Звезды нового неба

-Слушай, старик, — курьер с брезгливым выражением на лице смерил его взглядом, — если ты хочешь неприятностей, то ты их получишь, но я бы тебе советовал помалкивать. Продолжай ковыряться в своем навозном шарике и радуйся жизни.

Зря он так, ей-богу, зря. Я почувствовал, как окаменела ладонь Бориса. Он с шумом вобрал в себя воздух, словно собираясь взорваться. Десантники, в предвкушении развлечения, подобрались и шагнули вперед, встав по бокам от своего подопечного, который явно наслаждался моментом. Ситуация накалилась до такой степени, что в ноздри мне ударил запах озона, но вдруг все резко изменилось.

За спинами у наших гостей открылась дверь, и в коридор шагнул Гильгамеш.

Он и в мирное-то время производил грозное впечатление, ну а сейчас, немного опухший спросонья и в одной майке, наш техник выглядел откровенно устрашающе. Десантники, сообразив, что баланс сил изменился, мгновенно переориентировались на новую угрозу. Их руки метнулись к закрепленным на поясе кобурам пистолетов.

Я не знаю, какой знак подал ему капитан за моей спиной, но Гильгамеш еле заметно кивнул и подался вперед. Они с Борисом вместе избороздили половину Галактики, и за это время определенно научились понимать друг друга без лишних слов.

Давеча, помнится, я сравнивал этого громилу с Везувием, но в этот раз правильнее была бы аналогия с взрывом Кракатау. Гильгамеш не хмурил брови, не вставал в боевую стойку, и не извлекал из закромов хитрые приемы. Его противники не заслуживали подобных хлопот. Он легко, почти небрежно взмахнул рукой и впечатал ближайшего к нему охранника в стену с такой силой, что на сером пластике осталась глубокая вмятина. Несчастный сержант, не издав ни звука, тряпкой сполз на пол. Его пистолет откатился к моим ногам. Второй десантник, оказавшись более сообразительным и более прытким, отскочил назад, в коридор, ведущий к рубке, и остановился там, наставив ствол на Гильгамеша.

-Стоп! Стоп! Стоп! — резко скомандовал Борис, и все замерли на своих местах, напрягшись как сжатые пружины.

Я обернулся и от неожиданности даже слегка подпрыгнул, обнаружив, что и здесь диспозиция претерпела определенные изменения.

Майор со скрученными за спиной руками хрипел и извивался, безуспешно пытаясь из стальной хватки, которой его держал наш капитан. Его глаза яростно вращались, не то желая посмотреть назад, на Бориса, не то силясь разглядеть лежащее на горле лезвие уже знакомого мне ножа.

-Вот теперь мы можем поговорить спокойно, — умиротворенно констатировал наш старик.

-Что вы себе позволяете!? — надтреснутым от напряжения голосом выкрикнул офицер.

-Вы можете как угодно оскорблять мою «Берту», но здесь я — капитан, и обладаю всей полнотой власти, — разъяснил Борис, — Вам следовало бы помнить об этом. Любое неподчинение я буду немедленно и жестко пресекать всеми доступными мне средствами, что в данный момент и происходит.

-Вы все — покойники! — прошипел офицер, перестав, наконец, дергаться.

-Мне кажется, Вы что-то путаете, — за все это время Борис не произнес ни единого матерного слова, что лично меня уже начинало пугать, — на краю могилы сейчас стоите как раз Вы.

-Денис, сделай же что-нибудь! — взмолился майор, косясь на десантника, который все еще держал пистолет направленным на Гильгамеша и только переводил взгляд с техника на Бориса и обратно.

-А что я могу сделать!? — немного раздраженно откликнулся тот и на всякий случай быстро оглянулся назад, ожидая атаки с тыла.

-Умница! — одобрительно хмыкнул капитан, — ты, парень, главное не дергайся. А если все же надумаешь стрелять, то целься получше — за бортом вакуум, как-никак.

-Пули — облегченные, — процедил сержант сквозь сжатые зубы.

