Пираты острова Крит

— М-мм. Видишь ли, Александр, боюсь, что даже месяц обучения твоей сестры мало что даст, а уж неделя — деньги на ветер.

— Ну, я попрошу шаманку, чтоб помогла Инае внимательно слушать и все запомнить. В любом случае ни к тебе, ни к Грации претензий не будет, разве что к Муиззе.

Снова вместе посмеялись. Моисей, собравшись уже уходить, резко притормозил.

— Чуть не забыл! Августа просила завтра присутствовать тебя на утреннем приеме в Христотриклене. Еще сказала, можешь взять с собой наложниц и шаманку. Своих бандитов (то есть, капитанов) брать не обязательно. Так же не обязательно подходить к началу, если опоздаешь на пару часов не страшно. — То есть подойти надо, насколько я помню, к выступлению клераха. — Встретит вас у ворот халки, начальник охраны Константина, твой старый знакомец — Леонид. Что передать императрице?

— Передай, что буду непременно, я соскучился по императорской кухне, надеюсь, что она не оскудела...

Дождавшись окончания встречи с препозитом, в гостиную вошли капитаны. Согласно докладу, к вечеру разгрузку судов планируют закончить. Для раненных сняли полдома на побережье, сейчас они уже там, и с ними Айболит и мои секретари. Для 'Астеры' нашли верфь, которая готова быстро ликвидировать последствия тарана. Списки всего необходимого переданы моему управляющему, и согласно его заверениям в течение завтрашнего дня львиная доля заказов будет доставлена на суда. Остальное доставят в течение двух-трех суток. Увольнения экипажей в город прекращено, служба ведется по варианту повышенной боеготовности. На мой вопрос как там Варя, к моему удивлению был дан исчерпывающий ответ. Злая как шайтан, и здоровая как лошадь, В отсутствии меня и королевы, слушает только лекаря. Сказал парням, что доклад принят, и попросил доставить шаманку и Вову сюда и чтоб прихватил мои солнцезащитные очки, и чем скорей, тем лучше. А еще предупредить дядю, что препозит императрицы будет в резиденции завтра к ужину, товар должен быть готов к презентации, ну и все остальное должно быть на уровне.

Девчонкам, изнывающим от любопытства, сообщил все новости, и порекомендовал подготовиться к завтрашнему приему. Еще попросил их одеть Варю так, чтоб была ни на кого не похожа, но дорого и сердито. К крайнему неудовольствию Делики ей пришлось расстаться со своим новым колетом и дополняющим его комплектом одежды. Синеглазка согласилась на уговоры только после моих обещаний пополнить ее гардероб новыми сногсшибательными нарядами. На что тотчас подорвались рыжие, потребовав справедливости. Чуть не со слезами на глазах, ссылаясь на то, что синеглазке за месяц светит уже второй комплект нарядов, а они почти полгода носят старые, потребовали себе тоже обновок. Пришлось скрипя зубами пообещать обновить гардероб всем, но только при условии, что они уже не будут сегодня меня бесить. Девочки сразу стали паиньками, чуть не сюсюкая обряжали Варю, охотно делились с ней своими драгоценностями, на время, конечно. Когда с нарядом все было решено, я занялся ее прической и макияжем. К воротам халки подошли около восьми утра. Я оделся достаточно скромно, если в двух словах, то в черное с серебром, Дамочки же, напротив, все в золоте и в каменьях, с ярко подведенными губами и глазами. Варя в своем колете цвета кофе с молоком, и таких же ботфортах. Шелковая белая блуза с отложным воротом, просторные рукава с сужающими к кисти обшлагами, беспалые перчатки. Голову венчала кофейного цвета бандана, такого же цвета перевязь и кобура с пистолем. Пистоль решил повесить на Варю. Мне как-то несподручно таскать на себе такой необычный предмет — привлекает внимание. А шаманка может таскать с собой все что угодно, хоть скелет своей бабушки, никто и ухом не поведет. Но самая стильная и необычная деталь ее образа — солнцезащитные очки 'а-ля' Джон Ленон. Этот аксессуар я завел себе уже давненько, но как-то не прижились. Во-первых, привлекали массу внимания — пройди я по улице без головы, и то бы народ не так бурно реагировал. Ну и неудобств от них было, все же больше, чем от яркого солнца. Мой череп несколько шире Вариного, но и золотая оправа гнулась без проблем. В конце концов, результатом выбранного образа я остался доволен.

