Обречённые жить

— Или клапаны под нужное давление для насосов, например, — встрял Хаски. Неждан начал тихо сатанеть.

— Да, юноша, не нужно нас убивать, пожалуйста! — один из мастеров умудрился издать ряд осмысленных звуков головой, крепко прижатой к верстаку большой струбциной, — мы недавно освоили карданное соединение, что позволит...

— Семьи есть? — прервал его Неждан. Увы, у всех троих были семьи, поэтому их следовало отпустить по домам, и простить их глупое решение охранять свою мастерскую...

— Мы сейчас вместе с одним из вас пойдём за вашими домашними, остальные собирают всё необходимое из механики, — Неждан принял решение, — при малейшем неповиновении пристрелю без разговоров. Ясно? Ну, тогда напомни, в какую сторону вертеть рычаг, чтоб ненароком тебе бошку не раздавить.

Глава 10

Руда всё-таки дождался того, чего так боялся услышать. Прибежал пацанёнок, "засранец", и доложил, что банда Стива Енота грабит дома и распихивают монеты по карманам, больше ничего не берут, телег не вызывают, убили двоих помощников, а он всё видел и убежал. Для Джека решение было очевидным со слов "монеты по карманам", а Руда готов был это игнорировать — ну, повесят придурков за компанию с другим ворьём, кто и о чём будет их расспрашивать? Но нельзя простить убийство помощников, мальчишек, которых им было поручено защищать! Джек оторопел от нового чувства — он с рождения не знал сильных эмоций, а уж холодного бешенства демона! Руда сорвался с места, схватив мальчишку за руку, — веди!

За ним рысью рванул резервный десяток. Подонки себе на беду наказания не ждали, куражились над местными — разорвали на девчонке одежду и... в общем, не спешили уходить от кровати... а рядом лежали трупы её родителей. Длинный Джек испытал странную смесь из страха и уважения, когда его демон, даже не вынув ножа, ворвался в дом навстречу выстрелам. Его бойцам почти не осталось работы, они с открытыми ртами смотрели, как их командир убивает и калечит голыми руками. Еноту вырвал яйца, его приятелю сломал руку в плече, другому проломил рёбра, третьему просто свернул шею. Последний упал перед ним на колени, склонив голову, удар ребром ладони в основание черепа, пацан задёргался на полу. Руда вынул пистоль и пристрелил девчонку — он не мог позволить ей с этим жить.

— Всех оставить как есть, дом поджечь, — и вышел под истошный вой ещё живого Енота. Обратно он шёл слегка покачиваясь, будто бы уже никуда не торопясь. По пути им встретился "пионерский" отряд Черныша и Люта с увесистыми сумками через плечо и с какой-то гражданской бричкой. С последним торговым домом парням особенно повезло, хотя денег там было маловато. Зато он торговал отличнейшей голландской бумагой! Пачками завалили экипаж покойного топ-менеджера. За разговором настроение немного поднялось.

* * *

Неждану повезло заскочить в последний автобус — телеги из порта больше не ходили. Погрузили барахло несчастных механиков, прихватили двух жён, одну маму и четверых братцев-погодков, они все оказались роднёй и жили в одном доме. Дом и мастерскую подожгли и потрусили в порт уже насовсем. А там ёлки-палки и тёмный ужас! Во-первых, Плюш, зараза, ограбил аж две ювелирки и нагло этим хвастался! Во-вторых, прям на пристани резали лошадок и коров, сдирали шкуры, разделывали, резали, пихали в бочки и пересыпали солью. В-третьих, ломали телеги и в поломанном виде грузили на суда. Лодки аборигенов тоже ломали. В-четвёртых, пацанву выгнали из тюряги! Деды с собутыльниками нагло велели отбуксировать суда по фарватеру на рейд и валить, куда нравится — все свободны, всем спасибо! А они вот прям сейчас уже на борту отметят удачное дельце и заодно выберут капитанов.

В этот момент подошли Руда, Лют и Черныш со своими пацанами. Руда сказал, — ладно, каторжника мы вам дарим, только надо закончить погрузку. Ручками, суки!

