Перст Высшего

Харн рождался долго. Очень долго. Структура менялась, на клинке появлялись странные узоры, но уже через несколько мгновений они пропадали. Но вот от рукояти до кончика клинка показалась тень ветвистой молнии, сначала подумал — так же пропадет, но нет, тень налилась цветом и на светло-зеленом клинке появился темный рисунок ветвистой молнии, причем на обеих сторонах, повторяющая каждую черточку, будто отзеркаленая.

Я держал харн, а по щекам текли слезы: скупые, редкие. Слезы счастья. Внутри меня расцвел цветок радости, заслонивший собой все беды и печали, отгородивший разум от дум и тяжкого бремени выбора. В это мгновение я был абсолютно счастлив...

В эту ночь я лег спать сам, без помощи оруженосцев. Рядом с собой я положил харн. Впервые за месяцы проведенные в этом мире моя душа была умиротворена и спокойна.

5.

Бывают моменты, когда наблюдение — единственно верное решение.

Теперь, научившись создавать криптовые вещи я понял покойного яра Гарла, его желание прибрать комплект доспехов моего рано почившего отца. Сейчас эти доспехи стоят заоблачных денег. Жаль только на меня они не налезут, все же Ог вырос крупным парнем — косая сажень в плечах, в Грохте я даже близко по комплекции никого не видел. Да все мужики крепкие, а кое-кто даже и под два метра ростом, но бывший дурачок то вовсе два двадцать, а то и все два двадцать пять. Так что придется мне самому под себя доспех клепать. Жаль что запасы крипта в пещере истощились, а поиски рудоносных жил ни к чему не привели. Интересно откуда вообще тогда та куча появилась? Бросили и забыли?

Голову перед уходом я поломал изрядно. Ратники себе такими вещами голову конечно не забивали. Им для поднятия боевого духа и неопровержимости того что я всамделишный Перст Корвуса хватило создания нового оружия. Как же — доказательство могущества избранника Высшего у них перед глазами.

Так что если у кого сомнения на мой счет еще остались, то после демонстрации возможностей они исчезли будто капля меда в кипятке. Не знаю куда бы свернула моя дорожка Перста если бы нам так вовремя не попалась эта истощенная пещера. Другой вопрос в том, что останавливаться на достигнутом нельзя — нужно найти действительно стоящий источник крипта. Но увы не в этот раз. Время возвращаться.

На плече чувствуется приятная тяжесть харна, он и раньше был отличным оружием с хорошим балансом, идеальной заточкой и удобной рукоятью, обмотанной тонким кожаным ремешком. Но став криптовым он лишился некой незавершенности. Только теперь я понимаю, что в нем чего-то не хватало, словно мастер сделал добротную вещь, а капельку души вложить забыл.

Это понимание я только ощущал, как ощущают неправильность вроде бы идеального круга, но вот что-то режет глаз и все, хоть тресни. Но теперь сомнения исчезли. Непонятно только одно — какое свойство получилось у моих творений. Проверить в бою их пока не удалось — не с кем. Вон и ратники все извелись, по легендам знают что оружие самобытное, а понять в чем именно не могут. Хотя Крын с Воздраном уже наверное успели испытать топор и булаву всякими способами, но ничего кроме необычайной крепости вещей выяснить не смогли.

Дни, проведенные рядом с пещером, стали долгожданным отдыхом для отряда. В кой то веки не нужно было думать о том где добыть воду и пищу. На старой горе и того и другого было в изобилии. Удивительно, что хищников здесь не оказалось, по крайней мере таких кто способен составить конкуренцию вооруженному человеку...

Домой возвращались окольными путями из-за пары обвалов, перекрывших нам обратную дорогу, а если учесть, что местность мы знали по отрывочным сведениям и картам разведчиков полувековой давности, то обратный путь мог затянуться.

