Если Небо Упадет

Договариваемся завтра прогуляться. Я соглашаюсь. Лето ведь на улице, правильно? Не стоит запирать себя в четырех стенах. Теперь, когда моя жизнь кардинально изменилась, это было бы чересчур странно. Верно?

Закрываю за подругой дверь и неуверенно поднимаю с пола синий пакет. Достаю черный провод. Он толстый. Новый. Пахнет как-то странно. Нерешительно приближаюсь к предмету, который не включала уже полгода и сглатываю. Почему-то сердце в груди начинает стучать так громко и быстро, что я слышу его стук где-то у себя в горле. Нервно чешу шею. Вставляю один конец провода в розетку, другой — в широкую, прямоугольную дырку. Слышу тихий щелчок: маленькая кнопочка на экране загорается красным.

— Ох, — испуганно встаю на ноги. Осматриваю телевизор, будто вижу его впервые. — Все нормально, все хорошо. В этом нет ничего страшного.

Медленно плетусь на кухню. Достаю из холодильника консервированную кукурузу, усаживаюсь на диван и дрожащими пальцами нахожу пульт. Вдох-выдох, вдох-выдох. Что в это такого? Вдох-выдох, выдох-вдох. Обычная черная коробка! Ну, давай же. Давай! Резко нажимаю на кнопку, и экран молниеносно вспыхивает. Как назло передо мной появляются идеальные лица телеведущих, сообщающих новости. Их голоса мгновенно заполняют квартиру, пугают меня, и я тут же цепенею: не могу на них смотреть, еще рано. Слишком рано. Стискиваю зубы, зажмуриваюсь, приказываю себе ровно дышать: все хорошо, ты справишься. Ты справишься! Все люди проходят через сложности на своем жизненном пути, и ты пройдешь, Мира. Правильно? Да. Я сильная. Я смелая. Делаю еще пару глубоких вдохов, открываю глаза и приказываю себе успокоиться. Все получится, если искренне в это верить. И я поверю. Щелкаю. Программа "В мире животных". Скука. Вновь щелкаю. Натыкаюсь на русский сериал. Фыркаю: лучше уж в мире животных. Иду дальше, дальше, дальше, дальше, дальше. И тут попадаю на какой-то фильм. Он старый. В главных ролях молодая Лив Тайлер, и мое лицо перекашивается от тоски: столько каналов, а посмотреть можно только на лошадиную морду богатой знаменитости. Но через пять минут Лив уже не кажется мне страшной, да и сюжет ничего так, затягивает. Жадно поедая кукурузу, я увлеченно слежу за тем, как Памелла Эббот влюбляется в бедного парня из среднеобеспеченной семьи. А у него, оказывается, есть брат, как и у нее — есть сестра. И складывается все таким неожиданным, внезапным, непредвиденным образом, что появляются две романтических линии. Герой, которого играет Хоакин Феникс, сразу вызывает у меня симпатию. Его же брат — наоборот, какое-то странное отвращение. Я искренне болею за линию: Лив-Хоакин, в глубине души подозревая, что счастливый конец, ждет лишь одну из пар. Так и выходит. За несколько минут до конца фильма, недовольно кидаюсь кукурузой в экран, крича, вопя на режиссера, который неожиданно решает испугать меня и не сводит главных героев вместе. Но затем, как и бывает во всех добрых, красивых сказках, справедливость торжествует, любовь побеждает разлуку, и я уже не кидаюсь кукурузой, а жадно поедаю ее, вытирая с лица горючие слезы.

— Черт подери, — плачу я, отставляя в сторону банку, — что за бред.

Кино не грустное, не печальное, но меня почему-то прорывает. Встаю с дивана, вяло иду в ванну и умываюсь холодной водой. Дрожащими руками нахожу полотенце, вытираю лицо и думаю о том, что телевизор — хорошая вещь. Отказаться от него было глупостью. Где еще, как не в фильмах, можно обрести нового себя? И пусть этот черный коробок лишь дает возможность сбежать от реальности: как раз-таки в данном чувстве нуждается каждый из нас. Мы слишком долго пребываем здесь, в настоящем мире. Сгибаемся, стареем, накручиваем себя, играем лишь одну скучнейшую роль день ото дня, каждую минуту, каждую секунду. А кино позволяет окунуться в новую реальность. Стать кем-то другим. Расслабиться, помечтать. Как по мне, так это отличная возможность сделать свою жизнь разнообразней, интересней, опасней. Совместите действительность с кино — и вы будете счастливы. Личный рецепт от девушки, недавно пытавшейся покончить с собой.