Леонид, как и было оговорено, дожидался нас у ворот халки. Приветственные объятья старых друзей! Насмешливые замечания — мои, что отьел морду, его что наоборот — исхудал и почернел, будто только с каторги. Караул, отдавая честь, ударил кулаками в щиты. Я снова во дворце. Пока добирались до Христотриклина, Леонид рассказал, что Константин частенько меня вспоминает и будет безумно рад встрече. На счет радости остальных, он сильно сомневается. Ну и шепотом поинтересовался — что за чудо со мной? Леонид, когда увидел среди моих сопровождающих, необычную женщину, у которой вместо глаз черные провалы, — 'словно череп с заполненными землей глазницами', реально вздрогнул. Я посоветовал ему не обращать на нее внимания, она этого сильно не любит, а предмет, что закрывает ее глаза, избавляет людей от порчи. Шеф охраны наследника недоверчиво улыбнулся, но после этого старался избегать взглядом Варю.

Перед входом в Христотриклин девчонки повстречали знакомых фрейлин и зацепились с ними языками. Стоять рядом болванчиком и слушать женский треп, не было ни какого желания, и мы с Леонидом и Варей зашли внутрь. У дверей в золотую палату дворца, где проходил прием, я остановился дожидаться своего эскорта, а сопровождающий побежал докладывать о моем прибытии. От нечего делать стал разглядывать мозаики и роспись на потолке — раньше как-то не останавливался в холле, преодолевая его с ходу, и не замечал этого великолепия. Мое приятное созерцание было прервано самым наглым образом. Какой-то, судя по одежде, знатный вельможа, пихнул меня плечом, и разразился бранью. Меня обозвали придурком, ротозеем и чучелом, и оказывается я своей смердящей тушей загородил весь проход. Проход, кстати, был свободен, а если сравнивать наши фигуры, то, как раз его, походила на жирную тушу. На подставу столкновение не походило, скорее жирдяй загляделся на амазонку в очках, и случайно налетел на меня. Я не стал отвечать на ругательства, а вежливо послал его в задницу. Оппонент, от такой неслыханной наглости, приобрел темно-красный цвет лица, видимо он ожидал услышать извинения, и разразился новой порцией ругательств. И пообещал мне, чьей бы я не пользовался протекцией, единственная вакансия, на которую я могу рассчитывать в Константинополе — это место золотаря. Неожиданно для себя я заржал, от пришедшей в голову мысли.

— А ведь ты прав! Я и есть золотарь! У меня и правда хорошо получается, выгребать дерьмо из императорского дворца.

Жиртрест, от такого заявления впал в ступор, и когда собрался что-то ответить, между нами встала Варя. Ее позу, даже самый тупой, воспринял бы угрожающей. Но больше всего вельможу напугал яростный взгляд разноцветных глаз, поверх опустившихся на кончик носа очков. Не смотря, на грузную фигуру, сановник моментально преодолел пару метров до спасительной двери, и тут же за ней скрылся. На мое поощрительное подмигивание, Варя только фыркнула, но было видно, что похвала пришлась ей по вкусу. Тут, наконец, подтянулись принцессы, пропустив дам вперед, следом зашел в золотую палату.

