| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вы хотите сказать, что в целях сбора данных необходимо читать газеты северян?
— Совершенно верно. В них обязательно будут попадаться различные полусекретные, а то и секретные данные — но собирать надо все газеты, в том числе из маленьких городов.
— Большая работа....
— И очень кропотливая. Но она обязательно даст положительный разведочный эффект. Читать дальше?
— Конечно.
Второе требование связано с первым и оно гласит: засекречивание собственной информации в сочетании с дезинформацией. Здесь все то же самое, только наоборот. То есть жесткая цензура газет, но и "тонкая" публикация ложных сведений. Маскировка передвижений воинских частей и обманное маневрирование. И так далее. Принимаете?
— Несомненно.
Третье требование: организация контрразведки. То есть нужно будет выявлять на своей территории разведчиков северян. Для этого тоже понадобится специальное подразделение. Сейчас контрразведка, может быть, еще не актуальна, но при дальнейшем ужесточении войны она станет необходимой.
— Наверно, правильно.
— Четвертое: создание бронепоездов. В вашей стране создана хорошая сеть железных дорог. Их надо использовать наиболее эффективно. Такие поезда, неуязвимые для пуль и, отчасти, для ядер, с экипажем до роты и при этом вооруженные пушками будут мощной ударной силой. Но их тоже желательно маскировать под обычные поезда, чтобы противник не понял, что за чудо появилось перед ним, и не принял вовремя мер противодействия.
— Я не совсем представляю, о чем Вы говорите.
— Это что-то вроде тех броненосцев, в которые вы переоборудуете свои корабли — я видел такой на р. Джеймс в Вирджинии. И кстати: из просмотренных мной материалов следует, что речные броненосцы строят сейчас у вас под носом, в Сент-Луисе.... А это значит что?
— Что они намереваются угрожать нашим городам на Миссисипи?
— Не только. Эти плоскодонные корабли способны проникнуть в реки Теннеси и даже Камберленд, низовья которых прикрыты вашими фортами Генри и Дональдсон. Вот только смогут ли пушки фортов пробить броненосную защиту? А если вместе с броненосцами придут пароходы с полками северян, то форты будут окружены и, скорее всего, сдадутся.
— В Дональдсоне сосредоточена крупная группировка, достаточная для защиты обоих близрасположенных фортов....
— Мое дело предупредить. Впрочем, я могу предложить вам и эффективное оружие против этих броненосцев. Это пороховые подводные мины, которые в недавней Крымской войне были применены под Петербургом русскими моряками.
— Я ничего об этом не слышал....
— Зато об этом знают английские адмиралы, которые так и не решились войти в Финский залив. Думаю, если представитель Конфедерации прибудет в Петербург и обратится негласно к императору (например, через моего товарища, графа Адлерберга), то ему продадут несколько десятков мин Якоби. Впрочем, конструкция этих мин проста, поэтому можете свести меня с толковым инженером, и по моим рисункам да с подсказками он изготовит рабочий прототип — а там уж клепайте их в нужных количествах....
Глава восемнадцатая, в которой герой спешит и попадает на бал
В один из напряженных декабрьских дней (а они у Дмитрия Николаевича теперь все были напряженными) в железнодорожные мастерские в Чаттануге для Лазарева пришло телеграфное сообщение: — "Двадцатого состоится мое новоселье в Нэшвилле. Уклонения не прощу. Дженнифер Перкинс".
— Ехать совершенно некогда, но надо, — усмехнулся Митя. — Впрочем, навещу заодно мистера Дембовски — минных дел мастера. Да и на копи в Гордонсвилле надо посмотреть. А мистера Брука, действительно, пора оставить с бронепоездом один на один....
Не успел он додумать эту мысль, как Брук появился возле него.
— Мистер Лазарефф, так что, будем делать перископ выдвижным или торчащим над крышей?
— Лучше бы выдвижным. Но Вы сможете обеспечить его свободный ход вверх-вниз? И в то же время надежное крепление?
