Под столом большая стопка толстых журналов, и даже название можно прочитать 'Наука и Жизнь'. Облегченно вздыхаю, что не укрылось от наблюдательного хозяина, и он тут же насторожился, но никак не прореагировал, лишь повторил вопрос:

— Что скажешь?

— Думаю, что порвешь ты меня легко. Примерно, как тот толстый журнал. Пополам. Потом ещё раз сложишь и снова порвешь.

Хуршед неожиданно звонко расхохотался.

— Молодец. Откуда знаешь про журналы?

— Учитель джиу-джитсу занимается. Он их постоянно рвет, пальцы тренирует, без этого никак, — и пока не испортил впечатление, уточняю. — Будущий учитель. Теперь точно знаю, что у него буду учиться и заниматься.

— Почему не каратэ-до или дзю-до? — искренне заинтересовался узбек.

— Каратист не может лечить людей, — как само собой разумевшееся сообщил я.

Насчет будущего учителя почти не соврал. Майор Серикбаев, наш преподаватель рукопашного боя, именно на примере разорванного на четвертинки журнала 'Наука и жизнь' продемонстрировал превосходство силы над умом, в отдельных, но часто встречающихся обстоятельствах. За что ему вечная благодарность от всех курсантов и от меня в частности, в обеих моих жизнях.

— Больше моих не обижай. Хозяин должен быть один, ты меня знаешь — сразу говорить будешь. Ладно?

— Договорились.

— Ещё один просьба. Если ящик помидоры кто-то молодой тащит, не надо бригадир или председатель звать. Мне скажи.

На прощание пожали руки.

— Таким пальцами действительно можно ребра выдирать у живого человека, впрочем, и позвонки вправлять тоже.

Будь мне реально пятнадцать лет ничего бы и не заподозрил даже — мало ли кто командиром студенческого отряда может быть, чаще всего ставили кто-то постарше возрастом и с богатым жизненным опытом.

Вот только, знание будущего тут же подсказывает совершенно другую версию. Там где выходцы из Средней Азии или Закавказья — обязательно жди криминал. И личность смотрящего — лучшее тому доказательство.

По моему скромному мнению, социализма в этих республиках так никогда и не было. До самого распада Советского Союза. И тотальная коррупция, в тех ужасающих масштабах, которая поразила Россию уже после 1991 года пришла именно с юга. Ни в коей мере не оправдываю наших местных казнокрадов — их во все времена было предостаточно, но именно качественная, тотальная коррупция распространилась в СССР с южных республик.

Товарищ Гейдар Алиев, став первым секретарем компартии Азербайджана, ещё в конце 1960-х годов, попытался начать борьбу с коррупцией и взяточничеством в своей республике. Для чего призвал две тысячи офицеров КГБ, которые сменили практически все хозяйственное и политической руководство республики. Вся высшая номенклатура АзССР, включая даже районных начальников и ректоров Вузов была снята с должностей и заменена бывшими чекистами. Эксперимент закончился катастрофой. Всего через год половину новых начальников пришлось с треском увольнять и сажать за взятки. Ещё четверть назначенцев полностью развалили полученное в управление хозяйство.

К началу 80-х коррупция в республиках Закавказья стала просто абсолютной. Должность начальника райотдела милиции стоила 30 тысяч, а участкового — 5 тысяч. При этом зарплату милиционеры не получали вообще, только расписывались за неё, а 'кормились' с подведомственной территории.3

В центральных областях РСФСР такое даже представить было немыслимо в те времена. Хотя тайной это ни для кого особо не было — наш сосед по даче, родом из Азербайджана, примерно в это время, вернувшись с отпуска на исторической родине, рассказывал бате об этом, и произнес пророческую фразу, что лет через десять здесь будет также, после чего жахнул стакан кировобадского коньяка, не закусывая. На что батя лишь посмеялся, что в России быть такого не может! Почему-то фраза запомнилась на всю жизнь.

