И вполне себе по расписанию настал момент, когда я собрал всех родичей в общем доме, и начал разъяснять политику партии:
— Родичи мои! Собрал я вас здесь, чтобы сообщить пренеприятное известие — у нас появляется бюрократия.
— Это вроде данов? Или болезнь такая? — спросил дед .
— Хуже, много хуже. Это та сторона жизни, которая очень нужна, но съедает много сил и времени. Пока мы жили тут в стороне от всех, только своим родом, обходились мы без писаных правил, только на родственном отношении. Пленные же наши нам не родичи, и порядки для них должны быть иными. А чтобы правила те они не нарушали, нужно подать пример. Самим тоже тем правилам следовать, чтобы не могли они сказать, что вы тут по углам гадите, а нам почему нельзя? Да и новые люди могут появиться, как их заставить вести себя правильно, по-Игнатьевски? Нужны законы. Я тут слегка поработал, получилось у меня пока для внутренней жизни нашей такой вот свод.
Я выложил на стол результат своих трудов. Честно сказать, увлёкся сочинительством, поэтому стопка бумаги была довольно толстой. Начал-то вроде писать просто, мол, "Рабы должны..". А где должны? А кому должны? А на какой территории они вообще этим бумагам подчиняются? Так появился черновик Конституции, которая определяла границы села и наличие собственно рабов и вольных людей. Туда же добавилась международная деятельность (был у нас один договор с Лисом), воинская повинность. В Конституции же закрепил права на жизнь, труд, образование и медицинское обслуживание, жилье, свободу перемещения. Это распространялось только на свободных граждан, как и право собственности.
Потом задумался. Ладно, сейчас я, в одно рыло, создам правила нашей жизни. А как их менять, если нужда заставит? По прошлой своей жизни знаю, если в программе есть электронный документ, а порядок его изменения не прописан чётко, или хуже того — менять содержимое можно как Перун на душу положит, со временем вместо инструмента, помогающего работать, такие функции только добавляли бардака. Ну вот и пошёл писать про совет рода Игнатьевх, который принимает законы, про порядок их согласования, способы внесения правок и изменений в готовые документы. Сравнил Конституцию и список того, чего должны рабы. Странная вещь получается, свободные жители имеют кучу прав, а вот обязанностей — никаких, кроме защиты села. Но это мне показалось естественной обязанностью, не устоим перед врагами — все поляжем. Начал анализировать всё это — получил Административный кодекс, описывающий те правила, по которым мы и так жили всё это время, только в более формализованном виде. Причём они распространялись на всех. Ибо, например, строжайшее соблюдение техники безопасности сложно отнести только к обязанностям рабов. Бревно, падающее на голову, оно ведь паспорт не увидит и фамилию не спросит, зашибёт с одинаковым равнодушием и князя, и холопа.
Наказания за нарушения положений Кодекса были разными по содержанию, в зависимости от проступка. Нарушение той же техники безопасности каралось лекция по охране труда, включающих в том числе сдачу соответствующего экзамена, и работой по подготовке лекарств и уходу за больными, чтобы на себе почувствовал виновный чего стоит его потом лечить. Нарушение гигиены наказывались уборкой территории и хлева, опоздания на работы — дополнительным трудом, драки — тренировками до изнеможения и той же работой с больными и ранеными. Идея основная была в том, чтобы создать некий компенсационный механизм. То есть, наказание за проступок должно окупить потенциальный ущерб и послужить уроком на будущее. Мол, сейчас обмочил угол — потом всё равно убирать придётся, причём за всеми. Так и смысл тогда экономить пять минут на походе к выгребной яме, если потом потеряешь два часа на её же очистку? Это, конечно, всё было чисто в теории, посмотрим, что выйдет на практике.
Для формального разделения же свободных жителей и рабов отдельно выделил Гражданский Кодекс, где описывались различия между свободными и зависимыми людьми. Слово "раб" ушло из бумаг, оно мне слух режет, невольники стали зависимыми гражданами. Ну а вольные жители превратились, соответственно, в свободных. Зависимые граждане делились на несколькокатегорий, от первой до десятой. Номера их означали степень свободы каждого конкретного человека. Всоответствии с категорией применялись разные поражения в правах. Например, представители первойсиделиу нас в сарае и никаких возможностей распоряжаться своей судьбой у них не было. Вторая категория уже могла иногда ходить в пределах населённого пункта днём, пятая — круглосуточно, седьмая — выходить за пределы стен крепости, а десятая была практически свободна и не имела только право голоса. Переходы между отдельными категориями вполне себе возможны, и даже — необходимы. Для этого, правда, придётся сильно постараться. Как в части физического труда, так и умственного — одним из главных условий получения вольности был соответствующий уровень образования, специально так для подростков-рыбаков сделал.