— Пробовать надо....
— Все, все надо пробовать! Только времени у нас в обрез, командование уже требует отправить бронепоезд в Вирджинию. Что у нас с многослойным бронированием пехотных вагонов?
— Мы готовы к установке, но не все листы еще доставлены. Фанера есть, но пробки тоже недостаточно.
— Ладно. Теперь по главному калибру: поворотный механизм удалось отрегулировать?
— Вроде бы да....
— Это не ответ! Пошли смотреть. Кто у Вас на этой фиче задействован? Фишер?
— Нет, Розецкий
— Лучше бы Фишер. Он чем сейчас занимается?
— Второй бронепоезд монтирует....
— Сними, пусть доведет первый до кондиции. Хотя бы поворотный механизм. Если он в бою заест, бронепоезд превратится в сарай на колесах....
— Но останется хвостовая пушка....
— Угу, с сектором обстрела 30 градусов. Причем по своим тылам.
— А зачем тогда ее вообще ставить?
— Ну, тыл у бронепоезда — понятие относительное. Попадет в окружение, даст задний ход, и хвостовая пушка окажется на острие атаки....
Как ни спешил Митя, но почти опоздал и заявился, что называется, "с корабля на бал". Так-то он, вроде, успевал, но в Гордонсвилле с утра пришлось спешно корректировать проходку горных выработок: штольня пересекла явный разлом и углубилась в пустые породы. Пока он разобрался с амплитудой этого разлома и направлением смещения по нему пород и руд, пока наметил новую трассу штольни и квершлагов из нее, провозился до обеда. Слава богу, маркшейдер попался ему толковый, все новации схватывал на лету....
Дом, который с месяц назад Дженни купила у разорившейся семьи плантаторов и все эти дни чистила, преобразовывала и "лакировала", выглядел как свадебный торт: белый, торжественный, увешанный цветными гирляндами и подсвеченный многочисленными газовыми фонарями. На подъездной аллее выстроилась кавалькада 2— и 3-конных колясок, то есть весь цвет Нэшвилла явился поздравить богатую, умопомрачительно молодую и вдовую миссис Перкинс. Митя, конечно, успел помыться и переодеться в своей Гордонсвильской конторе и выглядел приличным джентльменом, но при виде толпы расфранченных гостей, заполонивших бальную залу, и плавно приближающейся к нему с надменной улыбкой королевы праздника, как-то подувял.
— Благодарю, что ты вообще появился, — прошипела ему в лицо Дженнифер. — Но на нервах моих поиграл вволю....
— Я летел к тебе на крыльях, — покаянно залебезил Митя, — но то за куст зацеплюсь, то за горку.... И все же прорвался и теперь вот виляю хвостиком....
— Врешь ты все, — сказала без улыбки Дженнифер. — Жалкий шут!
— У всякой уважающей себя королевы должен быть шут. А если он ловок, умен, хорош собой (вот как я), то он обязан быть ей еще советчиком, любовником и защитником. В эти мои качества ты веришь?
— Как можешь ты меня защитить, находясь то в пятидесяти милях от меня, то в ста пятидесяти? То же могу сказать и по поводу любовных отношений: их у нас с тобой практически нет!
— Сегодня обязательно будут, — шепнул ей Митя на ушко. — И ах! Какие это будут отношения!
— Умеешь меня обезоружить, подлец, — дрогнула губами и глазами Дженни. — Но имей в виду: вокруг меня вьется много шмелей. Жужжат и жужжат, сладкую жизнь обещают....
— Еще никто не смог обмануть Дженни Голдштайн, — торжественно сказал Митя. — Этим ты меня и подкупаешь....
Бал шел к завершению. Разгоряченная Дженни подлетела к Д.Н. и сказала:
— Натанцевалась до упада. А ты так и стоишь букой?
— На тебя, прекрасная госпожа, любуюсь и вспоминаю один бар в Лондоне, где ты пела "Как дура ржу, спеша на бал".
