* * *
Тиранд смотрела на приближающуюся фигуру Нелтариона и его стаю и понимала, что все, что написал в короткой записке Иллидан оказалось правдой, что предупреждение, лишенное доказательств, казавшееся немыслимым и попросту безумным, сбывается здесь и сейчас.
В голове пронеслись строчки записки, прочитанные столько раз, что намертво закрепились в памяти, слова сами собой проявились перед взором.
"В грядущей битве к Вашей армии присоединятся драконы. Я не знаю, сколько откликнется на Вашу просьбу о помощи стай, но одной среди них не будет. Черные драконы и их предводитель, Аспект земли Нелтарион, не прибудет со всеми. Но он появится в разгар сражения и будет нести с собой величайший артефакт Азерота — Душу дракона. И его силу он направит, как против демонов, так и против вас. Даже другие драконы попадут под удар. Постарайся выжить, при этом и выгадай возможность для удара. Ведь в разгар битвы, Нелтарион схлестнется с Архимондом, и победивший окажется достаточно ослаблен, чтобы быть повержен стрелой. Не рассказывай никому об услышанном, тебе не поверят, особенно, если узнают, что знания ты получила от меня".
В тот момент, когда Тиранд прочитала эту записку, она не могла понять, что ей делать. Сообщить обо всем Кенариусу? Но Иллидан был прав, ей и ему не поверят. И возможно правильно сделают, ведь жрица и сама не могла ответить на вопрос, стоит ли доверять написанному? Но станет ли Иллидан обманывать? Особенно, обманывать ее?
Эти вопросы постоянно преследовали разум, не оставляя ни на секунду, и даже в моменты расслабления — после уничтожения очередной группы троллей — она не переставала думать об этом. Стоит ли следовать, исходя из полученного предостережения? Так или иначе, но своему учителю она так ничего и не рассказала, а когда поняла, что к их армии присоединилось лишь четыре стаи и драконы не знают, где пропали остальные, она и вовсе уверилась в правдивости сказанного в записке. Даже почти рассказала обо всем Малфуриону, но он так ее и не послушал. В груди зародилась досада на любимого смешанная с беспокойством, но все было отброшено в сторону, так как в настоящий момент необходимо было действовать, благо события развивались в благоприятном для нее ключе — все демоны, что атаковали их, были уничтожены и отряд мог двигаться в любом направлении.
— Сестры, и все кто слышит меня! — воскликнула Тиранд, усилив свой голос магией, это заклинание было обязательным для изучения любой жрицей. — Все, кто в силах, направляйтесь за мной и мы победим врага!
Стая черных драконов приближалась стремительно, они заходили со стороны Солнца, и потому, оказались замечены слишком поздно.
Тиранд бросилась на запад и две тысячи жриц Элуны, а следом за ними и иные воины последовали за ней. Ни у кого не возникло сомнений, а если они и были — никто не выразил их вслух. Все они молчали, отступая на запад, а затем развернулись лицом к полю боя.
— Сестра, что нам делать теперь? — обратилась к ней ближайшая жрица, и вокруг воцарилось молчание, все хотели услышать ответ.
— Элуна донесла до меня весть. Мы должны были уйти с поля боя и вступить в схватку в момент, когда придет время, — Тиранд говорила спокойно, неотрывно глядя в небо, она верила, что не врет, ведь кто кроме Элуны мог прийти к калдораям на помощь и принести, пусть и руками Иллидана, спасительные знания?
— Но когда придет это время? — обескуражено спросила все та же девушка, на что Тиранд просто ответила, указав рукой в нужную точку.
— Просто смотри.
