Рожденный в забвении

Кзар, слава всем демонам, больше не предпринимал попыток увести наших лошадей, хотя и поглядывал на них порой с сожалением. Адель однажды поймала меня за руку, колдун в это время разговаривал с Хармом. Она шепотом сообщила, что призрак Меч, уже давно не следит за нами так пристально как впервые дни. Не смотря на это, мы продолжали играть роль влюбленных, вызывая завистливые взгляды несчастного Харма...

Нашу колонну теперь возглавляла Юлиана. Зная небесные карты, она вела наш маленький караван через пустоши, ни разу не сбившись с пути. Разбойница пребывала не в лучшем настроении. В частных разговорах с Аделью, она пыталась отговорить нас пересекать границу с землями, подвластными Царю Тьмы. И хотя девушка не вдавалась в подробности, но моя Адель смогла разобраться в ее чувствах и расположить Юлиану к себе. Молодец разведчица. Теперь они часто сидели вместе во время стоянки и увлеченно болтали о женских мелочах. Однажды, когда мы выкрали несколько минут побыть наедине, я поинтересовался, не выболтает ли моя "жена" чего-то лишнего, волшебница едва не испепелила меня взглядом. А после выдала ледяным тоном, что ни на секунду не забывает, что эта девица известная в округе Адраки бандитка, ради денег убившая не один десяток человек. И она, командир корпуса магической разведки, ни на секунду не забудет, что за этим милым личиком прячется безжалостная стерва, чьи портреты висят во всех отделах городской рыцарской гвардии. Завершила она свою яростную тираду сообщением о том, что если бы не наша тайная операция, она бы давно засадила девицу в острог. Мне стало не по себе. За игрой Адели, я уже начал забывать, что моя попутчица до корней волос исповедует принципы, вбитые ей Натаном и прочими соборниками. Разумеется, я не оправдывал действий разбойников и не был настолько циничен, чтобы разбрасываться человеческими жизнями. Тем более, что при определенных условиях, эта жизнь может стать моей собственной. И все же, разбойники оказались близки мне по духу, хотя бы за то, что они не боялись бросить вызов огромному властному механизму Урфы. Как и я, они были аферистами, а мы всегда поймем друг друга.

Пару дней спустя, во время очередной дневной стоянки, когда все легли отдыхать, подошла моя очередь дежурить. В тот раз мы прошли больше обычного, поэтому чтобы не клевать носом, я сначала почистил Ворона, потом стал точить меч и полировать кастет. После того, как все дела были сделаны, я уселся на землю и стал рассматривать спящие лица попутчиков. На лбах блестел пот. Даже в тени оазиса невыносимо душно. Беспокойнее всех дремал Лихтор. Мальчишка ворочался и определено грезил кошмарами. Я потряс его за плечи. Вздрогнув, он резко распахнул глаза. Оглядев окрестности, парень с облегчением выдохнул.

— Спасибо, господин Марк, — дрожащим голосом поблагодарил он.

Парень потер ладонями влажное вспотевшее лицо. Под глазом все еще желтел обширный фингал.

Я указал на место рядом со мной. Лихтор, все еще погруженный в свои мысли, тупо опустился рядом.

— Поговорим? — спросил я.

Только тут мальчишка насторожился и испугано взглянул на меня. Со времени событий в проклятой деревне нам не удалось нормально пообщаться. Парень постоянно пытался находиться в обществе Кзара или бандитов, избегая нас с Аделью, но сегодня он попался, и я не собирался упускать такую возможность.

— Я... я... не виноват, господин Марк! — испугался он. — Пожалуйста, не отсылайте меня обратно в Хинцики!

— Прекрати трястись! — строго бросил я.

Лихтор вздрогнул.

— Если хочешь остаться — должен рассказать мне все. Абсолютно. Почему ты бежал из города? Почему боишься возвращаться? И, наконец, что произошло в проклятом поселке?

Его лицо исказила гримаса ужаса. Но я был непреклонен.

