Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте

Полагаю, уже завтра покинем пределы наших земель. В отсутствие новостей я стану обращаться к дневнику не каждый день, а только если случится нечто, заслуживающее внимания.

**

Клодия металась под одеялом, не в силах заснуть отринув тревоги, коих накопилось предостаточно. Дорожная усталость не способна была взять верх в поединке с волнением. А обычно содействовавшие крепкому сну лесной воздух, шум ветра в кронах деревьев, звуки ночной жизни раздражали. Тогда девушка взялась за перо, надеясь выплеснуть на бумагу кипевшие в ней страсть и смятение, а быть может, и разобраться в себе.

Я окончательно запуталась! Я люблю всех троих и знаю, что рано или поздно должна буду выбрать, но боюсь. Как понять, истинны ли мои чувства? В своих избранниках я не сомневаюсь. Ох, лучше бы прямо сейчас рассечь этот клубок лжи!

Гилберт пылает все жарче и жарче, словно раскаленная добела сталь. Сломается он либо обретет присущую хорошим клинкам гибкость и твердость, если я откажу ему окончательно?

Джон… Любовь его похожа на прозрачное озеро. Вода ласкова, безмятежна, мне виден золотящийся песок на дне, но до него не дотянешься, не нырнешь так глубоко, видны берега, но до них не доплыть. Стану ли я песчинкой здесь? Или жемчужиной…

Арагон как ветер. Не поймаешь, не удержишь, но подхваченная им можешь летать. А в момент затишья то ли рухнешь, то ли мягко опустишься в траву. Вихрь раздувает пожары, нагоняет волны, вывеивает скалы. Шумит в голове.

Каждую минуту сердце готово разорваться. Все слишком далеко зашло: я была непозволительно беспечна, а теперь чудовищный груз ответственности вкупе с совестью и любовью давит все сильнее. Разве могло это случиться за десять дней?

А тело продолжает подводить меня, кидаясь в объятия поочередно Джона, Гилберта и Арагона, и пока оно млеет от ласк, разум мечется в поисках выхода. Лишь бы никто не узнал!

— День 12 апреля года 1827 от основания великого королевства Арагон.

Все еще ничего нового, так же убегает вдаль дорога. Привычная рутина долгого пути. Я скрашиваю путешествие беседой с Эвистрайей.

Строгая холодность эльфийской девушки прямо-таки бросает вызов — я обязан разгадать эту тайну. До сих пор отказов я не слышал, но к Эви даже не подступишься. Вернее, у меня не получается, подобно Арагону, прямо задавать столь щекотливый вопрос. Я же не хамоватый юнец!

Он позволяет себе открыто флиртовать со всеми девицами сразу, говорить им непристойности, даже лапать их! Пикси и та не избежала его внимания. Его не смущает «нет», ведь для короля такого слова не существует — только «да». Я не считаю приемлемым вести себя столь нагло.

Поскольку мои диалоги с Эвистрайей представляют определенную ценность, ниже приведу их в записях, сохранив ответы певицы богов без каких-либо поправок.

Меня давно интересовало, используется элион исключительно для важной ритуальной музыки или на нем играют для развлечения тоже. Последовал вполне предсказуемый ответ. По словам Эвистрайи, развлечения необходимы тем, кто живет в хаосе событий и чувств. Жизнь любого эйраи упорядочена.

Еще я осведомился, почему Эвистрайя предпочла путь певицы богов. Она необычайно удивилась.

— Я предпочла? Вы, люди, воображаете, будто прокладываете Пути, но на самом-то деле они выбирают вас. Эйраи это понимают и с рождения следуют избравшим их Путем.

— Неужели все твои родичи живут именно так, или Путь выбирает не всех? Вы и чувства подчиняете предопределенности?

— Путь выбирает всякого, даже у богов есть свои Пути. Чувства и эмоции ведут к хаосу, хаос — к безумию.