-Вот и славно! Мне прям от сердца отлегло, — Борис встряхнул своего пленника, — ну что, побеседуем?

В ответ майор только прорычал что-то неразборчивое.

-Уважаемый, на ясные вопросы следует давать четкие ответы.

-Вы даже не представляете себе, во что ввязались!

-Вот и объясни.

-Да пошел ты!

-Слушай, не знаю как ты, но лично я никуда не тороплюсь, — неуловимо быстрым движением нож Бориса переместился от горла майора к его глазу, — и вполне могу потратить немного времени на то, чтобы сделать тебя калекой. Прежде чем сделать покойником.

Несчастный курьер побледнел еще сильнее, и я его прекрасно понимал. У меня самого аж мурашки побежали по коже при воспоминании об обстоятельствах нашего с капитаном знакомства.

-Я… — майор сглотнул, — я не могу. Это секретная информация. Наивысший приоритет.

-Ишь ты! — Борис аж присвистнул, и, прищурившись, глянул на меня, — ну что, юнга, по-прежнему ничего не припоминаешь?

-Ни намека, — я отрицательно помотал головой.

-Тогда продолжим, — он вернулся к своему пленнику, — теперь понятно, почему ты так разважничался. «Наивысший приоритет»! Ха! Почти что агент с двумя нулями, да? Что хочу, то и ворочу?

-…И теперь у вас будут серьезные неприятности, — вместо ответа заключил майор, — убери свой нож!

-Сперва позволь напомнить, что именно означают слова «Наивысший приоритет», — капитан для пущей выразительности слегка пошевелил лезвием, — они означают, что для решения поставленной задачи разрешается использовать все доступные средства и возможности. И для устранения препятствий, возникающих на этом пути, санкционируется применение любой необходимой силы.

-Я же сказал уже, что вы все — покойники.

-Ай-ай-ай! — сокрушенно вздохнул Борис, — устав не учил, что ли? Ты забыл один нюанс — если возглавляющий операцию офицер в силу каких-либо причин не может более выполнять свои функции, его полномочия автоматически переходят к следующему по старшинству члену группы. Так?

-И что с того, — майор заметно напрягся.

-А то, что теперь операцией командует этот твой, как его, Денис, а ты являешься досадным препятствием на его пути, — Борис подмигнул внезапно посерьезневшему сержанту, — ну, как поступим?

Десантник некоторое время сосредоточенно морщил лоб, а потом чего медленно перевел пистолет с Гильгамеша на Бориса с майором.

-Эй, ты что творишь!? — вскричал не на шутку перепугавшийся курьер, — прекрати немедленно!

-Стоп! Стоп! Стоп! — вновь затормозил ситуацию наш капитан, — давайте без скоропалительности! Я предлагаю вам другой, мирный выход из кризиса.

Убедившись, что пока никто никаких решительных действий предпринимать не собирается, он продолжил:

-Давайте сделаем так — вы удовлетворяете мое любопытство, а потом мы расходимся. Тихо и спокойно. Все останутся довольны. А?

По напряженному лицу майора можно было легко следить за ходом его напряженного мыслительного процесса. И он уже был готов уступить, как вдруг слово взял держащий его на прицеле десантник.

-Нарушение режима секретности недопустимо!

Не успела физиономия курьера приобрести первоначальный цвет, как тут же вся кровь опять отхлынула от него, сделав пепельно-серым.

-Эй, парень, погоди, не горячись! — Борис балансировал на очень тонкой грани. Сержант был настроен весьма решительно и вполне мог на самом деле перейти к реализации «плана Б», — тебе так не терпится обагрить руки кровью собственного командира? Я тебя прекрасно понимаю, но не торопись. В конце концов, ты всегда можешь прикончить всех нас после. А мне все же хотелось бы выяснить, за что именно я погибну смертью храбрых.

Десантник, немного подумав, снял указательный палец со спускового крючка и положил его на защитную скобу.

