С Грейнджер мы помирились. А вот факт того, что этот год уже не такой безоблачный, как предыдущий, совсем не радовал. Мы уже не первый раз цеплялись с ней из-за каких-то малозначительных слов и второстепенных тем. До открытой ругани еще не доходило ни разу, но и такая словесная пикировка удовольствия приносила мало.

Хагрид, его предмет и ему подобные вещи лишь повод для проявления недовольства. А вот причина крылась гораздо глубже.

В пятничный вечер я пригласил Лавгуд прогуляться. Мне давно уже не терпелось выяснить кое-какие детали, и я всерьез рассчитывал, что наконец-то получу ответы.

— Как ты это делаешь? — спросил я Луну. Мы присели на ту самую скамейки, где когда-то я вручил ей первый подарок — зачарованный аметист.

Вокруг нас порхали бабочки. Пахло медом и пыльцой. Большой шмель — настоящий воздушный тигр, подлетел к нам. Луна протянула руку, и шмель уселся на неё, немного походил, шевеля усиками, а потом улетел, басовито гудя.

— Иногда я вижу вероятности, и те из них, которые имеют больше шансов на реализацию, — просто ответил девушка, провожая взглядом насекомое.

— Расскажи об этом.

— Представь себе лист бумаги, который исчерчен линиями. Они пересекаются между собой, образуя сложный узор, похожий на трещинки на стекле, — Луна говорила легко и свободно, словно была рада наконец-то рассказать о своих необычных способностях. — Внизу листка прошлое, а сверху будущее, и я понимаю, по какой линии правильнее идти, и на какой развилке куда надо свернуть.

— Так ты выбираешь, что и когда говорить и как действовать?

— Да. Вот только в детстве, все это было словно в тумане, и не так часто. И мне приходилось очень тщательно прислушиваться к интуиции.

— А сейчас?

— Похоже, моя способность растет.

— Это наследственный Дар?

— Да, но он передается лишь по женской линии, от матери к дочери, — она откинулась на спинку скамейки. — Моя мама была Видящей.

— А ты? — я до конца не понимал, что скрывается за данным термином.

— А я ее дочь. И если раньше я видела лишь свой путь, то теперь к нему добавились и другие.

— Твои друзья, — догадался я.

— Да, я стала видеть и их вероятности. Очень слабо, но вижу. Хуже всего я угадываю Невилла, чуть получше Драко и Гермиону. А сильнее всего тебя.

— Почему так? — я задал вопрос, ответ на который, по сути, уже знал. Или догадывался.

— Это произошло в первые месяцы, как я поступила в Хогвартс, — Луна нахмурилась и между ее бровей пролегла тоненькая морщинка. — Раньше я видела лишь себя, а потом появился ты, — она охватила руками плечи и убежденно добавила. — Ты не должен был учиться на Когтевране. Нет, вернее не так... Как раз ты-то и должен был попасть на Когтевран. Но вот настоящий Поттер никогда, и не при каких условиях не мог здесь оказаться. Ему бы подошел Слизерин или Гриффиндор. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю?

— Да, — я сглотнул и глубоко вздохнул, прислушиваясь, как таинственное тепло, зародившееся в сердце, охватывает все тело. То, о чем мы сейчас заговорили было важно, невероятно важно. И оно подразумевало не только настоящее, но и имело колоссальное значение для всего будущего. И моего, и Луны, и еще множества людей. Мы словно подошли к той самой развилке на листе бумаги, о которой мне говорила Лавгуд.

— И в моей жизни я увидела новую развилку. Ее не было раньше. И оба пути казались правильными и верными. Они одинаково подходили мне, хоть и были разными.

— И что?

— С таким я столкнулась впервые, — она вздохнула, и добавила спокойно, не пытаясь вызвать сострадание, а просто констатируя очевидное. — Мне пришлось очень тяжело, так как я тогда была не готова к выбору. И я откладывала его, сколько могла.

— Но ты его сделала, да?

