Часть седьмая Дневник Тринадцатого Императора

Давно ничего не писал. Спуск судна на воду, швартовые испытания, ходовые испытания, учебные стрельбы и, наконец, долгожданный приказ. Ночной переход в Кронштадт: там, на Котлине выстроены специальные крытые причалы для наших кораблей, там же находятся энергетическое судно и судно заправщик.

Во время учебного похода вдоль границ Маркизовой лужи на борту находился великий князь Константин Николаевич. Замечаний у него не было, сплошные восклицательные знаки. Сам я после плановой переборки механизмов хочу уйти в отпуск.

*

Как говорил мой приятель, "хотеть не вредно". На Котлин прибыл Бутаков с Пироговым и привёзли ещё одного члена нашего экипажа. На лодке Герна необходимости в нём не возникало, по вполне понятным причинам. Теперь у нас на корабле есть свой судовой врач. Николай Иванович, покряхтывая на комингсах, самолично облазил всю подлодку и благословил молодого человека на начало самостоятельной деятельности в столь стеснённых условиях.

Через день началась погрузка, при которой Серёгин Иван Сергеевич уже как врач, показал характер и свою полезность. Он отказался подписывать документы по продовольственным накладным ввиду отсутствия дат их пригодности. Меня в Кронштадте в тот момент не было, казалось, скандал большой неминуем. Срыв срока готовности по выходу корабля в море! Это чрезвычайное событие....

Неожиданно большой интендантский пузырь, который усиленно надували, тихо, тихо сдулся даже без малейшего хлопка. Вмешался неприметный капитан из службы СБ, которому было поручено обеспечение безопасности подплава. Он поговорил с Серёгиным, выяснил, почему продукты нельзя брать на борт и на следующий день к нашему пирсу стали прибывать конные интендантские фуры, гружённые исключительно качественным продовольствием. Позже случайно узнал, что после этого инцидента в течение полугода состав всей интендантской службы Кронштадта, а ещё позже Балтфлота, претерпел значительные изменения.

*

Большой толстый кожаный пакет, обильно снабжённый сургучом, который доставила на корабль фельдъегерская карета, предписывалось вскрыть в море. Эту простую процедуру я и осуществил после выхода из военной гавани. Прочитал документы сначала про себя, внимательно просмотрел весьма подробные карты. Не поверил, ещё раз перечёл. Задачи, указанные в приказе не изменились и все на своих местах остались. Приказ есть приказ!

Собрал офицеров, довёл до их сведения, что нам предстоит, чуть ли не полукругосветное плавание с заходом на Фарерские острова огибанием с запада Ирландии, проходом Гибралтара, Дарданелл и Босфора в подводном положении.

Конечной целью похода является Балаклавская бухта на Чёрном море. С нами и одновременно без нас следуют два судна обеспечения. По документам они оформлены как "торгаши". Одно из них снабдит нас топливом для похода, а второе будет нашей плавбазой уже в Крыму. Оно оснащёно специальными акустическими маяками, по которым мы будем следовать за ним через проливы.

Плавание проходило на редкость спокойно. Видимо, за нас "болело" и переживало много людей на берегу, да и Николай Угодник нас своим покровительством не оставил. На одном из островов Фарерского архипелага с не очень морским названием "Свиной", к моему большому удивлению, оказалась удобная бухта с оборудованным причалом, совершенно не заметная, как с моря, так и с берега. После двух дневной стоянки и пополнения запасов топлива, обогнули архипелаг и из Норвежского моря вышли в Атлантический океан. На Юг спускались строго по западному двенадцатому меридиану, почти до самых сороковых "ревущих" широт, где, воспользовавшись благоприятной погодой, ещё раз пополнили запас топлива.

Первая серьёзная тренировка нас ожидала в Гибралтаре. При подходе к Танжеру из-за интенсивного судоходства в этом районе пришлось уйти на глубину и тридцатикилометровое горло пролива форсировали в подводном положении, ориентируясь по акустическим сигналам нашего "поводыря". Всё маневрирование прошло успешно как на штабных учениях, но поволноваться пришлось изрядно.

"Игольное ушко" Дарданелл прошли ночью, используя оправдавшую себя методику прохода за "поводырём". Мраморное море нас встретило трехбалльным волнением, что было весьма кстати для маскировки нашего воздухозаборника РДП и перископа. Хорошее приспособление конструктора придумали — работа двигателя под водой — РДП позволяет беречь заряд аккумуляторов, которые нам очень понадобились вечером, когда мы форсировали буквально находясь под днищем "поводыря" узость под названием Босфор....

Наконец-то мы почти дома. Родное Чёрное море! С нашего "поводыря" получен условный сигнал — "горизонт чист", всплываем в позиционное положение. Скорость шестнадцать узлов. Курс на Севастополь, точнее чуть-чуть правее его. Завтра рассчитываем быть на траверзе Балаклавской бухты.

Полтора десятилетия назад в Крымскую войну в тех местах базировался британский флот. У меня есть дагерротип, вид бухты того периода.