Отряду повезло, удалось найти обходной путь. Правда он оказался не в пример сложнее прежнего и дело не только в отвесных скалах, узких заледенелых тропинках идущих по краям пропасти. На нашем пути встретился бивак четырех огринов и уходить они в ближайшее время не собирались...

К нашему великому сожалению другого обходного пути поблизости мы найти не смогли, а искать новый проход — смерти подобно. Пришлось ждать.

Выдержали два дня, но подвижек не было. В лагере огринов постоянно было три-четыре монстра. Каждый из них по габаритам превышал того, которого завалил Грим, да и выглядели они серьезней, опытней. Эти четверо явно не тупоголовые твари, какими они мне представлялись. Мы даже видели их какие-то странные похожие на разминку занятия, кроме того на них были не простые кое-как содранные шкуры, а некое подобие выделки. Так могли бы обрабатывать кожу первые пещерные люди. Еще одна непонятная вещь в копилку странностей встреченных мной в этом мире...

Наше положение усугубило то, что на третий день, с первыми лучами солнца к квартету прибыли еще двое. Но оба были похожи на того, которого пал под Грохтом — щуплее собратьев, шкуры потрепанней и в руках вместо увесистых обожженных дубин — кривые коряги. На первый даже самый непритязательный взгляд эти двое точно не бойцы.

За спиной у каждого имелось по огромной грубо сплетенной, но прочной корзине. Разглядеть с такого расстояния что в них было разведчики не смогли. Оставалось догадываться, большинство грешило на провиант, а вот моя интуиция говорила об ином и не о еде точно. Почему? Все просто — стоит огринам перейти на наш склон, и они окажутся в низине, где зверья для прокорма более чем достаточно. Логика — великая вещь.

— Что делать будем, Перст?

Когда рядом со мной никого не было, сразу после скудного завтрака ко мне подсел Микула. Положил тяжеленный шестопер себе на колени и легонько стал его поглаживать, будто любимого пса. От неожиданной картины я не сразу понял как ко мне обратился ратник. А ведь 'Перстом' он назвал меня впервые за все время похода, до этого только 'Ог'. Выходит вояка признал меня главным.

Приятно, етитская сила! Вот только возгордиться времени нет, ситуация скверная — еще день-два подождать можно, но не больше, и так все мыслимые сроки прошли, вернуться на той неделе должны были...

Неприятно осознавать, но в моей голове крутится прорва идей и мыслей, но все они провальные, по крайней мере ни одна из них без потерь с нашей стороны не обойдется. Хоть я и намеревался в крайнем случае жертвовать людьми не раздумывая, особенно когда на кону жизни моих девочек, но черт, не сука я! Не оскотинился до такого предела, слишком чисты те кто мне доверился. Как бросить в безнадежный бой из которого не вернуться тех же Крына с Воздраном, глядящих на меня с немым обожанием?

Выходит хреновый из меня полководец и стратег. Не могу пожертвовать малым, чтоб добиться большего.

Печально, Ярик! Совсем расклеился, забыл зачем прибыл сюда. Это никуда не годится!

А то я не знаю. Замолчи лучше и не мешайся. Не вовремя ты вылез, мне только самокопаний не хватало для полного счастья. Ну а пока послушаем Микулу, может путного чего скажет, не зря ведь вчера полдня на мозговой штурм проблемы потратили. С одной стороны было забавно слушать ахинею пары оболтусов предложивших атаковать в лоб, используя криптовое оружие, благо ему каменная кожа огринов нипочем, вот только новики не смогли сказать как собственно они к огринам приблизятся. Их дубины, топорно но заботливо сделанные из цельных стволов железного дерева, с множеством шипов на конце величиной превышали наши трехметровые рогатины, впрочем и сами огрины были под четыре с половиной метра — монструазные твари!

Одного такого завалить еще можно, но не четверых же зараз?!

— Есть здравое предложение?