Все обратили взгляды вдаль, туда, где черный дракон поравнялся с центром сражения лишь для того, чтобы начать уничтожать всех, кто оказывался рядом. Тиранд смотрела на происходящее казалось бесстрастно, по крайней мере ничего невозможно было прочесть по лицу девушки, однако слезы, что спустя несколько мгновений потекли по ее щекам, выдали настоящие чувства жрицы. Кто-то порывался броситься в атаку, но холодный, совершенно чужой голос Тиранд заставил замереть на месте и в бессильной ярости смотреть на творившийся хаос. А затем, когда черный дракон оказался отброшен, жрица молча бросилась вперед. И все воины последовали за ней без сомнений, влекомые жаждой мести.
Тиранд вскинула лук и беззвучно, но в неистовой мольбе вознесла молитву Элуне. Это было как в тот первый раз, в окрестностях Зин Азшари, когда еще наивная и глупая жрица обратилась к Богине, веря, что обязательно получит помощь, ведь разве это возможно, чтобы Элуна не откликнулась? И вот сейчас Тиранд выплеснула в мольбу все эмоции, все надежды, все устремления. И в один момент она почувствовала, как сила устремилась к ней, невообразимо огромная, едва сдерживаемая, причем с невиданной мощью, такой, что, казалось, задрожало мироздание.
И сила, вложенная в первую стрелу, была могущественней всего, что она ранее совершала.
Сразу после первого выстрела Тиранд создала новую стрелу и пустила ее во врага. Она знала, с кем сражалась, знала, что их силы не сопоставимы, но также верила, что пока несет в себе благодать Элуны, никому ее не победить. Увы, но следующую стрелу Архимонд смог отбить, но девушка также заметила, что далось ему это с невероятным трудом, предводитель демонов был изранен и еле стоял на ногах, сейчас самое лучшее время уничтожить его!
— Убейте эту самку! — крикнул Архимонд и уклонился от следующей стрелы, а затем Тиранд оказалась в гуще схватки с демонами. Пусть поле сражения было перепахано взрывами, пусть на нем лежали десятки тысяч мертвых существ, но живые здесь также остались, и в том числе живые демоны. И вот сейчас они бросились на пришедшую подмогу. И жрица вынуждена была направить стрелы против них. Одной стрелой за другой, она била по врагу, стремясь добраться до нужной цели, но чем дальше, тем медленней продвигалась.
— Уничтожьте демонов! Отомстите за павших! Во имя живых! Во славу Элуны! — прокричала она, и этот клич отозвался в воинах Лесной армии.
Калдораи, беорны*, древни, дриады, все те, кто был потрясен случившемся и почти утратил волю к жизни, после прокатившегося по полю клича, поднялись с земли и бросились в атаку. Тяжело, припадая на одну из лап и пугая окружавших обожженной шкурой и редкими клочьями шерсти, Урсул бросился в бой в неистовой ярости, мстя за своего брата, что бездыханным остался лежать пронзенный насквозь скалой. И он нашел поддержку Кенариуса, взорвавшегося яростной атакой.
Но Тиранд этого уже не видела. Вся ее жизнь стала зависеть от скорости реакции, каждое мгновение она выпускала стрелу. Вот целая группа демонов преградила ей путь, и спустя мгновение в них устремился ослепительный росчерк, что раскидал в стороны противников. Слева на нее устремился страж скверны, но был отброшен выстрелом, и в эту секунду сознание закричало об опасности!
Все, что Тиранд успела сделать, освободить ногу из стремени и откинуться влево, выпав из седла, а в следующий миг ее саблезуб оказался снесен невероятно крупной гончей. Питомец умер мгновенно, а пасть монстра устремилась к ней, и жрица отмахнулась от нее луком, вложив в удар силу Элуны. Череп монстра разлетелся на куски, а Тиранд почувствовала возросшую усталость, но эту проблему стоило отложить на потом.
Она встала и вскинула лук, ища и находя новые цели, постоянно вертясь на месте и убивая врагов одного за другим. И в какой-то момент, осознав себя окруженной демонами. Пусть их было не так много, но и она была только одна и если хоть один из противников приблизится на расстояние удара, вместе с ним ее настигнет смерть. Понимание этого омыло душу ледяной водой.
