По краю Вечности

Я быстро свивала паутину за паутиной, метя заклятьями в ноги, а мой противник опустил руки, проворно отбиваясь когтями. И пятился, отступал, жутко сверкая багровыми глазами. И, прицелившись, я левой рукой метнула одну паутину к его ногам, а правой — к голове, свивая заклятье жгутом. И навылет пробивая левый глаз. Один есть. А теперь...

Тело шарахнулось в сторону, врезалось в дерево и осыпалось снежным прахом, являя шушуша, и тощий, в мой шаг длиной, червяк с писком завертелся на месте, оставляя багряные следы и норовя зарыться в землю. Я присела, опустив руки, и снег вокруг него заискрил, разгораясь черным пожаром и заключая тварь в кольцо. И пока червяк, жадно приникнув к магическому пламени, впитывал его силу, я достала из сумки сферу спящего огня и прицельно швырнула ее в своего противника. И отвернулась, прячась за паутинной стеной.

Дохнуло нестерпимым жаром, и последний вой шушуша разнесся по округе, тревожа сонные деревья. На пепел, оставшийся от червяка, с густых крон посыпался снег. Удовлетворенно улыбнувшись, я устало вытерла со лба пот и наскоро подлатала ауру, оставив прикрытой малую часть преград. Я все же Старшее поколение, и к силе должна привыкнуть быстро... И, обернувшись, окликнула Эраша. Тот, помедлив, выбрался из кустов. Облака тьмы на нем, разумеется, не обнаружилось. Быстро поглощает... к сожалению или к счастью.

— Ну? Что скажешь в свое оправдание? — строго спросила я, сурово глядя на него снизу вверх.

Эраш лишь вздохнул. Крыть ему было нечем. Я качнула головой и пошла прочь с места битвы — да, туда, куда по-прежнему манило искательское чутье.

— На поводок тебя посадить, что ли? — размышляла на ходу. — Может, перестанешь лезть, куда не надо, и искать неприятности там, где они обязательно найдутся...

— Не посмеешь! — вспыхнул он.

— Проверим? — прищурилась я, оглянувшись через плечо.

— Мне что, теперь и в кусты не сходить? — неожиданно взорвался Эраш. — И каждый раз отчитываться, когда, извиняюсь, приспичит?..

— Почему же, ходить можно, — спокойно улыбнулась я. — Только предупреждай, что отлучаешься. Здесь водится много гадости, а я в следующий раз могу опоздать.

Парень пристыженно промолчал. Я приподняла бровь:

— Ничего сказать не хочешь?

Пробурчал под нос что-то нечленораздельное. Я приподняла вторую бровь.

— Благодарю, — неохотно буркнул он.

— Принимаю, — насмешливо отозвалась я. — И иди вперед. Надоело бегать за тобой по кустам.

Эраш, покраснев, вздернул подбородок и пошел вперед, нервно дергая левым плечом и злобно косясь на меня после каждого указания. И вскоре не выдержал, оглянувшись:

— Куда мы хоть идем-то?

— Не знаю, — пожала плечами я.

Парень споткнулся, остановившись, и недоверчиво переспросил:

— Как не знаешь?

— Так не знаю. В незнакомых местах я полагаюсь только на искательское чутье, и оно всегда приводит, куда нужно.

И привело. Мой спутник, пройдя сотню шагов, опять остановился, а я едва не уткнулась носом в его спину.

— Ну, что там? — и, привстав на цыпочки, попыталась выглянуть из-за его плеча.

— Видимо, то, что нужно, — едко отозвался он и посторонился.

Мы стояли на краю пропасти. Окруженная снежной каймой и подернутая ряской облаков, она дополнила ответ парня гулким эхом. Я задумчиво потерла кончик носа, а Эраш позволил себе в очередной раз меня уколоть:

— Это сюда вело пресловутое чутье искателя, да? Или ты шла, куда глаза глядят, и теперь мы заблудились?

— Искатель не может заблудиться, — с достоинством возразила я, — он просто долго размышляет над выбором верного направления и перебирает различные варианты пути.

— Правда? — он скопировал мою вредную интонацию и приподнятую бровь.

