— Коничива, сэмпай... Капитан Онода только что одобрил мою просьбу, я оставляю все дела и поступаю в ваше распоряжение. Кроме того, я отыскал информацию по людям из вашего списка, но мне ее дали в виде бумажной папки. Можем встретиться как обычно, в кафе на углу Иватэ и Асама, если вы где-то поблизости.

— Хорошо, я скоро буду там, — отозвался 'Итагаки'.

Послышались гудки.

— Замечательная работа, — Ямамото хлопнул Ямаситу по плечу, подхватил свой пиджак и вместе с напарником поспешил к двери, но обернулся и спросил: — а как туда проехать?

— Никак, — ответил вместо Ямаситы капитан. — В Сакурами нет таких улиц и никогда не было.

У столичного детектива на лице в одну секунду отобразилась целая гамма сильнейших чувств.

— Ямасита, почему вы это сделали? — с нажимом спросил Ямамото, когда дар членораздельной речи вернулся к нему. — Вы понимаете, что дали уйти маньяку?!

— Вам не понравится мой ответ, — мрачно ответил инспектор. — Но раз вы спросили — я отвечу. Если кто-то и поймает Знакомца, то это будете не вы, детектив Ямамото. Вы — дилетант. Десу.

— Охренеть, просто охренеть! — взорвался Ямамото. — Местечковый инспектор по делам детских нарушений говорит мне, что я дилетант! Это вам Сакаи сказал, а вы поверили, как последний глупый сопляк?! Недалеко же вы по уму ушли от тех, с кем обычно работаете!

— Я, конечно, ни в коей мере не считаю себя что-либо смыслящим в ловле маньяков, — ровно возразил Ямасита, — но могу увидеть чужие вопиющие ошибки, особенно если их совершает якобы эксперт вроде вас. Детектив Ямамото, вам что-нибудь говорит имя Тецуя Асагири?

— Первый раз слышу!

— То-то и оно. Тецуя Асагири — неуравновешенный человек, бойфренд убитой Мотоко Курусу, с которым она часто ссорилась и который неоднократно угрожал убить ее, а точнее — разбить голову или проломить череп. И вот человек, расследующий убийство Курусу, говорит, что он никогда не слышал об Асагири.

— Да мне и не нужно знать про него, потому что я уже узнал, что Курусу была вывезена за пределы города уже мертвой и убийца не оставил следов!! Это почерк Знакомца, значит, этот ваш Асагири тут ни при чем!

— Асагири за тридцать, у него есть машина и он уже подозревался в убийстве, в котором тоже не осталось следов.

Ямамото снова утратил дар речи, его напарник сокрушенно пробормотал:

— Да как мы такое прошляпили-то...

— Погодите, — вмешался капитан Онода, — почему я не знаю про Асагири и убийство, в котором он подозревался?!

Ямасита пожал плечами.

— Потому что про убийство я загнул. Асагири восемнадцать лет, он не подозревался в убийстве, но его угрозы Курусу имели место, и он вполне мог бы быть настоящим убийцей, если бы не уехал с родителями в другой город и не имел железного алиби: он уже два месяца сидит в тюрьме, это мы с Итагаки проверили. Но, как я только что наглядно всем показал, будь убийцей Асагири, детектив Ямамото все равно не знал бы о его существовании, так как, приступая к расследованию убийства проблемного подростка, даже не подумал расспросить инспектора по делам несовершеннолетних. Посему, детектив Ямамото, молитесь, чтобы маньяк действительно был, потому что если убийца не маньяк — вы с вашим тоннельным зрением станете посмешищем.

— Браво, — съязвил Ямамото, — вы оправдываете содействие маньяку моей некомпетентностью... Браво, что тут еще сказать.

