| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Взрослые волшебники попрощались с детьми, заверили Лилит и Альбину, что уже совсем скоро они снова вернутся в нормальную жизнь, и один за другим покинули классные комнаты. Златов вышел позже всех: он до самого последнего момента надеялся, что ему удастся незаметно от других переброситься с Шороховой хотя бы парой слов и сказать ей, как сильно он за нее боялся, но металлическая чародейка разглядывала комнату и явно думала о чем-то другом, и вместо нее Юрий то и дело встречался глазами с Лилит — уже не столько испуганной, сколько радовавшейся "интересному приключению" и наверняка мечтавшей о том, что она выберется из подземного жилья и сама найдет преступников. Раздосадованный всем этим, Юрий сердито шикнул на Лилит, чтобы та "вела себя хорошо и даже не думала делать глупости", холодно попрощался со всеми остальными "заключенными" и вышел в подземный коридор под неодобрительное хмыканье Эраста. За ним с глухим стуком захлопнулась толстая деревянная внутри и обшитая железом снаружи дверь, потом из-за нее раздалось еле слышное звяканье замков, а еще через минуту переключившиеся на магическое зрение подростки увидели, как все щели между дверью и стеной засветились теплым медово-желтым сиянием. Однако оценить его красоту волшебникам не удалось — слишком хорошо они понимали, что это сияние означает, и слишком неприятно им было думать, как они будут выкручиваться, если кому-нибудь из них срочно понадобится попасть наверх.
Альбина окинула взглядом всех оказавшихся по ее опекой подростков, не без страха думая о том, что теперь ей нужно будет чем-то заниматься с ними целые сутки. Она покосилась на Лилит, но ответом ей был еще более перепуганный взгляд — и не только перепуганный, но и полный надежды, что Шорохова обязательно что-нибудь придумает и справится со всем сама. Убедившись, что помощи от подруги она не дождется, металлическая волшебница вздохнула и вновь повернулась к уже о чем-то подозрительно шушукавшимся ученикам:
— Ну что, сейчас семь восемнадцать, два урока провести мы вполне успеем, потом поужинаем, а потом предлагаю пораньше лечь спать — все равно заняться нам здесь особо нечем.
Подростки недовольно загудели: общий смысл их возражений сводился к тому, что заниматься учебой, когда "весь магический Петербург в едином порыве" ищет преступников, а сами они "вынуждены скрываться от ужасной опасности" — это просто-напросто неприлично. Шорохова выслушала их с серьезным видом и понимающе кивнула:
— Конечно, все так, время для уроков сейчас не самое подходящее, но я вам это предложила только потому, что вам всем надо в срочном порядке научиться превращать один предмет в другой. Потому что ночевать мы тоже будем здесь, а матрасов и одеял местным дизайном не предусмотрено. Так что либо вам придется спать на полу и мерзнуть, либо вы сами наколдуете себе все мягкое.
— А вы сами нам одеяла наколдовать не сможете? — нахально поинтересовался Леонид. Лилит возмущенно вспыхнула, но Альбина успела спокойным голосом ответить раньше нее:
— Я-то могу, но делать этого не буду.
— А... — начал было Левцов, но Шорохова с легкостью предвосхитила его следующий вопрос:
— Да, я совершенно спокойно смогу спать на матрасе, даже зная, что несчастные маленькие дети ворочаются на жестком полу.
"Несчастные маленькие дети", включая и Левцова, дружно расхохотались, и Альбина с улыбкой кивнула на расставленные полукругом парты:
— Рассаживайтесь, нечего время терять. Начнем с чего-нибудь маленького и простого...
