Корнет из нашего времени

— Да, но и в западных странах морганические браки запрещены.

— Но они запросто плюют на эти запреты, когда им это надо. Можно привести массу примеров этому. Да и следование этому закону ничем им не грозит, это одна культура, один менталитет, они варятся в одном котле. А стоит у нас такому случится, тут же обвинения в нарушении так называемых 'цивилизованных' законов и просто варварстве. Но мы же другие, у нас своя история, культура, традиции, Национальные интересы, вера, наконец.

— Вот и мы приобщимся к этой культуре, это же передовые нации, образованный мир. Они много чего могут дать нам.

— Отец, я не считаю русский народ необразованным. А насчет того, что дать нам — они со времен Александра Невского дают. И Наполеон давал, кстати, в компании почти со всеми странами Европы, в Крыму, в середине прошлого века давали. А кто подзуживал турок все время? Я знаю, что не пройдет и десяти лет, они опять придут давать нам свою культуру, но цена уж больно большая. Насчет Второй Мировой вообще не говорю, даже термин специальный придумали Untermensch, 'Недочеловек — это биологическое существо, созданное природой, имеющее руки, ноги, подобие мозга, с глазами и ртом. Тем не менее, это ужасное существо является человеком лишь частично. Оно носит черты лица подобные человеческим — однако духовно и психологически недочеловек стоит ниже, чем любое животное. Внутри этого существа — хаос диких, необузданных страстей: безымянная потребность разрушать, самые примитивные желания и неприкрытая подлость'. Это памятка под редакцией немецкого рейхсминистра в сороковых годах распространялась среди немецких солдат. Вся функция Untermensch должна заключаться в обслуживании 'высшей расы', а так как этих 'недочеловеков' слишком много, то их надо санировать, с немецкой педантичностью, в специальных газовых камерах, на потоке. Численность их должна быть уменьшена примерно в 25 раз.

Отец потрясённо молчал. Через несколько мгновений он сказал:

— Я не могу не верить тебе, но это же страшно, неужели все это может быть? Как же так, народ с такой культурой, традициями. Мне казалось, что наши судьбы переплелись. Вот, ты говоришь, Наполеон. Но Пруссия вместе с нами повергла Буонапарта, да и в Крыму не присоединилась к французам и англичанам.

— Что же это они пошли повергать Буонапарта только после того, как из 500 тысячного его войска, вторгнувшегося в Росси, в 1813 году осталось всего 30 тысяч и русские войска вошли в Пруссию. А до этого они считались союзниками Наполеона. В Крымской войне — да, немцы не участвовали, там кроме них отметилась вся остальная 'просвещенная' Европа. Поверь, отец, мы никогда не будем для них своими, им не нужна сильная Россия. Им нужна Россия, обслуживающая их интересы, полностью подвластная им. Поэтому и уверяют нас в нашей неполноценности, в исключительности именно их культуры, их порядка. А они, такие белые и пушистые, несут нам, варварам свет просвещения.

— То, что ты говоришь мне, это страшно. Я никогда не рассматривал этот вопрос с такой точки зрения, вроде бы все логично, трудно тебя уличить в неточностях. Да и то, что ты рассказывал о грядущих событиях, дает тебе право считать именно так. Но я не могу так сразу изменить себя. Вся моя жизнь, мое воспитание, круг общения, все это противоречит твоей позиции. Но я верю тебе, понимаю тебя. Но ты правильно сказал, мы, Белогорьевы всегда служили и служить будем Родине, России, Отечеству нашему. Я понял тебя, думаю, твои предостережения помогут мне в моей миссии. Но твои слова полностью противоречат общепринятым взглядам на нашу историю, политику и могут вызвать ненужные вопросы, а то и обвинения во враждебной деятельности. Прошу тебя, держи свои взгляды при себе, общество не поймет их, да и не нужно это, особенно сейчас, время уж больно непростое.

— Конечно, отец, я понимаю все это. Прости меня, я и сейчас не хотел поднимать этот вопрос. Но пойми, как трудно это, знать, что страна идет к пропасти и молчать об этом. Но ты прав, сломя голову биться головой об стену здесь не надо. Попробую эту стену обойти. Как говорится, делай, что можешь, и будь, что будет.

Надо сказать, что до отъезда отца больше так откровенно на эту тему мы не говорили.

* * *

* * *

*

И вот, наконец, настал день соревнований. Каждому участнику предстояло провести по 6 боев. Решили все провести за три дня. Таким образом, в день предстояло выходить на ринг по два раза. Конечно, это много, но учитывая уровень развития бокса в это время, вполне нормально. Понятно, что сейчас бокс не такой динамичный, что будет в конце века, здесь процветает более классический, можно сказать, картинный стиль. Шаг вперед, вытянул руку, соприкосновение с противником, убрал руку, шаг назад. Именно в такой последовательности и примерно с такой же скоростью. Плохо то, что разделения на весовые категории у нас не существовало в принципе. Нет, на родине бокса, в Англии, наверное, уже есть какое то разделение, не может не быть, но до нас это еще не дошло. А надо сказать, что среди заявленных участников есть пара, мягко сказать, фактурных боксменов. Если в основном участников можно было отнести к полусреднему или среднему весу, то представитель 4-го (Императорской фамилии) Стрелкового батальона поручик Иванов 2й — ярко выраженный полутяж, да и то, видно было, подбирающийся к переходу в следующую категорию. Не знаю, правда, как он себя будет вести на ринге, но выглядит он внушительно. Но ничего, поработаем.