— Абсолютная, — я посторонилась, пропуская Эраша вперед. — Стоя на месте, ничего не найдешь. Поиски полезны, даже если их результат не радует.

— В чем же тогда смысл? — удивился парень, возвращаясь на тропу и снова углубляясь в лес.

— В ходе поиска, разумеется, — пояснила я. — Плох тот искатель, что ищет лишь результата. Его достижение приносит много больше.

— Что же?

— Опыт, знания, приключения... Удовольствие от ощущения тайны и постижения неизвестности.

— Может, ты и от этого... приключения удовольствие получишь? — голос парня дрогнул, и он посторонился, прижимаясь к дереву.

И я снова оказалась один на один с неприятностью. Правда, по сравнению с шушушем эта неприятность не была столь страшной и опасной. Во всяком случае, для меня как для темной. Для других — да, она смерти подобна. А для меня... очередной дар Забытых островов, неожиданный и приятный.

Эраш отступил к деревьям, видимо, ожидая, что я опять начну швыряться заклятьями и защищать его сутулую спину и неуемную задницу, но... Вместо этого я улыбнулась и шагнула навстречу бальзару. Огромный черный змей эпохи Изначальности, в чьих мудрых глазах замерла первозданная тьма, тихо зашипел, наклоняясь ко мне, зашелестел чешуйчатым телом, заключая меня в кольцо. Да, для других бальзар — смерть, но я с ним одной силы, одной... крови и памяти. Мы священны друг для друга.

Я придирчиво изучила его с головы до кончика хвоста и одобрительно хмыкнула. Да, изучив останки змея, мы практически угадали с его истинным обликом... Длиной — в три средних человеческих роста, толщиной — с солидное дерево, с приплюснутой головой, раскосыми темными глазами, узкими острыми клыками на нижней челюсти, двухвостый. Перехватив мой изучающий взгляд, змей облизнулся, и меж клыков мелькнул черный раздвоенный язык, а на землю закапала ядовитая слюна.

Снег под моими ногами, темнея, зашипел. Я улыбнулась и смело погладила бальзара по боку. Змей, свернувшись тугими кольцами, откинул голову и довольно зашипел. Чешуя на ощупь оказалась гладкой и скользкой. Для меня он не опасен, но как провести мимо Эраша?.. Впрочем, теоретически бальзар и ему вреда причинить не мог, но — лишь теоретически. Если в парне довольно тьмы, змей и его признает другом, а если нет... Но ведь Эраш — не просто человек Перекрестка, он еще и источник тьмы. И, возможно... всё возможно.

Я обернулась, ища парня, но он опять исчез, правда, не в кустах. Подняв взгляд, я обнаружила его на дереве. Проворно добравшись до середины ствола и крепко с ним обнявшись, мальчишка испуганно затаился, с опаской и недоверием посматривая вниз, на нас с бальзаром.

— Эраш, спускайся, — я приглашающе махнула рукой.

— Мне и здесь хорошо!.. Всю округу видно...

— Не глупи. Спускайся.

— Я что, дурак?! — дрожаще ответствовали сверху.

— И еще какой, — вздохнула я. — Змей тебя не тронет, клянусь мраком!

— Откуда ты знаешь?..

Я быстро и внятно объяснила суть дела, обойдя его сущность источника (кстати, а знает ли он, кем является?..) и напирая на перекрестковую тьму. Парень внимательно меня выслушал, задал пару вдумчивых вопросов, принял к сведению ответы, но спускаться опять отказался. Я пожала плечами, сплела паутинную "лапку" и стащила его вниз за шиворот. Эраш извивался и грязно ругался, но все равно оказался сидящим в сугробе, в непосредственной близости от змея. С деревьев на нас посыпались мелкие комья снега.

— Не трусь, — подбодрила я, игнорируя его злобный взгляд и отряхиваясь от снега.

— Я не трус!.. — обиделся он, быстро закапываясь в сугроб. — Но я... — и возмущенно-громкий голос оборвался шепотом.