— Либо говоришь, либо я сообщу Кзару, что у нас завелся лишний рот, пьющий драгоценную воду. Он быстренько тебя порешит. Согласен?

Лихтор задрожал и замотал головой.

— Все расскажу, господин! Просто я сам много не знаю. Я в доме наместника жил. Пасынок его был. Только он меня ненавидел. Вообще сказал на глаза не попадаться. Слуга говорил, что меня принесли из храма в детстве. И главный шаман приказал никогда не выпускать меня из города. Я прежде не бывал по эту сторону стен...

— Почему?

Он широко раскрыл глаза. Они оказались полны отчаянья.

— Я не знаю, господин. Никто мне ничего не рассказывал, как я не умолял наместника и настоятелей в храме. Остаются лишь мои догадки...

— И?

Он заколебался несколько мгновений, но потом решился.

— Мне кажется, я проклятый, одержимый — прочитав в моих глазах сомнение, он принялся убеждать меня. — Мое тело не всегда мне подчиняется. Иногда я вижу как бы со стороны что творю, иногда бывает очнусь и не помню где был и что делал. Мной владеет существо, которому я не могу противостоять... иногда слышу его голос, но чаще это происходит спонтанно... Мне страшно, господин Марк, а что если он навсегда овладеет моим телом?

Я потрепал Лихтора по плечу.

— Здесь, — я ткнул пальцем в его грудь, а затем в лоб. — И здесь. Есть только один хозяин. Это ты. Таков закон мироздания. В теле не может быть больше одного сознания.

— Но я не властен...

— Неправда. Ты можешь противостоять ему. В тебе скрыт огромный потенциал. Ты воин, — заметив его готовность протестовать, я поднял руку. — Молчи, не прибедняйся. Ты не побоялся сбежать от своего отчима, бросить вызов храму и, главное, выбрал себе таких беспокойных попутчиков, которых пытались убить уже не раз и, поверь, попытаются снова. Считай это провиденьем.

Лихтор упрямо сжал кулаки. В лице подростка появилась взрослая ожесточенность и упрямство.

— Я знаю, куда вы идите... в Шхарму. И я хочу. У меня есть вопросы. Кто мои родители, что со мной происходит. И как мне с этим бороться.

— С этим проклятьем нужно бороться постепенно, — рядом со мной опустилась Адель. Я выразительно указал парню на волшебницу. Она продолжила. ?— В следующий раз, когда почувствуешь чужое присутствие в своем сознании, ощути себя в своем теле. Почувствуй его изнутри, помни, что ты его хозяин, держись за него, не обращай внимания на того, кто будет пытаться захватить тебя. Его нет. Изгони его.

Парень нахмурился, но потом уверенно кивнул.

— Я попытаюсь.

Больше Лихтор не избегал нас с Аделью. Все его опасения, что его отправят назад, были развеяны.

Спустя пару дней окружающий пейзаж стал тускнеть. Однообразные песчаные волны угнетали. Оазисов теперь не всегда удавалось найти. Бывало, что мы проводили дни на раскаленном сером песке, под импровизированными тентами из плащей. Воду приходилось экономить. Ворону становилось тяжело брести по пустошам, уговоры уже почти не действовали. Настроение у всех хуже некуда. Особенно страдал Харм, которому был крайне необходим лекарь.

Сегодня мы остановились на стоянку прям на склоне серой дюны. Дневную норму воды пришлось урезать вдвое. В горле пересохло, язык стал шершавым и распухшим. Из последних сил мы с Фригом установили тент, как раз перед рассветом.

Огромный огненный диск солнца поднимался над горизонтом, освещая пустыню дрожащим малиновым светом. В лицо дунул жаркий ветер, сыпанув песком. Температура стремительно росла, и уже через четверть часа от ночной прохлады не осталось и следа. Обессиленные и мечтающие лишь о кувшине ледяной воды, мы должны были провалиться в короткое беспамятство. Но сегодня этому не суждено случиться...