Какой-то запасливый иноземец, видимо, готовил антураж для вечерних бесед у камина, да видать не судьба. Ну, да его никто к нам не звал. Сами господа напросились.

Из того, что я ещё знал об этом городе, это то, что почти все дома в Балаклаве были разрушены в период боёв, а те что сохранились, сожжены перед уходом завоевателей. Проблема размещения экипажа на берегу грозила проявиться в полном объёме.

Вот мы уже в виду мыса Курона, восточнее его мыс Георгия с остатками крепостных строений времен генуэзцев. Ратьер с башенки устроенной на оконечности мыса даёт нам разрешение на вход. Самым малым входим в южную часть подковообразной бухты. Справа моему взору, усиленному оптикой открывается интересная картина. Полное отсутствие разрушенных домов и оживлённое движение на единственной улице. Бросаются в глаза наличие зонтиков в руках нарядных дам и несколько отражающих солнечные зайчики витрин магазинов. К сожалению, во время швартовки на более подробное рассматривание береговых чудес просто не хватает времени.

Постоянно уваливаемся влево и вот мы уже не видим вход в бухту, но и нас с моря уже не углядеть никакими биноклями. Мягко швартуемся у вновь отстроенного пирса. Переход благополучно завершён!

Этими же словами начинался приказ о награждении экипажа всех судов и производства меня в звание капитана третьего ранга, полученный сразу после окончания швартовки. На корабле только дежурная вахта, все остальные отдыхают на берегу в новом здании подплава. Завтра торжественное богослужение и праздничный бал по поводу нашего успешного перехода.

Ближе к ночи в бухту втягивается какое-то пятнисто-волнисто-полосатое чудище. Это, как мы позже узнали, головной и пока единственный новейший эсминец серии "Новик". На нём держит свой флаг каперанг Старицкий. Корабль ходил в Новороссийск, потому имеет такую необычную для здешних мест раскраску. Нам это хорошо знакомо, корпус и рубка нашей лодки тоже имеет полосатый окрас от тёмно серого до светло салатного. Одиночество "Новика" уже практически закончилось. На Николаевских верфях спущены на воду и заканчивают испытания ещё три его собрата. Интересно, где они будут базироваться? Думаю, что раскрасят их аналогично. Вот будет любопытная картинка для паркетных шаркунов!

Прибыли командующий Черноморским флотом Иван Алексеевич Шестаков, его заместитель Дмитрий Сергеевич Арсеньев и командующий минным дивизионом Константин Степанович Старицкий. Здесь я сделаю небольшое отступление.

Согласно подписанных Александром II документов, военно-морского флота у нас на Чёрном море нет. Молодой государь с этим не согласен, поэтому введён временный регламент. При моём докладе командующему его титулы опускаются.

Благодаря трудам Шестакова, Арсеньева и ещё целого круга определённых государём лиц, последствия нашего поражения в Крымской войне сегодня почти не ощущаются. Все руины разобраны, дома восстановлены и покрашены, ямы и воронки засыпаны, мостовые замощены, а на близлежащих возвышенностях крутятся ветрогенераторы. В глаза бросается большое количество новостроек: это последствия политики доступных кредитов "Жилищного" банка.

О строительстве новых кораблей и возрождении флота писать не буду — вот они прямо перед нами. За горушкой, что за мысом Георгия, немного подалее крепостицы Генуэзской группа строений выросла. Это училище плавсостава подводного флота. Государь повелел его поближе к подлодкам строить, так оно в Балаклаве и появилось.

Две дюжины новых катеров с новейшими самодвижущимися минами, эсминец, наша подлодка, а сколько ещё войдёт в строй в самое ближайшее время. Слухи, циркулировавшие на Ладоге, говорят о скором появлении на Чёрном море линейных крейсеров. Не дали мысль записать.... Стучат в дверь. Пора на бал маскарад....

Нет, это надо видеть и чувствовать! После сложного перехода — чудесный стол, ломящийся от всяких вкусностей самой разнообразной кухни. Южная Крымская кухня — это смешение самых различных яств от русско-украинских и еврейско-греческих до татарских и турецких. Всё это изобилие украшено чудесными фруктами и всевозможными напитками.

Тосты звучали своевременно, а музыканты были просто великолепны. Танцевали, рассказывали всякие смешные были и небылицы. Молодые мичмана под собственный аккомпанемент исполнили дуэтом чудесную песню о подводном корабле. Вот замолкли слова и мелодия песни: "...когда усталая подлодка из глубины идёт домой" вокруг раздались дружные аплодисменты. Смущённые моряки заявили, что песня и музыка — подарок Его Императорского Величества всем Российским подводникам, но её автор им неизвестен!

На корабле идёт переборка механизмов — очень важная работа. Прибыл главный конструктор наших двигателей Николай Николаевич Бенардос с бригадой специалистов. Измеряли, проверяли, запускали, спорили до хрипоты. Наш БЧ-5 уже начал было беспокоиться, но позже успокоился. Похоже, значительное количество "железа", которое привезли двигателисты, осело в его "закромах". Аналогично вели себя и гальванёры, беря пример со старшего товарища. Интересно, дифферентовку лодки все эти запасы не очень нарушат?