Неожиданно слышу стук в дверь.

Недоуменно выпрямляюсь и смотрю на часы: почти двенадцать. Жизнь научила меня: в позднее время суток хороших новостей ждать не стоит, поэтому я вся скукоживаюсь, горблюсь. Медленно плетусь по коридору, гадаю: кто бы это мог быть, заглядываю в глазок, и ошеломленно вскидываю брови. Колеблюсь пару минут, но затем вдруг понимаю, что веду себя глупо. Проворачиваю ключ в замке и робко открываю дверь.

Парень облокачивается головой о косяк. Стиснув зубы, тянет:

— Привет, Мира.

— Все в порядке?

— Это как сказать.

Артем громко выдыхает. Переступает через порог, неуклюже стаскивает кеды и, пошатываясь, плетется в зал. Закрываю дверь и иду за ним. Мне не нравится, как парень выглядит, не нравится, как он разговаривает, и я даже думаю о том, что уловила в воздухе запах алкоголя. А это уже не просто мне не нравится, это уже меня пугает. Вижу, как Артем падает на диван. Закинув за голову руки, он спрашивает:

— Что смотришь?

— Уже поздно, — неуверенно говорю я. — Ты что-то хотел?

— Да, хотел тебя увидеть.

— Зачем?

— А нужна причина? — парень вскидывает черные брови и скалится. — Раньше в ней не было необходимости.

Выдыхаю. Что ж, разговор об образе жизни придется провести прямо сейчас, и, протерев руками лицо, спрашиваю:

— Что с тобой происходит? Лена сказала, у тебя проблемы.

— Лена много говорит. Хотя, впрочем, она права. У меня проблемы.

— И в чем же они заключаются?

— В тебе.

— Во мне?

— А что, когда-то было иначе?

— Артем, я серьезно, — недовольно чеканю я и сажусь напротив парня. — Что с тобой? Тебе жить надоело?

— Кто бы говорил...

— Зачем ты так?

— А зачем ты так? — зло восклицает парень и вдруг резко встает с дивана. — Сначала играла со мной, затем исчезла, сейчас вернулась под руку с мечтой. Считаешь, это не издевательство?

— Я не знаю, что ответить. Вот просто — не знаю! Что мне сказать? Что я никогда не разделяла твоих чувств? Это будет звучать эгоистично. Но ведь если я промолчу — это тоже воспримется неправильно, да?

— Я сейчас расплачусь, какая ты бедная!

— Да, посмотри на себя, — вскакиваю на ноги и зло взмахиваю рукой, — от тебя воняет алкоголем, футболка грязная, глаза такие мутные, словно ты пил без передышки несколько недель. В кого ты превратился, Артем? Кем ты стал?

— У каждого свой способ сбежать от реальности, — смеется парень. — Ты режешь себе вены, я их колю. Что тебя не устраивает? Что тебе не по нраву? Наша вечная королева Мира. Только она может пропадать, а потом появляться. Только она может играть на чувствах людей и не обращать на это никакого внимания!

— Я никогда не хотела, чтобы тебе было плохо.

— Зато ты всегда хотела, чтобы тебе было хорошо. Ты даже позвонить не додумалась, когда оклемалась! — разъяренно вопит Артем и нервно поправляет угольные волосы. Он ломает пальцы, переминается с ноги на ногу и пронзает меня обиженным, ранимым взглядом, заставляющим мгновенно сжаться все тело. — Как ты умудрилась так живо и беспечно наплевать на меня? А? Я с ума сходил, никак смириться не мог со смертью твоих родителей, с твоим решением, черт подери, подохнуть тоже! Но вдруг..., вдруг ты опять появляешься. И опять появляешься со своим тупым равнодушием!

— Ты — мой друг! — уверенно отрезаю я. Мне страшно, но я вытерплю. Не испугаюсь. — Большего предложить тебе я не в силах. И я не эгоистка, Артем, просто так получается. Даже сам это разговор глуп и смешон.

— Так значит, мои переживания смешны?

— Я не это имела в виду!

— А что тогда? — он резко сокращает между нами дистанцию, выпячивает вперед все свое тело, будто собирается напасть, разорвать меня в клочья, уничтожить, и я бы отступила назад, сдалась, если бы не видела перед собой лицо хорошего друга, почти брата. Я бы испугалась, если бы не верила в него так же сильно, как в саму себя. — Что же ты хотела сказать?

— То, что нельзя так сильно зависеть от другого человека!