Первый урок растянулся больше, чем на полтора часа — за временем никто особо не следил, а отрываться от сложной, но крайне интересной работы не хотелось ни ученикам, ни преподавательнице. Начали они действительно с простых вещей — попытались превратить носовой платок в маленькую подушечку. Результат, как это бывало на уроках почти всегда, оказался довольно неожиданным: у Беллы из платка получился пушистый комок ваты, у Миши — нечто твердое и бесформенное, словно кусок застывшего папье-маше, у Леонида и Романа платки разорвались на кусочки, а "учебное пособие" Аллы обуглилось по краям. Последнее было особенно удивительным, потому что обычно Марченко просто-напросто сжигала вещи, с которыми пыталась колдовать, а теперь платок пострадал намного меньше.
— Ну вот, ты уже неплохо научилась себя контролировать, — похвалила ее Альбина, рассматривая обгоревший квадратик ткани. Алла небрежно кивнула, забирая испорченный платок назад, но по ее глазам было видно, что эта сдержанная похвала ей приятна и что именно такой похвале, не восторженной, а довольно скупой, девочка верит.
— Теперь попробуем еще раз, — снова обратилась Альбина ко всем ученикам сразу. — Постарайтесь представить себе подушечку как можно ярче. Белла, вот ты, наверное, вспомнила, что подушка — это что-то мягкое, так? Но сосредоточилась только на мягкости и поэтому у тебя получилась вата. Постарайся теперь думать не только о мягкости, а еще о том, что у подушки есть определенная форма. Миша, а у тебя предмет вышел почти квадратный, как и положено, но вот про мягкость ты, видимо, не подумал...
Стать маленькими подушками носовым платкам так и не пришлось — от каждого из них в конечном итоге остались только расползшиеся или подпаленные обрывки. После некоторых сомнений в дело пошли перчатки, и работа с ними неожиданно пошла намного успешнее. Как видно, толстые и теплые вязаные перчатки ассоциировались с подушками больше, чем плоские носовые платки из тонкой материи, и поэтому подросткам удалось создать их них именно то, что требовалось: девять разноцветных и немного кривых подушечек — одну свою перчатку Алла все-таки сожгла — были выложены в ряд на краю учительского стола. А юные маги, столпившись рядом, принялись яростно спорить, у кого из них подушечки получились лучше.
Шорохова похвалила каждого, дала ученикам несколько минут передохнуть и поспорить, а потом снова усадила их за парты и положила перед старательной Беллочкой свой собственный широкий светло-кремовый шарф.
— Представь себе, что он намного больше и шире, — сказала она почти ласковым голосом. — Представь, что ты можешь им укрыться и тебе под ним тепло. А потом представь, как он превращается в одеяло. Справишься?
На лице Силаевой, как обычно, отразился страх перед что-то требующими от нее взрослыми, но Шорохова разговаривала с ней так мягко, что ее задание было больше похоже на просьбу, и девочка сумела не впасть в свой обычный ступор, а выполнить то, о чем ее просили. От усердия она наморщила лоб и даже закрыла глаза, должно быть, стараясь представить себе одеяло во всех подробностях. Ее длинные пальцы с коротко остриженными ногтями стали сплетаться в нужную для превращения фигуру — сначала неуверенно, а потом все смелее, пока не сложились в нее полностью, и лежавший на парте шарф не начал меняться, растягиваться в разные стороны и словно бы распухать, превращаясь в подобие толстого плюшевого пледа с бахромой.
— Ух ты! — присвистнула Аллочка и тут же начала озираться вокруг в поисках другого подходящего для чародейства предмета. Мальчики тоже не удержались от того, чтобы выразить свой восторг, а сама Белла, открыв глаза и увидев свисающий с парты до самого пола плед, перепуганно захлопала глазами:
— У нас такой дома был, в Сочи, только чуть-чуть потемнее, серенький! Но я не про него думала, а просто про одеяло!..
— Так бывает очень часто, — заверила ее Альбина. — Ты, может быть, не думала про тот плед сознательно, но все-таки у тебя было желание получить именно его. Вот ты и получила почти такой же, — с этими словами она взяла плед в руки, аккуратно сложила его, убрала на один из стоявших у стены пустых стульев и обратилась к остальным учащимся. — Ну что, Белле уже есть чем укрываться! Кто следующий?
