Мальчик и Ангелы

Филин слышал как тяжело дышит в гостиной Спартер.

— Налей ещё... Спасибо.

Рики снова отпила из стакана, и продолжила.

— Он так странно посмотрел на меня. "Ты отдаёшь мне свою жизнь?". Я до сих пор вижу этот взгляд во сне, и не знаю что он значит. Я молчала, и тогда он взял меня за руку и повёл с собой.

— Зачем? — снова вырвалось у адвоката. И девушка снова ответила:

— Я не знаю. Думаю что ему было одиноко, что у него начинала ехать крыша. Ему нужен был кто-то, с кем он мог жить.

— С девочкой, чьих родителей он убил?!

— А почему нет? У него не было друзей, он жил в чужой стране. Его звали Влад, он был русским, какой-то бывший исполнитель для КГБ, или ещё какой-то их службы. Потом был инструктором. Когда крысы побежали с тонущего коммунистического корабля, он тоже дёрнул в Америку. И обнаружил что никому не нужен. Всё что он делал всю жизнь — это убивал. В Америке он стал работать наёмным убийцей, продолжая существовать как привык. Ему не нужны были деньги — я видела его счета. Просто он ничего другого не умел, и не знал что ещё делать. Я оказалась таким-же осколком судбы как и он, мы прекрасно подходили друг другу. Я более-менее давала ему то, чего ему не хватало. Была дома, когда он возвращался, слушала его рассказы о прошлой жизни, о друзьях и врагах, спала с ним...

— Он... он насиловал тебя? — Спартер еле выдавил эти слова.

— Можно изнасиловать свою вещь? — в голосе Рики послышалась ирония. — Спарт, выпей, на тебя смотреть страшно. Да, я была его вещью. Мне было всё равно, понимаешь? Сперва было больно, но потом я привыкла. Я была беспомощна, безвольна, пренадлежала ему. А она говорит мне — "ты не знаешь что это такое" — фыркнув, добавила девушка непонятную фразу.

— Но он не бил меня, над головой была крыша, я не голодала. Грёбаного чёрта, меня можно было назвать счастливой по сравнению с третью города!

— Счастливой?! Как ты можешь так говорить?! Это бесчеловечно! Этот, этот монстр держал тебя как... как вещь!

— Заткнись, это мой рассказ или твой? — стакан стукнул по столу. — Ну и что, что держал? Я чувствовала себя вещью, так какая разница? Налей ещё...

Филин прислонился затылком к стене. Не удивительно что у девчонки такие закидоны.

— Может хватит? Ты выпила уже два стакана...

— Пожалуй ты прав. Мне ещё надо дотянуть до финала этой мелодрамы... Будет чертовски глупо если я упаду рожей в стол! Так, на чём я остановилась? Ах, да, спокойная жизнь с первым мужчиной... Короче, год спустя я попросила его научить меня. Ну, убивать.

Рики засмеялась, видимо лицо Спартера вытянулось, как обычно случалось когда он открывал неприглядные части жизни, о которых подобные ему люди предпочитали не задумываться.

— Сейчас попробую объяснить так, чтобы ты понял...

Судя по голосу, девушка немного плыла, но пока это никак не сказывалось на осмысленности её речи.

— Мой отец, он был таким как ты. Знаешь, из тех что считают что глобальное добро победит, и путь к этому — всем стать белыми и пушистыми. Подставляй вторую щёку, а потом и задницу — всё в этом духе.

Теренс издал какой-то звук, но сдержался.

— Я очень его любила, как каждая нормальная девочка. Во всём старалась подражать ему, даже когда эта глупость стоила себе дороже. Иногда у меня возникал вопрос — почему плохие люди живут лучше, почему они получают то, что хотят, а я нет? Но я никогда не говорила об этом с отцом, мне казалось что этим я его огорчу. Покажу что я недостаточно хорошая дочь, не понимаю его как нужно. Я не виню его, он был хорошим человеком, и хорошим отцом. Старался дать мне ту жизнь, которую считал правильной. Если-бы не случай, наверное и я прожила-бы в этом мыльном пузыре свою жизнь. Но так получилось что пришёл Влад, и четырьмя выстрелами ответил на мой вопрос.

