокруг тоже во все стороны бесновались солдаты противника, и реяли синие знамена с алой гончей сворой на них.

Гэрис Фостер пробивался, проламывался сквозь вражьи ряды. Бился он не своим обычным полуторным мечом, тот сейчас покоился в ножнах, а длинным клеймором, выхваченным у кого-то из сраженных им воинов короля Клиффа. Дэрри старался не выпускать щита и не отставать от Фостера ни на шаг, потому что знал, что иначе просто затеряется в этом сводящем с ума, истошно орущем и истекающем кровью хаосе. Иногда перед ним оказывались гарландские воины, и юноша то закрывался от них своим здоровенным треугольным тарчем, то его же ребрами не глядя молотил неприятельских бойцов куда придется. Какого-то пехотинца так и вовсе прямо с ног сбил, хорошо замахнувшись.

А потом из всего окружавшего их безумия вдруг вынырнул Эдвард Фэринтайн, верхом на роскошном белоснежном жеребце. Шлем свой герцог где-то потерял, платиновые волосы в беспорядке разметались по плечам, но раненым или впавшим в панику сэр Эдвард не казался. Конем Фэринтайн правил уверенно, и его сопровождал отряд из нескольких десятков всадников.

— Где Хендрик? — окликнул он Гэриса и в тот же миг, не поведя бровью, насквозь проткнул копьем бросившегося было под копыта гарландского ландскнехта.

— Убит! — крикнул Гэрис в ответ. — Бой проигран, отступаем!

— Здравое решение, — Эдвард Фэринтайн протянул руку и помог Фостеру забраться в седло позади себя. Герцог повернул коня, делая знак своим воинам следовать за ним, и Дэрри уже с отчаянием подумал, что так его и забудут здесь, посреди всеобщего светопреставления и смертоубийства, как вдруг чьи-то могучие руки схватили юношу и посадили на лошадь.

— Спасибо, — выдавил из себя Дэрри.

— Друзей не благодарят, — насмешливо сказал его спаситель, нестарого вида седоволосый мужчина в черных доспехах. Спустя какое-то время ошеломленный оруженосец сэра Гэриса признал в этом седовласом воине командира венетских наемников Остромира.