— Вот! Вот то, чего душа теперь просит: надо спеть. Что-нибудь такое, отчего эти самоуверенные господа будут ежиться. Тем более, что им пора расходиться, а нам пора бы друг другом насладиться!
— Дженни! — с укоризной в стиле Табакова возмутился Митя. — Слышали бы сейчас тебя твои шмели.... Впрочем, отчего бы хозяйке дома себя не потешить? А споем мы с тобой ту песню в стиле "блюз"....
— "Билет в один конец"?
— Да, — ответил Митя и подумал: — Отчего наши ВИА переиначили ее в "Синий иней?
Через десять минут они появились перед гостями в своих концертных фраках (она в белом, он в черном, с гитарой в руках), и Митя вышел вперед:
— Леди и джентльмены! Вероятно, многие знают, что леди Дженнифер любит и умеет петь. А я люблю сочинять песни. Недавно, будучи в Нью-Орлеане, я наслушался грустных песен, от которых на душе возникает унылое, блюзовое настроение, и мне захотелось сочинить песню в этом же стиле, но все-таки не такую грустную. Исполнять ее должен мужчина, но леди Дженнифер захотелось ее спеть — а разве можно отказать такой прекрасной женщине?
И заиграл заводное вступление шедеврального зонга группы "Бони М", а Дженни вовремя вступила:
One way ticket Без возврата
One way ticket Путь без возврата
One way ticket Без возврата
One way ticket Путь без возврата
One way ticket to the blues В конце же будет только блю-юз
Choo choo train Чу, чу едем
Tucking down the track По дорожке
Gotta travel on it Должен ехать
Never coming back Лишь по ней
Ooh оoh Оох, оох!
Got a one way ticket to the blues Есть одна дорога только к блю-юзу
Bye my love Прощай моя любовь
My lady is leaving me Ты бросила меня
Now lonely tear drops are Слезинки лишь одни
All that I can see Только вижу я
Ooh ooh Оох, оох
Got a one way ticket to the blues Есть одна дорога только к блюзу
Gonna take a trip to lonesome town В город одиноких еду нынче я
Gonna stay at heartbreak hotel Для сердец разбитых номер сниму я
A fool such as I Ах, дурак какой
A fool such as I Ах, дурак какой
There never was Я же ведь не плачу
I cry my tears away Слезы с глаз долой!
..................................................................................................
Дженни пела эту песню не в плясовом стиле "Бони М", а более сдержанно и плавно, но ритм в ней все же чувствовался, и архаичные слушатели 19 века невольно им заразились: стали приплясывать, притопывать и похлопывать в такт словам и музыке, а когда Дженни нарочно повторила концовку, да еще более напористо, они совсем разошлись-расплясались. "Знают ведь, рабовладельцы, что это африканский песенный стиль, но полностью заворожены вот и пляшут. Завтра, поди, стыдиться будут...." — подумал Митя довольно. А чего: достал плантаторов до печенок — что и хотел сотворить.
Глава девятнадцатая, в которой герой подтверждает свой статус "самого самого" в глазах подруги
Назавтра Дженни упросила Митю взять ее с собой в Нэшвиллский порт, где под руководством мастера Дембовски производилась сборка первой речной подводной мины.
— Я итак живу с тобой постоянно врозь, — говорила горячо она. — К тому же хочу опять убедиться в том, что ты очень умный мужчина. В том, что ты ловкий и в аморе умелый я вчера подтверждение получила, а сегодня хочу увидеть, как тебе в рот смотрят люди мастеровые....
— Сколько раз тебе повторять: я не умный, а памятливый. Мина эта не мной изобретена, я просто про нее читал и чертеж видел.
— Хе! Так я и поверила, что ты ничего в ее конструкцию не внес.... Внес же, признавайся!
— Да самые пустяки.... — отбивался Лазарев. — Только сделал пороховой заряд кумулятивным, да снабдил верхнюю часть мины заточенными шипами.
— Зачем?