Ничего не изменилось, утренний прием проходил как обычно — скучно. Высшая знать к этому времени уже исчерпала запас вчерашних сплетен, перемыла косточки друзей и недругов, и находилась в состоянии полудремы. Хотя, нет, что-то все же изменилось. Продолжая рассматривать публику, заметил — часть присутствующих изменила фасон одежды, и щеголяла в камзолах, а у дам появились кольца с каменьями. Тем временем нашу компанию начали узнавать. Сначала на звук закрываемой двери обернулся один из замов Моисея, окинул меня ленивым взглядом, и тут же отвернулся. Секунду спустя его шея напряглась, и повторный поворот головы был осторожным, будто боялся спугнуть видение. Тут же он что-то прошептал в ухо рядом стоящей даме. Та тревожно заозиралась, и понеслось — цепная реакция в действии. Притом каждый, до кого дошла новость, обернулся несколько раз. Видимо, чтобы убедится, что это на самом деле я, со мной ли моя свита, во что одета моя свита, и кто эта новенькая. После чего сонливое настроение присутствующих переросло в крайнее возбуждение — Христотриклин загудел как улей. Тот самый жиртрест, с кем мы столкнулись в холле, продолжал что-то бубнить с трибуны про крайнюю необходимость увеличить вливание средств в инфраструктуры города..., но его уже никто не слушал — собрание пошло в разнос. Тут до меня дошло, что жирдяй — это новый клеарх, и мы опять в контрах. Градоначальник, наконец, понял, что его красноречие никого не интересует, и сделав небольшую паузу, перекинулся парой фраз с логофетом. Логофет что-то объясняя вельможе, кивнул в мою сторону. И тут наши взгляды встретились. Сам не знаю зачем, скопировал взгляд бывшего клеарха после нашего первого 'знакомства' — тяжелый и обрекающий. Мужик реально обделался. Наверно такое выражение лица может быть у недоросля, который сквозь прутья клетки плюнул в тигра, кинул в него огрызком яблока, и вдруг обнаружил, что клетка не заперта. Собрав всю волю в кулак, вельможа стер испуг со своего лица, отвел взгляд, и на плохо гнущихся ногах покинул подиум. Далее последовало представление соискателей освободившихся и новых вакансий. Соискатели заметно мандражировали, ожидая каверзных вопросов, но вопросы поступали только от логофета и старичка — герольда, остальная публика новичков, похоже, не заметила вовсе. Ловить здесь больше нечего, пора валить из дворца. И уже собравшись двинуть на выход, решил подойти к занавеси, за которой обитала августа. Гвардейцы, кстати знакомые, и не думали преграждать путь, напротив четко отодвинувшись в сторону, отдали честь. Варю, увязавшуюся за мной, правда не пропустили, вновь сдвинув строй. На что я сказал амазонке: находится возле своей королевы, и та подскажет, что делать, если что.

Мягкий полумрак алькова был наполнен ароматами благовоний — мирта, сандала, камфары, ну и конечно ладана. К букету благоуханий присоединились запахи кулинарных специй, свежеиспеченного хлеба, сыра и меда. Бросил беглый взгляд на столик с закусками, аж в животе заурчало — яства выглядели еще более соблазнительными, чем исходящий от них аромат. Беглый взгляд немного затянулся, но я собрал всю волю в кулак, изменил выражение лица на счастливо-подобострастное, и чуть не на полусогнутых, устремился к величественной фигуре восседающей на троне.

— Неужели боги на небесах услышали мои молитвы и дозволили недостойному, вновь лицезреть ту, что на веки отняла сердце мое и душу. В безутешных муках, бессонными ночами, мой взор был всегда обращен к звездам, в надежде рассмотреть в них отражение прекрасных глаз твоих ...

— Ну как ты, Саня, можешь так беззастенчиво врать императрице?! — Глаза углеокой были ироничны и слегка прищурены, но улыбалось она довольно и от души. — Я бы может тебе и поверила, если б лично не видела, что твой первый влюбленный взгляд, был устремлен не на меня, а на столик с закусками! И вообще удивительно, что ты подошел ко мне с не набитым ртом.

— О, услада очей моих! Единственная звезда способная затмевать свет миллиона солнц! Я сразу хотел ринуться к трону, но в полумраке побоялся опрокинуть этот столик, поэтому всего лишь посмотрел там ли он где и всегда. И как ты меня можешь обвинять в грехе чревоугодия, когда я буквально высох и почернел от тоски и безнадеги...

