Ибронка, нахмурив свое хорошенькое личико, сражалась примерно так — хотя и не знала об этом — как сражалась Тазендра примерно восемьсот лет назад — дикие, на вид случайные взмахи меча, вперед, назад, в стороны, представлявшие немалую опасность как для тех, кто стоял рядом с ней, так и, должны мы согласиться, для ее соперника. Ее оппонентом, однако, был ветеран-наемник, который уже сражался с Дзурами раньше, и был абсолютно уверен, основываясь на своем богатом опыте, что, если он будет сражаться в защитной манере, оставаясь все время начеку, и не разрешит себе не во время отвлечься или, скажем, подвернуть ногу, он обязательно дождется момента, когда она сделает ошибку, которую можно будет использовать. Но пока этого не происходило, так что они продолжали свою дуэль, оба серьезные и собранные.
Но из всех них именно Лар, можно сказать, положил начало перелому в сражении. Среди всех движений вперед и назад, которые неизбежно сопровождают битву в такой тесноте, внезапно оказалось, что у него нет соперника — то есть пока все сражались, он нет. И поэтому он решил, что настало замечательное время для того, чтобы ударить кого-нибудь своей сковородкой, и этот простой план он немедленно начал выполнять, нанеся страшный по силе удар в голову Драконлорда, стоявшего справа от него и сражавшегося с Пэлом. Солдат, уловив движение краешком глаза, инстинктивно подставил меч, чтобы парировать удар, как если бы это был нормальный меч. Результатом этого было сразу два различных события: Во первых Пэл мгновенно использовал представившуюся возможность и яростным ударом пронзил сердце воина. Во-вторых сковородка ударилась о тяжелый меч Драконлорда с дерущим ухо скрежетом, который перекрыл звон мечей, тяжелое дыхание сражающихся, крики торжества и возгласы боли, обычные на поле боя.
Следующий ход опять остался за Пэлом: Все еще собираясь добраться до Тсанаали и закончить с ним все начатые дела, он решил, что нашел возможность сделать это и бросился вперед, с кинжалом в левой руке. Обменявшись ударами со следующим солдатом, он жестоким ударом вонзил кинжал тому в живот. Еще один повернулся лицом к Пэлу, совершенно не обращая внимание на Лара, который, увидев возможность, с огромным удовольствием трижды ударил его по голове; хотя, быть может, одного удара было вполне достаточно, еще два были уже чересчур.
После этого события стали происходить все быстрее и быстрее. Как только Лар весьма эффективно сбил своего человека с ног, его оружие издало такой громкий и неожиданный звук, что воин, сражавшийся с Ибронкой, разрешил себе на мгновение отвлечься и оглянуться, и этого мгновения леди Дзур вполне хватило, что захватить его клинок своим и, поворотом кисти, разоружить врага. Воин быстро отпрыгнул, спасаясь от огромного меча Ибронки, и наступил на ногу женщины, стоявшей за ним, после чего они оба упали.
Этого оказалось достаочно; Драконлордам не потребовалось ничего большего, чтобы понять, что это не их день. Они были солдатами, а не дураками. Они поняли, что сражение проиграно и нет никакого смысла без нужды расставаться с жизнью. Однако они не впали в панику, а, вместо этого, как бы договорившись между собой, в полном порядке отступили, разве что только несколько ускорили шаг, уходя тем же путем, что и пришли.
Тсанаали, увидев это, мгновенно осознал, что битва проиграна и скомандовал общее отступление, и его сторона также вышла из боя, оставив наших друзей одних на вершине утеса.
Пэл, наконец-то увидев Тсанаали, сделал два шага том направлении, в которым ушел его враг, но Айрич остановил его, сказав, — Нет, мой друг, этим вы ничего не добьетесь.
— Вы правы, — сказал Пэл, вздыхая. — Но, тем не менее, нам не удалось убить их всех.
Кааврен какое-то время глядел на уходящих Драконлордов, потом сказал, — Кто-нибудь ранен?