— Да, в тот вечер, когда ты выходил из нашей гостиной, и собирался отправиться в ту деревушку. У тебя имелись три вероятности — погибнуть и не выполнить задуманное, выполнить, но все равно погибнуть или сильно пострадать, и ничего не сделать, лишь только спугнуть цель.

Я молчал. Мне не хотелось говорить. Но не от того, что я не мог найти слов, а от совершенно других причин. Передо мной сидела чудесная девушка, с дивной внешностью и невероятными способностями и сейчас она говорила о очень важных вещах. О невероятно важных.

Очутившись здесь, я знал, что рано или поздно мне придется столкнуться с симпатией, с теми девушками, которые нравятся мне и с теми, которым я сам нравлюсь. И мне придется делать выбор...

Частично я его уже сделал, пригласив Луну на Бал. Правда, тот поступок я оценивал скорее как более дружеский, хотя, безусловно, он и нес в себе нотки романтики и даже первой влюбленности.

— Я сделала свой выбор, — так сказала Луна. — Прости меня, Гарри, но теперь и тебе придется его сделать.

Ее изумительные глаза поймали мой взгляд. В них я увидел надежду, радость, намек на счастье и нотку грусти — она бы приняла любое мое решение. Она бы приняла его молча, и никогда бы не сказала и слова о своих сомнениях или разочарованиях от того, что за этим последует. Она бы просто и мужественно приняла свою судьбу. Как много я знаю таких, действительно сильных людей?

А потом она закрыла глаза ладошками, и сдерживая слезы, волнение и краску, уткнулась головой в колени.

Волна нежности затопила меня с ног до головы. Около меня сидел удивительный человек, невероятная девушка, и она сейчас сказала мне о своей любви. Намекнула о ней...

Не так, и не в такое время я думал, что все это произойдет. Наверное, судьба и магия сделали все намного лучше, чем я прикидывал и планировал в собственной голове.

— Луна, — я пододвинулся к ней вплотную, обнял, отвел ее руки и как можно нежнее поцеловал в губы. Она не умела целоваться, но ее пробуждающаяся женственность и свежесть затопила меня потоком. Ее губы были теплыми и несмелыми, и вся она распускалась, как цветок на первом, весеннем солнце.

В тот вечер мы сидели долго, пока окружающий нас мир не затопили сумерки. Мы целовались и что-то говорили друг другу — невероятно важное и наверно, невероятно банальное, ведь миллионы людей говорят подобные вещи друг другу в похожих ситуациях.

Между нами зарождалось что-то волшебное, и я приложу все силы, чтобы все было правильно...

Теперь я отчетливо понимал, как важно заслужить чье-то доверие, и даже любовь, но еще важнее все это сохранить и приумножить.

Наши руки были переплетены, глаза смотрели в глаза, а в вечернем майском небе загорались лучистые звезды. Пахло молодой листвой и свежестью. И над Запретным Лесом медленно всходила Луна. Наступало её время...

Глава XI

Жизнь не стояла на месте. Каждый день проходил по одному и тому же сценарию — уроки, занятия в библиотеке, изучение с друзьями тех или иных чар и индивидуальные тренировки с Флитвиком четыре раза в неделю. Личного времени у меня было не так уж и много — не более часа каждый день.

Я был словно белка в колесе. И такой режим, в конце концов, начал меня утомлять. Хотелось отдохнуть, перевести дух и просто немного пожить в свое удовольствие.

В этой ситуации радовало то, что нас, участников Турнира, освободили от сдачи экзаменов. Подразумевалось, что само участие и все те трудности, которые мы там преодолеваем, служит куда более эффективной оценкой всех наших знаний.

Друзья готовились к летним экзаменам. Они и мне по возможности помогали, хотя вполне логично понимали, что лучше Флитвика никто с моими тренировками не справится. Умница Герми постоянно искала какие-то интересные заклинания, которые могли бы помочь мне на практике.