Августа отреагировала на мое последнее заявление откровенным смехом.

— Ты побоялся?... — Смех августы бархатистый и приятный, с чуть заметной хрипотцой, искренний. — Ты не превзойденный врун! Врун, которого ни разу не ловили на вранье! — Наверно, чтоб я не подумал, что обвинение во вранье углеокая адресовала кому-то другому, свои слова она сопровождала указательным пальчиком, направленным в мою грудь. — А почернел ты и похудел, говорят, от того, что три месяца что-то искал в магрибских пустынях — это случайно была не Муизза?! '— Вот это подсказка, и действительно, а что я еще мог делать в пустыне' — И поговаривают, от тебя так же разило серой, как после молнии поразившей пиратскую галеру.

Ну, такие шпионы меня устраивают, видят как раз то, что Дед классифицировал как условно секретную информацию и в некотором роде даже полезную к распространению. Не стал развивать скользкую тему. Вместо этого взмахнул рукой, в которой появился веер, собранный из тончайших пластин слоновой кости, богато украшенной резьбой, перламутром и золотой нитью. Расправил, продемонстрировал несколько эффектных движений, свернул и неуловимым движением спрятал в рукав. Открытый рот, и удивленные глаза императрицы заменили мне овации.

— Александр, что за фокусы, ты меня напугал! — Еще не отойдя от стресса, растерянно произнесла августа. — Что это было?!

— Это мой скромный подарок императрице! — Я вновь достал веер. — Когда-то для самых знатных дам считалось не достойным пользоваться жестикуляцией, произносить банальности, и выражать эмоции. Для этого служил этот многофункциональный предмет. Все просто! В обычной обстановке он заменяет раба с опахалом. Если вам нужно указать на что-то или задать направление, не надо пользоваться перстом, как простолюдин. Вам интересен собеседник — движения веера плавные. Не интересен или надоел — резкие. И еще масса условных движений, всех и не упомню. Собранный веер подобен дубинке, и его можно использовать, чтоб проучить нерадивых подчиненных, не пачкая о них свои царственные ручки. Ну, и если просто захотелось зевнуть — пожалуйста, прикрыли лицо веером и зевайте в свое удовольствие.

Свои слова сопровождал движениями веера. Как бы сурдоперевод, но наоборот. Глазки углеокой забегали, и когда я вручил дар, как и положено с поклоном. Зоя буквально выхватила подарок из моих рук. Немного поигравшись, августа уперла сложенный веер в мою грудь и с прищуром поинтересовалась:

— А какой дар будет не скромным?

— Зеркало! В него вы можете ясно рассмотреть каждую ресничку на своем веке, каждую ниточку на своем наряде. А главное — оно настолько большое, что позволит рассмотреть себя целиком.

— Действительно царский подарок! Надеюсь, я буду единственная, у кого будет такое чудо?! — Дождавшись моего утвердительного кивка, августа поинтересовалась. — И чем же могу отдариться?

— Ну, если ваше императорское величество позволит посетить вновь ваши термы, — Максимально приблизившись к августе, хрипловатым шепотом я проворковал я. — То мы будем в расчете.

— Всего-то?! — Вроде как не принужденно усмехнулась императрица... Но ее щеки и шею покрыл яркий румянец, заметный даже при слабом освещении алькова. — Я предупрежу препозита, а по времени посещений уже договаривайся сам. — И сразу, как бы забыв о незначительной просьбе, с ухмылкой продолжила. — Своим появлением ты создал совершенно нерабочую атмосферу собрания, так что делать мне здесь, больше нечего. Я почти не завтракала, если ты тоже не прочь перекусить, предлагаю перейти к десертному столу.

Едва мы уселись за столом, как фрейлины и прислуга, ожидая приказаний, выстроились в ряд. Зоя не глядя махнула в их сторону веером — все разом, поклонившись, удалились на прежние позиции.