Но Элуна ее не оставила, она поняла это, когда увидела, как демоны в едином порыве устремились от нее на север. Не только те, что окружили ее, но и все, кто еще смог сохранить жизнь на этой проклятой равнине. Прикусив губу, Тиранд продолжила одну за другой посылать стрелы, прежде чем ее взгляд не уперся в громадную, обожженную тушу. Губитель, действительно сильный, пусть и тяжело раненый. Он уходил одним из последних, и, несмотря на раны, все больше наращивал скорость.
Тиранд до крови прикусила губу и начала вновь напитывать стрелу энергией, вычерпывая до дна не только силы данные Богиней, но и свои собственные. Она чувствовала, что этот выстрел важен, пусть и не знала почему. Но жрица привыкла доверять своим чувствам. Наконец силы ее иссякли, и серебряный росчерк соединился с целью. Губитель споткнулся, но к изумлению Тиранд, все же нашел в себе силы подняться, хотя девушка была абсолютно уверена в том, что не промахнулась. А ведь эта последняя атака была почти столь же сильной, как и атака на Архимонда. Так кем же был ее противник? Лишь много позже она узнала, что едва не оборвала жизнь Маннорота.
Ну, а сейчас последние демоны покидали поле боя и немногие эльфы, и столь же немногочисленные драконы преследовали их. Преследовали вяло и неохотно, возможно потому, что не ощущали себя победителями? Слишком мало осталось воинов у Лесной армии, слишком многие навсегда упокоились в этой земле.
Тиранд шла, усталая, с поникшими плечами, мимо трупов, павших и тяжело раненых, не в силах помочь не только первым, но и вторым. У нее иссякли силы и даже шла она лишь потому, что должна была идти. Просто куда-то идти и что-то делать. А еще она отчаянно искала одного эльфа и с каждым пройденным метром все больше боялась того, что не отыщет его или найдет мертвым.
Однако, переживания жрицы были напрасны, всего спустя несколько десятков метров Тиранд увидела Малфуриона, руководящего теми из воинов Лесной армии, что остались в живых. Ни тени сомнения, ни одного намека на усталость. Малфурион олицетворял абсолютную уверенность и заражал ей окружающих. Рядом с ним еще недавно потерявшие надежду друиды, распрямлялись и вновь готовы были идти в бой. Скажи он им сейчас преследовать Легион — они бы ни на мгновение не задумались. И пусть между ними в последнее время случались размолвки, пусть каждый день дарил новые тревоги, Тиранд не могла не восхититься своим возлюбленным в это мгновение. Однако, едва жрица отвела взгляд от Малфуриона, как радость мгновенно погасла. Как много погибших... И даже Кенариус, что своими чарами едва ли не воскрешал мертвых не сможет это изменить.
И если бы жрица имела возможность сейчас обозреть поле битвы с высоты полета дракона, то испытала бы не меньшее потрясение, увидев, как некогда тихая и спокойная, никому не нужная местность, превратилась в вымершее поле, в котором выжил лишь каждый третий из тех, кто на него пришел. Все же остальные оставили здесь свои кости, как вечное напоминание живым. Пока еще живым.
* * *
Спустя день после сражения.
Лесная армия выстраивалась в поход. Хотя вернее будет сказать, что отправлялись в путь ее остатки. Во многом израненные и ослабевшие, они все же направлялись к Зин Азшари, просто потому, что не могли позволить противнику собрать новую армию. Не после того, как положили столько сил для уничтожения старой. Возглавляла движение Тиранд, окруженная абсолютно преданными ей жрицами Элуны и во многом именно ее пример не давал пасть духу оставшимся в живых. Ее уверенность в победе, непоколебимая твердость убеждений, роль, что она сыграла в битве, которая грозила обернуться полным поражением. А еще слова, сказанные ею твердо и уверенно. Слова о том, что в нападении на Зин Азшари они пойдут вместе с братьями и сестрами, вместе с теми, чью помощь прежде отвергли — эльфами пошедшими за Иллиданом и Ремаром.