— Поэтому ты до тошноты, как привязалась к своему новому парню?

— Причем тут это? — недоуменно восклицаю я, взмахнув руками. — Речь сейчас идет о том, что ты принимаешь наркотики! Дело не в чувствах, не в переживаниях, а в том, к чему тебя может привести данное увлечение. И если ты согнешься, это будет не на моих плечах, слышишь? Как же ты не понимаешь: ты сам себя губишь! Сам!

— Меня губит твое равнодушие! Твой постоянный отказ, твое отвращение, твоя хвалебная гордость!

— Я никогда не была к тебе равнодушна! Ты — мой друг, я знаю тебя всю жизнь, и ты мне дорог!

— Дорог? Кто? Я? — Артем вдруг со всей силы ударяет кулаком по вазе, и она со свистом проносится около моего лица. Застываю. — Что ты несешь? Да, кто тебе вообще кроме себя нужен? Ты всегда дорожила лишь своими чувствами, своими нервами, своим удовольствием! Я вился у твоих ног, целовал их, делал все, что другие не согласились бы сделать ни за какие деньги, а ты..., — он мгновенно оказывается перед моим носом и шипит, — ты выбрала другого.

Прикусываю губу и отворачиваюсь. Что на это ответить? Мне нечего сказать, и лгать я не намерена. Да, я могла бы выдумать нечто такое, что изменило бы его взгляды, посеяло бы в глубине его души надежду. Но разве было бы это правильным поступком? Было бы это честно?

Меня вдруг испепеляет грубый приступ злости. Я злюсь на Артема, злюсь на его слова, злюсь на его обиду, на его поведение, на его жалобы, и меня прорывает, как фонтан, как фейерверк. Вплотную приблизившись к его лицу, чеканю:

— Не повышай голос.

— Что? Да, я...

— Своим поведением ты лишь доказываешь правоту моего выбора! — взвинчено перебиваю я, пронзая друга ледяным взглядом. — Сейчас ты жалок. Похож на тряпку, которой вытирают грязный пол в таких же жалких и убогих помещениях, как нынешнее состояние твоего мозга. Я не с тобой, потому что ты слабый. Потому что, когда нужно было справиться, ты выбрал нирвану, решив сбежать от проблем. Ты кричишь, что волновался, что не мог смириться с моим исчезновением, но ты не сидел, как Лена под моим подъездом, не настаивал на общении, как это делал Дима. Ты горевал дома, грея задницу за своим деревянным столом на кухне, смотря телевизор, вспоминая мое имя и иногда впадая в легкую стадию витальной депрессии. И это должно было меня покорить? Это должно было доказать твои чувства? Черт, ты всегда был таким замечательным человеком! Таким веселым, надежным, верным парнем. Но что с тобой произошло? Кто ты, Артем? Кто ты?! — толкнув его в плечо, кричу я. — Ты ворвался ко мне домой, ты пьян, ты под кайфом, ты еле стоишь на ногах, от тебя несет, как от кучи с дерьмом. И ты хочешь, чтобы я изменила свое решение? Ты, правда, этого хочешь? Да, я бы все отдала, чтобы не видеть твоих срывов, чтобы не видеть, как тебе плохо, как ты сгибаешься! Но если это новый Артем, которого нужно спасать — я не стану. Задумал покончить с жизнью — дерзай! Кому как не мне понимать, о чем идет речь! Несколько месяцев, а то и недель, Тем, и все! Давай! В чем проблема? Ведь это поступок настоящего мужчины! Ведь это зрелое, мудрое решение! Давай, давай! — ору я, избивая его грудь, лупя по ней кулаками. — Давай! — Затем устаю и громко взвываю, — господи, да ты просто убиваешь меня своим видом, своим желанием жалости! Пойми же, в жизни уйма несправедливости, уйма проблем, и зачастую мы любим не тех, кого нужно. Но разве стоит из-за этого вот так сдаваться? Стоит убивать себя из-за какой-то глупой интрижки?

— Это. Не. Интрижка. — Выдыхая горячий воздух мне в лицо, чеканит парень.

— Хорошо, — отмахиваюсь. — Ладно, не интрижка. Как скажешь! Но Артем, я не хочу, чтобы ты ушел, не хочу потерять парня, который всегда был со мной рядом, только потому, что он по глупости сгубил свою жизнь!

— Сгубить свою жизнь ради тебя никакая не глупость, Мира, — едва слышно отрезает Тема и касается пальцами моего плеча. Кажется, он успокоился. И этот перепад в его настроении пугает меня не меньше, чем внезапно появившаяся злость.