— Между боязнью и трусостью большая разница, — возразила я, снова хватая его заклятьем за шиворот. — Боятся тогда, когда хотят и могут преодолеть свой страх, а трусят — тогда, когда и не могут его преодолеть, и не хотят. И ты, мой мальчик, трус до мозга костей, — и рывком поставила упирающегося парня на ноги перед заинтересованно опущенной змеиной головой.

Оцепенев от ужаса, Эраш прикусил язык и побледнел, зачарованно уставившись в темные, без намека на зрачок глаза бальзара. А тот, зашипев, подался вперед и обнюхал парня с головы до пят. По лицу Эраша пошли красные пятна. Змей неспешно обвился вокруг него и осторожно сжал в своих скользких объятиях. Парень, кажется, забыл, как дышать. Я прикрыла ладонью ухмылку. Пора взрослеть, мальчик, и учиться смотреть своему страху в глаза, а не прятаться от него в ближайших кустах, на верхушке дерева или за моей спиной. Тем более от бальзара нигде не спрячешься.

Эраш меж тем сообразил, что убивать его не будут, и осторожно выдохнул. Змей ободряюще потерся головой о его плечо, требуя ласки. Красные пятна страха с лица моего спутника сошли, оставив прежним лишь кончик замершего носа, и парень неумело прикоснулся к чешуе на боку, быстро отдернув руку. Бальзар неодобрительно зашипел и боднулся. Эраш, сглотнув, послушно погладил существо по шее. Змей довольно прикрыл глаза и запульсировал в такт ласке, то сжимая, то разжимая кольца.

Я одобрительно кивнула и ухмыльнулась:

— Ну что, страшно?

И получила в ответ такой взгляд, что, умей он убивать...

— Я запомню, — тихо сказал Эраш.

— Глупый мальчик, — мягко заметила я. — Что ж, запомни. Запомни, как я вытаскивала тебя из водоворота, как избавляла от ледяной западни, как не бросила одного после того, что ты натворил, как не отвернулась, когда ты торчал в овраге. И как спасала от мертвеца. И запомни, как помогла перебороть страх.

Парень опустил глаза. Я погладила змея по боку:

— Нам пора идти, отпусти его.

Бальзар разочарованно зашипел, но повиновался. Эраш на негнущихся ногах отошел в сторону и остановился, поджидая меня. А я перемигнулась со змеем и пошла по сугробам протаптывать тропу, неосознанно возвращаясь к пропасти и следуя вдоль нее. Не могло меня подвести искательское чутье, именно здесь находится то, куда стремится моя сущность... Эраш, сопя, плелся следом. А змей неслышно скользил за нами, отставая на добрую сотню шагов.

Да, учитывая присутствие шушушей и неугомонность одной рыжей персоны, подмога не помешает. Я не нянька, а бальзар, похоже, учуял источник (или нечто иное, сокрытое) и проникся к парню симпатией. И хорошо.

* * *

День в пути тянулся бесконечно и одинаково уныло. На Забытых островах, затерянных во времени, властвовала не только Снежная луна, но и вечные мглистые сумерки, затянувшие мир серо-сизой туманной хмарью. Магия Девятого не коснулась лишь погоды, и сгущавшиеся над нашими головами тучи вскоре осыпались на землю снежным пеплом. А мы все шли и шли по бесконечному спящему лесу, по щиколотку утопая в сугробах, обходя овраги и поваленные деревья, зябко кутаясь в плащи и отворачиваясь пронзительных порывов вьюжного ветра.

Эраш, грубо обвиненный в трусости, теперь боялся прослыть слабаком и нытиком и честно терпел тяготы пути, хотя, видит Великая, ему приходилось нелегко. Мне-то, прошедшей длинный и суровый путь искателя, долгая дорога, без еды, горячего чая и согревающих привалов у костра, казалась трудной, а уж ему, в "плаще-бывшей-рубахе" и легких ботинках, пришлось совсем тяжко.

Но, надо отдать парню должное, он лишь раз заикнулся о привале. В ответ я сообщила, что отдыхать надо на пороге Вечности: жизнь дана не для того, чтобы сидеть на снегу, греть руки у костра и чесать пузо, размышляя о ее смысле. К тому же есть все равно нечего, а сфера огня только одна, и она может понадобиться для другого дела. Эраш выслушал, вздохнул и замолчал, сопя мне в спину.