— Я боюсь, — сказала Йаса, что Тонг мертв. Остальные его друзья печально собрались около него, осознав что то, что в горячке боя показалось им относительно легкой раной в щеку, оказалось смертельной раной, которая заставила бывшего бандита и нынешнего солдата Империи умереть прямо на поле боя.
— И Рёаана ранена, — сказала Ибронка. — И это целиком моя ошибка. — С этими словами она опустилась на колени рядом с Тиасой, сказав, — Моя дорогая, ты тяжело ранена? Я никогда не прощу себя!
Рёаана, которая на самом деле не потеряла сознание, открыла глаза, храбро попыталась ободряюще улыбнуться своей подруге и едва слышно прошептала, — Я думаю, что не так тяжело.
Все остальные немедленно собрались вокруг нее, хотя Кааврен, Айрич Тазендра и Пэл продолжали внимательно глядеть вниз. Ибронка вытащила свой нож и, сняв плащ, начала резать его на ленты. Клари, которая вообще не участвовала в сражении, в ужасе воскликнула, — Госпожа! Что вы делаете?
— Но Клари, ты должна понять, что я собираюсь сделать перевязку, или ты не заметила, что бедная Рёаана ранена?
— О, я заметила это, — сказала Клари. — Вот только—
— Ну?
— Ваш замечательный плащ! Что скажет ваша мама?
— Но, как мне кажется, Рёаане перевязка требуется больше, чем мне плащ.
— Я не собираюсь оспаривать это, но вы должны заметить, госпожа, что здесь есть немало мертвых людей. Нельзя ли использовать плащ одного из них?
— Как, — сказал Китраан гневным тоном. — Раздеть воина, погибшего в честном бою?
— Невозможно, — согласился Айрич.
— Невероятно, — сказала Тазендра.
— Немыслимо, — хором сказали Кааврен и Пэл.
— Заешь, — тихо сказал Мика Лару, — я бы с удовольствием отдал свой собственный плащ, но, увы, у меня его нет.
— Как, у тебя нет? — сказал Лар.— Ну, на самом деле, у меня тоже. Нам надо найти плащи.
— Я согласен, мой друг, но я думаю, что мы не должны для этого раздевать мертвых. Если мы это сделаем, нам придется худо.
— Я убежден, что ты прав.
Пока происходил этот примечательный диалог, Ибронка, с помощью Пиро, бинтовала Рёаане ногу.
— Нам надо найти хирурга, — сказала Ибронка.
— В этих горах? — сказал Тазендра. — Их здесь нет. Мы должны сами сделать все, что в наших силах. Кто-то должен вскипятить воду.
— Для чего? — спросила Рёаана, которую, похоже, кипящая вода страшила больше, чем глубина ее раны.
— Не знаю, — сказала Тазендра. — Но Сетра Лавоуд сказала мне, что именно это надо делать в подобных случаях.
— Нам нужно также заняться ранами наших врагов, — сказала Зарика, говоря в первый раз.
— Как пожелает Ваше Высочество, — немедленно ответил Кааврен.
— Вы думаете, что они вернуться? — спросил Китраан.
Кааврен пожал плечами. — Кто может сказать?
— Вряд ли, — сказал Пэл, который глядел вниз через приближающее стекло. — Боюсь, что нет. Они перегруппировываются и, похоже, собираются ускакать туда, откуда появились.
— Но их раненые? — сказал Айрич.
Пэл пожал плечами. — Возможно они оставят для них лошадей. Но, боюсь, у нас есть намного больший повод для беспокойства.
Кааврен поглядел на него, — И это?
Пел убрал стекло от глаза и сказал, — Грита.
Сорок Пятая Глава
Как вслед за Битвой у Южной Горы были приняты некоторые решения
Кааврен и Айрич нахмурились, а Тазендра повернулась и посмотрела на Йенди, — Что о ней? — хором сказали они.
— Она как раз сейчас разговаривает с Тсанаали, который является предводителем тех, кто напал на нас.
— Грита и Тсанаали, — предположил Кааврен.
— Тсанаали и Кана, — заметил Пэл.
— Грита и Кана, — мрачно заключил Айрич.
— Что мы должны делать? — спросила Тазендра.