Быть следующими хотели все, и Альбине не сразу удалось установить среди детей очередь. "Болванками" для создания одеял и матрасов стали лежавшие на полу и развешанные по стенам коврики, которых, к счастью, в классных комнатах было достаточно много. Два из них разделили судьбу носовых платков: после нескольких неудачных попыток заколдовать их стали ворохом цветных тряпок с торчащими во все стороны нитками. Но, в конце концов, даже излишне темпераментная Алла и обладавший слабыми способностями к магии Роман смогли обеспечить себя пусть не очень красивыми и не достаточно мягкими, но вполне приемлемыми постельными принадлежностями. Белла и Михаил, у которых все получилось особенно хорошо, помогали остальным и к концу занятия, когда на полу посреди большой комнаты образовалась небольшая гора из матрасов и одеял, все пятеро подростков выглядели совсем вымотавшимися. От создания себе еще и подушек Шорохова их освободила — в маленькой комнате и так уже были три небольшие диванные подушечки в вышитых наволочках, а еще четыре Альбина наколдовала сама, превратив в них пустые сумки и рюкзаки учеников и пообещав потом вернуть им прежний вид. После чего ей пришлось в срочном порядке пресекать зарождающуюся между детьми ссору из-за более мягких "волшебных" подушек, которые каждый хотел взять себе. К счастью, для мальчиков, которым Альбина намекнула, что им следует быть джентльменами, хорошее отношение металлической волшебницы было важнее, чем возможность мягко поспать, и созданные ею подушки были добровольно отданы Алле и Белле. Им же решено было уступить место на диванчиках в маленькой комнате, а всем остальным постелить на полу.
Лилит во время урока сначала с интересом наблюдала за учениками, но потом, заскучав, ушла в маленькую комнату, где некоторое время пыталась превращать фарфоровые безделушки в чашки и блюдца. Получалось у нее после почти трех лет обучения в огненной общине неплохо, но вложенной в фигурки энергии хватало лишь на несколько минут, а потом посуда вновь возвращалась к своему первоначальному облику. Самая удачная чашка "продержалась" почти двадцать минут, однако потом и она начала раскачиваться на полке и превратилась обратно в фарфорового кролика. Дождавшись этого последнего превращения, Лилит начала было приглядываться к самим полкам и к скрывавшей несуществующее окно шторе, но, подумав, отказалась от попыток превращения крупных предметов: в соседней комнате уже набралось достаточно вещей, заколдованных детьми, и волна обратного превращения могла в лучшем случае свести на нет все их старания, а в худшем — разрушить магию, запиравшую входную дверь. Поэтому остаток урока огненная волшебница уже и вовсе умирала со скуки, совершенно не зная, чем себя занять, бесцельно бродя из одной комнаты в другую и мешая ученикам. Зато когда Шорохова объявила, что урок окончен и теперь можно поужинать, радостный вопль Лилит перекрыл довольный галдеж маленьких волшебников.
Ужин стал для подрастающих волшебников еще одним уроком магии. Эраст, а точнее, выполнявший его поручение Степан купил для запертых под землей магов большой мешок многослойных треугольных бутербродов, две большие канистры питьевой воды и упаковку чайных пакетиков, но при этом то ли не сообразил, что им будет не на чем разогреть воду, то ли специально оставил этот вопрос без внимания, чтобы ученики решили его самостоятельно.
— Ну что, — сказала Альбина, расставляя на сдвинутых вплотную друг к другу партах одноразовые пластиковые стаканы, — у нас есть три варианта. Нагреть воду прямо в стаканах, вскипятить ее на магическом огне или пить ее холодной.
— Вы знаете, — с серьезным видом произнес в ответ Леонид, — третий вариант представляется мне бесперспективным.