В манеже было оборудовано два ринга. В торце зала, в сторону Конюшенной улицы, каждому участнику была предоставлена маленькая комнатка для переодевания и отдыха.

В царской ложе расположились командиры гвардейских частей, расквартированных в Царском Селе, скамьи для простых болельщиков так же были заполнены полностью, да и зрителей стояло в проходах не мало. Все горячо поддерживали участников.

Моими секундантами были Юра Лишин и Сергей Бурсак. Рядом все время находился и поручик Федор Вольф, единственный, кто смог оказать мне хоть какое сопротивление в полку. Здесь он выполнял обязанности моего своего рода тренера. Федя Эвальд, третий член нашей тройки был откомандирован в качестве наблюдателя за поединками соперников. Он больше тяготел к 'теории' бокса, поэтому мог подглядеть в их боях что то интересное.

В первый день мне предстояло провести бои с подпоручиком из 1-го стрелкового батальона и поручиком — гусаром.

Оба соперника не представляли для меня практически никакой проблемы. Поручик примерно моего возраста, чуть выше меня. Гусар постарше года на два, да и весом, килограммов на несколько поболее моего. Отсюда и бой я построил соответственно. С первым — агрессивно, серии из частых джебов (прямые левой), следом — мощный хук в голову. В конце второго раунда рефери единогласно решили остановить поединок в виду явного преимущества одного из соперников. Со вторым стиль боя изменил. Атаковал часто, но на дальних дистанциях, не давая сопернику нанести мне удар, много перемещался по рингу. Эта тактика привела к тому, что в третьем раунде поручик от усталости еле держался на ногах и уже не думал ни об атаке, ни об ударах. Тут я и подловил его размашистым свингом правой в голову. Это стало последней точкой. Нокаута не было, но и сопротивления после он уже не мог оказывать никакого, просто стоял, только на силе воли. Силен, уважаю! Именно поэтому я просто стал тянуть время, не нанося ему практически никаких ударов, так и дотянул до конца поединка, не обидев поручика.

На ужине в Собрании шумно отметили мое успешное выступление в первый день соревнований. Было много разговоров об этом, делились впечатлениями о прошедших поединках, разбирали особенно яркие моменты схваток. Федор Эвальд, наш официальный разведчик, да и другие офицеры, наблюдавшие за боями остальных участников, обсуждали их сильные и слабые стороны, пытались объяснить мне, как надо против них держаться. Как и во все времена, каждый считал себя лучшим специалистом на фоне других. 'Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны', вспомнил я 'Витязя в барсовой шкуре' Шота Руставели, что в детстве зачитывал мне мой дед со стороны матери, в чьем доме я воспитывался, князь Андрониковский Иван Михайлович, тифлисский губернатор. Но я стойко выслушивал все рекомендации друзей. Надо отдать должное, они довольно подробно описали поединки остальных участников, я же видел не все бои, а знать соперника никогда лишним не будет.

Стало известно, что завтра из Москвы на наш чемпионат должен был приехать барон Кистер Михаил Оттонович, в прошлом поручик Первого лейб-гренадерского Екатеринославского полка, легенда российского спортивного движения, популизатор бокса в России, открывший на свои средства на Арбате атлетический клуб, так называемую 'арену Кистера', где впервые в России стали проводиться тренировки боксеров, автор первых учебных пособий по технике бокса.