-Благодарю, — кивнул Борис и вновь обратился к майору, — ну давай, выкладывай, зачем вам понадобился мой юнга?

-У него… — курьер осторожно кашлянул, опасаясь за свой глаз, — у него есть какая-то информация, касающаяся гомокосмиков.

-Никаров, — поправил его капитан, — у всех нас про них что-то есть. Почему претензии именно к Олегу?

-Понятия не имею, но нужен именно он. Лично.

-Ну-ка, юнга, напряги память, — Борис вопросительно посмотрел на меня, — что у тебя есть такого, о чем я не знаю?

-Понятия не имею, — повторил я слова майора, — быть может, адрес?

-Что еще за адрес? — капитан нахмурился.

-Кадеста оставила.

-Так-так, — тон Бориса не предвещал ничего хорошего, — а почему Министерство Обороны об этом знает, а я, твой капитан — нет?

-Вы не отпаивали меня «Токаем», — буркнул я, стараясь не смотреть ему в глаза.

-Понятно. Что у трезвого на уме, то у пьяного в соцсети. И что, весь сыр-бор из-за такой ерунды? — он наклонился к майору, — или ты мне что-то не договариваешь?

-Это все, что мне известно.

-Так в чем проблема? Юнга, запиши им этот адресок на бумажку, и пусть катятся ко всем чертям!

-Не выйдет, — покачал я головой.

-Почему же?

-Это персональное приглашение лично для меня. На тот случай, если я захочу нанести Кадесте ответный визит. Кроме меня никто этим адресом воспользоваться не сможет.

-Вот за этим нам и нужен Олег. В целости и сохранности, — самообладание понемногу возвращалось к майору, — может, уже уберешь свой нож от моего глаза?

-Куда-то торопишься? — усмехнулся капитан, — вообще-то я еще не закончил. Мне совсем не светит остаться слепым и глухим на другом конце Галактики. Я не отдам вам Олега, пока у меня не будет нового связиста.

-Денис — ваш новый связист, — вздохнул курьер.

-Вот как? Ха! — Борис посмотрел на целящегося в него сержанта оценивающим взглядом, — думаю, мы сработаемся. Выходит, нам крупно повезло, что Гильгамеш начал не с тебя. Кстати, можешь убрать пистолет, я разрешаю.

-Сначала нож, — десантник оставался предельно серьезен.

-Еще пару минут терпения. Юнга, планшет при тебе?

-Всегда, — я выдернул своего извечного спутника из кармана штанов и разложил в рабочее положение.

-Хочу оставить предсмертную записку, — Борис театрально прокашлялся, — возьми-ка некролог…

Я понятия не имел, что он задумал, но прекрасно усвоил простое правило — если капитан приказывает, подчиненные исполняют и не задают лишних вопросов. Благо, все рабочие материалы находились у меня буквально «на кончиках пальцев».

-… и подшей к нему запись во-о-он с той камеры наблюдения в конце коридора. А теперь синхронизируй.

-Готово! — все было кончено еще до того, как наши незваные гости сообразили, что к чему. Моя физиономия сама собой расплылась в довольной ухмылке. Да, не зря Борис гонял меня с утра до вечера, добиваясь, чтобы все оборудование работало как часы. Как предвидел!

-Так что теперь, — старик разжал захват и оттолкнул от себя майора, — если с нашей «Бертой» или с кем-то из ее экипажа вдруг приключится какая-нибудь досадная неприятность, то вся ваша секретность вкупе с вашим позором немедленно станет достоянием широкой общественности. Имейте это в виду.

-Ах ты сукин сын! — воскликнул держащийся за свой глаз майор. До него только что дошел смысл допущенной промашки.

-Есть немного, — кивнул злорадно ухмыляющийся Борис, — без этого в нашем деле никуда.

-Паскуда!

-Хе-хе.

-Что уставился!? — офицер, словно в отместку, накинулся на меня, — собирай манатки!

-Вы все-таки меня им отдаете? — спросил я капитана без особой надежды.