За время пути я привыкла к бушующей силе и начала постепенно приподнимать остальные перегородки на ауре, когда мы наконец... добрались. Густой лес начал редеть, и я прибавила шагу. Мой спутник же из последних сил уныло плелся следом, едва переставляя ноги, увязая в топком снегу и грея дыханием озябшие ладони.

— Не отставай, — не оборачиваясь, велела я.

— Сердца у тебя нет, — проворчал в ответ он.

— Почему же, есть, — отозвалась я. — И, представь себе, оно даже бьется.

— И поэтому ты отказываешься от привала, гоняя меня по проклятому лесу?..

— Вот именно, — обогнув последнее дерево, я отступила в сторону, пропуская Эраша вперед. — Смотри.

Он поднял голову и тихо помянул свою воровскую силу — ветер. Перед нами величественно темнела башня гильдии Девятого. Битва магов, изрядно проредив лес, до башни не добралась, и она, словно выточенная из цельной скалы, блестящая и черная, возвышалась над лесом. А рядом раскинулся небольшой, ныне безлюдный и пустынный городок в виде паутины. В центре — башня, где хранились древние летописи и реликвии и проходили занятия, а от нее девятью лучами разбегались дороги, ведущие к девяти же низким башенкам, где жили наставники и ученики, и круговым улицам.

Городок окружала крепостная стена, цельная, как и башня, без единой трещины, до блеска отполированная ветрами, с девятью подходящими к ней дорогами и девятью же воротами. Ворота предназначались одни для наставников, вторые — для учеников, третьи — для гостей-магов, четвертые — для торговцев и так далее. Довершая образ паутины, меж стройными башенками располагались по кругу хозяйственные постройки.

— Пошли, потом налюбуешься.

И ветер крепчал, предвещая снежную бурю, и нам пора отогреться у очага. И перекусить. Есть хотелось зверски, но с собой у меня ничего съестного не было, и я надеялась, что оно отыщется в подвалах башни гильдии. А раз время на островах остановилось, замерев на определенном моменте, то еда должна быть... пригодной. И я даже знала, где ее искать: от Кайсина нам досталась летопись с подробным планом башни гильдии вплоть до указания помещений.

Устремившись к воротам, я волоком тащила за собой Эраша, у которого от усталости заплетались ноги, а центральная башня с подозрением взирала на нас серебристыми провалами многогранных окон. И, подходя к воротам, я действительно почувствовала на себе чей-то взгляд — чужой, внимательный, пристальный, изучающий, проницательный. Я настороженно осмотрелась, сжав в кулаке паутинное заклятье, но... Ощущение странного взора дрогнуло и пропало, растворившись в скрипе отпираемых врат. Я перевела дух и расслабилась. Что ж... Нас ждут.

Мы приближались, и четче проступала литая кладка камней древних строений, гостеприимнее сверкали окна, сильнее манила башня. И на мгновение показалось, что городок жив. И по-прежнему снуют по широким улочкам ученики, прогуливаются по площади перед башней наставники, а на балконе, под широкой крышей, виднеется высокая и величественная фигура Девятого. И бродяга-ветер треплет длинные полы его черного плаща, взъерошивает непокрытые темные волосы и беседует со схаали, которая уютным клубком свернулась на широких плечах своего хозяина...

Я удивленно моргнула. Передо мной возвышались деревянные врата, и исчезли и образы людей, и их звенящие голоса. Нас вновь окружала нездоровая тишина, лишь приветливо скрипели створки открытых врат. Я скользнула в темную щель меж ними, а Эраш замялся.

— Нас... пропустят? — нерешительно спросил он.

— Конечно, — невозмутимо отозвалась я. — Мы оба темные... в той или иной степени, и этот город — наш дом. Идем.

Врата захлопнулись с тем же скрипом.

Я строго посмотрела на Эраша:

— Прекрати дрожать, мы в безопасности! Возьми себя в руки! Ты мужчина или где?..