Пэл нахмурился. — Это хороший вопрос, Тазендра, — сказал он.
— Неужели? Тогда я удовлетворена.
— И вы совершенно правы. Но, увы, я не знаю на него ответа.
— Ну, не расстраивайтесь так, — сказала ласково леди Дзур.
— Вы понимаете, — продолжал Пэл, как если бы Тазендра ничего не сказала, — Кана теперь узнает, что Орб вернулся, поймет, где он находится и пошлет против нас все свои силы.
— Не против нас, — сказал Кааврен. — Против Горы Дзур.
— Горы Дзур? — сказал Пэл.
— Точно. Нам необходимо скакать к Горе Дзур, так быстро, как только возможно, и я буду сильно удивлен, если окажется, что он не в состоянии предвидеть это.
Тазендра огляделась. — Нам необходимо скакать туда? Но и здесь очень сильная позиция для обороны, — сказала она.
— Против десятков тысяч? — улыбаясь сказал Пэл.
— Почему нет? — наивно сказала Тазендра. — Мы уже делали так раньше.
Пэл уставился на нее, не зная, как ответить на такое преувеличение.
Тут вмешалась Зарика. — Я прошу вас вспомнить, что и здесь у нас есть дополнительные ресурсы. То есть, как вы сами видите, Орб вернулся. Кстати, — добавила она, обращаясь к Тазендре, — моя дорогая, следующий раз, когда вы попытаетесь использовать волшебство или магию для любой цели, вы можете вспомнить, что теперь вам доступен Орб; это может сделать вашу работу проще.
Тазендра, которая вздрогнула при этом замечании, которым Ее Высочества удостоило ее, погрузилась в обдумывание этой мысли. Пока она занималась этим, Пэл заметил, — Да, то, что Ваше Высочество сделало нам честь сказать, совершенно верно. Но что из того?
— Подождите, — сказала Зарика. Она закрыла глаза, как если бы концентрируясь, и немедленно Орб наполнился странным пульсирующим светом, чем-то средним между бледно-зеленым и слабо-оранжевым, если такую вещь можно себе представить. Спустя мгновение она опять открыла глаза, а цвет Орба вернулся к приятной лазури.
— Я думаю, — сказала Императрица, — что вскоре смогу использовать его еще лучше.
— Если Ее Величество разрешит задать вопрос— , — сказал Пэл.
Зарика кивнула и, предвидя вопрос Йенди, ответила на него, — Я сообщила Сетре Лавоуд о том, что здесь произошло, и о том, что, как мы ожидаем, будет дальше.
— Понимаю, — сказал Пэл. — Но, Ваше Величество, есть что-нибудь, что она в состоянии сделать?
Империатрица пожала плечами. — Она Сетра Лавоуд.
— Да, с этим трудно спорить, — сказал Пэл, но по его тону было ясно, что он не убежден.
Ибронка закончила бинтовать ногу Рёааны и сказала, — Готово. Давай посмотрим, можешь ли ты стоять.
— Ба. Разве имеет значение, могу ли я стоять? Я убеждена, что я могу скакать. — Тем не менее, когда с помощью подруги она попыталась встать на ноги, то опять упала на землю, не столько из-за боли в раненой ноге, столько из-за изнеможения, вызванного большой потерей крови.
— Ну, — сказал Кааврен нахмурившись, — мне не кажется, что вы способны скакать, пока. Но это, как вы понимаете, в любом случае не имеет значения, так как я боюсь, что нам не на чем скакать.
— Наши лошади? — сказала Тазендра.
— Я думаю, что наши соперники по бою решили забрать наших лошадей с собой.
— Всех? — воскликнул Китраан.
— Так мне кажется, — хладнокровно сказал Тиаса.
— Я не очень уверена, что смогу хорошо идти, — сказала Рёаана, чье положение на земле было намного красноречивее любых слов. — Вы должны оставить меня здесь.
— После того, как ты восстановишь свои силы, мы сделаем тебе костыль, — сказала Ибронка, как и все остальные не обращая внимание на предложение Рёааны оставить ее здесь.
— В любом случае у нас нет даже надежды найти их, — сказал Айрич.