— Я лишь объясняю вам, почем предупредил Итагаки. Есть два серийника. Один убивает детей, другой убивает детоубийц. Ни разу не оправдывая Сакаи-Итагаки, я все же на его стороне, потому что его цель совпадает с моей. Наивысший приоритет — защитить детей. Все остальное для меня, инспектора по делам несовершеннолетних, имеет второстепенный интерес. Итагаки — талант, вы сами это признали, раз так — почему вы мешаете ему работать с вами заодно? Дайте угадаю... Вы опасаетесь, что снова не поймаете Знакомца, но если поймаете Сакаи — хотя бы вернетесь не с пустыми руками, и вам плевать, что у него больше шансов поймать убийцу, ведь вы, Ямамото — просто карьерист, работающий не по призванию или велению души, как я, а просто ради продвижения.

Ямамото несколько раз открывал рот, но так и не нашел, что сказать.

— А, вижу, я все-таки прав, да? — добил Ямасита. — Должно быть, это обидно, когда известного столичного эксперта видит насквозь обычный местечковый инспектор... Десу.

— Надеюсь, что после моего рапорта по вашей персоне будут сделаны соответствующие организационные выводы, — желчно ответил Ямамото.

— О чем вы рапортовать собрались? — внезапно вступился за Ямаситу капитан. — Детектив Ямамото, я вам официально напоминаю, для чего вы тут — вот этим извольте заниматься. И только этим. Иначе уже я сам напишу рапорт в министерство и попрошу прислать кого-то более компетентного. Вам понятно? Если я узнаю, что вы пытаетесь ловить этого Сакаи — я вас арестую за препятствование работе полиции.

— Да вы в своем уме?! — завопил Ямамото. — Сакаи — преступник, психопат, серийный убийца, а не полицейский! Он в розыске четыре года! И вы его покрываете?!!

— Во-первых, детектив Ямамото, голос на два тона ниже и впредь даже не думайте орать на меня в моем же кабинете. Где вообще ваше уважение к старшим?! — В голосе капитана внезапно прорезались стальные нотки. — Во-вторых, о том, что детектив Хиронори Итагаки — не тот, за кого себя выдает, я пока что знаю только с ваших слов, которым почему-то перестал доверять. И в-третьих, я сейчас попытаюсь объяснить вам, как работает голова у местечкового полицейского. Вы, приезжий детектив — карьерист. Для вас каждая жертва убийцы — просто статистика. Повод провести блестящее расследование и выдвинуться. Для меня и Тадаси Ямаситы, двух местечковых полицейских из крохотного городка, работающих не ради карьеры, а по призванию, каждая новая жертва может оказаться кем-то из родных, близких, знакомых или их детей. Нам наплевать на свою карьеру, и на вашу, детектив Ямамото, тоже, мы просто хотим обезопасить наш город, и любой, кто ловит серийного убийцу — наш союзник. Даже не союзник, а лучший друг. И нам все равно, если он и сам — серийный убийца, пусть просто поймает Знакомца. А что касается вас и ваших рапортов... Я тоже умею писать рапорты и устраивать скандалы. И если мы начнем слать друг на друга жалобы — вы пострадаете в первую очередь. Вас могут уволить, а меня нельзя, потому что заменить нас с Ямаситой некем. Молодые и амбициозные едут в столицу и большие города, чтобы сделать карьеру, и потому вас есть кем заменить, очень многие только и ждут, чтобы занять ваше место и выдвинуться. Ну и наконец, если уволят нас — мы все равно останемся в Сакурами уважаемыми людьми, а кем станете вы, если попортить вашу карьеру? Еще одним бедолагой в 'лесу самоубийц'?

На протяжении этого монолога Ямамото мрачнел все сильнее и сильнее.

— Ладно, я понял вашу точку зрения, господин капитан, — сказал он.

— Вот и славно. Ищите Знакомца и не отвлекайтесь ни на что больше. Преуспеете — сможете доказать, чего стоим мы и вы, на правах победителя рассказать нам, местечковым полицейским, что вы о нас, убогих, думаете, и с триумфом вернуться в Токио. А будете отвлекаться на подковерную возню — поверьте, ваша карьера от этого не выиграет. Это я вам обещаю.