— Не надо.

— Что?

— Ты знаешь, что. — Отодвигаюсь назад. Рука Артема падает, безвольно валится вниз, и, пальцы его сжимаются в побледневшие, огромные кулаки. — Ты столько раз выручал меня. Позволь же и мне спасти тебе жизнь.

— Я уже сделал свой выбор, Мира.

— Твой выбор неправильный.

— Твой тоже.

Неужели буря закончилась? Если бы. Ничего в нашей жизни не бывает просто так и, наверняка, данный разговор — лишь иллюзия выполненной задачи. Но я ведусь. Ведусь, потому что не хочу больше бояться, ведусь, потому что не хочу больше об этом думать. Ведусь, потому что я эгоистка и мне лень находить новые доводы. Говорят, люди меняются. Какая глупая ложь. Мы вырастаем, но наши грешки, наши привычки, наш характер — все остается прежним. Я с пеной у рта злилась на свое равнодушие? Временное помешательство. Я пыталась доказать, будто могу поставить чьи-то проблемы выше своих собственных? Абсолютная чушь. Сколько бы ни проходило времени, сколько бы ни случалось хороших или плохих событий, изменить человека сможет только его погибель. И моя следующая фраза, чисто случайно сорвавшаяся с языка, безоговорочно и беспрекословно это доказывает:

— Завяжи, ради меня.

Парень тут же меняется в лице. Срабатывает животный инстинкт соглашаться с объектом, которым в будущем желаешь завладеть. Артем перестает сжимать кулаки. Смотрит на меня так, как смотрел давным-давно: нежно, искренне, завороженно. Он медленно кивает и отрезает тихо, интимно, словно шепчет мне на ухо:

— Хорошо.

Он уходит, а мне противно смотреть на себя в зеркало. Вместо того чтобы помочь, я поступила отвратительно. Что я сделала? Что я натворила? Черт, господи! Хотя, стоп, чего от меня еще стоило ожидать? Ленка пришла, потому что знала: Артем выслушает и примет все, что я повешу ему на уши. Никто и не хотел, чтобы я завела разговор о вечном, о жизни, о здоровье, о рациональности. Я должна была включить его лобную долю, отвечающую за желание. Хочешь конфетку? Выполни кое-что. Словно приманка, я сама сделала себя призом в игре, которой не существует. И зачем? Был ли в этом смысл? Хорошо, допустим, моя ложь отобьет у него пагубное пристрастие к наркоте. Но что будет дальше? Как жить потом, когда он поймет — а он поймет, черт подери — что мне нет до него никакого дела в плане желания, любви? В плане отношений? Опять лгать? Опять обманывать и завлекать, играть на чувствах?

Несусь к окну, распахиваю его и едва сдерживаю в горле крик. Зачем я так поступила? Зачем? Почему не повзрослела, почему не стала умней после стольких изменений, произошедших в моей жизни? А главное, чтобы я не пыталась сказать Артему, чтобы я не пыталась доказать самой себе, его уход будет на моих плечах. Я ранила этого парня, и мне платить по счетам. Как бы громко и безутешно не пыталось кричать мое горло — факт очевиден: сердечные прихоти стоят того, чтобы ради них страдать. Кому как не мне знать об этом. Да, и кому как не мне понимать: любовь, к сожалению, только иногда приносит удовольствие. В основном — это судороги, переживания, боль — практически постоянная, тягучая, ноющая. И ничто больше так не цепляет людей, как привязанность. Ничто больше не заставляет нас чувствовать себя такими беспомощными, таким слабыми и уязвимыми. Словно издевается: подкрепляет мгновенными, молниеносными искрами счастья, а затем вновь и вновь выжимает все соки, забирает все силы, отнимает все стремления. И так по кругу, неравномерному кругу. Пара секунд наслаждения, чтобы каждый раз возвращаться к оглушающей, разрывающей боли от непонимания, отрицания, ругани, разочарования. И страдают все: все, кто любят. Что же происходит с людьми, лишенными возможности хотя бы иногда наслаждаться искрами удовольствия? Эти люди гаснут. Тухнут. Пытаются найти что-то другое, что-то похожее. Правда, долго вы проживете на сахарозаменителе? А? Так и они: существуют мало. Оказываются на перекрестке: либо заново влюбиться — да так нелепо, внезапно, искренне, чтобы надолго, навсегда. Либо потерять всякую веру в чувства, что, к сожалению, заставляет их совершать безумные, опрометчивые поступки.