— Тогда, выходит, все народы, кроме твоего, идут стезей безумия? Даже другие древние расы? А эйраи… были ли они столь же беспристрастны до войны с людьми? Я заранее прошу извинить меня за подобные вопросы. Если ты сочтешь их слишком грубыми или недопустимыми, то сразу скажи об этом. Просто хочется понять тебя. Я всегда полагал чувства одной из частей целого — такой же, как холодная логика или алогичная интуиция. Дико слышать, что все можно отделить от эмоций — даже, например, музыку. Как можно любить в таких жестких рамках? В чем вред, например, радости от свершения?

— Старейшины рассказывают об эстарийских божествах, владевших звездным океаном от Глаз Дракона до Плаща Странника. Они знали свой Путь, но отвергли его. Теперь их небесные чертоги лежат в руинах, а тени богов бродят среди смертных, печальные и потерянные. Даже когда они способны сохранить частицу себя, как это удалось Царице Бурь, то не ведают гармонии, покоя, счастье обходит их стороной. Вот плата за отверженный Путь. Что касается эмоций — они ничем не отличаются от ног и рук. А ведь если ты не в силах управлять своей ногой или рукой, тебя называют калекой. Наш народ, заплатив однажды свою цену за неумение подчинить чувства разуму, не повторит ошибки.

— То есть вы все же не отрицаете эмоции как таковые, а лишь не даете им господствовать над разумом, жестко контролируя их? В чем же состояла ошибка эйраи? Вряд ли проигрыш человеческой расе в войне был итогом восставших чувств.

— Я избегаю оценок и суждений. Но одно знаю точно: позволь сегодня своей руке пощекотать себя без твоего ведома, и завтра она может тебя ударить.

— А песни, которые ты складываешь, — они только твои, или элион-эйя обмениваются ими?

— Песни, как тайны, ревностно охраняют. Они принадлежат клану, и обмен происходит в пределах составляющих его Домов. Когда высшие придут забрать нас, места на кораблях хватит не всем. Клан, в котором были лучшие элион-эйя, имеет больше шансов отправиться на небеса.

А вот это любопытно! Критерием отбора достойных полететь на небо станут песни… интересные боги. Честно говоря, я едва удержался от смешка. Порой верования принимают совсем уж фантастические формы.

— И ты действительно надеешься, что они прилетят за твоим народом?

— Я знаю это. У нас справедливые боги. Небесные чертоги разрушены, уцелела лишь малая часть, там нет места для тех, кто не верил, не сложил достойных песен.

— Но почему они вообще ушли? Ведь после битвы остались уцелевшие…

— Восстановить небесную сферу и зажечь погасшие звезды — непростое дело даже для богов.

— Пожалуй, ты запишешь меня в глупцы… Пускай! Мне не дает покоя загадка: есть ли в твоей жизни что-то помимо Пути?

— Путь и жизнь — синонимы. Когда ты перестаешь идти, жизнь заканчивается.

— Ты меня не поняла. Я не имею в виду прерывание Пути. Пускаешь ли ты в свои мысли что-то, кроме Песни?

— Все, происходящее со мной, окружающее меня, — часть Пути. Пока я следую им, не случится ничего дурного.

— И ты счастлива? Хотя жить без страхов, печалей и сомнений, наверное, неплохо.

— Я не желаю другой жизни.

Замкнутый круг какой-то! Никогда еще женщина не ускользала от меня так ловко. Как правило, барышни довольно предсказуемы: бросаются в объятия без лишних слов, как Фесс, либо некоторое время жеманничают, но в итоге заканчивают тем же, как Саффи. Но в этой я не вижу ни того, ни другого!

Ладно, оставлю пока как есть.

— Кстати, а когда ты сложила свою первую песню?

— Первую песню… Примерно двадцатую часть Круга назад. Это около пятидесяти лет по вашему счету.