— Когда мина всплывет под днищем корабля, то этими шипами в него воткнется и удержится на корпусе. Ну а действие заряда сама увидишь.
Дембовски они нашли у края речного причала, где он с рабочими вставлял в гнездо на длинной, уходящей в воду, цепи готовую 20-килограммовую деревянную мину, изготовленную в форме усеченного конуса, обращенного основанием кверху. Рядом на причале стояла лебедка, на которую и была намотана часть цепи, причем она была размечена через равные интервалы (пофутно?) масляной краской. Тут же была гальваническая батарея, от которой к мине тянулся кабель, похожий на веревку, а также тонкий тросик.
— Мое почтение, мэм, — осклабился приземистый ширококостный поляк. — Вы очень вовремя явились, мистер инженер. Мы с мэнеджером порта как раз собрались испытать Вашу адскую машинку.
Тут Лазарев увидел стоящего неподалеку директора порта, взгляд которого был обращен к мостику колесного парохода, стоящего посреди Камберленда и держащего на буксире деревянную баржу. Вдруг цепь на лебедке начала со скрипом разматываться, и мина поехала в воду вслед за ней: все, скрылась, только невзрачный поплавок двигался над ней поверху. Наконец, по сигналу с противоположного берега (где, видимо, стояла такая же лебедка) конец цепи был застопорен. Поплавок можно было разглядеть только очень присматриваясь или в подзорную трубу. Сейчас он тоже был на середине реки.
— Мы готовы, — громко сказал Дембовски. Начальник порта тотчас поднял ко рту рупор и зычно крикнул:
— Кэп, двигай помалу и маневрируй!
Пароход выпустил клуб дыма, и лопасти больших боковых колес лениво зашлепали по воде. Вслед за пароходом еще ленивее двинулась баржа. Но вот нос парохода повалился влево, от испытателей, потом вправо и пароход вновь пошел ровно вдоль реки. Вот он уже поравнялся с местом погружения цепи, разминувшись с поплавком метрах в 30 далее. Цепь на лебедке начала резво разматываться, и поплавок двинулся поперек реки, на перехват баржи. Она соответственно тоже уклонилась влево, но не успела еще выровняться, и ее наносило прямо на поплавок, который сразу замер. Вот баржа подмяла под себя поплавок, и тут Дембовски дернул тонкий тросик, который удерживал мину в гнезде цепи. Баржа прошла немного дальше, и Дембовски замкнул контакт на гальванической батарее. Раздался гулкий взрыв с выплеском воды из-под баржи и вдруг из ее середины вырвался ослепительный столб огня! Баржа нехотя разломилась на две горящие половины, которые течение стало разводить в стороны вместе с многочисленными деревянными обломками.
— Мощно сработало! — сказал довольно Дембовски. — На стенде не так лихо получалось.
— Да-а, — протянул директор порта. — Эти мины нам все корабли перетопят.
— Этот огненный столб ты же придумал устроить, Мэтью? — с обожанием спросила Дженни.
— Он, он, — подтвердил важно Дембовски. — Тут все мистер Лазарев придумал, мы только собрали эту мину. Ну, вот еще штук 10 соберем, и пусть янки попробуют сунуться в наши реки!
— Маловато будет десять, Станислав, — вздохнул Митя. — Рек у нас много, а кораблей у северян еще больше. К тому же еще одну мину придется впустую израсходовать — на демонстрацию высокой военной комиссии.
"Но тут уж я постараюсь круг этой комиссии очень ограничить, — подумал он. — Скажем, до двух человек: губернатора и генерала Джонстона. А директора порта придется, наверно, пока изолировать. Потом освободим, когда эти мины перестанут быть секретом. Дембовски же и его работяг перевести на военное положение. Потом им же и поручить рвать броненосные канонерки северян...."
— Едем домой, — безаппеляционно сказала Дженнифер. — И никого к себе до вечера не пустим. Ты вновь разжег во мне пламя чувств. Буду терзать тебя и нежить, снова терзать и снова нежить....
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