Парни навели мушкеты. Моряки сбавили обороты и пошли на его условия, дружно навалились на работу. Лют позвал желающих поиграть с огнём — спалить портовые пакгаузы к едрёной фене, так что работали при полном освещении. Восток уже серел. Через час рассвет, а вместе с ним в городок войдут солдаты из окрестных лагерей. Всем стало ясно, что нужно поторапливаться. Как ни устали, ребята расселись в лодки, отгребли, с каторжника, шлюпа и купца сбросили концы, пацаны навалились на вёсла. Деды откупорили припасённые для такого случая бочонки рому. На рейде порты шлюпа открылись, показались пушечные жерла. Руда велел принять шлюпки на каторжник. Возражений не последовало — если кому не спалось, то лишь оттого, что безудержно рыгалось — удалась аптекарю микстура. Большинство же добровольно расположилось на нарах в трюме, и кто им после этого виноват?

Деды помогли поднять лодки, от усталости и впрямь шатало, как пьяных. Неждан с ватагой Ножика поползли в такелажку, Плюш с ватагой Занозы дальше кубрика не пошли, сказали, что пусть их там хоть в-т, они будут спать. А над городом дымы пожаров и рассвет. Романтика, блин, прям пиратский выпускной! "И всегда позади вороньё и гробы", — пробормотал Захар, заползая на канаты, Неждан уже выпал в аут. Ха, а там спят заложницы под мирно сопящей казачьей охраной Петра, Гриши и Вани! Ага, а деды с братанами, видать, попали на купца. Да и ладно, сгрызли по сухарю, что дядя Яша принёс, спасибо ему, и спать, спать, спать прям на досках палубы!

Глава 11

— Выходи на палубу, стройся! — нас разбудили истошные пацанские вопли.

Блин, нафиг так орать? С часок хоть поспали? И чего они ещё затеяли? А! Лют что-то говорил про построение. Ага, начальство, пока мы спали, успело перебраться со шлюпа. Пойти посмотреть что ли? Всё равно визгом поспать не дадут.

Казачата и близняшки, ошалело тараща глазёнки, уже сидели на канатах, ребята Вани Ножика нехотя поднимались с досок палубы.

— Быстро продрали глаза и на палубу, — даю команду и отдельно обращаюсь к заложницам, — касается всех! Девочки за мной, остальные, куда поставят.

И грустно бужу детскую свою сущность:

— Пойдём, Захарушка, запишемся в пираты?

— А мы кто? Такого в том городке начудили!

— Мы, Заки, просто уголовники. В уголовники попадают, а в пираты записываются.

— Опять хохмишь?

— Да ты пойди, проверь. А я пока вздремну трохи.

— Ладно... Неждан, ну Неждан!

— А? Что случилось?

— Чего это они? — каким-то стеснительным тоном недоумевает Заки.

Парень привлёк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват, блин!), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет. Следом семенят "грёзы подростка" в двух экземплярах. Ещё неделя не прошла, как нас с Заком за борт выбросили, а мы тут, да ещё и с форсом. Пацаны разглядывая чудо, комментируют, делают предположения, обмениваются мнениями:

— Гляди-ка, он живой, Дрист этот.

— Ага. Мне Бобби говорил, только я не поверил.

— Одет, как не знаю, что сказать. И девчонок захватил и приволок не понять как!

— Пистоль у него и кортик. А у нас всё после дела отобрали.

— Отберёшь у него, как же!

— Джек отберёт.

— А он с Джеком корешится.

— Особенно после того, как его в трюме отпинали и Боб Маленький позорную кличку приклеил. Джек с засранцами не корешится!

— Он хоть и Дристун, но не засранец, и на Джека он срать хотел! Пацаны говорят...

— Что? Что говорят?

— Что он морскому дьяволу душу продал, вот что говорят! Ему даже акулы пофиг, и ему теперь, вообще, всё можно! Вообще всё-при-всё!!!

— А как продал-то?

— Его душу акулы забрали, ну, тогда ещё, первый раз, когда он к ним прыгнул...

— Не, когда его дохлого из трюма за ноги на палубу вытащили и за борт выбросили. Вот тогда его морская нечисть и вернула обратно.

— Его точно не просто так акулы больше не трогают! И он об этом сука знает, раз сам с ними купается. Про морского дьявола сомнительно, но с ним всяко нечисто.