Кенариус не мешал своей ученице, просто, потому что и сам понимал, что не сможет штурмовать Зин Азшари с теми воинами, что у него остались. А еще его мучили размышления об ошибочности принятого решения. О том, что отказав прежде в союзе Ремару, сейчас он пожинает плоды своего выбора. Ведь все те, чьи кости покоились в низине близ Нирна, доверили ему свои жизни. Среди них были его дочери, ученики, всемерно преданные разумные. Все те, кого он поклялся защищать, но не сдержал слово. А все потому, что хотел первым взять столицу, первым закрыть портал демонов, и первым оказаться у Источника Вечности, корня всех бед, обрушившихся на Азерот. А затем использовать случившееся для убеждения калдораев в ошибочности выбранного ими пути. Но вместо этого потерпел поражение и вынужден будет теперь обратиться за помощью к своему противнику и возможному врагу. Чем это для него обернется?
Еще одна проблема — Тиранд. Его ученица обрела славу и почтение среди Лесной армии. Избранная Элуной, та, кто спасала эльфов от нашествия троллей и вступила в битву с демонами, предрешив итоги схватки. Да еще и тяжело ранила повелителя демонов, Архимонда, что даже самого Кенариуса ошеломило на несколько долгих секунд. Была ли эта слава добрым знаком? Безусловно, ведь если бы среди Лесной армии не нашлось героев, эльфы начали бы искать их в стороне и безусловно нашли. Но как поведет себя жрица в будущем? Будет ли верна данным обетам?
Всего час назад Кенариус беседовал с Тиранд, и этот разговор смог отчасти успокоить его душу. Жрица не забыла о своей мечте, о стране, где будет чтиться природа и Богиня, где эльфы смогут вернуться к первозданной простоте и покою, что девушка желала едва ли не больше, чем прежде. И если так, еще была надежда создать такую страну, воплотить в жизнь мечту о покое и гармонии с миром. Нужно только победить в войне с демонами, а затем убедить эльфов в порочности их прошлых взглядов. Удастся ли это — покажет время, но он не станет отступать, не после того, как заплатил столь высокую цену. И нужно будет постараться не дать высокородным в этот раз безраздельно властвовать над Источником Вечности, не после того хаоса, что они впустили с его помощью.**
Глава 2.
Лагерь калдораев, близ города Серан. 41 день с прихода демонов в Азерот (за несколько часов до битвы в низинах Нирна)
Сказать что в момент, когда я входил в шатер Дат`Ремара у меня было плохое предчувствие, значит не сказать ничего. Мои чувства просто кричали о том, что нас отозвали на день раньше лишь потому, что требуется броситься в очередное самоубийственное задание. И такое положение заранее, еще до начала разговора, вызывало в душе раздражение. К нему примешивалось беспокойство за Майев, которую пока не удалось встретить, что, однако, не означало ровным счетом ничего, ведь мой отряд переправился почти сразу после указания командующего, а вот жрице, почти наверняка, потребовалось время для перемещения. Так что странно было бы увидеть её в лагере. Странно, однако, приятно и сняло бы хоть часть груза с души, где и без того покоилось беспокойство за Миранну, да и Тиранд, все же она в скором времени должна будет вступить в схватку с демонами. Не за этим ли нас позвали?
Иными слова, мои чувства были в раздрае, в душе поднималась злость, и единственное что сдерживало — знание, что некоторая часть моего раздражения — влияние скверны, а не мои собственные эмоции.
— Здравствуй, Ремар, почему ты отозвал нас с выполнения задания? — спросил я по возможности спокойно.
— Садись, — предложил друг, указывая на уже накрытый стол. И ведь знает, чем уважить, — Сейчас обо всем расскажу.