— А тебе известно что-нибудь о народе, который люди называют темными эльфами?

— Эйраи происходят из семени эстарийских богов, эйлери же, или темные эльфы, были сотворены для войны и страсти древними, преданными забвению демиургами, покинувшими звездную сферу. Создатели открыли им секрет постройки небесных кораблей. И в своей бесконечной гордыне эйлери встали рядом с божественным войском, когда Дра-Уг-Ла и Фин-Да-Йа явились похитить звездный свет. Расплата за подобную самоуверенность была ужасной. Воины Дра-Уг-Ла разметали эйлерийские суда, охотники Фин-Да-Йа пожрали души павших. Пострадали все: враги устремились в пробитую брешь, почти истребили богов, разрушили их жилища, а мы теперь вынуждены убивать друг друга из-за клочка зеленой плодородной земли, постепенно забывая о величии Золотого Века…

С меня на сегодня достаточно головоломок. Нужно будет скрасить вечер, поохотившись вместе с Фессахой. Впрочем, это скучновато.

Быть может, София отвлечется от ухаживаний Арагона? Огриная физиономия, особенно скрытая иллюзией, не больно-то смущала ее до сих пор. Как-то даже унизительно, что женщин не заботит мое безобразие, словно ничего во мне не изменилось.

— День 14 апреля года 1827 от основания великого королевства Арагон.

— Всегда найдутся существа, которых вы предпочли бы не видеть рядом с собой.

Ленс, магистр Белого ордена.

К полудню сего дня мы достигли городка с поэтичным названием Всхолмье. Сразу бросилось в глаза отсутствие стражников в городских воротах, тревожная пустота улиц. Но, как скоро обнаружилось, население города столпилось на главной площади, обсуждая угрозу, исходящую от живущих неподалеку огров. Кликнув ближайшего простолюдина, я приказал ему позвать мэра. Немного погодя мы знали все подробности происходящего.

Оказалось, уже сотни лет (полагаю, так было и до прихода людей в эти земли) здесь обитает небольшое огриное племя. Годами люди мирно жили рядом с чудищами. Хотя особой приязни между ними не наблюдалось, спускать с поводка бешеного пса войны не хотелось никому. Но три дня назад твари будто вернулись в свое дикое прошлое. Они принялись убивать. Горожане отправили гонца в замок барона Гато, местного землевладельца, но туда не меньше двух дней дороги, и ответа еще не было. Часть жителей настаивала на необходимости разобраться с ограми самим. Тем, кто никогда не сражался с ними, огры кажутся очень медлительными и тупыми. Ошибка, многим стоившая жизни.

Градоправитель смиренно попросил нас о помощи, и мы согласились вмешаться. Нужно было найти причину, вынудившую монстров разорвать негласный мир с соседями, а потом либо образумить их, либо уничтожить. Ситуация точь-в-точь повторяла столкновение с гоблинами в Штейне.

Вдруг от беседы с мэром нас отвлек вновь поднявшийся на площади гвалт. Горожане загнали в дровяник какое-то существо, чуть ли не лазутчика огров. Теперь они, опасаясь войти в злополучный сарай, собирались сжечь постройку вместе с таинственной тварью. Снедаемый неприятным предчувствием, я решил посмотреть на «чудовище».

Стоило только протиснуться внутрь, как смутная тень бросилась на меня. Едва избежав удара, я занес уже меч, но вовремя узнал Фессаху. Она отпрянула, наверное, так до конца и не осознав, кто перед ней, ощерилась, зашипела. Люди настороженно ждали снаружи. Тогда я вложил клинок в ножны, взял кошку на руки, выбрался на улицу и объявил, что это моя рабыня, обижать которую не следует. Чернь немного поворчала, но спорить с воином без малого трех метров ростом, тем более благородным, не решилась.