Мало у кого из нас оставались сомнения в авторстве тех попыток убийства в Хинциках и в уничтоженном поселке. Фантомы принадлежали Царю Тьмы, и он не желал, чтобы Кзар и остальные добрались до Шхармы. Колдун не раскрывал своих планов, и нам всем оставалось лишь догадываться, что ему понадобилось в мифическом городе. Тем не менее, фантомы здесь в пустыне нам пока не встречались. Возможно, они утеряли наш след, или Повелитель отозвал их, но нас никто не преследовал. Может, демон надеялся, что мы не сможем пересечь пустоши и падем тут обезвоженными и высушенными жаркими и сухими ветрами. И быть может он и прав. Как утверждала Юлиана, впереди на расстоянии в несколько дней пути нам не встретится ни один колодец, оазис или другой источник воды... У меня защемило сердце. Ворон серьезно ослабел. Его глаза помутились. Он больше не ерничал и задиристо не ржал, а лишь понуро брел по пустыне, волоча на своем горбу обессиленного Харма и нашу поклажу. Иногда на дневных стоянках он тихо подходил ко мне и тыкался горячим носом в шею или в ладонь, прося пить. Понимая, что совершаю глупость, я влил ему в рот последнюю воду из своей фляги. Ворон поглядел на меня разумными глазами, как будто все понимая, и побрел в тень тента.

Сегодня дежурил Фриг, поэтому все остальные, как призраки пустыни опустились на серый песок, пытаясь задремать. Я приобнял Адель, но та отстранилась и, распластавшись на песке, уже забылась неглубоким сном. Не смотря на усталость, я не мог заснуть.

Фриг сидел на склоне дюны, обмотав голову куском материи, и бормотал себе под нос элементарное охранное заклинание, которому обучаются все неофиты еще в детском возрасте. Особого магического действия оно не оказывало, помогало не задремать и сохранить осознанное состояние. Рука Фрига машинально выводила на песке бессмысленные рисунки, которые сразу же заметал ветер.

— Что? Не спится? — заметил меня парень. — Мне тоже не дают покоя мрачные мысли...

— О чем ты?

— Долина Стимирлиника в семи днях пути. Ни мы, ни лошади не выдержим этого. Разве что маг что-нибудь наколдует, но его, похоже, забавляет, что у нас скоро кровь в жилах закипит.

— Кто знает, чего он добивается, — хмыкнул я.

Лицо Фрига ожесточилось, он еще не забыл, как Кзар предложил убить паренька, и если бы не упорство Юлианы, неизвестно был бы он жив или уже мертв.

— Ему совершенно наплевать на человеческие жизни, — зло выдохнул он, бросив испепеляющий взгляд на спящего колдуна.

Я недоуменно взглянул на него. Интересно, когда они грабили мирных торговцев у стен Адраки, парня тоже посещали подобные мысли? Ответить что-либо я не успел...

На горизонте возникло несколько бесформенных силуэтов. Горячий воздух дрожал, и я сначала подумал, что это какие-то миражи — в последние время мы все наблюдали их регулярно.

— Что это? — только и успел спросить я.

И тут увидел невероятное. Песок перед нами скрутился воронкой и стал уходить куда-то вниз под землю. Первой мыслью было, что нас достали фантомы. Фриг успел вскочить на ноги и завопить "Тревога!!!", а потом дюна под его ногами разверзлась, и парень полетел вниз. На его месте спустя доли секунды из дюны вынырнул человек. Ни фантом, ни демон, ни кто-либо еще. Обычный человек. Хотя все-таки не совсем обычный. Глаза завязаны грязной лентой... Слепой... Кожа оказалась черной как сажа. Он был полностью обнажен, лишь тонкая набедренная повязка скрывала мужское достоинство. Длинные жилистые руки держали древко копья. Его наконечник уперся мне в горло...

Их было семеро. Все с повязками на глазах, что абсолютно не мешало им методично и слажено нейтрализовать всех нас. Сонные Харм с Юлианой вообще не успели как-то отреагировать, двое аборигенов уже грозили им копьями, не позволяя пошевелиться. А вот Адель успела вскочить и пробежать половину пути до меня — сказалась выучка командира корпуса магической разведки. Перед волшебницей из песка выскочил еще один абориген. Лихтор же даже не проснулся. А вот с Кзаром захватчикам не повезло. Колдун, заметив внезапных врагов, просто растворился в воздухе...