Выбросив мрачные мысли из головы, бодро зашагал навстречу остывшему чаю и заветному куску торта, а ещё лучше — к килькам в томате! И кто сказал, что они не вкусные? Тот просто голодным колхозником не был.

Тем временем начинается дискотека. Число танцующих и им сочувствующих значительно больше, чем в прошлый раз. Даже группа местных сельчан призывного возраста наблюдается, но пока ничего особенного не делают, стоят в сторонке, лузгают семки, да пялятся на городских девок. Веселье в самом разгаре.

Быстро нахожу своих очаровательных знакомых. Снова вдвоем, но и без ухажеров — хотя здесь с ними реальная проблема, либо совсем школьники, либо сельская интеллигенция на мотоцикле 'Восход'. Выбор — так себе, если честно. Наверное, поэтому мое появление встречается радушно, по крайней мере, одна из девушек улыбается искренне, а вторая снисходительно-поощрительно.

— Надо же, наш коллективный ухажер объявился!

— Всем привет, а тебе особенный! Когда ты вредничаешь, ты становишься ещё аппетитнее и волнительнее. А глаза какие красивые становятся — особенно правый! Он даже лучше левого, хотя и тот бесподобен, как у Лолы Лоллобриджиды.

В общем, милая пикировка под звуки международной эстрады.

— Ну тебя, болтун, — фыркает как кошка, демонстративно делает вид, что рассматривает кого-то интересного среди танцующих.

— Правда, без тебя скучно. Ещё эти сельские вчера приехали, наглые такие, разглядывают, словно на витрине. — поделалась новостями, сама непосредственность, Наташка.

— Ваш талисман удачи опять с вами!

Ольга, старательно делающая вид, что не прислушивается, не выдерживает и вставляет свои пять копеек:

— А этот талисман завидных женихов нам может наколдовать?

— Естественно. Если я рядом, то вам начинает благоволить судьба, приходит успех в делах, происходят чудеса и знамения. Неужели не заметили ничего необычного в последние дни? Хорошенько подумайте, и попытайтесь вспомнить!

— Ой, правда. Не поверишь, у нас какая-то чертовщина вчера на работе творилась, куда там чудесам, — внезапно вспомнила Ната.

— Неужели норму сделали? — невинно интересуюсь, подталкивая к раскрытию темы.

— И это тоже! Бригадир расщедрился и выделил нам шикарное поле.

— Конечно же, благодаря нашему живому талисману! — съязвила вредная красотка.

— Но не это самое странное! — не обращая внимания на комментарий подруги, продолжила историю брюнетка. — Представляешь, собрала три ящика, пошла за четвертым — прихожу, а он уже полный!

— Может тебе показалось? Устала или просто со счета сбилась? — демонстративно выражаю умеренный скептицизм.

— Ага! И так четыре раза подряд! — торжествующе заявляет жертва неслыханной удачи.

— Четыре раза — это уже серьёзно! — улыбаюсь по-прежнему недоверчиво.

— Если и это тебе не доказательство, то у Тани и Ольги — тоже самое было! Сам спроси!

Естественно тут же следую совету, и вторая жертва талисмана, нехотя подтверждает:

— Перегрелись мы, наверное, со счету сбились. Чудес в жизни не бывает!

Конечно, не бывает, кто спорит. Сюрприз этот — дело целиком рукотворное. Моими мозгами и валерика руками, извиняюсь за тавтологию.

— Ну-ну. Надо спросить у Танюшки — она обманывать не станет. И что, больше ничего интересного или необычного с вами не случилось?

— Было ещё! — к явному неудовольствию подруги-злюки, Наталья вспоминает о кастрюле с шашлыками.

Но тут меня постигает разочарование. Выясняется, что мой трудовой осетровый подарок записали на чужой счет!