Так, вместе с ней мы выучили чары Компаса, это когда палочка может указывать на магнитный полюс Земли, а также Амортизирующее заклятие, помогающее смягчить падение.

Луна Лавгуд обучила нас Вижион Ноктис — разновидности ночного зрения. Очень полезное заклинание, на самом деле.

Занятия с Флитвиком проходили в штатном режиме. Наша цель осталась, как и прежде — получение Мастера. Турнир мы рассматривали как важный, но лишь промежуточный этап. Он рано или поздно закончится, а задуманное надо выполнять.

В те заключительные месяцы четвертого курса мы в основном сосредоточились на расширении магического резерва и усилении концентрации. Я творил чары, а учитель создавал отвлекающие факторы и различное воздействие, пытаясь сбить или отвлечь меня от волшебства. Скажу одно — было интересно. И непросто...

Флитвик, действуя как профессиональный инквизитор, буквально каждый урок доводил меня до полного физического и морального опустошения. И после этого хотелось лишь одного — спать. Желательно пару суток.

Особенно радовала поддержка Луны. Она просто садилась около меня, обнимала, брала за руку или укладывала голову на плечо. И всё — но я чувствовал невероятную поддержку и помощь, она словно забирала апатию и усталость, одаривая светом и философским спокойствием.

В прекрасные, но такие редкие из-за загруженности деньки мы выбирались на природу. Вся наша компания веселилась, хохотала, соревновалась в колдовстве, а мы с Луной просто сидели и с улыбкой наблюдали за нашими друзьями.

Иногда народ просил меня что-то показать или поколдовать, но вот желания что-либо делать полностью отсутствовало.

Седрик Диггори, кстати, выглядел не лучше — похудевший, с кругами под глазами и такой же апатичный. Несмотря на разницу в возрасте, и по идее, большую выносливость, он также подошел к пределу своих сил. Чжоу поддерживала его, как могла.

Ничего и никогда не меняется в старом добром Хогвартсе. Вот и последнее испытание получилось точь в точь, как и в каноне.

Еще весной Людо Бэгмен собрал всех участников, вывел нас на поле для квиддича и рассказал о последнем этапе. Им будет прохождение лабиринта. Для этой цели Хагрид и министерские работники засадили все поле специальными растениями, которые ко дню финала вырастут и образуют этот самый лабиринт, со стенами, проходами и многочисленными ловушками. Потом туда запустят всяких магических тварей, на вроде соплохвостов и прочих добрых хищников, никогда не отказывающихся от меню из человеческого мяса. Затем в центре лабиринта поместят Кубок Огня, и все будет готово. Тот, кто первый дотронется до Кубка, тот и станет победителем.

Все ученики Хогвартса и наши гости из других школ сдали экзамены. Мои друзья вновь получили самые высшие оценки, и я нисколько этому не удивился. И теперь уже ничего не мешало всем вздохнуть спокойно, расслабиться и наслаждаться финалом Турнира.

Наступило двадцать четвертое июня. День выдался солнечным, но свежим. Порывы ветра играли с изумрудной травой на дальних холмах и горах, и тогда казалось, что зеленое море живет своей жизнью. Гладь озера бликовала и сотни солнечных зайчиков "бегали" друг за другом по всей округе.

После обеда в Хогвартс начали стягиваться гости, родители и родственники и приглашенные лица. Народу собралось просто немерено. Везде слышался шум, смех, разговоры и предположения о том, кто и как победит.

Прибыла огромная делегация от Министерства. Там было более пятидесяти человек, и возглавлял ее, как не трудно догадаться, Корнелиус Фадж.

Около него постоянно вертелось множество людей, но более всего меня привлекла внимание фигура Барти Крауча-старшего. Он был бледен, немногословен, но вполне себе живой!

Хм, если бы я не был так загружен и возбужден, это стоило бы обдумать. Похоже, после смерти Воландеморта и задержания лже-Грюма, старший Крауч освободился и наконец-то сумел побеседовать с министром Фаджем. Интересно, что он ему рассказал и что подумал министр? К каким выводам они пришли и что решили?