Финалом этого Кодекса были знаки различия. У вольных свои, у зависимых — свои. Это для того, чтобы мурманы те же, например, не путали, кому тут в ножки кланяться, а с кем просто поздороваться можно. Вспомнил о Торире — начал вписывать в Кодекс права и обязанностей гостей. От них пошёл к загранпаспорту — и родилось документальное сопровождение нашей жизни, всем теперь придётся сделать удостоверения личности, медкатру, аттестат и прочее. От знаков различия же появился листок с надписью "Устав", этим пусть Кукша занимается. Это чтобы не бегать за каждым рыбаком-подростком, и не учить его пользоваться оружием. Пущай читают да самообразованием занимаются. Одно цеплялось за другое, вот так и оброс документами по самые гланды...
Результаты своей работы дал родичам почитать. Хм, такого ажиотажа давно в нашем селе не видел. Народ вцепился в бумажки, как в полновесную гривну. Секрет опять оказался прост, это было единственное чтиво в нашем селе, кроме "Азбуки" и технологических карт. Долго родня обсуждала написанное, и в итоге постановила — всё принять, как есть, дорабатывать по мере сил, а вот паспорта и знаки различия делать прямо сейчас. Утвердили также порядок перехода пленников по первым трём ступеням вольности. Это чтобы перестать их держать в сарае, пусть отрабатывают свой хлеб. Ну и запланировали церемонию раздачи паспортов и знаков различия.
Дальше пошли текущие вопросы согласовывать, они большей частью стройки касались. Нам нужно очень большое количество складов и хлевов — хозяйство уж очень сильно разрослось. Местом для этого определили вторую крепость. В той же, где стояли наши жилые дома, мы будем строить мастерские и погреба с амбарами, чтобы не бегать далеко за продуктами и на работу. Постройки для хранения будем делать типовыми, по той технологии, по которой баню сооружали — пол, приподнятый над землёй, бревна стен между вкопанных столбов, крыша сразу стелится. Окна в таких сооружениях будет маленькие, под потолком, зато ворота — большие, на всю торцевую стену, чтобы трактор заходил. Двойная стенка будет упрощённая, в нахлест набьём горбыля, а пустое пространство забьём неким подобием плит теплоизоляции из прессованных щепок, веток стружки и соломы, для утепления. Как высохнет древесина — вертикальные столбы скрепим между собой и сооружение готово к полноценной эксплуатации.
Таких зданий, бараков надо было много. Некоторые из них имели особенности. Так, в хлеву для скотины пол покроется камнем или кирпичом, чтобы отходы жизнедеятельности не испортили дерево, и снабдим отоплением. Животины пока не очень много, "надышать" на почти стометровый барак она не сможет, и есть вероятность, что пострадает от мороза. И ещё — нужна водокачка, для снабжения живительной влагой нас и зверушек. А то таскать туда-сюда воду, даже при помощи трактора, с учётом того, что деревня окружена крепостью, стало очень не удобно. Водонапорная башня будет в первой крепости, и одновременно выступит наблюдательной вышкой. Её будем из камня делать, чтобы крепче была и выдерживала большой бак с водой. Благо, небольшой опыт строительства зданий такого рода был, горячего цеха сооружали подобным образом.
После обсуждения планов строительства на осенне-зимний период, я вывалил на родичей свои идеи о будущем городе. Ну там тротуары, дороги широкие, каменные дома с железной крышей, отдельный большой дом культуры, и прочие суды да казармы. Народ привык, что я обычно только по делу говорю, и такой "прожект" вызвал бурю эмоций.
— Как же так, — причитали мои родственники, особенно Агна, — только жить по-человечески начали, и опять все в печку!
— Да мы торопиться не будем, сначала все продумаем, потом — технологии строительства отработаем, материалы подберём, — разъяснял я свою идею.
Это несколько успокоило родню.
— А сколько камня-то да кирпичей понадобится на задумки твои? — дед крутил в руках лист бумаги с набросками.
— Не считал ещё. Во второй крепости все деревянное пока будет, ну, то, что возможно. Если ещё народу прибавится — в неё расширяться будем.
— А ряды торговые зачем? Да ещё такие большие? К нам в заводь-то лодка-другая только влезет, да и то не каждая, — Обеслав тоже участвовал в обсуждении.
— Да, прав ты, надо заводь нашу расширять и углублять.
Немая сцена, все посмотрели на меня как на безумца.
— Ну а что делать? — развёл я руками, — Мы ж не вечно сидеть так будем, надо о будущем думать.
— Да увидим ли мы будущее то? Тут дел на сколько лет нашими силами-то... — дед не излучал оптимизма.
— Я помню, кто-то раньше говорил, что и поле мы все не высеем, и дом не построим, и железа много не сделаем, — я посмотрел на Буревоя, — но вытянули! А сейчас-то что? Одеты, обуты, накормлены, почему бы и не заняться? Тем более что до самой стройки ой как далеко.
— Надо еще для воинских дел предусмотреть что-нибудь, а то ты не указал на плане своём, — Кукша ткнул меня носом в ещё одну ошибку.
— Да, точно, казарма нужна да полигон со стрельбищем. Да так, чтобы не мешали никому. Хм, хоть ещё одну крепость строй.
В меня полетело все, что не было закреплено на столе. Со смехом отбился от родственников, они тоже хихикали.