* * *

* * *

*

На второй день мне предстояло встретиться с подпоручиком — гусаром, вторым представителем лейб-гвардии гусарского полка, который, по словам моих секундантов не представлял для меня никакой опасности. А вот следующий бой мог доставить мне определенные проблемы, соперник — один из признанных фаворитов чемпионата, поручик Иванов 2-й из 4-го (Императорской фамилии) Стрелкового батальона. Как уже говорилось, это был ярко выраженный полутяж, крепыш выше среднего роста, весом под 80 килограмм. Я, со своими 68 — 70, выглядел на его фоне цыпленком. Ну что же, раз надо — то надо, как говорится, будем работать. Рецепт тут один — разрыв дистанции, взрывные атаки, заканчивающие сильным ударом. Думаю, что для этого больше всего подходит стиль Роя Джонса младшего: свободные руки, нырки, обманки. Главное — измотать противника и физически и морально. Тут, конечно, я очень удивил и болельщиков и соперника. Даже рефери в ринге чуть было не остановил бой, когда я опустил руки вдоль тела и начал 'танец' с наклонами влево, вправо. Сначала решили, что я желаю прекратить поединок. Послышался шум на трибунах. Иванов, как истинный джентльмен, даже сделал шаг назад, прекращая начавшую атаку. Мне пришлось даже поманить рукой его, приглашая продолжить бой. Зрители прибывали в непонятках, это не вписывалось в общепринятое поведение на ринге. Послышались и смешки, и удивленные возгласы. Но видно судья, офицер свиты из дворцового управления, был педантом в хорошем смысле этого слова. В правилах не сказано, что боксмен все время должен держать руки, вытянутые перед собой. Раз так, то можно продолжать бой, и он дал знать моему сопернику, что все в норме, в пределах допустимого, можно продолжать. Ну и поехали. Наклон влево, прямой в голову правой, отскок, несколько секунд 'танец' вокруг соперника. Наклон вправо, прямой левой в корпус, отскок, 'танец'. Это очень выматывало соперника, я практически не давал ему возможности нанести мне даже что — то отдаленно похожее на удар. Он стал нервничать, это тоже не прибавляло ему сил, он стал чаще пропускать удары. В третьем раунде поручик, понимая, что ничего против меня сделать уже не успевает, решил пойти напролом. Не обращая внимания на мои удары, как танк стал стремиться к сближению, понимая, что только так, в возможном клинче, ломая меня, он сможет хоть немного передохнуть и одновременно, пользуясь значительным преимуществе в весе, лишить меня сил. Он конечно прав, два — три таких клинча, и все, я выдохся, куда мне против такого медведя. Пришлось немного схитрить. После очередной комбинации сделал вид, что не успеваю разорвать дистанцию, позволяя ему приблизиться ко мне. Делаю шажок навстречу и даже чуть приподнимаю руки, как бы приглашая соперника в клинч. Он купился, ринулся ко мне. Я только этого и ждал. Мощнейший апперкот правой в челюсть на встречу — все, точка в споре. Нокаут!

Наверное, со стороны все это выглядело впечатляюще, уж очень колоритно смотрелась наша парочка на ринге, прямо как моська и слон. Я, имея по сравнению с соперником более скромные габариты, конечно, выступал в роли моськи. И вдруг эта условная моська валит с ног слона. Это произвело должное впечатление на зрителей.

Под восторженные возгласы болельщиков я, в сопровождении своих секундантов прошел в отведенную мне комнатку, где посидел пару минут, приходя в себя. Честно сказать, бой этот дался мне не легко, не просто выступать против соперника, намного мощнее тебя. Федор, мой денщик, стал помогать мне обтираться мокрым полотенцем, стирая пот и некоторую усталость. Тут в дверь кто то постучал. Сережа Бурсак глянул на меня и после утвердительного кивка приоткрыл дверь, разрешая войти, как я думал, какому то любителю бокса.

В дверях стоял высокий представительный мужчина, чуть за сорок, с аккуратной 'профессорской' бородкой, щеголеватыми усами, закрученными вверх. Одетый цивильно, но чувствовалось, что военный мундир не был для него чем то неизвестным. Одежда не могла скрыть мощную мускулатуру, что придавало фигуре посетителя мужественность и какую то монументальность.

— Разрешите? — обратился ко мне посетитель, и дождавшись моего ответа, прошел в комнату, где сразу стало тесно, — честь имею представиться, Кистер, Михаил Оттонович, барон.

— Очень приятно, князь Белогорьев, Александр Николаевич, — протягивая ему руку, взволновано поздоровался я.

Эта была легенда российского спортивного движения и бокса в частности. Автор брошюры 'Руководство с рисунками. Английский бокс', первого в России учебника по этой дисциплине, где описывались приемы атакующих и защитных действий, давалось описание костюма боксера и перчаток, размеры и форма ринга и т.д. Разносторонний спортсмен и меценат, организатор и пропагандист спорта, увлекающийся, кроме бокса, поднятием тяжестей, борьбой, гимнастикой. Автор первых методических учебных пособий по занятиям спортом на русском языке: 'Атлетика. Тяжелые гири', 'Наращение мышц гирями', 'Борьба. Все 8 лучших способов всего света. Теория и практика', 'Английская ходьба'.

Мой 'номинальный тренер', поручик Вольф аж замер от возбуждения и с восторгом смотрел на вошедшего, Сергей Бурсак так же 'светился от сопричастности' к происходящему.

— Как Вы, наверное знаете, я давно занимаюсь боксом, — начал разговор барон, — и без ложной скромности сказать, считаюсь далеко не новичком в этом искусстве. Но должен заметить, ничего подобного доселе я не видел. То, что Вы сегодня показали, это новая страница в развитии данного вида единоборств, хотя признаюсь и не бесспорная. Позвольте выразить свое восхищение Вашим мастерством, которое Вы продемонстрировали, особенно во втором поединке. Я с нетерпением буду ждать Ваше завтрашнее выступление, так же надеюсь, что Вы найдете время обсудить некоторые моменты и приемы, используемые Вами.

— Да, конечно, господин барон, всегда к Вашим услугам. Вы надолго в наших краях?

— Теперь даже и не знаю, думал дня на два, посмотреть Ваш чемпионат, но теперь ни за что не уеду, пока не проведу, конечно, если не будете против, тренировку с Вами. У меня очень много вопросов по Вашей манере боя, да и то, как Вы держитесь на ринге, стойка, удары, это все очень, очень интересно.