Впрочем, сам факт того, что ни в одной газете, ни где-либо еще так и не появилось упоминание о Воландеморте, и о том, что он пленил Крауча, наложив на него заклинание Империуса, наводил на определенные выводы.

Министерство, похоже, решило ничего не предпринимать и ничего никому не сообщать. Или что-то делать, но тайно... Вот будет поворот, если на следующий год, как и в каноне, Министерство пришлет в Хогвартс своего человека, генерального инспектора Долорес Амбридж.

Эта тетка, похожая на жабу, и сегодня находилась в свите министра, посматривая на всех с непередаваемым выражением — смеси приторности и превосходства.

Сириус прибыл раньше многих и весь день, до самого испытания, практически не отходил от меня, давая последние советы и пытаясь скрыть волнение.

— Все нормально, Гарри, не дрейфь. И действуй по ситуации, — он заваливал меня различными советами, стараясь поддержать боевой дух.

— А как ты себе представляешь, "действовать не по ситуации"?

— Ладно, главное ты меня понял, — он почесал подбородок и задумчиво осмотрелся по сторонам. — Может мне выпить?

— А тебе-то, с какого перепуга? Если и пить, то мне.

Драко, который все слышал, издал вежливый смешок, а Бродяга рассмеялся в голос. Нервничали все, и у каждого это проявлялось по-своему.

С Блэком неожиданно захотели поговорить многие из присутствующих и гостей. Он понадобился и Фаджу, и Дамблдору, который пригласил его в свой кабинет, и Грюму Грозному Глазу, и семье Уизли.

Рыжие прибыли на финал в полном составе, включая Чарли и Билла. Молли Уизли, одетая, как и обычно, под деревенскую клушу, схватила Бродягу за руку, оттащили в сторону, и принялась что-то ему горячо объяснять. Артур стоял рядом, но не проявлял и половины той настырности и энергии, что демонстрировала его супруга.

Перси Уизли, что характерно, демонстративно сторонился своей семьи, все время уделял начальнику, Барти Краучу.

Меня немного напрягало, что крестного так активно "окучивают". Наверняка, люди хотят от него что-то получить. Не подписали бы они Блэка на новую авантюру.

Одно дело, когда Молли Уизли может попросить о финансовой помощи под тем или иным предлогом. Это ладно. Но вот если они захотят снова втянуть Бродягу в непонятные и мутные делишки, связанные с Орденом Феникса, то это будет неприятный поворот.

Августа Лонгботтом, бабушка Невилла также подошла ко мне, критически осмотрела с ног до головы и пожелала, что бы я держался молодцом.

Люциус Малфой и его супруга Нарцисса в своей спокойной, слегка отстранённой манере выразили моральную поддержку.

Родители Седрика Диггори с восхищением поглядывали на своего сына, а его отец светился как новенький галлеон, и объяснял всем и каждому, что его сын лучший из всех чемпионов. И победа, несомненно, будет за ним.

Самого Седрика все это немного смущало, и он периодически пытался вразумить собственного батю.

Все ученики и гости заняли трибуны. Мы, участники, стояли внизу, около входа в лабиринт. Вокруг нас расположилось множество людей, таких как Дамблдор, Каркаров, Олимпия Максим, Макгонагалл, Флитвик, Снейп и министр Фадж.

Людо Бэгмен, усилив свой голос с помощью Соноруса, рассказал, что чемпионы будут заходить в лабиринт согласно ранее полученных очков. Первый Диггори, второй Поттер, затем Крам и последняя — Делакур. Мы должны преодолеть все препятствия, достичь Кубка и взять его в руки. Сам Кубок зачарован так, что сразу же перенесет победителя сюда, к зрительским трибунам. Если кто-то из нас попадет в беду, то достаточно запустить в небо сноп красных искр и тогда взрослые маги придут на помощь.