Снова пробел в записях, оставлю его без комментариев. Тут только сугубо личные причины....

Получил большое письмо от отца. С огромной гордостью он сообщил, что название погибшей шхуны "Ермак" теперь носит могучий ледокол, которым он командует. Второй корабль "Святогор", находиться под началом Посьета. На конверте стоял штамп почтового отделения Владивостока....???

Я, конечно, уже знал, что на самом краю нашей земли, на Тихом океане есть такой город. Но как там отец оказался? Ещё на странном конверте была приклеена марка с непривычным изображением двух крыльев. Тут я сразу догадался, что это признак того, что письмо доставлено одним из новых воздухоплавающих судов. Их красивые серебристые сигары мы часто наблюдали над Ладогой. Приступил к чтению послания и сразу оказался в плену воспоминаний. Нет, я ни о чём не жалел, просто описания сделанные Павлом Ивановичем были хорошо знакомы и легко узнаваемы.

Особой гордостью за наше отечество меня наполнил переход, совершённый группой судов из Архангельска по Восточному проходу. Представляю, как был счастлив отец, когда проходил по давно задуманным маршрутам. Интересно, какие чувства он испытывал на переходе от Петропавловска — Камчатского до Николаевска на Амуре. Наверняка ледокол шёл через пролив Крузенштерна, хотя это и не самый короткий путь. Уверен, что в самое ближайшее время можно ожидать их появления на полюсах планеты. Не знаю, как на Южном, но на морях Северного полушария, по следам деда, он обязательно побывает.

*

Историческая справка

Вильфранш-сюр-Мер (фр. Villefranche-sur-Mer) — средиземноморский город на юге Франции. Входит в департамент Приморские Альпы. Находится примерно в шести километрах восточнее Ниццы. Рядом с городом находятся: Сен-Жан-Кап-Ферра, Больё-сюр-Мер.

Город был основан в 1295 году Карлом Анжуйским, графом Прованса. Он дал городу право свободной торговли и назвал его "Виллан-Франком" ("вольным городом"). В 1860 году Вильфранш-сюр-Мер отошёл от Сардинии к Франции.

Вильфранш-сюр-Мер протянулся вдоль самой красивой и наиболее безопасной бухты Средиземноморья. Свое оборонительное значение порт потерял после открытия гавани в Ницце и был передан в аренду российскому флоту. Спустя короткое время, порт Вильфранш-сюр-Мер стал крупнейшей в Средиземноморье снабженческой базой Русского флота. Легендарному крейсеру "Аврора", когда он ещё не был боевым кораблем, в 1901 году довелось побывать в этом порту.

В начале Первой мировой войны Россия лишилась порта, и возле Вильфранш-сюр-Мер вновь развернулись бои. После Второй мировой войны порт снова был сдан в аренду, но уже американскому военному флоту здесь в бухте Вильфранш-сюр-Мер разместилась база Шестого флота США.

Двести шестая запись в дневнике ЕИВ Николая второго

Толпа нарядных людей на набережной Ниццы своими взглядами была прикована к необычному, окрашенному в белый цвет судну с красиво сделанной под славянские вензеля надписью "Одесса". Это было не открытие, а скорее реинкарнация линии пароходного сообщения РОПиТа, которое ранее обеспечивали два судна французской постройки "Колхида" и "Эльбрус". Новый корабль уже несколько дней находился рядом с известным курортом в пяти километрах от него в бухте Вильфранш-сюр-Мер. Сейчас он, продемонстрировав свои достоинства, многочисленным обывателям на набережной Ниццы направлялся в Марсель, с тем чтобы, взяв там на борт пассажиров, почту и некоторые специфические грузы, снова отправиться в Россию. Через несколько суток аналогичная ситуация должна была повториться с другим кораблём с другим название, но также принадлежащего РОПиТ. Систершипы различались только именами, на его борту будет написано "Ливадия".

Хотел похвастаться, как хорошо стало налаживаться торговое судоходство, но поступило несколько неприятных документов, решение по которым должен принять глава государства, вот так всегда. Пока будем думать, как ответить, почитайте кроки дневника Павла Павловича.

(Дневниковые записи внука И.Ф. Крузенштерна)

Фрагмент второй

Мой вестовой доложил, что меня желает видеть старший лейтенант Тихий. Фамилия эта мне ничего не говорила. Оторвавшись от рабочего стола заваленного чертежами и пояснениями, я вышел из кабинета в гостиную. Меня приветствовал незнакомый моряк:

— Здравия желаю, господин капитан третьего ранга, старший водолазный специалист Тихий Алексей Михайлович!

— Здравствуйте Алексей Михайлович, присаживайтесь, пожалуйста.

Визитёр явно волновался. На погонах поблёскивали три звёздочки с едва видимыми следами зелени, которые были всё же чуть заметны, хотя над ними тщательно поработали, чтобы морской соли, которая выдаёт действующего моряка, видно не было. Чтобы не затягивать паузу и не ставить молодого человека в неудобное положение я поинтересовался.