— Наша цель — доказать всем сомневающимся, что ты — Перст Корвуса, а для этого нужно сохранить твою жизнь, свидетелей созданных криптовых вещей и конечно само оружие. Поэтому следует выставить заслон...

— Сколько?

— Четверых минимум, лучше шестерых. Я лично готов возглавить, — Микула говорил спокойно, видимо взвесил все 'за' и 'против', ни тени сомнения в правильности предложенного решения.

— Я так понимаю, что ты уже определил кого поставить.

Не спрашиваю, а утверждаю. За непродолжительное время знакомства я успел неплохо узнать прижимистого Микулу, любящего порядок во всем к чему он причастен. Мне вон Трим как-то рассказал о хозяйстве десятника: большом, ладном и справном. Наш бессменный кашевар так и сказал, а такая лаконичная характеристика без пустословия о многом говорит.

Вот и сейчас понимаю, что нужно спросить кого он оставит подле себя, а сам костерю не к месту проявившуюся мягкотелость. Но и Микула не спешит проявить инициативу. Затянувшуюся паузу прервал неожиданно появившийся Ярон. А ведь ему на посту еще пару часов быть.

— Ты что здесь делаешь? — нахмурился Микула.

— К нашим огринам прибыла еще одна партия, — сглотнув разведчик чуть погодя добавил, — семь тварей, дикие.

— Какие, какие? — удивился Микула.

Ярон слегка смутился, но все же пояснил:

— Ну, они, как волки в лютую зиму — отощавшие и злые.

— А 'наши'? — с неприкрытым сарказмом поинтересовался Микула.

Я предпочитаю выслушать всю информацию и только потом сделать выводы, поэтому сейчас сижу полирую клинок харна. Удивительное чувство! В своей земной жизни я кухонные ножи правил грубым наждаком, а тут совершено иное, ты не просто затачиваешь и правишь, а будто ласкаешь прелестную деву. Черт, будоражит хлестче самого акта соития.

— Те четверо, не считая подошедших двоих, больше смахивают на заматеревших волканов — уверенные и сильные, одному такому против пары волков выйти ничего не стоит.

— Микула, думаю нам лучше самим глянуть в чем дело.

— Твоя правда, Перст.

Вопрос о заслоне остался открытым. Возможно, мы к нему больше и не вернемся, все зависит от того, как пройдет встреча огринов. Кроме того мне самому интересно понаблюдать за тварями, некогда входящими в когорту воинов Перста Тара. Грим вон порой про них говорит, мол воины они отличные: выносливые, сильные, но понимания воинского братства у них нет, только личная преданность Персту и тому на кого он укажет.

Свинцовые тучи, закрывшие небосклон от горизонта до горизонта, плотным воротом зажали вершины Ледяных Гор, кое-где вовсе скрыли половину хребтов. Мы расположившиеся на небольшой скале, укрытой среди каменных исполинов только могли догадываться чего ожидать от вечно смурного неба. Если тучи вывалят на наши головы град со снегом, то переход и без огринов выдастся тяжелым.

До 'гнезда' разведчика последние метров сорок добирались на карачках, а кое-где и ползком, хорошо, что ветер уносил звук сминаемого щебня, иначе пришлось бы вовсе подбираться так будто по минному полю идем. Слух у огринов такой, что летучая мышь позавидует.

Между тем ситуация в узком переходе накалялась. Первая четверка загородила проход, оставив за спиной двух новеньких с корзинами, а семерка диких скалясь и рыча трясла кривыми дубинками, скорее всего подобранными где-нибудь неподалеку.

Картина до боли знакомая, вон даже сердце защемило от нахлынувших воспоминаний — прям родной двор вспомнил, было время меня с друзьями пятеро гопников так же тормознуть хотели... После той стычки под коленом шрам в форме угла остался, но ублюдкам все же люлей навешали будь здоров, месяца три спокойно было, до появления новых уродов.

— Ты гля, малец! — не сдержался Ярон за что получил от Микулы подзатыльник и угрозу скорой расправы за следующую дурость.