Остальные ученики, хихикая, но стараясь при этом тоже придать своим лицам сосредоточенные выражения, подтвердили, что Левцов прав и что "рассматривать следует только два первых способа действий". Чем все они, вместе с присоединившейся к ним Лилит, и занимались следующие полчаса. Всем волшебникам уже здорово хотелось есть, и они нетерпеливо ерзали на стульях, с трудом пытаясь сосредоточиться на выставленных перед ними стаканах с водой. Больше всего их смущало то, что теперь Альбина, которой подчинялась только металлическая стихия, при всем желании ничем не сможет им помочь — разве что советом. Но и отказываться от горячего чая, не попробовав "приготовить" его самостоятельно, тоже никому не хотелось.
Лучше всего обращаться с водой умели Михаил и Белла, но на этот раз первым нагрелся стакан Леонида — возле его стенок появились крошечные пузыри, и над столом начал клубиться легкий пар.
— Больше не грей, а то стакан расплавится! — предостерег его Роман, у которого стакан стал немного теплее, но на этом все и закончилось.
Миша с Беллой, хоть и не сразу, но тоже справились с задачей и, сунув в свои стаканы чайные пакетики, принялись кипятить воду для Романа и Альбины. А Лилит с Аллой, тем временем, испытывали другой способ нагрева воды — при помощи огня. Вернее, испытывала его Лилит, а девочка заворожено наблюдала, как она держит стакан с водой в левой руке над пляшущим на ее правой ладони языком пламени и вода при этом все громче "шипит" многочисленными пузырьками.
— А почему все-таки стакан не расплавился? — спросила Алла, когда Микаэлян, тоже побоявшись нагревать воду до кипения, поставила стакан на парту.
— Ясно, — фыркнула огненная чародейка. — Завтра будете, кроме магии, еще и обычную физику изучать.
Ученики недовольно забубнили и зашикали на Аллу, чтобы она больше не задавала никаких глупых вопросов. Однако Марченко их уже не слышала — взяв в руки последний из холодных стаканов, она попыталась повторить все движения Лилит, и на ее ладони тоже взметнулось вверх алое пламя. Оно охватило стакан со всех сторон, девочка вздрогнула, испугавшись, что сейчас обожжется или случайно зальет свой огонек, но ей удалось сдержаться и довести дело до конца.
А потом Альбина потушила все светящиеся шары, кроме самого маленького, и комната для занятий мгновенно преобразилась в уютную гостиную, погруженную в таинственный полумрак. И они долго сидели вокруг импровизированного стола, понемногу прихлебывая остывший и слабо заваренный, но при этом, как ни странно, очень вкусный чай и спорили о том, какими уроками им лучше заняться завтра. Расходиться по комнатам и ложиться спать никому не хотелось, несмотря на то, что урок превращения ковриков в одеяла отнял у детей много сил, и все они отчаянно зевали. Но, в конце концов, Шорохова прекратила эту идиллию, потребовав, чтобы все немедленно укладывались, и первой отправившись стелить себе на полу постель. Зажигать более яркий свет никто не стал, и некоторое время подростки, хихикая и лениво переругиваясь, ползали по полу и толкались, пытаясь найти в общей куче свои постельные принадлежности. Наконец, нужные вещи были опознаны и растащены по полу, "заключенные", не раздеваясь, завернулись в одеяла и пледы и, пошептавшись немного друг с другом, провалились в сон.
А среди ночи Леонид проснулся от каких-то тихих шорохов и увидел, как Альбина, склонившись над столом и подсвечивая себе крошечным шариком из белого огня, колдует над одной из вязаных салфеток. Он как раз застал момент, когда салфетка стала разрастаться и становиться толще, пока не превратилась в пышное и даже на вид очень теплое пуховое одеяло, правда, без пододеяльника. Девушка взяла его в руки и неслышными шагами подошла к спавшему рядом с Леонидом Мише, который свернулся в очень плотный клубок и с головой закутался в свой довольно тонкий плед. Шорохова осторожно накрыла его одеялом, погасила светильник и все так же бесшумно вернулась в "женскую" комнату.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