— Да ладно вам, я же так, предположил только. Мы севернуюполовину второй крепости под военную базу отдадим. Когда заводь расширим, там же морской класс сделаем, да пристань для судов военных, — я мечтательно прикрыл глаза, разум рисовал картины будущего города, и они мне нравились.
— Надо ещё стены укрепить, да ты хотел ловушки всякие сделать.
— Верно, и это — первоочередная задача. Я Обеславу рассказывал, мы по углам башенки сделаем поворотные, с большими винтовками, сдвоенными. Только надо расчёты сделать, баллоны новые, чтобы долго стрелять можно было, да трубы для воздуха. Получается, будет у нас шесть башенок. Да и стены доработать стоит, а то по приставной лестнице да по мосткам нашим долго не побегаешь.
— Крепость вокруг города тоже каменную делать надо, — резюмировал Кукша, — стены потолще, чтобы ходить можно было, да снаружи камнем обложить...
— И проволоку колючую сверху, — закончил я, — хорошая штука, кстати, надо наделать. Прожектора бы ещё. Электричество у нас по части божественной идёт, "светить" его не будем, со скипидаром поиграемся. И зеркала бы не помешали, и много чего другого...
Мой "прожект" города по результатам обсуждения стал основой для нового кодекса — Строительного. В этом документе будем пока излагать мысли и пожелания, по которым со временем, если будет такая возможность и необходимость, начнём стройку. Не хочу, чтобы как на Ладоге было — кривые улицы, тупики да полная анархия в части размещения построек. Да и в своём времени насмотрелся. Вот как на бумаге все наши "хотелки" изложим, закрепим отдельным законом, приступим к проекту. Ну а там и котлованы рыть начнём.
С утра приступили к выделке паспортов и знаков отличия. Документ, удостоверяющий личность, представлял собой толстенькую книжку. В ней имя, фамилия, род, дата рождения, статус, отличительные признаки, вроде родинок и шрамов. Отдельная табличка предназначалась для учёта переходов наших зависимых граждан между категориями вольностей. К паспорту добавился аттестат, медкарта и личное дело. Последнее хранилось в архиве, там, по сути, копии всех записей во всех документах жителей будут подшиты.
Отличительные знаки были в виде кокарды и нарукавной нашивки. Первая была медной, в форме звезды для вольных и треугольника — для зависимых. Такие же геометрические фигуры были на нарукавной нашивке, её в виде круга сделали. У вольных внутри каждого значка был серп и молот, а у зависимых — цифра, обозначающая уровень вольности. Ну и на груди пришивалось к одежде несколько полосок, с фамилией и инициалами, должностью, треугольником или звездой, в зависимости от статуса жителя. Мне девушки вышили "Государь", деду — "Канцлер", Кукше — "Воин", Обеславу — "Главный механик", ну и всем сделали нечто аналогичное. К вечеру всё было готово, мы стали оборудовать общий зал для церемонии. Флаг, новый, с более стойкой и яркой краской, в углу поставили. Стол зелёным сукном застелили, скамейки вдоль стен определили, документы и книги учёта приготовили. Потом отправились в один из свободных домов, решётки на окнах ставить — это будет место содержания уже не рабов, а зависимых граждан.
За время, проведённое в сарае, пленныедошли до нужной мне кондиции. Они впали в апатию. И не удивительно — сидишь в полутемном помещении, ешь, гадишь в ведро, жизнь мимо проходит. Хоть бы что-то поменялось, хоть бы какой просвет был. Обеслав аккурат перед церемонией пришёл ко мне и сказал:
— Готовы они. Как бы руки на себя не наложили, даже между собой не говорят.
— Ну, значит завтра с утра и начнём расширять наше государство.
— Чего расширять?
— Ну, страну, королевство, княжество...
— А-а-а, как Новгород?
— Ага. Вот кстати ещё вопрос — как мы себя называть будем? Княжество Игнатьевых? Не звучит...
— А какие ещё есть эти, государства? — резонно поинтересовался наш главный механик.
— Византия, Рим, Арабский Халифат какой-нибудь, Орда... — я начал перечислять всё, что помнил из курса истории, — Ещё всякие республики да королевства, федерации и конфедерации, союзы да штаты соединённые..
— Сложно это, — высказал своё мнение племянник, — Надо как-то покороче и понятней.
— Ну тогда Россия, как в будущем мою страну именовали. А деревню нашу Москва назовём. В моё время это был самый главный город в государстве, где я жил, столица, — я только сейчас понял, что в нашей Конституции есть всё, кроме названия государства, — надо с родичами посовещаться.
— Россия... Москва... — Буревой прокручивал в голове, "пробовал на язык" новые слова, — Это место, где росы-русы живут, получается? Что с варягами в городках живут да на земле сидят?
— Ну да, получается так. И, в принципе, нам такое подходит — в походы, я думаю, пока ходить желающих нет, — ответил я деду, вызвав лёгкие смешки родственников, — сидим на земле, сами себе весёлые, делами ремесленными да сельскими занимаемся, грабежом да военным делом не промышляем.