Я сначала не обратил внимания на возню двух носильщиков, а зря, судя по всему эта замятня произошла именно из-за них, точнее из-за груза в корзинах. Из каждой выглядывало по две головы: одна большая на толстой короткой шее, а вторая маленькая на тонкой и длинной шее. Выглядит комично и страшно, у взрослых огринов обе головы пусть и отличаются, но не настолько.

Глядя на взявших в руки несуразные коряги носильщиков, готовых защищать груз своими телами, стало ясно, что все шестеро скорее отдадут свои жизни, но не пустят диких к детенышам.

Вопросов с каждой минутой становится все больше. Откуда дети? Как они попали к этим двум огринам-задохликам? Кто вообще эти четверо, столь же ярко выделяющиеся среди остальных как и криптовое оружие на фоне простого сыромятного метала.

Хреново, что ответов я не получу.

Ветер вытянул особо противную ноту, словно штопором пронзило виски и мгновение спустя с неба повалили белоснежные хлопья. Крупные, чуть меньше ладошки младенца, подобного я в своей жизни еще не встречал и заворожено разглядывал летящие хлопья.

— Началось.

Глянул вниз, а там действо и правда сменило декорации. Вместо потрясания корягами, дикие начали сближаться, но не дойдя до приготовившихся к бою 'наших' с десяток метров остановились и тут же из-за их спин перелетело пять булыжников. Для квартета снаряды диких оказались полной неожиданностью. Трое успели увернуться, но один замешкался и две каменюки попали ему в грудь и мгновением спустя в меньшую голову. Огрин замер и упал как подкошенный.

Второе метание оказалось не результативным. Все снаряды ушли в молоко. Дальше дикие ждать не захотели и с ревом, донесшимся даже до нас, не смотря на завывающий ветер и падающую снежную пелену, бросились на оставшуюся троицу. Вопреки здравому рассудку они не стали ждать набегающих диких, а бросились им навстречу.

Дубины с треском ударили о коряги, полетели крупные щепки и целые куски кривых деревяшек. Самодел цивильных оказался прочнее и тут же три дубины ударили ошеломленных потерей оружия диких. Хрясь! Три щуплых с лопнувшими головами упали под ноги своим собратьям. Еще замах и новая тройка падает как снопы пшеницы под серпом умелой житницы.

Я уж грешным делом подумал, что так лягут все дикие, но не тут то было. На этом успех 'наших' исчерпался. К диким подошло подкрепление из пятерых метателей и с собой они притащили кроме высушенных коряг по небольшому булыжнику, тут же пущенному в цивильных. Все произошло так быстро, что увернуться от камней два из трех не успели. Хлоп! Хлоп! И огрины затрясли разбитыми головами, но не упали, а лишь зашатались, но этого диким хватило.

Стоило цивильным замешкаться и их судьба оказалась предрешена. Коряги, дубины все еще поднимались и опускались, нещадно выбивали дурь из огринов... Упал цивильный, заливая розоватой жижицей серые камни с тонким слоем налетевшего снега. Тут же подкосились ноги двух диких неудачно подставившихся под могучий удар 'нашего'. Не выдержал напора еще один цивильный, пропустив сразу два удара от метателей, но перед тем как упасть он схватил ближайшего врага за головы и с хрустом слепил из друг в дружку.

Судьба защитников тропы была предрешена, не смотря на подошедшую помощь в лице обоих носильщиков...

Последним продержался серокожий крепыш. Я его про себя 'дедом' назвал, все остальные были не такие блеклые. Дед, хоть и был меньше остальных на полголовы, но опыта ему явно не занимать, вон как лихо размахивает самодельной недопалицей, блокирует и обманывает. От него уже пали двое, вон валяются у подножия длиной и острой скалы с проломленными головами, а вокруг ошметки мертвой плоти щедро сдобренной розоватой жижицей, которую кровью то не назовешь.