— С шашлыками все ясно и понятно. Это Ванька, который к Татьяне клеится, принес. Галка хоть и врет, что комитет комсомола расщедрился, но ей простительно — она приезжая. Красную рыбу от толстолобика отличить не в состоянии. А краснуха — понятное дело только у местных может взяться — лишила меня заслуженных почестей Ольга.

— Не понял! Что ещё за Ваня к моим заслугам примазывается? — от удивления, чуть вслух это не произнес. Или все же произнес?

— Местный парнишка, влюбился в Таньку, теперь за ней хвостом ходит. Хорошо, хоть в комнату не лезет, — разъяснила текущую политическую ситуацию симпатичная болтушка.

Вот те раз! Конкуренты на ходу подметки режут. Не, мне три штуки красавиц — это перебор, даже одна — это много в моей ситуации. Но чувство собственника никуда не делось. Моих девочек из под носа уводят — а я молча смотреть буду?

— Теперь понятно, почему она на танцы не ходит.

И опять не угадал!

— У Таньки жених в армию ушел эти летом. Она его ждет.

— Между прочим, в Афганистане сейчас. Так что не у тебя шансов никаких, — не удержалась и вставила шпильку ядовитая симпатуля.

Ну, служит и служит, зачем же бабе об этом писать. Тоже мне герой.

— Десантник получается? — чисто чтобы не молчать, не очень красиво отбивать девчонку у человека, который на войне. Не то, чтобы собирался всерьёз клеить — но все равно, не правильно это.

— Почему сразу десантник? Он в ПВО служит, его сначала в Елец призвали, теперь туда направили. А, правда, что там настоящая война идет? Танька не спит ночами, переживает.

— Скажи, чтобы не волновалась, сразу никого не посылают. Первые полгода в учебке готовить будут — так положено. Никто неподготовленного новичка в бой сразу не пошлет. Курс молодого бойца — три месяца минимум.

Внезапно Ольга заинтересовалась разговором:

— Его в конце июня только призвали. Вот заср..ц, все это время Таньке голову морочил. А что такое ПВО?

Да, спалил, хвастуна ненароком. Героя зенитчика, похоже, не дождется девушка с 'фронта'. Ну, да сам виноват — если врешь, то хоть о легенде позаботься.

— А не попить ли нам чайку с тортиком? Если пригласите, то выпечка с меня, а кипятильник с вашей стороны.

Предложение прошло на ура, хоть поначалу и с недоверием. Однако появление заветной коробки их быстро разрушило. Конечно же, Оленька не преминула принизить размер чуда, мол, совсем не 'Киевский', но даже на неё произвело впечатление внезапное явление кондитерского сюрприза посреди томатных полей.

Стоит отметить, что упомянутый торт 'Киевский' в эти времена котировался на уровне банки с черной икрой или даже чуть выше, и неизвестно, что легче было достать. Выпускался этот шедевр только в одноименном городе-герое, и купить его за пределами Киевской области было практически невозможно ни по какой цене. Что не помешало ему стать настоящим культовым предметом, с которым не стыдно заглянуть в министерство, чтобы выбить редкую или нужную партию оборудования или дефицитных 'товаров народного потребления'.

Киевские кондитеры строго следили за своей монополией, и даже соседние области Украинской ССР были обделены правом выпускать этот 'шедевр'.

За всё детство и юношество удалось попробовать его лишь однажды, когда дальний родственник летел из Ивано-Франковска с пересадкой в Киеве и специально купил для нас. Картина маслом (сливочным): приземляется самолет, и каждый второй выходящий пассажир, вне зависимости от пола, возраста и количества ручной клади, увешан киевским тортом и не одним.