-У нас с самого начала не было выбора, — Борис пожал плечами, — но я должен был выяснить, в чем тут дело. А ты впредь будешь лучше следить за своим не в меру длинным языком.

-Угу, — я понуро вздохнул и уже повернулся к двери в каюту, как вдруг в коридор вывалился Жан, разом превратив разворачивавшуюся тут драму в комедию.

Как всегда несуразный и нескладный, одетый в какую-то помесь футболки с пижамой, с помятой физиономией и распущенными рыжими волосами он производил совершенно сногсшибательное впечатление. Несколько иного рода, нежели Гильгамеш, но не менее убийственное. Если бы он работал клоуном в цирке, то администрация могла бы неплохо сэкономить на гриме — его попросту не требовалось. Мне захотелось одновременно и провалиться сквозь пол от стыда за такого члена моей команды и расхохотаться в голос.

-Mon Dieu! Что у вас тут происходит? — Жан обвел мутным взглядом раскинувшуюся перед ним картину — и валяющегося на полу десантника, который как раз начал подавать признаки жизни, и Дениса, убирающего пистолет в кобуру, и пунцового от ярости майора, сжимающего и разжимающего кулаки в бессильной злобе, — я пропустил что-то интересное?

Подробно описывать свой обратный перелет на Землю я не буду. Интересного по пути встретилось немного, кроме, разве что, самой возможности прокатиться на армейском курьерском челноке. Отход от «Берты», короткий разгон, прыжок, переход на орбиту снижения, торможение в атмосфере и посадка — вот, собственно и весь полет. Единственная разница состояла в том, что у простых смертных все эти процедуры заняли бы пару суток с учетом всех регистраций и получения разрешений, а мы уложились в пару часов.

За всю дорогу я не проронил ни единого слова. Не то, чтобы это было моей принципиальной позицией, просто меня никто ни о чем не спрашивал, да и сомнительно было, чтобы оскорбленный и униженный майор или его потрепанный охранник захотели бы со мной общаться. А пилоту и без моих вопросов дел хватало. Так что я оказался предоставлен сам себе и смог вволю поразмышлять над своим положением. Оптимизма мне мои раздумья не прибавили.

В конечном итоге я остановился на наиболее правдоподобной версии, что из меня собираются сделать шпиона, которого зашлют в логово никаров для сбора разведданных. И отказаться от этого предложения почти наверняка будет невозможно. И никто не станет особо задумываться над тем, как я буду при этом смотреть в глаза Кадесте.

Приземлились мы на каком-то военном аэродроме под Москвой, где нас уже поджидала машина. В столице я до этого бывал всего пару раз, а потому, как ни силился, так и не смог сообразить, куда меня везут. Сквозь затемненные стекла видно было не очень много. Да я и знал-то из ориентиров лишь Кремль, да Храм Христа Спасителя с Останкинской башней в придачу. Воспользоваться планшетом, чтобы определить свое местоположение, мне показалось неуместным, сам не знаю, почему.

Машина нырнула в подземный паркинг, где остановилась перед тяжелыми двустворчатыми дверями, и майор молча вытолкнул меня наружу. В холле, пройдя через дотошных охранников, мы вошли в лифт, который вознес нас куда-то на верхние этажи.

И вот здесь-то я уже как следует прочувствовал, насколько серьезны неприятности, в которые я влип. Тут буквально в воздухе витал аромат Большой Власти — художественный паркет, дубовые двери, полированная латунь дверных ручек. Наши ноги бесшумно ступали по мягким ковровым дорожкам, а тело так и просилось в объятия пухлых кожаных диванов. Я в своей поношенной куртке и изголодавшихся по каше кроссовках чувствовал себя инородным телом, угодившим в чужой организм. Того и гляди, лейкоциты набросятся. Люди, обитающие в подобных местах, на мелочи не размениваются, и их пристальное внимание к моей скромной персоне напоминало мне Гильгамеша, держащего крохотного муравья в своих могучих мозолистых пальцах. Достаточно одного неверного движения, и…