Спартер видимо не понял, и Рики пояснила:

— По два на цель, второй в голову, контрольный. Да, я тоже думаю что двойка — фигня. Тройка куда надёжнее.

Филин невольно оскалился, услышав нервный вздох адвоката.

— У меня взяло примерно год привести в порядок свою голову, а потом проснулось желание жить. Быть способной влиять на свою жизнь, и жизни других. Чтобы никто не мог больше сделать меня своей вещью. Тогда-то я и попросила Влада учить меня. Знаешь, я думаю что он этого ждал, и даже надеялся, — добавила Рики задумчиво. — Это дало ему вернуться назад, жить прошлым. Иногда он даже называл меня "курсант".

Она засмеялась.

— Если все русские инструктора так дерут своих курсантов по ночам, это многое объясняет!

Стекло звякнуло о стекло, что-то забулькало, и спустя какое-то время — кашель Спартера.

— Короче, быстро прокручиваем вперёд, лет этак на шесть. Или семь? Да какая разница... Короче. Я выяснила кто заказал моих родителей. Это был местный бандит, достаточно крупный, некто Джонни Лердер. Мои отец и мать имели счастье заметить Лердера в неправильном месте, в неправильное время. Джонни-Л связался с Владом, и убрал их.

Я нашла его дом, аккуратно всё вычислила и спланировала. Ночью я убила двоих парней, сидящих у него на ночной охране, прошла в его спальню и убила его вместе с женой.

Где-то минуту стояла абсолютная тишина. Филин слышал тикание часов на стене, и проезжающие далеко внизу машины. Потом послышался голос Рики, такой тихий, что он едва смог различить его.

— Я убила их детей, Спарт. Двоих мальчишек, лет семи и пяти. А потом их собаку. Трахнутую собаку, Спарт! — девушка издала какой-то глухой звук. Теперь в её голосе не было иронии или горькой насмешки, толстый панцирь раскололся, обнаружив израненную черноволосую девочку. Спартер поднялся из кресла, и пересел на диван, Филин услышал скрип пружин. Голос Рики зазвучал сдавленно, похоже она говорила, уткнувшись лицом во что-то.

— Это было опьяняющее чувство. Впервые за долгое время я могла. Понимаешь, могла! Я была властью, я решала свою судьбу, и чужую. Наконец-то никто не имел меня, как вещь. Всё было в моих руках...

Всхлип, это точно был всхлип.

— Когда я вернулась, он ждал меня на кухне. На столе стояла бутылка водки. Он говорил что русские всегда пьют на кухне. Я увидела его глаза, и поняла что он понял. Встав, он вышел и вернулся через пять минут. На нём была красивая военная форма, русская, не такая как у нас. Он дал мне денег, сказал как добраться до Домараса, и положил на стол записку. Потом посмотрел мне в глаза, и кивнул.

— Что было в записке?

— Он признавался в убийстве Альберта и Дженны Янг, похищении, изнасиловании и убийстве Эрики Янг. Всё это — по заказу Джонни Лердера. Писал что уничтожил моё тело чтобы избавиться от улик. Теперь он не может жить со своими поступками, поэтому убил заказчика, и застрелился. Он дал мне новую жизнь, Спарт, понимаешь?

— Наверное и в нём осталось что-то от человека.

— Я оставила его лежать на столе. Он снится мне, вместе с детьми Джонни-Л. Лежит на столе, голова в луже крови. А они спрашивают, почему я это сделала. Я улыбаюсь, и отвечаю — потому-что могу.

— Поэтому тебе так дорог был Уилл? Из-за этих детей?

Филин вздрогнул.

— Я... дьявол, — Рики всхлипнула, — я думала что смогу вытащить мальчишку из этого! Из мира, где нет мыльных пузырей, где все могут, и отбирают жизнь у тех, кто не способен. Когда он смотрел на меня, своими огромными глазами, мне казалось что я нашла то, ради чего стала собой.