Подозреваю, неугомонная хвостатая тишком ускользнула побродить по околотку. Естественно, во Всхолмье никогда не встречали подобных Фесс, посему приняли ее за опасное страшилище. Ну а дальше все произошло именно так, как положено в подобных случаях. Толпа, вооруженная кольями, вилами и факелами, преследовала кошку до этого самого дровяника. Я, конечно, попытался убедить Фессаху больше не убегать от меня в людных местах, но, опасаюсь, мои увещевания тщетны.

Мы отправили Айдена и Клодию на воздушную разведку. Они должны были посмотреть на расположение стойбища огров, а также выяснить, не видно ли на подходе баронского войска. Если местный лендлорд подошел к решению проблемы своих земель вплотную, то мешать ему будет невежливо. Остальные остались переночевать в городе.

Отдохнуть не удалось. К полуночи радикально настроенные мужчины постановили самостоятельно решить проблему огров. Все это время они накачивались пивом в местной таверне, слушая трактирщика, бывшего путешественника, яро ненавидящего всех нелюдей. С тем же дрекольем и факелами, которыми стращали мою кошку, мужики направились «вершить месть». Кажется, я заметил пару дрянных мечей, ну, понятно, топоры и вилы считать уже не стал. Отряд с песнями, под поощрительные выкрики провожающих удалялся прочь.

Наша гостиница по удачному стечению обстоятельств располагалась недалеко от ворот, через которые вооруженная толпа покинула город. Не оставалось ничего другого, как последовать за «карателями», поскольку Джон обязан безвозмездно защищать людей от бед, пусть даже вызванных их собственной глупостью. Нам стоило опередить разбушевавшихся всхолмцев. Правда, Арагон XIII высказался за то, чтобы не взваливать на себя проблемы местных дураков, но обрисованная Вальдо перспектива охоты на огров заинтересовала и его.

На опушке леса мы пересеклись с нашими разведчиками. Толпа горожан слегка задержалась в дороге, осев у какого-то доброхота на ферме. Полагаю, отряд горожан изрядно пополнится там сочувствующими. Клодия с Айденом не обнаружили войска барона (похоже, он вздумал отсидеться в замке), зато нашли огров. Они и не скрывались — двигались навстречу нам. Вероятно, чудища вознамерились очутиться под стенами Всхолмья к рассвету.

Через час пути впереди возник передовой отряд — твари о чем-то совещались. Клодия полетела взглянуть на происходящее. Хотя языка огров она (если быть точным, никто из нас) не знала, ей удалось побеседовать с вождем, достаточно «образованным», чтобы понимать всеобщий язык. Оказалось, пять дней назад шаману племени явилась Царица Бурь, объявив о начале коренных перемен и призвав древние народы изгнать людей со своих исконных земель. Она уверила шамана, что люди не смогут противостоять ярости истинных владельцев Леодара, и огры радостно подчинились.

Вождь отвергнул какие-либо переговоры. «Вы уходите или умираете, третьего не дано», — заявил он. Однако в просьбе баронессы проводить ее к шаману не отказал. Ее одну. Когда Клодия объявила об этом нам, Гилберт в прямом смысле слова взбунтовался. Юноша не хотел отпускать девушку в стан людоедов, даже упрекал остальных в трусости. И быть бы ему обезглавленным королевской рукой за подобную дерзость, но в спор вовремя вмешался сэр Джон. В конечном итоге нам удалось убедить Гилберта — меня в качестве защитника будет достаточно. Без маскирующего амулета Джессики мне ничего не стоило сойти если не за огра, то уж за полукровку точно. Вождь разрешил присутствие подобной «свиты».

Переговоры в становище не принесли результатов. Огры твердо решили: пришел их час. Собственно, здесь собрались все взрослые мужчины племени. Больше того, шаман провозгласил, что именно Клодию Царица Бурь собирается использовать для своего материального воплощения в мир смертных. По его словам, «золотоволосая» должна была остаться в племени для подготовки ее тела к вселению царственного духа.