Как только Ямамото, играя желваками, ушел вместе со своим коллегой, инспектор заметил:

— Знаете, капитан, у меня есть опасение, что Итагаки, или Сакаи, не сможет найти маньяка в сложившейся ситуации... да и Ямамото еще не факт что так это оставит...

— Я уверен, Тадаси, что среди твоих бывших, кхм, клиентов вполне можно найти управу и на Ямамото, если заупрямится. Ты не смотри на меня большими глазами, я же не предлагаю тебе преступление совершить, просто намекнешь кому-то подходящему, что есть вот тут приезжий тип, мешающий ловить серийника-детоубийцу, угрожающего всему городу... И не удивляйся, с чего это вдруг старый толстый капитан зашевелился... Наше призвание — служить и защищать. Мы служим не закону, и защищаем не закон — а людей. И если это придется делать в противостоянии с залетным карьеристом... Да, Ямамото может изрядно попортить нам с тобой крови — ну да что поделать, я готов на эту жертву. Деда своего не посрамлю, если Ямамото будет играть не за нас, а против нас — пожалеет.

— Я, в общем-то, и не сомневался в вас, капитан... А кем был ваш дед?

— Камикадзе он был, самым молодым в выпуске. Когда сразу после церемонии выпуска перед строем их спросили, кто хочет записаться в камикадзе — сто человек их стояло, сто рук поднялось...

Ямасита удивленно приподнял брови:

— Как так, вроде ж ваш дед после войны в Киото летчиком был?

— Так и есть, пилотировал лайнер и дожил до глубокой старости. Война закончилась через три дня после выпуска, так что дед умереть за родину и императора просто не успел. Но если он согласился за Японию жизнь отдать — за Сакурами моя карьера вообще не цена.

* * *

На следующий день Тео отыскал в школе Такехису.

— О, доброго утречка, аники!

— Привет, Юдзи. Значит, дело обстоит так. Если мы решаем ввязаться в эту авантюру — план 'Математика' надо провернуть так быстро, как это возможно. Потом нам будет уже не до него.

— Ладно, и каковы наши действия?

— Надо, чтобы Цубоми оказалась у тебя дома как можно быстрее, и чтобы у нас было хотя бы два часа гарантированного отсутствия твоих родителей.

— Да хоть сегодня — родители на работе. Только... аники, а что мы будем делать втроем два часа?!

— Уж точно не то, о чем ты, возможно, подумал. Юдзи, открываю тебе большую тайну... Я вообще не учил японский язык. Мои родители тоже его не учили. Трое гайдзинов, не владеющих японским, сходят с самолета в Киото, и через три дня появляются в Сакурами, удивляя своих новых соседей грамотностью и чистотой произношения. Не буду вдаваться в подробности, лучше один раз все увидеть.

— Но зачем нам Цубоми Ямазаки?

— А ты сам как думаешь? Она будет донором.

— Э-э... Чего?

— Математики, ясен пень! Итак, когда?

Юдзи выглядел растерянным.

— Сразу после школы?

— Не получится сразу. Вначале ты должен прочитать школьный учебник по математике до самого конца, это раз...

— Аники, я все равно ничего не пойму!

— Я не сказал понять. Я сказал прочитать. Просто взять и прочитать. Не понимать, не запоминать — прочитать. Все. После этого к тебе должна прийти Цубоми, а затем и я. Понял?

— Эм-м-м... Понял.

— Тогда я жду твоего звонка. Сразу же возьму все, что надо, и приду. А чтоб успеть наверняка — уйди с уроков прямо сейчас и прочитай весь учебник.

Уже когда Тео пошел в свой класс, до его чуткого слуха долетело, как Такехиса пробормотал сам себе под нос:

— Ох, и не нравится мне это...

'Если б ты знал, Юдзи, если б ты только знал, что будет на самом деле... За все приходится платить — так устроен этот гребаный мир...'