Слова катились вперемежку со слезами. Местами гаваец еле разбирал что девушка произносит.

— Филин не понимает этого, ему было наплевать что станет с Билли. Он ледяной человек, настоящий волк. А я сломалась. Малыш рассказал мне о Майкле, и что он делал с ним. Я должна была спасти его, именно я, понимаешь? Это было завершением круга, моя жизнь за его. Я знаю что такое быть чьей-то вещью, знаю это для того, чтобы понять что Майкл должен был умереть. А вместо этого я убила Уилла!

— На смей так говорить! — ярость в голосе Спартера поразила Филина. — Никогда так не говори, и даже не думай! Ты дала мальчику надежду, была готова пожертвовать жизнью чтобы спасти его! Это Майкл убил его! Повтори это, ну!!

— Майкл убил его... — слабо прошептала Рики.

Филин стоял, не в силах сдвинуться. Он многое повидал, но такую изуродованную жизнь встречал впервые. Ужасы войны чудовищны, но они открыты, ты идёшь на них со своими товарищами, и преодолеваешь их тоже вместе. То, что выпало на долю этой девчонки, больше смахивало на горячечный кошмар. В его прошлом тоже были эпизоды, заставлявшие просыпаться в холодном поту. Но когда такие вещи происходят с маленькой девочкой... Гаваец вспомнил себя на верфи: "Ни мне, ни ему объяснения не нужны". Так ты поступил-бы со своими боевыми друзьями? Профессионал до мозга костей, гордишься-ли ты теперь своей выдержкой?

— Рики... так тебя зовут Эрика? — раздался голос Спартера из комнаты.

— Меня зовут чудовище, — к девушке возвращалось её обычное самообладание, она взяла стакан. — В последнее время это слово грозит заменить собой Мангусту...

— Это ты чудовище? — презрительно фыркнул адвокат. — Дай мне рассказать тебе одну историю. До двадцати одного года у меня не было ничего с женщинами. Мои лучшие подруги были девушки из журнала "Пентхаус" и правая рука. Я называл её Энни.

— Свинья! — протолкнула Рики сквозь кашель и смех, подавившись виски, — Ну ты и осёл, Спарт!

— А ты говоришь — чудовище! — поучительно произнёс Спартер.

После паузы, девушка воскликнула:

— Дай мне сказать это, пока я пьяна. Когда я протрезвею, то уже не соберусь. Спасибо. Я серьёзно.

— Я знаю. — по голосу слышалось что Теренс улыбается. — Я ничто по сравнению с вами, когда дело касается сражений, но есть много других умений и способов быть полезным. Просто вспомни об этом в следующий раз когда я буду выглядеть особенно бездарным, хорошо?

— Обещаю.

Филин беззвучно оттолкнулся от стены и выскользнул за дверь. Быть иль не быть? Не вопрос.

Двое мужчин сидели по разные стороны круглого стола. Тусклая лампочка освещала их лица, углы просторного помещения с бетонными полом и стенами пропадали в темноте.

— Вы просили о встрече, — не спрашивал, а констатировал один из них — неопределённого возраста китаец в широком цветастом одеянии, с длинной косичкой. — Причём упомянули некие события, к которым я не имею не малейшего отношения. Однако, — тут он поднял вверх палец, — я думаю что должен выяснить хотя-бы причины, по которым вы считаете что я причастен к этому всему. Поэтому я вас слушаю.

Его собеседник — полный мужчина в сером летнем костюме, рубашке и галстуке, склонил голову. Очки в позолоченой оправе блеснули в грязно-жёлтом свете.

— Благодарю вас. Я изложу несколько предположений. Если они окажутся ложными — я покину ваше заведение, принеся искренние извенения. Если-же они будут правильны — у меня есть для вас деловое предложение. И у меня есть основания считать что оно вас заинтересует.

Китаец ничего не ответил, его расслабленное лицо вообще ничего не выражало. Мужчина в очках ни капли не смутился.