Мда. Начало хорошей репутации заложено. Осталось её укреплять и поддерживать.

— Это они, Захарушка, так тобой восхищаются. Ещё радуются за тебя. В душе, хотя по ним незаметно, точно радуются. Ты не стесняйся, привыкай, так отныне часто будет.

— Привыкать не буду, это вредно для самооценки. Стесняться тоже не буду, потому что глупо себя стесняться.

— Ну, ё..., Заки, молодец! Входи в роль крутого перца.

— Хм, попробую.

Зак пошёл наглее. Ему казалось, что свободнее, но для начала сойдёт. Вразвалочку, как специально для девчонок, (переигрывает же!) прямо сквозь толпу пацанов, (крутой, ведь) не торопясь фланирует на левый фланг намечающегося строя. По росту, ёпрст. Встали в строй, Заки впереди, близняшки сзади с перепугу друг к дружке жмутся, пацаны на них задумчиво косятся. Стоим, ждём продолжение шоу. Руда в роли шоумена сразу захватил внимание публики.

— Равняйсь! Смирно! Грёбаное стадо перепуганных баранов! Мистер Грегори, боцман Джэкоб, помогите этим павианам построиться.

Дядя Грегори с дядей Яшей пошли вдоль строя. Туда. Обратно. Снова туда. Помогали пацанам добрым матерным словом, линьком и тростью. Парни прониклись торжественностью момента и изобразили что-то вроде "смирно" и "молча".

— Банда беременных мартышек! — не унимается Джек. — Равняйсь... Смирно!

Парни аж взопрели от усердия. У каждого в глазах вопрос: "Чо те надо?" Джек выдерживает драматическую паузу...

— Вольно!

Это и вовсе не понятно. На головы можно встать? Хотя лучше с этим погодить и послушать дальше.

— Парни, поздравляю с первым пиратским успехом. Все работали молодцами. Добыча будет оценена и разделена по долям. На долю каждого приходится немало. Это ваши деньги по праву, и никто не посмеет их у вас отнять или присвоить. Но мы все поднялись на борт корабля дураков, с него не сойти. Вспомните, что я вам говорил перед налётом. Трусость, тупость и непослушание будут караться без предупреждений. Тогда у вас был выбор. Вы могли остаться в трюме, вы могли остаться на берегу... Молодцы, что не остались! Теперь выбора нет — мы в море. Здесь каждый для одних охотник, для других дичь. Теперь все мы — пираты. Только мало назваться пиратом. В море плавает полно говна, называющего себя пиратами. Вы тоже пока говно. Не верите? Закари Абрамс, выйти из строя.

— Эх, Заки, слазь с руля, предстоит работа, — говорю Захару мысленно, грустно сетуя на его малый рост, оборачиваюсь к девчонкам подбодрить улыбкой, — не бойтесь, будьте, как дома.

Руда специально выбрал самого мелкого из нас, ещё и невесть как воскресшего покойника. Для драматизму. Чеканю три шага вперёд и кругом.

— Кто считает, что я не прав? — объявляет Руда. — Кто сможет его уделать?

— У него пистоль и ножик! — вякнули из строя.

— Зак, сдать на хранение сэру Джэкобу личное... Добытое в бою (а я на Зака гнал, что переигрывает) оружие!

— Ай-ай, сэр!

Вынимаю пистоль, отстёгиваю пояс. Вещь красивая, но неудобная. Подошёл дядя Яша. Не глядя ему в глаза, отдаю барахло. Он ещё потоптался, прощаясь со мной, и ушёл к Руде. Я уже в боевом режиме. Вылез Маленький Боб с явным намереньем что-то доказать себе и всяким выскочкам. "Хаджамэ" никто не заорал, но у Бобби при интуиции Зака и моей реакции всё равно не было шансов. Получил он для начала ребром ступни под колено, чтобы больше не лягался. И пяткой в фанеру на вдохе, чтоб не сопел. Дальше...

Дальше началось издевательство. Нам ведь тоже нужно кой-чего доказать, а в таких делах главное — наглядность. Роберт, бедняга, уже жалеет, что ввязался в это дело, но сдаться ему не позволяет гордость. Что ж пожалеем его гордость — вертушка и пяткой в затылок. Нокдаун. Отдыхай пока, Маленький, потом ещё подерёмся.