— И, — добавил Пиро, — у нас нет даже надежды обеспечить нормальное лечение их раненым.
Пэл пожал плечами, как если бы эта последняя деталь вообще не интересовала его.
Кааврен поглядел кругом, нахмурился и сказал, — С разрешения Вашего Величества, я думаю, что мы останемся здесь на ночь и отдохнем. Нет никаких причин для спешки, так как мы в любом случае не в состоянии догнать их. Хороший ночной отдых пойдет нам на пользу, и мы увидим, как наша храбрая Рёаана будет чувствовать себя утром.
— Если это ваш совет, Капитан, — сказала Зарика, — тогда это именно то, что мы и сделаем.
Ноздри Кааврена раздулись, а его глаза сузились, когда он услышал, как к нему обращаются с этим титулом. Он начал было что-то говорить, но Зарика предпочла не обращать внимание на его слова, и повернулась к Рёаане, чтобы сказать ей пару ласковых слов.
— Ваше Величество, — сказал Кааврен.
Зарика повернула голову к нему. — Я говорю с другим человеком. Не прерывайте вашу Империатрицу, Капитан.
Так как она уже вторично дала ему этот титул, Кааврен открыл рот, чтобы что-то сказать, но Зарика уже повернулась назад к Ибронке, и стала о чем-то говорить с ней. Кааврен повернулся к Айричу только для того, чтобы обнаружить, что Лиорн стал походить на красивое и странное каменное изваяние, типа тех, которых немало на Южной Горе. Каврен засопел и не сказал ничего.
Пиро повернулся к Лару. — Ты, Мика и... ты, — сказал он, указывая на Клари. — Разбейте здесь лагерь.
Лар поклонился и, собрав остальных слуг, начал делать то, что ему приказали. Тем временем Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо стояли вокруг своего покойного товарища, Тонга, и тихо говорили между собой. Хотя они и были бандитами, но, тем не менее, искренне утешали друг друга, обмениваясь воспоминаниями, посвященными Тонгу.
— Как печально, — сказал Грассфог, — что наш друг лежит здесь мертвый, а у нас даже нет вина.
— Это ваш обычай, — поинтересовался Пиро, — напиваться, когда умирает друг?
— Ни в коем случае, — ответил Грассфог. — Я просто отметил, что оба эти утверждения являются правдой и оба, увы, достойны сожаления.
Айрич и Кааврен постарались сделать все возможное, чтобы помочь тем Драконлордам, которые были ранены, но не убиты, включая Стоункуттера, который, несмотря на его мнение в момент удара Ибронки, был не мертв, но тяжело ранен, хотя его рана была очень болезненна и Айрич не видел в ней ничего хорошего.
Так как эта глава нашей истории посвящена решениям, принятым после сражения, мы надеемся, что читатель не будет удивлен, если мы переместимся от сцены на поля боя в то место, где, как заметил Пэл, Грита была занята беседой с Тсанаали. Она весьма уверенно и хладнокровно подъехала туда, где Драконлорд собрал своих солдат вместе со всеми лошадьми, которых они подобрали по пути. Приблизившись к нему, она просто сказала, — Итак, вы потерпели поражение.
Тсанаали пожал плечами. — Они заняли очень сильную позицию и храбро защищали ее. Мы не смогли прорвать их оборону.
— Ба. Вас было по три на каждого из-.
— Мадам, если у вас есть что сказать, вы можете сделать мне честь и сказать это самой себе. И если в вашей голове находятся именно те мысли, на которые указывает ваше лицо, вы можете перекинуться парой слов с Йенди, находящимся на этой проклятой горе, посколько у него в голове точно такие же мысли, и вы оба можете обсудить порядок, в котором я могу предоствить вам удовлетворение. А до того, как вы примите решение, мадам, позвольте мне занятся моим делом. Есть некоторые вопросы, которым я должен уделить внимание. Эти вопросы могу быть или не быть важными в ваших глазах, но я даю вам слово, что самое меньшее, чем я озабочен сейчас, это оценка вами того, как я выполняю свой долг.
— То есть вы собираетесь послать сообщение К— Его Величеству?