— В Домарасе существует, скажем так, отделение, Триад. Локальным боссом считается некто Су. Он заплатил наёмникам из компании "Настоящий Мир" чтобы те нашли специалиста по компьютерам, способного проникнуть в сети одного банка, и совершить там несколько операций. В этом банке хранилась большая часть средств другого отделения Триад. Теперь эти средства пропали.

— До сих пор — факты. Теперь пойдут предположения, которые я могу подкрепить фактами. А согласитесь-ли вы со мной — это будет зависить от вашего желания выполнить ту работу, которой вы занимаетесь.

Несколько минут человек в костюме говорил, иногда прерываемый короткими, по существу, вопросами китайца. Когда он закончил, губы китайца под тонкими усиками изогнулись в лёгкой улыбке, которую в темноте комнаты можно было принять за улыбку доброго дядюшки своему маленькому племяннику. Если очень постараться. И закрыть глаза.

— Очень занятная история. Я только не понимаю почему вы решили рассказать её мне. Может быть вы думаете что любой китаец интересуется делами Триад?

Теперь улыбнулся обладатель очков, и улыбка его была не менее приятная.

— Я имел удовольствие встречаться с господином Су. Это очень умный, опасный, и амбициозный человек. Вдобавок он молод. Почему последнее обстоятельство важно? Молодые люди обычно считают себя значительно умнее старшего поколения, которое полагают медлительным и закостенелым. Эта точка зрения только усилится, если молодой человек настолько талантлив. Я мало знаю о Триадах, но руководители этой организации никак не глупее меня. В этом случае будет неуважением подумать что господину Су, при всём сказаном выше, доверили управлять таким крупным делом как Домарас, оставив без надзора. Я подумал — кто может осуществлять этот надзор? Это должен быть человек, находящийся на виду у всех, знакомый в городе всем и каждому, и занятый собственным делом. Иными словами — никак не вызывающий подозрений Су. Также этот человек скорее всего старожил Домараса — Триады существовали здесь и до Су, и думаю будут существовать и много после. Эти несложные умозаключения привели меня сюда.

Человек в костюме поставил ладони на стол, и переплёл пальцы.

— Итак, стоит-ли мне излагать своё предложение, или я извиняюсь перед вами за потраченое время, и ухожу?

— Что вы можете предложить, что могло-бы заинтересовать Триады? — улыбка китайца была мягкой, но тёмные глаза внимательно, и даже выжидающе смотрели на собеседника.

— Завершение этой истории, без потери лица. Возможно я переоцениваю значение этого для Триад, но и цена, которую я запрошу за это не столь велика, чтобы отказаться.

— Цена? — улыбка ни капли не изменилась, но в ней каким-то образом добавилось скуки.

— Я не имею ввиду деньги. Господин Су уже заплатил нам, и мы считаем это весьма щедрой платой. От Триад я прошу лишь одного — не трогать состав "Нового Мира". В замен мы приносим голову Су.

Китаец задумался. Мужчина в пиджаке терпеливо ждал, не подавая ни малейшего признака нетерпения. Наконец китаец заговорил.

— Если посторонние убивают главу Триад — это обязывает ответить. Это не очень похоже на сохранение лица.

— Давайте озвучим альтернативу. Война между триадами. Помимо серьёзных затрат — людей придётся привозить, местные члены организации весьма преданы молодому и целеустремлённому лидеру — это скажется на общем престиже Триад. Что скажут конкуретны, начни китайцы убивать друг друга? Это будет колоссальным признаком слабости. Согласитесь, первый вариант выглядит теперь куда менее плохим. А теперь добавим к этому возможность отречься от Су. Можно представить нового главу Триад Домараса, прибывшего для смены молодого бунтаря. А сам непокорный умирает в тот-же день. Что делать с его головой — оставлю решать специалистам пропаганды. Получается что посторонние наёмники действовали по вашему поручению. Никакого конфликта интересов, или падения престижа.

По лицу китайца медленно расползалась сытая улыбка, пока наконец он не кивнул, соглашаясь.