В общем, вечер удался на славу. Единственное разочарование — рассмотрев, наконец, при нормальном освещении загадочную Татьяну, был вынужден признать, что не совсем она в моем вкусе. Смазливая на личико, но фигурка несколько тяжеловатая. И если сейчас она смотрится вполне аппетитно, учитывая нынешнюю моду на естественную красоту, то мне, привыкшему к моделям-вешалкам на подиумах, сразу представляются ужасы целлюлита на ней лет через двадцать. Вынужден признать, что вкус мой безнадежно испорчен в далеком будущем и естественная природная комплекция не вызывает особого восторга. Стройные и подтянутые нравятся больше, хотя казалось бы, какое мне дело какая она будет через двадцать лет, а головной вычислитель уже отфотошопил и выдал картинку, испортив все впечатление. Интересно, что сказал бы дедушка Фрейд о таком выверте психики в голове попаданца?

С другой стороны, оно и к лучшему. Не очень понятно зачем мне эти 'романтические' приключения — не иначе от недостатка общения и информационного голода. Я даже газеты местные прочитал уже все от корки до корки, точнее пролистал — читать это добровольно и без принуждения практически невозможно. Будни доярок, комбайнеров, передовиков, сдобренные сводками о собранном, обмолоченном и заготовленном.

Ни радио, ни телевиденья и даже книг нет — налицо острая информационная недостаточность. Поначалу это не чувствовалось, сказывалась новизна впечатлений и калейдоскоп событий, переездов, встреч и знакомств — сейчас же проявилось. Интересно и забавно общаться со школьными друзьями, но все время приходится себя контролировать, чтобы не ляпнуть чего лишнего. И все равно парни интуитивно чувствуют, что я изменился — даже отношение поменялось с дружеского и панибратского, на какое-то уважительно-почтительное. И ничего поделать с этим нельзя — психотип мой никак не соответствует пятнадцати годам, и скрыть это при длительном тесном общении невозможно. Именно из-за этого и тянет меня к студенткам, а вовсе не из-за избытка гормонов. Общаться с теми, кто меня раньше не знал и немного взрослее — все же легче.

Не обошлось без проколов, как ни старался. И опять на музыке спалился.

— Мохнатый шмель...

Такое ощущение, что гитару в руки мне брать противопоказано — обязательно что-нибудь не то выдам.

Выбрал вроде бы нейтральное и политкорректное, на все времена — песню из кинофильма Эльдара Рязанова.

Мохнатый шмель — на душистый хмель,

Цапля серая — в камыши,

А цыганская дочь — за любимым в ночь

По родству бродяжьей души.

Так вперед за цыганской звездой кочевой,

На закат, где дрожат паруса,

И глаза глядят с бесприютной тоской

В багровеющие небеса!

Произвел впечатление, одним словом. Довольный и сытый, в окружении восторженных поклонниц, надеюсь. Но ровно до того момента, как кто-то не поинтересовался.

— Откуда такая замечательная песня.

Я и ляпнул, не подумавши:

— Из кинофильма 'Жестокий романс'. Разве не помните, Михалков поет для Ларисы Гузеевой.

Настороженная тишина в ответ.

— А кто такая Лариса Гузеева?

Вот тут меня и проняло.

— Это молодая актриса из нового фильма Эльдара Рязанова, по мотивам пьесы Островского 'Бесприданница'. Я летом в Киеве на премьерном показе был.

Что тут началось! Шкал возмущения и негодования, что до нас новые фильмы доходят с огромным опозданием, а в столицах все давно уже посмотрели!

Пришлось пересказывать содержание, описывать актеров и даже цитировать по памяти перлы типа: 'Как же ему можно не верить! Если не ему, то кому же?'. Короче, выпотрошили меня профессионально, даже что не знал, вспомнил.

Или мне память изменяет или в другой реальности оказался, но 'Жестокий романс' в 1984 году точно уже на экранах шел. Может, он в конце года вышел в прокат или вообще в следующем сезоне?

Спасло меня появление незнакомой девушки:

— Валька настучала начальству, что у вас гулянка в комнате. Сейчас Васильич заявится!

Не успела она это произнести, как в дверях появилась гроза распутных студенток Виктор Васильевич собственной персоной в сопровождении, по всей видимости, той самой Вальки — кляузницы.