Аборигены переговаривались короткими фразами на непонятном нам каркающем языке. Исчезновение нашего мага посеяло в рядах противника смятение. Ребятки засуетились. Я попытался незаметно вытащить свою саблю, но тут же был награжден чувствительным ударом в плечо и предупредительным окриком.

Чернокожий абориген жестом приказал отдать ему оружие. Я нехотя подчинился, бросив ему под ноги саблю и кастет. Не смотря на его повязку, провести воина не удалось. Он что-то пронзительно прокричал и древком копья ударил меня в лицо. Когда я повалился на песок, он вытащил из потайных ножен, расположенных на моей голени, купленный в Адраке кинжал и кинул его к остальному оружию.

— Сразу так и сказал бы, — огрызнулся я.

Бедняге Харму опять не повезло. Абориген дал ему втык в ребра, чем вызвал в разбойнике приступ гнева. Его успокоили сразу двое, третий оттаскивал вырывающуюся Юлиану.

Адель, лишившаяся своих кинжалов, подползла ко мне.

— Кто это такие? — тихо спросил я, пока к нам подтаскивали остальных.

Волшебница, похоже, не знала ответа.

— Не имею ни малейшего представления... — пожала она плечами.

Сонный Лихтор только-только продрал глаза и непонимающе таращился на чернокожих голых воинов.

— Господин Марк, кто это...

Нечленораздельный окрик не позволил мне ответить.

Аборигены вели себя достаточно резко. Их внезапного нападения никто не ожидал, тем более тут, в сердце пустошей, где по определению не должно быть никаких людей...

Мы все сбились в кучу. Захватчики окружали нас, угрожая пиками. Юлиана грязно ругалась, пытаясь привести в чувства Харма. Лихтор, трясясь от страха, вцепился в мою руку.

— Где Фриг?! — истерично завопила Юлиана, яростно тряся меня за плечо.

— Его поглотила дюна, — шепотом ответил я.

Оттолкнув бьющуюся в истерике разбойницу, ко мне прижалась Адель и жарко зашептала мне в ухо.

— Что-то припоминаю... Очень смутно. Возможно, это повелители миражей... но они вымерли много лет назад.

— Видимо не все.

Аборигены тем временем развели бурную деятельность. Они чертили какие-то символы на песке вокруг нас.

— Почему они с повязками на глазах и главное, каким образом они все видят? Есть идеи?

Командир корпуса магической разведки бросила внимательный взгляд на захватчиков.

— Может быть, магия... — предположила девушка. — Или какие-то природные особенности. Думаю, скоро разберемся.

Волшебница сохраняла невозмутимость и наблюдала за суетой, творящейся вокруг нас, отстраненно.

Один из воинов стал что-то громко произносить, звуки складывались в некий ритм.

— Держись... сейчас что-то произойдет! — предупредила соборница.

Но я и сам почувствовал какие-то магические вибрации.

— Ладно... — обреченно протянул я. — Может, у них хотя бы вода есть.

Все произошло стремительно. Песок вокруг нас поднялся в воздух и вихрем завертелся. Мы все инстинктивно прикрыли глаза — буря усиливалась. Ветер засвистел в ушах. Лихтор больно вцепился в мой локоть. Он что-то орал, что конкретно расслышать невозможно. А потом песок под ногами стал уходить вниз и мы вместе с ним, опускаясь все глубже и глубже. Дюны ожили и зашевелились вокруг нас. Испуганный крик Юлианы, последнее, что я услышал, а потом песчаная волна накрыла меня с головой. Еще некоторое время я пребывал в сознании, ощущая, как тело сжимает, словно в тисках и тянет в глубину, а потом провалился в бессознательный мрак...

В сознание я пришел от болезненного удара под ребра. Меня грубо поставили на ноги. Откашлявшись, я выплюнул изо рта песок и огляделся.