Бедолага мотает головой, стоя на четвереньках. Гадство, шляпа свалилась! Поднять её с палубы, водрузить на изрезанную лысину, обернуться к пацанам... Открытые рты и выпученные глазёнки. И высшая награда Захаркиной мальчишеской душе — восхищенные лучистые взгляды двух пар одинаково прекрасных, сияющих глаз!

— Ты и ты, помогите ему дойти до кубрика, — командую пацанам, ткнув пальцем не глядя, не сомневаясь в своём праве.

Парни тоже не стали сомневаться, подхватили пострадавшего и потихоньку повели.

— Зак, ко мне, получить оружие, — отрывистым лаем даёт команду лидер.

— Ай-ай, сэр! — ору в ответ и направо, шагом марш. Рублю строевым, шоу маст гоу он, блин. На палубе потрясённая тишина. Принимаю у дяди Яши имущество.

— Пока рядом постой, — в полголоса говорит Руда и в полный голос шоумена продолжает накачку. — Итак, это был самый сильный? Такие пираты долго не живут. И хрен бы с вами, придурки, но наши жизни и смерти в руках наших товарищей. Не товарищей, братьев. У нас, у всех нас, есть только наши корабли и наша команда. Кто из вас не боится погубить брата своей ленью и тупостью? Мы прокляты миром людей. Противостоять этому миру могут лишь очень крепкие парни! Каждый из нас должен стать сильнее десятка солдат любой армии. Стать быстро, нам никто не подарит времени на подготовку. Это невероятно трудно, невыносимо больно и до ужаса страшно. Мы могли бы дожидаться смерти, лёжа в гамаках. Но мы выбрали жизнь. Тяжёлую, полную лишений, но жизнь. Иной жизни для нас нет! — проорал Руда последнюю фразу, сделал паузу и спокойно закончил:

— Ведь мы плыли на каторгу, не так ли? Считайте, что уже приплыли. Кто водил ватаги в городишке, ко мне, остальные пока проваливайте!

К Руде подошли авторитетные пацаны, даже Бобби оттолкнул провожатых. Он сначала остановился послушать Джека, и после последних его слов ползти в кубрик ему не пожелалось.

— Парни, разбирайте ребят, кого и сколько хотите, теперь вы — мои атаманы! Разберётесь с сэром Джэкобом по вахтам и приступайте к изучению морского дела. Сэр Джэкоб, сэр Сэнди, сэр Грегори, мальчишки, коих не примут в ватаги, в вашем полном подчинении. Помогите парням определиться с очерёдностью вахт, и все вместе... ну, кроме ваших "засранцев", — мягко улыбнулся Руда, — подходите в каюту капитана на совет.

Отзывает нас в сторону, степенно отходит и, увидев оглянувшись, что деды заняты с мальчишками, срывается на бег. Мы следом.

— Да куда ж тебя понесло? — не могу сдержать удивления, следом набирая ускорение.

— Забыл, кто в кап-каюте валяется? Деды не институтки, но такое зрелище может их сбить с делового настроя. — говорит Руда на бегу. — Быстро, ещё разок отметелим клиентов и отволочём пока в такелажку.

— А почему не в трюм? — не понял Плюш.

— Джима к уголовникам? — злится Пушок на такую непонятливость.

— Блин, самим волочить придётся, пацаны их дальше фальшборта не потащат. — Досадует Черныш. — А это для пиндосов слишком простой выход,

Руда, наш лидер клана — прежде всего организатор высокого уровня. Его уровень ощущается даже в таких простых делах как отметелить и отволочь. Волокли за ноги, мордами по палубе под гогот пацанов. Для восприятия пикантности момента им оставили немного сознания. Забросили тушки на канаты, попросили не скучать, пожелали приятного отдыха. Руда тут же сделал ещё одно важнейшее дело, учредил пост номер один, в смысле первый пост учредил. Поставил у входа двух страшно гордых собой настоящих пиратов с всамделишными мушкетами и со строжайшим наказом — чтоб детки не лишили нас продолжения. И отправились в кап-каюту поджидать дедов.