Сразу после уроков Тео пошел домой, спустился в папину лабораторию и выволок из тайника массивную книгу, обтянутую кожей несуществующего на Земле существа. Величайшее сокровище отца — книга с магическими рецептами и заклинаниями. Написанная на абсолютном языке рун, эта книга понятна любому адепту магии вне зависимости от того, из какого он мира и на каком языке говорит. Правда, Тео в своем обучении еще не освоил весь гримуар, но именно то, что потребуется, уже знает... в теории.

Тут мама позвала обедать — сырники в сметане у нее получились, как обычно, на сто из ста.

Но спокойно пообедать не получилось: стоило маме выйти куда-то, как на кухню приперся враг и архизлодей. Пушок своей собственной жирной и злобной персоной.

— Ага, ага, уже тут? А помнишь, что я тебе сказал? Шиш, понял? С маслом.

Пушок как-то сразу погрустнел и жалобно мяукнул.

— Я сказал — шиш, значит, шиш. В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем мои тетрадки кромсать.

Пушок с виноватым видом припал к полу и снова мяукнул.

— Не проймешь. Вот не проймешь — и точка.

В этот момент в кармане школьного пиджака на вешалке запиликал мобильный. Юдзи.

— Моси-моси? — сказал Тео, вынув прибор из кармана.

— Аники, это я. Цубоми придет через полчаса.

— Учебник прочитал?

— До корки. Только не понял ничего.

— Неважно. Скоро буду.

Тео выключил телефон, вернулся на кухню и встретился глазами с перепачканным в сметане Пушком. Кот, сидя на столе, доедал предпоследний сырник из тарелки.

— Ах ты поганец!! — завопил Тео. — Да что ты себе позволяешь?!

Пушок молнией метнулся со стола, точнее, попытался. Его задние ноги попали в тарелку и дважды пробуксовали по сметане, в лицо мальчику полетели брызги, а затем еще и пришлось ловить тарелку, а вот последний сырник поймать не удалось.

Жаждая справедливого возмездия, он попытался схватить Пушка за хвост, но усатый разбойник заложил хитрый маневр между ножек стола и выскользнул из кухни. Сразу же послышались царапающие звуки, с которыми он забирался в свое безопасное убежище на шкафу.

— Ну, погоди еще, отольются кошке мышкины слезы!

Вздохнув, Тео упаковал гримуар в ранец, за ним — пакет с необходимым реквизитом, сунул в карман пакетик с конфетами и потопал к Такехисе.

Вот и нужная улица, дом, подъезд. Такехиса жил в обычном доме европейского типа, только построенном по японским стандартам устойчивости: в стране восходящего солнца землетрясения — такая же привычная вещь, как и цунами.

Тео постучался, Такехиса открыл почти сразу. Они пошли в комнату Такехисы, где за столом с книгами и тетрадкой сидела симпатичная, слегка полноватая девушка в очках и с косичкой. Увидев 'людоеда с задней парты', она сразу как-то помрачнела.

— Знакомьтесь, — как можно беспечнее произнес Такехиса. — Это Цубоми, она помогает мне с математикой. А это Теода-сан. Аники, а вы, собственно, за чем пожаловали?

Тео почесал макушку.

— Ну, я думал, ты мне прояснишь пару нюансов по Басе и Рансэцу — они, знаешь ли, из меня всю душу выели, что ни контрольная — все они попадаются! А ты тут, оказывается, сам науку грызешь...

— Тогда, может, я пойду? — несмело предложила Цубоми, ей с появлением нового гостя явно стало неуютно.

— Нет-нет, — решительно возразил Тео. — Куда ж Юдзи без тебя? А мне не к спеху... Вот, угощайся, пожалуйста. Шоколадные с ликером.

Он протянул Цубоми распечатанный пакетик с конфетами. По лицу девочки явно читалось, что в гробу она видала конфеты из рук 'Йомы-людоеда', но она не стала рисковать и злить его отказом, скромненько взяла одну конфетку.

— Итадакемацу, — сказала она, прожевала конфету и уронила карандаш.

Тео как раз успел подхватить оседающее тело.

— Юдзи, давай перенесем ее на кровать.

— О небо, аники, что с ней?! Что вы задумали?! — ужаснулся Такехиса.